that's life...

Салли морщится от яркого света, стоит разлепить глаза. Сразу накатывает невыносимая мигрень, в горле пересохло, хочется пить так, что она с трудом откашливается. Тело откликается ноющей болью, разливающейся от кончиков пальцев ног до потрескивающего в висках покалывания. Она невольно хочет потянуться к лицу, но рука почему-то прикована к металлической балке, отдающей громким звоном. - Что за… Салли чертыхается. Щёки заливает горячим пунцем, говорящем о накатившей панике. Девушка приподнимается, опускает взгляд сначала на правую-ведущую, затем на левую руки и ахает в ужасе - Уокер прикована к больничной кровати наручниками. Её окружают аппараты, реагирующие на каждое её движение мерзким пиканьем. Указательный палец на левой руке онемел, заключённый в тяжёлую пластмассовую прищепку с проводом ведущим к аппарату жизненного обеспечения. На маленьком диванчике неподалёку, спит Абигэйл Уокер - мама Салли, укрытая тонким больничным пледом кошмарной расцветки. Салли выглядывает в окно, не в силах перегнуться сильнее, ей удаётся увидеть лишь зелёные пушистые верхушки деревьев и девушка понимает, что она засыпала в зиме, но проснулась почему-то летом. Палата Салли заполнена дурацкими плюшевыми игрушками, чересчур помпезными букетами цветов и шаблонными открытками с пожеланиями скорейшего выздоровления. По телевизору идёт повтор вечернего шоу Мюррея Франклина. Звук отключён, но Салли отчего-то жутко от улыбки его гостя - Джокер весело о чём-то вещает, по-дружески одёргивая ведущего за ворот, затем достав из-за его уха монетку. - Что за… Повторяет Салли, хрипло и закашливается снова. На часах без четверти семь, Мюррей Франклин указывает на всплывшую на экране строчку рекламы о том, что Джокер выступит в Погго в это воскресенье и что билеты можно забронировать по телефону ниже. Она оглядывается по сторонам, пытаясь проанализировать абсурд сложившийся ситуации, но тщетно. Взгляд Уокер приковывает мужчина лет шестидесяти с густой чёрной бородой с проседью, стоящий в коридоре и беседующий с доктором. Мужчина держит два бумажных стаканчика с кофе, его взгляд уставший, коротко остриженные волосы уложены неопрятно, рубашка выправлена из брюк и нелепо торчит из под рыжего вязаного жилета - её отец выглядит уставшим. Стоит ей это отметить, как на диванчике у окна раздаётся шуршание и Салли невольно оборачивается. - Салли, детка! Абигэйл бросается к ней в слезах, обнимает так крепко ,что Уокер становится тошно. Она пересиливает себя, чтобы не отстраниться и когда мать её отпускает - вымученно улыбается. - Ты знаешь кто он? - тычет Салли взглядом в телевизор, подвешенный на стенке напротив её кровати и Абигэйл поражённо ахает. - Милая… - сквозь слёзы произносит женщина, - Ты была без сознания год и первое, что тебя интересует - это кто этот клоун по телевизору? - Хочу пить, - пересиливает себя Салли, чтобы не выругаться и её взгляд сменяется на некое раздражение. Абигэйл суетиться словно угождает младенцу. Она говорит быстро, практически не делая пауз. Ворчит о том, что врачи настояли на том, чтобы приковать Салли к постели, когда она проявила некий прогресс в своём состоянии. Соглашается с тем, что всё же, согласно обстоятельствам - это всё-таки было здравым решением, ведь Салли могла попытаться себе навредить снова. Всё проясняет отец, едва не обронивший стаканчики с кофе, увидев, что дочь в сознании. Он как можно спокойнее старается объяснить, что Салли пробыла в коме около года, после того, как попыталась покончить с собой, повесившись на вешалке в шкафу. Что он был первым, кто её нашёл только потому, что Салли забыла о том, что отец должен был отвезти её на семейный ужин в тот вечер. Он говорит о том, что её было тяжело весь предыдущий год - проблемы на работе, проблемы в отношениях, клиническая депрессия, диктующая свои правила - Салли просто сломалась и отец чувствовал это, чувствовал, как надвигается беда, но не мог ничего поделать, кроме как каждую неделю вытаскивать Салли из квартиры, чтобы поужинать в окружении семьи. Видимо, этого было недостаточно. Оплаченный курс с лучшим специалистом Готэма тоже не помог - Салли так и не явилась ни на одну встречу, не обналичила ни одного рецепта в аптеке. Марвин Уокер, наконец, закуривает, ловя жадный взгляд на лице слабой дочери. Салли сглатывает, потирая онемевшие запястья, затем снова тянется за водой. Хочется на воздух, но врач запрещает даже двигаться. Какое унижение. Ссать под себя, жрать через трубочку и только жадно наблюдать за тлеющей между пальцев отца сигаретой, мечтая о нормальной жизни. Той, от которой она бежала. Реальна ли она вообще была? Салли засыпала под какой-то старый фильм в своей холодной квартире, вернее даже задыхалась, обмотавшись в целлофан и это было так поэтично мерзко и одновременно красиво, даже где-то романтично. Теперь, она была заточена в палате, вынужденная слушать как Абигэйл убивается и твердит о переезде домой, продаже её затхлой квартирки у Аркхема, открытии своего собственного офиса, своей собственной программе помощи неимущим “психопатам”, но Салли лишь ставит под вопрос существование именно этой реальности. Здесь, где Джокер - какой-то известный комедиант под маской клоуна, невольно начавший движение о свержении нынешней власти своими смелыми шутками, а Артур Флек - неизвестно кто, где Салли вроде как бы и Салли, но всё иначе… Она дожидается пока родители уйдут, сбрасывает пакет мандарин в урну и достаёт пачку сигарет, которую стащила из кармана отца. С её пробуждения прошла уже неделя и конца этим больничным будням ещё не видно, поэтому Уокер предпочитает жить согласно своим первобытным инстинктам. Она выключает свет, открывает окно и прикуривает, смачно затягиваясь. Дым обволакивает сознание, Салли чуть покашливает, но получает несравнимое ни с чем удовольствие. - Вот теперь...живём, - выдыхает она, наблюдая в окно за тем, как фигуры родителей скрываются за углом.