Очень, очень злой дядя

      На подлёте к городу Пенни вспомнила о похищенном фото в рамке. Достать его в присутствии агентов спецслужб стало ужасной ошибкой. Едва девочка взглянула на него, то невольно вскрикнула. В спальне Калико всё это время стоял портрет её матери.       - Значит, это правда, - обречённо прошептала она.       - Что «правда»? – встрепенулся один из агентов. – Ты не всё нам рассказала?       Осознав, что наделала, Пенни быстро сунула фото обратно в сумку.       - Ну, разумеется, всё.       Её схватили за руку, и Вольт предупредительно зарычал.       - Покажи-ка, что ты прячешь от нас.       Калико оставался врагом для неё, но Пенни не хотела, чтобы об их родстве узнали. Вертолёт так и не приземлился, и не приземлится, сказали они, пока не получат ответы.       Пришлось рассказать. Укол снотворного агенты моментально увязали с желанием Калико сделать тест, и сообщили Пенни, что отныне она – ключ к поимке злодея.       - Если он испытывает к тебе хоть какие-то чувства, если ты ему дорога, он прилетит за тобой. И попадёт в наши сети.       - Вы… убьёте его? – спросила Пенни, ощущая, как сильно не хочет такого исхода, и как ужасно снова стать пленницей, пусть и в руках союзников.       - А как иначе остановить негодяя, от которого страдает весь мир? – усмехнулся один из агентов.       «Что я наделала», - в отчаянии подумала она. Сейчас, когда расклад был не в пользу дяди, Пенни мечтала вернуться и предупредить, хотя час назад сама пыталась навредить ему. Отец в том письме, обращаясь к Эдварду, обещал, что племянница изменит его жизнь, очистит от скверны. Более того, Пенни была уверена, что знай отец о том, что Эдвард – Калико, он написал бы то же самое. Ей не следовало сбегать, продолжая ненавидеть. Она не оправдала надежд отца, не сделав и попытки исцелить очерствевшее сердце злодея. Вместо этого она вскоре должна принести ему смерть.       Её отдадут в приют, и она останется одна из-за своей глупости и недоверия. Из-за того, что в чёрном всегда видела лишь чёрное, позабыв даже то, что наблюдала изменения в дяде, пока с ним жила. А сама не менялась. Нужно было всего лишь дать ему шанс – вместо этого она его предала.       - Не трогайте его! – вскричала Пенни, но, конечно, никто её не выслушал. Их с Вольтом увезли на секретную базу и послали Калико сообщение, в котором говорилось о том, что племянница ждёт его в означенном месте на пустыре. Она не захотела в приют, и её не смогли убедить. Пусть приедет и заберёт, если хочет.       И дураку было ясно, что это ловушка. Прилети он даже со всей своей армией, агенты не дадут ему и шанса уйти живым, и пожертвуют жизнью Пенни так, словно она не живое существо.       Она взяла фото Молли и всё поняла, сокрушался тем временем Эдвард. Этим воспользовались и ударили в слабое место.       - Разве я могу не прилететь, Пенни? – говорил он, глядя на себя в зеркало. – Даже если этот день станет последним днём моей жизни, я хотя бы на миг увижу тебя. И попытаюсь спасти.       Её и Вольта держали под постоянным наблюдением на одной из воинских баз. Вот-вот должен был последовать ответ от Калико, его согласие или несогласие прилететь и забрать племянницу. Пенни надеялась, что дядя не настолько глуп, чтобы вот так нелепо подставляться под пули. Но вместе с тем она отчаянно хотела к нему, и если он прилетит, броситься навстречу и признать все свои ошибки. Когда ты настолько одинок, что даже союзники ищут в тебе выгоду, возникает понимание, что лучше непредсказуемый союз с врагом в попытках его изменить, чем стать разменной монетою тех, с кем ты совсем недавно был по одну сторону баррикад.       Именно такими в глазах Пенни стали те, кто привёз её сюда. Они с дядей нуждались друг в друге, и он, скорее всего, давно это понял, в отличие от неё. Поэтому выманить его и убить стало проще простого.       Пенни не знала, как ей быть, когда дядя за ней прилетит. Даже Вольт не смог бы мгновенно обезвредить всё, чем начинена эта база. Едва Калико приблизится, его расстреляют, или собьют его вертолёт.       Как бы сильно она ни пыталась найти решение, мысли всё равно возвращались к Вольту. Внезапный суперлай мог выиграть им время, и пока военные опомнятся, она уже будет в дядином вертолёте. Увы, крылатую ракету самонаведения, пущенную вдогонку, Вольт остановить не в силах.       И вновь чувство вины не дало ей покоя. А когда агенты получили ответ, что завтра враг будет здесь, Пенни не спала всю ночь. Крепко прижимая к себе Вольта и портрет матери, она оплакивала дядю заранее и жалела себя. Перед тем, как заснуть за час до рассвета, Пенни шептала в последнем отчаянном призыве:       - Мама, папа, помогите нам…       Дядя не мог не знать, что снижающийся вертолёт давно под прицелом, но всё равно летел ей навстречу. Наблюдая за ним глазами, полными слёз, Пенни стояла одна на пустыре недалеко от базы, а рядом был только Вольт, который, вероятно, тоже изменил своё мнение о бывшем враге. Его взгляд, не враждебный, но настороженный, следил за винтокрылой машиной, поднявшей ветер своими лопастями.       - Дядя, улетай… - робко молила Пенни в хрупкой надежде, что вертолёт развернётся.       Эдвард сделал свой выбор – вертолёт сел. На базе в эту минуту все замерли в предельной готовности.       Из кабины показался дядя. Мельком глянув на Пенни ничего не выражающим взглядом, он ступил на землю и сделал шаг навстречу.       Из засады открыли огонь, всего за пару секунд изрешетив Калико десятками пуль. Пенни закричала в неописуемом ужасе, когда дядя, не издав ни звука, рухнул, обливаясь кровью. Бросившись к телу, она увидела, как к ней рванулись снайпера, и дала команду Вольту.       Суперлай снёс всех до единого в сторону базы, которая едва выдержала мощнейшую звуковую волну. А Пенни рыдала над погибшим, не соображая, что ей делать дальше. Собравшись с силами, она встала с колен и подошла к вертолёту.       Дядя прилетел один, без своего воздушного флота, более того – сам пилотировал вертолёт. Весьма и весьма странно, но сейчас было не до выводов. В последний раз взглянув на тело дяди, она попрощалась с ним и вместе с Вольтом помчалась прочь. Бег стал её спасением от горя и ужаса, от дикой ненависти к тем, с кем когда-то она была заодно. Зачем же дядя так глупо подставился? Зачем прилетел совершенно один? Теперь Пенни понимала его чувства, когда дядя, потеряв любимую сестру, точно так же сбежал ото всех, и тьма окутала его. Неужели ей придётся обратиться во зло и тоже мстить за родственника?       - Так нельзя, Вольт, - сказала она, когда они остановились на окраине леса, через который пролегала загородная трасса. – Это не мой путь, и никогда не станет моим. Раз дяди больше нет, нас тоже ни для кого не будет. Мы тоже изменим себя, как и дядя когда-то, но по-другому. Нас не должны узнать, а о своих сверхспособностях, Вольт, тебе придётся забыть. Считай, что отныне мы вне закона.       На второй день скитаний им пока не удалось пересечь лес, и сейчас девочка и собака шли параллельно трассе, не приближаясь к ней. Их и вправду стало трудно узнать из-за налипшей грязи и изменившейся с голода походке. Пенни не переставала думать о дяде, которого так и не узнала, как следует. Стоило закрыть глаза, и момент его смерти возникал перед взором. Это было ужасно, к тому же голод всё сильнее давал о себе знать. В любой момент спецслужбы могли их обнаружить, поэтому они вели себя крайне осторожно, не выбираясь на открытую местность и избегая людей.       До окраины леса они добрались к вечеру третьего дня. Подыскав место для ночлега, Пенни, по уши грязная и смертельно уставшая, взошла на пригорок и присела на корточки. Закат освещал горизонт, едва видный меж стволами хвойных деревьев, и это стало её единственной отрадой за последние дни, полные невесёлых событий.       - Вы втроём теперь вместе. А я тут, одна, - говорила девочка, глядя с тоской на закат. – Хорошо, если моя жизнь тоже скоро оборвётся. Одной мне не выжить в этом несправедливом мире, лучше быть с вами, папа, мама, дядя…       - Кто тут сказал про дядю?       Голос за её спиной, голос того, кого недавно убили, сперва показался ей плодом угнетённого горем сознания. Но Вольт зарычал, и она обернулась.       Её дядя, живой и здоровый, стоял неподалёку и впервые улыбался так ласково, что изменённое лицо его напоминало прежнего Эдварда с его доброй улыбкой.       - Дядя? – робко, не веря, произнесла Пенни. Вольт перестал рычать и пару раз вильнул хвостом. – Разве ты не… Или я сплю?       - Нет, ты не спишь, Пенни, - сказал Эдвард, подходя ближе. – Я использовал двойника, а сегодня, наконец-то, обнаружил тебя. Далеко же ты убежала!       Двойник? Ну конечно, он не мог позволить так легко себя провести. Невероятное счастье переполняло Пенни, и пусть эти чувства были пока непривычны, она поднялась и двинулась навстречу. Дядя нежно обнял её, и, касаясь его, Пенни впервые ощутила, как к ней вернулся покой.       - Прости, это всё из-за меня, - начала она, разомкнув объятья.       - Нет, - остановил её Эдвард. – Тут моя вина, Пенни. Я сделал тест и не сказал тебе, потому что боялся, как ты к этому отнесёшься, ведь я… враг тебе. Ну, хочешь вернуться?       - Конечно, - кивнула Пенни. – Здесь для нас опасно.       Осознав, что Калико им больше не враг, Вольт оказался в смятении. Он, кажется, понял, что случилось примирение, но по какой причине, в толк взять не мог. Подумав, пёс принял решение довериться чутью хозяйки и принять Калико в стаю, а там – поживём-увидим.       Сюда дядя добрался на личном подводном транспорте, как только установил, где находится Пенни. Обнаружить её оказалось просто, гораздо сложнее – отречься от претензий на мировое господство. Сейчас, когда подводный скоростной аппарат нёс их по дну океана к новой островной базе, настало время принять нелёгкое решение.       - Куда мы сейчас? – спросила Пенни.       - Нужно перебазироваться, пока они не поняли, что убили не меня, - пояснил Эдвард.       - А тебе не жаль своих людей? – вдруг произнесла она.       Дядя вздохнул.       - Даже такой злодей, как я, просто так никем и ничем не жертвует. Ход двойником не напрасен. У меня их восемь, как жизней у кошек, и они разбросаны по всему миру. Девятая жизнь – я сам. Этот человек был неизлечимо болен, и всё, чего он хотел – избавиться, наконец, от мучений. Я исполнил его желание. Минус одна жизнь. Надеюсь, ты не будешь и дальше сердиться из-за этого, ведь благодаря ему ты со мной.       Пенни кивнула, понимая. Порывшись в сумке, она достала фото матери и протянула дяде.       - Прости, что взяла.       - Оставь себе, - улыбнулся он. – Мне нужно научиться отпускать, чтобы отойти от... ну, ты понимаешь… от дел.       Не веря в то, что услышала, Пенни удивлённо подняла взгляд.       - Дядя Эдвард?       - Да, - с ноткой грусти произнёс он. - Отныне всегда дядя Эдвард. И никакого доктора Калико.       Ответом ему стало затяжное молчание Пенни. Вдруг её рука легла на его ладонь, и племянница сказала:       - Я помогу.       Её полный понимания взгляд был неотличим от взгляда сестры, такого же доброго и ясного. Эдвард благодарно кивнул, отбросив прочь неуверенность. Как никогда прежде в нём вспыхнула надежда, что вместе они обязательно справятся, ведь отныне он не одинок.