Просьба

Сколько уже дней прошло с того момента, как Незуко уснула? Или… лучше спросить, сколько недель это длится? Танджиро уходил на тренировки каждый день, серьезно настроившись восстановить и улучшить свои способности после травм. И… его не было рядом с Незуко целыми сутками. А вдруг она проснется и не поймет, где находится? А что, если испугается этой комнаты?! Ох, нет, милая Незуко этого не заслужила!! Так что Зеницу взял на себя эту ношу – следить за спящей девушкой. И ему это даже нравилось, ведь они были наедине, а вокруг витала романтическая атмосфера. Никто им сейчас не помешает. Ну, или… почти никто. Хашибира все это время наблюдал, как и светловолосый, пропуская тренировки. Он только смотрел, ничего не делал, и чувствовал что-то странное у себя в груди. Будто проиграл кому-то. А ведь он даже не сражался еще. Когда это чувство усилилось, парень всё-таки не смог его терпеть, поддаваясь ему. Зеницу, как обычно, сидел на полу около постели демоницы, рассказывая ей, что случилось за день. В основном это, конечно, были жалобы на горькие лекарства и грубое обращение… но местами можно было даже услышать комплименты. Что ж, повезло или нет, но именно в момент дверь бесшумно открылась, и в ее проеме показалась кабанья голова с человеческим телом. Парень подкрался совсем незаметно, вставая прямо за спиной Агацумы, раздраженно выдыхая и вдруг решаясь заговорить: — Эй, ты… уйди с дороги, придурок, я собираюсь убить этого идиотского демона, — голос звучал угрожающе. Ну, как обычно, в общем, только сейчас с большей… обидой, что ли? Сейчас он был более тихий, и потому более пугающий. И казалось, будто он хочет убить Незуко не только потому, что она является демоном, как будто у него есть другие причины. Вздрогнув, Зеницу медленно обернулся. Испуганные глаза сверлили взглядом катаны в обеих руках вошедшего. Он что, серьезно собирается...? Да быть такого не может. Все ведь наладилось, разве не так? Ну, видимо, не так. — Ч-чего?... Но она ведь ничего тебе не сделала! — Агацуме потребовалось всего несколько секунд, чтобы подняться и расставить руки в стороны, загораживая девушку. — Я сказал тебе уйти с дороги. — И-Иноске, постой, давай подождем Танджиро! Однако было слишком поздно. Одна из ног зеленоглазого вдруг замахнулась, целясь прямо в «защитника». Так что уже мгновение спустя Зеницу оказался впечатан в пол. Потирая место удара, светловолосый поднялся обратно, чувствуя, как сейчас выступят слезы. Но было вовсе не до нюней. Кареглазый вернул себе позицию, вскоре вновь потерпев столкновение с полом. Но не успел он подняться, как одна из ног наполовину голого парня вдруг наступила прямо на грудь Зеницу, не позволяя сдвинуться более. — Отвали, я все равно убью ее! Как же ты раздражаешь! — Иноске повысил голос, крепче сжимая в ладонях рукояти клинков. Его действительно бесила эта упорная защита со стороны Агацумы. Особенно защита этого… демона. — У-умоляю, Иноске! Пожалуйста, проси все, что хочешь, но не убивай Незуко! Я согласен на все, правда!! — На все, говоришь?... — Хашибира вдруг задумался. Чего же он хочет? Убить этого демона или получить власть над Зеницу? Убить или получить… Хм, что ж, наверное, убийство подождет. Потому что в голову пришла просто восхитительная идея! — Да, я… все, что ты захочешь. Я сделаю абсолютно все. — кареглазый понятия не имел, чего ожидать от этого парня. Что вообще происходит в его голове? Неважно, нужно просто выполнить то, что он скажет. Это не должно быть слишком трудно. Немного задумавшись, Иноске наконец произнес: — Отсоси мне. На несколько секунд в помещение повисла тишина. Настолько тихая тишина, что можно было услышать чужое дыхание или даже сердцебиение. Но молчание все же было разрушено спустя полминуты. — Ч-что!?!??!!? — глаза светловолосого округлились от шока после сказанного. Такого точно никто не ожидал. Парень даже успел забыть о боли из-за ударов, просто пялясь на Иноске, что почти стоял на нем. — Чё слышал. Не, если струсил, так и скажи, я легко выведу твою Незуко погреться на солнышке — усмехался парень, наклоняясь ближе к Зеницу, тем самым сильнее опираясь ногой на грудь Агацумы. — Я не струсил! П-просто… это… немного странно, — светловолосый отвел взгляд, слегка заметно краснея. Да не-е, этот Кабан, конечно, тот еще кабан, но не до такой же степени. — Т-ты уверен, что хочешь именно этого? Есть ведь много чего еще, что я могу сделать… Т-то есть, ну, я имел в виду… Я думал, тебе нравятся девушки… — Девушки? Да ты и сам больше девчачий, чем самая девчачья девчонка, чё ты несешь, хах, — лицо парня скрывала эта странноватая маска в виде головы животного, так что можно было лишь догадываться, как он смотрит на Зеницу сейчас. Наверняка насмешливо. Но… в новинку даже для себя, Хашибира не улыбался. Только ухмылялся, ожидая ответа на свою просьбу. Причем ожидая очень… очень нетерпеливо. — Ну и… и чё ты выбираешь? Жаренного на солнце демона или…? — А… т-так ты не шутишь… — светловолосый мог лишь нервно посмеяться в ответ, хотя сейчас это было достаточно больно делать, на нем все же нога. Кажется, Агацуме действительно придется сделать «это»… Но это ради милой Незуко, можно и потерпеть. Наверное. — Ладно. Я… Я согласен… — закусив губу, Зеницу все же пересилил свой страх и остатки гордости. Что ж, Иноске не думал, что все будет так просто(ну, или почти). А еще он не думал, что заставит эту соплю делать… подобные «штуки». И что сам будет хотеть этого. Но раз он согласился, то почему бы и нет? Хашибира убрал ногу с груди кареглазого, ставя мечи около постели спящей девушки, тем самым освобождая руки, а после резко хватая Агацуму за ворот и притягивая ближе к себе. Теперь лицо Зеницу и голова кабана оказались на совсем коротком расстоянии. — Т-только… не мог бы ты снять эту маску? Немного, эм… неловко. — Чё? Мне и тут неплохо! Я отсюда тоже отлично вижу, так что заткнись и делай свое дело. — фыркнул парень, отпуская старшего и складывая руки на груди. Светловолосый мог лишь вздохнуть, удобнее устраиваясь на коленях перед зеленоглазым и протягивая дрожащие руки к его штанам. Зеницу было стыдно даже просто смотреть на то, чем занимаются сейчас его ладони. А они, в свою очередь, стягивали нижнюю часть одежды со стоящего парня. Когда все было спущено настолько, чтобы можно было все увидеть, зажмурил глаза, слегка вспотевшими ладошками пытаясь коснуться «инструмента» Иноске. Однако они не поддавались. Он боялся делать это, даже не так, он не хотел этого делать. Однако грубая рука Хашибиры вдруг прижала сидящего на коленях парня прямо к достоинству, заставляя потереться о него щекой. Через силу, но Зеницу все же приоткрыл свой рот, легонько касаясь губами чужого члена, можно сказать, целуя его у самой головки, начиная медленно, но верно подбираться к основанию. Этот запах, тепло плоти «этого» места… все эти вещи. Они заставляли голову кружиться. Так что спустя минуту такой «прелюдии» Агацума уже освоился, разгоняясь и даже пытаясь заглотить, хоть его рот и не был настолько вместительным, а дыхание постоянно сбивалось и мешало. На несколько секунд он все же пришел в себя, вдруг останавливаясь, но именно в этот момент Иноске решил, что время пришло. Он вдруг сжал волосы на голове кареглазого, делая одно резкое движение бедрами навстречу чужому личику, вдруг вгоняя свое достоинство прямо в глотку Зеницу, не позволяя ни вдохнуть, ни выдохнуть. В ранее тихой комнате раздался приглушенный, но достаточно громкий стон. Светловолосый сначала старался отстраниться, но затем стал терять силы, прикрывая глаза и мирясь со своим положением, давая волю своему разгулявшемуся языку и позволяя свободно облизывать чужое достоинство. Воздуха категорически не хватало, на глазах выступили слезы. Обычно Зеницу ненавидит, когда с ним обращаются грубо. Он не любит, когда его бьют или обзывают. Когда заставляют делать что-либо без его воли. Но, сейчас Агацума ощутил странную тяжесть внизу своего живота. Такую… приятную и непонятную. А все из-за этих жестких рук Иноске, которые даже и не думали жалеть кареглазого. Спустя какое-то время Хашибира забрал себе контроль над чужой головой, начиная двигать ею самостоятельно. Зеницу мог лишь прерывисто дышать, стараясь не издавать пошлых звуков. А еще, чтобы не раскрыть свой собственный откуда-то появившийся стояк, ему пришлось свести ноги плотнее. Но так все еще более очевидно. Темноволосый то и дело шумно выдыхал, уже через несколько минут таких действий буквально срывая с себя маску, в которой сейчас было до ужаса душно. Иноске ускорял движения головой Агацумы, чувствуя нечто необычное для себя. Ему... нравится ?... Определенно. Это было слишком приятно, чтобы отрицать. Дольше пятнадцати минут Хашибира сдержаться не смог. Он вновь проник всей своей длиной прямо в рот светловолосого, кончая прямо внутрь. На этот раз Зеницу не успел себя остановить, выдавая протяжный стон удовлетворения и негодования одновременно, в конце концов все же закатывая свои симпатичные глазки так высоко, что зрачков стало не видно. Когда зеленоглазый все же отпустил чужие волосы, он мог лицезреть то, что заставило его завестись вновь. Еще не пришедший в себя Агацума сделал глоток, а после приоткрыл рот, слегка вытаскивая наружу язык. Он будто демонстрировал то, что принял в себя все семя. Как будто ему самому от этого тоже не очень-то плохо. В этот же момент Зеницу мог почувствовать кое-что еще. Местечко между его ногами, которое он так отчаянно прикрывал, вдруг стало до ужаса липким и жарким. Он… он что, тоже кончил? От отсоса? Да уж, никакая Незуко его уже не вылечит от этого. Но это оказался не тот подходящий момент, чтобы задуматься над ситуацией. Ведь Иноске показалось мало простого минета. Его нога уперлась в чужое плечо, вдруг грубо толкая Зеницу прямо на пол. Светловолосый сразу же попытался встать обратно, однако ему не удалось это сделать. Хашибира уже успел нависнуть сверху, начиная нетерпеливо срывать пуговицы с формы убийцы демонов Агацумы. Одним движением он оголил его грудь и живот, вдруг, будто не ел около недели и внезапно заметил еду, впиваясь зубами прямо в чужую ключицу. Кареглазый взвизгнул, выгибая от резкой боли спину. Как только темноволосый отстранился, с места укуса стала сочиться кровь, пусть и было ее немного. Колено младшего удачно устроилось между ногами Зеницу ранее, так что одного рывка вверх было достаточно, чтобы упереться прямо в «те» места. На этот раз спина Агацумы выгнулась совсем не от боли. Он вновь ощутил прилив возбуждения, роняя сдержанный полустон, но признавать подобное было слишком стыдно, так что пришлось принять крайне недовольный вид. — Т-ты… что ты творишь?!... Иноске... Пере…стань… Я ведь… А-ах!... Я сделал, что ты п-просил… Хва… Хватит… — прямо посреди попытки Зеницу сказать что-то внятно, Иноске решил, что настал момент для потирания колена о то, во что оно упиралось. Эти действия заставили кареглазого рефлекторно вцепиться ладонями в чужие плечи, сжимая их и даже стараясь оттолкнуть партнера. Однако все было без толку. — Придурок… Если говоришь это, так хоть сделал бы вид, что тебе неприятно! — вдруг произнес Хашибира, спуская голову ниже, поближе к груди лежащего под ним парня. А все потому, что эти твердые от возбуждения соски слишком привлекали к себе внимание. Привлекали и… будто умоляли о прикосновении. На что, на что, а на эти мольбы трудно было сказать «нет». Так что уже через секунду парень сжал между своими зубами один из них, облизывая языком и тем самым пробуя на вкус. Он что, гребаная конфета?! Почему он… такой сладкий? Захотелось больше. Так что на одном Иноске не остановился, уделяя внимание и второму, уже спустя пару минут заставляя соски покраснеть, а Зеницу начать хрипеть от слишком частых стонов. А ведь в этой комнате Незуко спит. Хотя, она же восстанавливает силы, ей просто не за чем просыпаться от какого-то гей-порно. — Ино… Иноске!… А-ах!!... Прекрати… Х-хватит… Ах… П… прошу… Ха-а... —слова Агацумы было уже почти не разобрать, и не только из-за высунувшегося языка, в основном из-за мутного, очень мутного разума. Но останавливаться, в общем-то, все же не очень хотелось. Иначе кареглазый бы не оставил попытки оттолкнуть Хашибиру, теперь просто держа его плечи. Когда терпеть перевозбужденное достоинство для зеленоглазого стало невозможно, Иноске ненадолго отстранился, после протягивая руки, чтобы стянуть с нижнего штаны. — С… стой… Куда… Куда ты?... Останься… Ино… ске… — вдруг прошептал Зеницу, блестящими полузакрытыми глазками, смотря в чужие глаза. Кажется, его разум окончательно отключился. А все потому, что темноволосый прекратил свои «дразнилки» именно тогда, когда Агацума достигнул пика, но не успел кончить. Очень жестоко, знаешь ли, Иноске. Пропажу штанишек кареглазый заметил, лишь когда Хашибира развел его ноги шире, чем они были до этого, горячей головкой своего достоинства вдруг касаясь ничего не подозревавшего отверстия Зеницу без какой-либо преграды в виде одежды между ними. Именно в тот момент светловолосый подумал, что что-то пошло не так. Они, конечно, зашли немножко дальше, чем договаривались… Но он считал, что все кончится на взаимном удовлетворении, а после все забудется, но, видимо, нет. Об этом этапе не могло быть и речи, нет, а что если Агацума подхватит какую-нибудь болезнь во время этого?! Нужно прекращать это своеволие. Однако слишком поздно. Иноске собирается входить. Парень трется о вход в чужое тело, периодически с небольшой силой надавливая туда, каждый такой раз заставляя Зеницу испугаться. — М-может… не будем делать этого?... — все еще возбужденные, но в то же время страшащиеся карие глаза были устремлены прямо в глаза партнера. В них читалась мольба. Мольба прекратить делать эти неприятные вещи (да, неприятные, конечно) и отпустить его наконец, однако так же помочь кончить снова. В голове каша, эти два желания просто смешались, создавая из себя одно целое. И это желание – Иноске, пусть и признать это трудно. — Я могу… д-давай я снова сделаю «это» ртом… т-только хватит, прошу… я больше не выдержу… — конечно, он не выдержит больше. Боль в члене не унимается, Зеницу очень хочет ощутить свой заслуженный оргазм, однако ему просто не дают этого права. А Хашибира будто и не слушает. Как будто ушел мыслями в совершенно другой мир. Кто бы мог подумать, что во время этой «душераздирающей речи» Агацумы, зеленоглазый ожидал удачного момента, чтобы проникнуть. И это время наконец-то настало. Одно резкое движение его бедер, и на всю комнату раздается почти что вскрик. Зеницу впивается ногтями в чужие плечи, когда что-то большое вдруг входит в него с ужасной скоростью, пусть и только на половину. Капельки крови начинают выступать на появившихся царапинах на спине Иноске, а потому он не останавливается на достигнутом, в качестве мести делая еще рывок и вгоняя член по самое основание. — Выта… ВЫТАЩИ!! — Зеницу чуть не сорвал голос, крича. Он вновь и вновь чувствовал, как непроизвольно сжимает в себе чужое достоинство, как оно почти разрывает его изнутри, заставляя ощущать настоящую боль, сравнимую только с ударом молнии. — Как же ты достал… Заткнись уже, бесишь! — не менее громким тоном отвечал Иноске, начиная злиться. И получив повод для очередной грубости, парень вышел, а затем проник вновь, но с гораздо большей силой и слегка, совсем слегка под другим углом. Но этого угла хватило, чтобы попасть прямо по чужой простате этим толчком. Теперь боль слилась с удовольствием, отбирая последние частички стыда у Зеницу, заставляя во весь голос простонать, вытаскивая наружу язык, и при следующем таком движении кончить, затем позволить слюне стечь вниз от губы до подбородка, тем самым придать ему ещё более развратный вид. А Хашибира тем временем стал набирать темп, двигаясь именно в том направлении, где его партнеру и ему приятнее всего. Вновь и вновь втрахивая кареглазого в пол, он закусывал губу, чтобы самому не начать стонать. Его тело двигалось само, он почти не управлял им, особенно в тот момент, когда горячее семя второй раз за этот день подступило к головке, намереваясь вытечь. Еще пару движений, и Зеницу изгибается, чувствуя обжигающую струю спермы в себе, а после не выдерживает, изливаясь седьмой раз подряд, если не десятый. Весь его живот был перепачкан в этой субстанции, а теперь еще и изнутри. Тело обмякло, отказываясь функционировать, еще чуть-чуть, и он отключился. Когда парень очнулся, уже наступила ночь. Все спали, как и он до этого момента. Оглядев себя, светловолосый заметил, что кто-то вымыл его и переодел. Правда пижама была помята, а на верхней ее части были застегнуты лишь некоторые пуговицы, причем не так, как нужно. Сразу ясно, кто постарался замести за собой следы. Сначала он постарался заснуть снова. Ворочался, ворочался, но ничего не выходило. Повернувшись в сторону двери, Агацума закрыл глаза, прокручивая в своей голове произошедшее сегодня. Они… были совсем как животные. Это было отвратительно, но… ужасно приятно. Парень чуть не завелся снова, когда вспомнил Иноске и его действия. Спустя пару минут таких фантазий, Зеницу развернулся на другой бок, открывая глаза и видя перед собой Хашибиру, спящего без своей ужасной маски. Такой красивый. От странного и неожиданного желание поцеловать его, кареглазый закусил губу. Очень странно.

«Нет, нет… этот поцелуй… предназначается для милой Незуко…»

Агацума захотел внимания. Не просто внимания, а именно внимания зеленоглазого. И тогда светловолосый не выдержал. — Иноске, — шепотом начал он, слегка приподнимаясь на постели, опираясь на локоть. Сейчас двигаться было больно, всё-таки тяжелый денек был — Иноске, ты спишь?... — так же шептал он, несколько секунд ожидая ответа, но его не следовало. — Да уж... Если бы ты не спал, сказал бы что-то вроде «Не буди меня, придурок», хах… — слабо улыбнувшись, Зеницу вдруг спустил с кровати ноги, ставя их на пол. Это тоже было больно, но он не остановился, поднимаясь и сразу же чуть ли не падая.

«Он спит… и не проснется, если я просто лягу рядом… Правильно ведь?»

Шатаясь, Агацума наконец смог преодолеть расстояние между их кроватями. Медленно, он сел рядом с Иноске, а через несколько секунд лег, укрываясь его одеялом. Лег он изначально спиной к нему, но позже это смазливое личико захотелось увидеть снова, так что пришлось развернуться. — И как можно быть таким красивым, но таким оленем… — шепотом выдает Зеницу, вздыхая и касаясь кончиками пальцев чужого лица, убирая упавшие туда пряди волосы и открывая себе полный вид. — Ты не Незуко… Но… почему-то мне так хочется поцеловать тебя… — и снова вздох. Ладонь прилегает в чужой щеке, не чувствуя необходимости сохранять дистанцию. Светловолосый все же решается. Он долго думал, однако в итоге все же решил его поцеловать. Покраснев от лёгкого смущения (это все же первый его поцелуй), парень приблизился к чужому лицу, своими мягкими губами касаясь уголка губ Иноске. Совсем легонько, но достаточно, чтобы самому прочувствовать эту дрожь и то волнение, испытываемое при этом. А почему, собственно, и нет? Хашибира спит, ничего не узнает, даже не вспомнит. Вообще плевать. Однако… он не спал. Слышал каждое слово и ощутил каждое прикосновение. Щеки зеленоглазого пылали сейчас, но он держался, чтобы не выдать себя. Стало совсем невыносимо держаться, когда Зеницу прижался и почти мгновенно заснул, но Иноске пообещал себе, что обязательно вернет этот поцелуй Агацуме однажды, и это «однажды» точно не сейчас. Когда-нибудь.