Истинный король Ада.

И снова дни. Снова долгие, тянущиеся, словно вечность, казалось, нескончаемые дни. Они раздражали, от них хотелось бежать куда подальше, но куда сбежать от жизни? Смерть давно забрала его сюда, здесь он продолжает жить, но в тысячу раз хуже. По крайней мере сейчас. Вспоминая о старых-добрых временах, когда он ещё не встретил Люцифера, когда он был почти повелителем Ада, Аластор чуть ли не выл от бессилия. Ему так хотелось вновь стать тем, кем он был. Ему хотелось стать великим, снова быть тем, кто вселяет в души грешников страх. Он ненавидит и корил себя за слабость, которую не может скрыть перед новым хозяином. Переезд прошёл быстро и безболезненно. Почти. Демон сначала долго брыкался и упирался, но после наказания, которое его тело ещё долго не сможет забыть, успокоился, даже помог Люциферу перенести его вещи к себе. Конечно, жизнь у короля Ада была не такой, какой он ее представлял. Олень жил не в замке, в коим жил сам Падший, а в его «доме отдыха», куда он ездил чуть ли не каждый день, отдыхая и успокаиваясь после всех дел. Теперь, после того, как там поселилась его игрушка, отдых стал ещё веселее. Люцифер заходил к Аластору раз в три дня, не пропуская ни одного своего визита и не опаздывая ни на минуту. Обычно, такие визиты для Демона заканчивались огромным количеством новых ран и меток. Пытки, боль, надругательства - обыденность для Оленя. Он был в лапах хищника, который, видимо, любил играть со своими жертвами, прежде чем их убить. Ненависть, боль и тихая обида поселились внутри сердца Радио-Демона, что, казалось, так давно очерствело. Оно готово было выпрыгнуть наружу при появлении Падшего и непонятно было из-за страха это или из-за любви к нему. А была ли любовь между двумя такими разными существами? Могла ли существовать любовь между насильником и жертвой? Никто бы не поверил в такую любовь, Ал тоже не верил, но надеялся, что можно все исправить. Нет, он не хотел влюблять в себя жалкого короля, он хотел вновь обрести свободу, жить без ошейника, давящего на глотку, и без постоянной боли. Люцифер хотел обратного. Ему нравились пытки, нравились страдания и боль, но глубоко внутри, где-то в сердце, которого, вроде как, и не было вовсе, жило сочувствие и сожаление. Падшему хотелось исправить все, заставить реку течь в противоположном направлении, изменить ход истории и стереть из жизни последние несколько недель, но он не мог. Он не волшебник, он не Бог, он не настолько силён. Даже он. Однако, каждый раз, когда он вновь и вновь приходил к Демону, и видел его ухмыляющееся лицо, ему хотелось стереть эту улыбку, заставить его стонать от боли и молиться Богу, которого он ненавидел. Все сочувствие резко исчезало, приходила давняя ненависть к тому, кто так усердно пытался забрать трон, а сейчас лежит под ногами и хрипит от раздирающей на части боли. Все должно было рано или поздно закончится, но ни один из них не знал кто и как закончит пытки: для одного физические, для другого душевные. Они не могли пойти на первый шаг, не решались рушить построенную крепость боли и страха в душах обоих. Но судьба сама решает, что и когда. Усталость поглотила Аластора первым, он становился все меньше похож на Демона и даже на человека, сейчас он был, словно ходячий труп, что только вылез из могилы. Смотреть на огромные синяки под глазами, пустые глаза и чересчур тонкие, постоянно холодные пальцы рук было просто невыносимо. Жизнь внутри мертвеца, как бы смешно это не звучало, начала понемногу угасать. Конечно, Радио-Демон не мог умереть, ведь он уже мёртв, но он мог ‘иссякнуть’, как говорили мудрейшие из Демонов. Существа, коим, по их невезению, пришлось иссякнуть, были не похожи ни на кого вокруг, рядом с ними царила атмосфера смерти, взгляд их был пуст и сломлен, а дыхание просто-напросто отсутствовало. Они были мертвы, но живы, живы, но мертвы. И Ал был буквально на финишной прямой в забеге, призом которого являлась эта мнимая смерть. Он и сам желал конца, не желал больше жить в том Аду, который построил для него Люцифер. Ад в Аду, смешно, верно? Не для Аластора, ведь для него это оказалось правдой. Он понимал невозможность этого конца, но продолжал надеяться, что, может быть, сможет просто исчезнуть, испариться, стать никем, хотя он уже никто. Было больно. Аластору было больно просто существовать, Люциферу смотреть на страдания того, кого он, казалось, любил. В то же время в отеле все шло не так, как надо. Аластора не было, а Чарли помогать никто не решался, ведь дела отеля были слишком сложны для всех, кто там работал. Хаск, как обычно, стоял за баром и аккуратно протирал стаканы снова и снова. Посетителей не было, как и Оленя, это напрягало. И не одного Кота. Паучок последние несколько дней не на шутку разволновался. Может, раньше ему было наплевать на всех и вся, но сейчас он просто не мог послать все нахуй, ведь, на самом деле, он был очень заботлив. Он волновался, показывая это чуть ли не всем и каждому, Хаск же волновался внутри себя. Никто не понимал, что случилось и где этот чертов Радио-Демон. Особенно тревожно было Чарли после того, что она услышала от родителя на последнем его приеме. «Он не вернётся, малышка.» - сказал Люцифер дочери, после не приходя целых две недели. В душе девушки поселился страх за того, кто обычно сам этот страх и навивал. Даже Вэгги и Ниффти не остались в стороне, они тоже были до ужаса загруженные и нервные. Им всем было интересно происходящее, но отель сейчас был важнее. Хазбин медленно погибал, посетителей с каждым днём становилось все меньше и меньше, а большая их часть буянила по поводу отсутствия хорошей еды и развлечений, которые обычно устраивал Аластор. Без него было плохо всем, хоть раньше этого никто и не признавал. Пора идти на поиски. Чарли, несмотря на уговоры остальных, пошла прямиком к отцу, намереваясь узнать ответы на все свои вопросы.. Огромный замок горел красным огнём. На улице было прохладно, а потому окна были закрыты. Изнутри слышалась тихая классическая музыка, которую так любил Люцифер. Лилит не было дома, она вновь ушла по своим «делам», о которых король Ада даже не спрашивал, ему было все равно, главное, чтобы с королевой всё было в порядке. Конечно, Падший волновался о ней не потому, что та была ему особо дорога, вовсе нет, ему просто не хотелось править одному, ведь это было бы скучно. А сажать Аластора с ним за один трон было бы слишком опасно, да и недостойна игрушка такого титула. Чарли подходила к замку своего отца, вспоминая все самые тёплые детские воспоминания, связанные с этим местом, понимая, что их было от силы около десяти. Отец никогда не баловал дочь и не уделял ей внимания, а мать постоянно была занята. Теперь, конечно, всё изменилось, однако детства не хватало, оно было потрачено ни на что. Подойдя к огромным дверям, девушка постучала ровно три раза, как двери тут же распахнулись перед ней. Внутри было не теплее, чем на улице. Повсюду горел зловеще-красный огонь, заменявший обыкновенный свет, который так не любил отец. Горел камин, который был совершенно не нужен, ведь никакого тепла он не приносил. Посреди гостиной, в которую вошла демонесса, стоял огромный стол с пряностями и вкусностями, однако той было сейчас не до них. Она полушепотом позвала отца, но полушёпот громкий гулом пролетел по гостиной, окутывая каждый ее сантиметр так, что каждая пылинка могла услышать зов девушки. Странно, что громкость меняется непроизвольно, как и расположение мебели порой, но для Демонов это уже нормально, они привыкли к непонятным для людей ситуациям, для них в этом мире уже нет ничего нового. На зов Чарли никто не пришёл, и она уже хотела было повторить, как в ту же секунду все зажженные свечи и лампы потухли, оставив комнату во тьме. Только комнату, в которой была юная демонесса. Холод накатил так резко, что девушка вздрогнула ни то от самого холода, ни то от его неожиданного появления. Свет вновь зажегся, но теперь в комнате она была не одна. Люцифер сидел за стулом, мирно попивая кофе и улыбаясь так же, как улыбался на единственной его фотографии, что была у Чарли. Падший выглядел жутковато и не особо приветливо, однако, увидев дочь, изменился в лице: оскал его сменился на добродушную улыбку, что случалось крайне редко и, обычно, ничего хорошего не предвещало. Чарли подошла к отцу и скованно улыбнулась, словно рядом с ней вовсе не ее отец, а неизвестный ей Демон. Девушка посмотрела на отца уже чуть более серьезно и всеми силами пыталась скрыть липкий страх, медленно пробирающийся по ее спине. Да, даже она испытывала страх, когда оставалась с Люцифером наедине. Демонесса прокашлялась и уже хотела было что-то сказать, как ее тут же перебил Падший: -Ты наверняка хочешь спросить где твой друг? Или он тебе не друг? Да, черт с ним. Ты ведь хочешь знать где Аластор, верно, милая? - голос Люцифера звучал слишком приторно сладко, от него вяли уши, хотелось закрыть их руками и уйти, но девушка давно привыкла к такому тону. -Да, мне хотелось бы знать где он. Без него дела идут не очень, да и все волнуются. Он нам нужен, - Чарли не договорила, как ее вновь перебили. - Он нужен и мне. Как ты можешь понять, мне он нужнее и я не скажу где он. -Пап, перебивать очень грубо. Если бы ты хоть раз посетил отель, ты бы знал. И почему ты не хочешь говорить? С ним что-то случилось? Мы волнуемся, пап! -Во-первых, не указывай мне, малышка. Не забывай кто из нас отец, а кто дочь. Во-вторых, не волнуйся так, с ним ничего не случилось, он жив и, кажется, здоров. Иди в отель и скажи всем, что Аластор.. хм.. теперь работает у меня. -Что?! Работает у тебя?! Пап, но почему?! -Тихо! - огонь резко вспыхнул костром, освещая недовольное лицо короля Ада, - потому что я так сказал, ясно?! Иди обратно! Когда нужно будет, я верну его. Чуть успокоившись, Люцифер вновь улыбнулся дочери и подтолкнул ее к выходу, через секунду буквально вытолкнув за дверь. Сказать, что Чарли была недовольна таким исходом — не сказать ничего. Девушке нужны были ответы, ей нужно было знать правду, ей нужен был Радио-Демон. Решив, что она ещё вернётся, Демонесса покинула дом отца и направилась обратно в отель, продумывая в голове слова, которые она скажет, чтобы успокоить ребят.