***
— Ты точно уверен что хочешь прямо сейчас бросить все дела и отправиться в этот богом забытый городок? — Человек, что произносил эти слова явно негодовал, но по высоким ноткам в его голосе было ясно, что он проявлял, или хотя бы делал вид, что проявляет уважение и терпение к человеку, которому были адресованы эти самые слова. Сложив руки на груди, тот немного дёргано скинул с плеча прядь угольных волос, что умудрялись мешать даже будучи собранными в аккуратный хвост, и оперся поясницей на стол с разного рода и происхождения бумагами. Говорящим оказался никто иной как Хэ Сюань — такой псевдоним избрал для себя разъяренный парень, бывший известным музыкантом. Правда, его славу вполне можно было сравнить со славой самого Хуа Чэна, который, кстати, как раз неподалёку собирал свои пожитки. В дорожную сумку без разбора летели рубашки, брюки, новая обувь, купленная для прошлого концерта, а также невообразимое множество прочего хлама. В итоге, разобравшись с тем, что парень возьмёт в дорогу, он принялся складывать вещи более аккуратно и организованно, и, казалось, вовсе не слушал то, что ему говорит друг. Хуа Чэн не долго думая, ответил: — Да, я хочу прямо сейчас бросить все дела и отправиться в Сямынь, во что бы то ни стало, — Даже не подняв глаза на собеседника, бросил музыкант, вызывая у последнего обреченный вздох. Хэ Сюаня такой ответ вовсе не устроил, и, поняв, что если силой одолеть этого упрямца не получается, то можно попробовать применить к тому тактику убеждения, которой на протяжении нескольких месяцев он успешно уговаривал Хуа Чэна остаться в Пекине. Однако, тот был не из тех, кто так просто сдаётся, и потому, прежде чем его друг успел что-либо предпринять, он заявил о совершённой покупке билетов на самый ближайший рейс. Реакция Хэ Сюаня на такую прекрасную новость была отнюдь не такой же, но отмена поездки принесла бы их финансам немалый ущерб, и ему оставалось лишь с силой сжимать зубы. Казалось, он переживал за его карьеру больше, чем за свою. В то время, как Хуа Чэн закрывал чемодан, его друг буквально пылал от злобы: его лицо исказилось явным гневом, черты лица переменились, а ранее бледная кожа приняла насыщенный пунцовый оттенок. Ещё бы чуть-чуть, и его глаз точно бы вывалился из глазницы и покатился по полу, но неожиданно его выражение лица вернулась в прежнее состояние и лишь лёгкий румянец не покидал его щёки. — Если его высочеству так угодно, то пусть катится хоть в Караганду, но только не забывай, что через месяц ты должен будешь выступить с отчётным концертом и новым саундтреком к фильму Юй Цзи, который обязан отличаться от всего ранее написанного тобой. Иначе, всё, что ты сделал для поднятия по карьерной лестнице, окажется зря! — После сказанного, Хэ Сюань лишь гордо хмыкнул, развернулся и, хлопнув дверью, покинул помещение, громкими шагами отдаляясь от комнаты, где ранее читал нотации Хуа Чэну. Зимнее, совсем не тёплое солнце уже медленно скрывалось за горизонтом, когда музыкант, закончив с чемоданами, устало опустился на заранее отодвинутый стул. То, озаряя город своими последними лучами, словно говоря, что это ещё не конец и оно обязательно вернётся, медленно угасало. На небе стали появляться первые крохотные звёздочки, а вслед за ними показывались всё более крупные и яркие, буквально выкрикивая: Я! Заметь меня!.. Нежно-лиловые, с примесью оранжевого, облака медленно набирали оттенок тёмно-синего, а после и вовсе стали не видны на чёрном небе. Остались лишь белые искорки и ясная полная луна, которую не тронул и край тёмного облака. Музыкант невольно замер. Не так часто он обращал внимание на такие мелочи как закат солнца. Даже реже, чем этот самый закат можно было увидеть под куполом городской пыли и смога. Наблюдая столь чудесную картину, Хуа Чэн садился в городское такси, а водитель жёлтой, словно игрушечной, машинки, загружал увесистую сумку музыканта в багажник. Дабы незаметно покинуть пределы Пекина, Хуа Чэну пришлось прибегнуть к некого рода маскировке: тёмные очки, забавная шляпа, что, если честно, делала его похожим на мафиозника, и тот мог спокойно покинуть свои апартаменты! Побег главного исполнителя в преддверии концерта мог бы вызвать массу ненужных вопросов у фанатов и СМИ, а кому они нужны? Точно не Хуа Чэну, который уже представлял себе те самые узкие улочки, где вместе с семьёй проводил время по выходным…***
Перелёт прошёл гладко и занял лишь несколько часов, но парню казалось, что прошло несколько дней, если не вечностей. Вид из иллюминатора, открывающийся на Сямынь при посадке, поражал своей красотой, но всё равно на лице молодого композитора не было и толики радости, лишь раздражение. Переживания овладевали им всю дорогу, но стоило парню покинуть пределы самолёта, как в душе словно что-то расцвело. По телу пробежала приятная дрожь, а вслед за ней проследовала стайка мурашек. Раньше ему казалось, что он очень сильно тосковал по родному городу, но теперь это чувство возросло в десятки раз! Парень моментально осознал: проведи он ещё несколько дней в Пекине, то точно бы не дожил до своего концерта. Сямынь оказался для него настоящим спасением. Храмом, который в данный момент уберегал его ото всех предшествующих забот и дел. В нетерпении Хуа Чэн забрал багаж, прошёл небольшой контроль, и только после этого смог покинуть пределы злосчастного аэропорта и выйти на долгожданную свободу. Он полной грудью вдохнул родной воздух, которым дышал на протяжении долгого времени, будучи ещё совсем мальчишкой. Музыкант помнил Сямынь каким он и остался: прекрасным и живописным городом, наполненным самыми чудесными и одарёнными людьми. Все парки, все те места, которые вместе с родителями посещал он когда-то, сохранились в точности, какими они запомнились. Ещё немного, и тот мог бы поклясться, что переместился назад во времени, когда любые проблемы казались не такими уж масштабными. Хотя, какие проблемы могут возникнуть у маленького ребёнка? Сервис быстро забрал музыканта из аэропорта и в мгновенье ока доставил его в отель. Сам юноша решил не терять времени даром и даже не подумал достать вещи из чемодана. Всё, что хотелось, так это хоть ненадолго забыть обо всем в «Реке девяти драконов». Он решил сразу же направиться на поиски приключений, чтобы как можно скорее встретить близких по духу, родных жителей Сямыня. Покидая отель, Хуа Чэн решил, что первым делом наведается в родной дом, а после выделит немного времени на посещение и других, конечно же, не менее важных мест, связных с его детством. У молодого композитора впереди был целый месяц, но он так боялся не успеть, что решил каждый день заполнять по максимуму, дабы наверстать упущенное и вновь погрузиться в уютную атмосферу своего городка. От отеля до его прошлого места жительства нужно было пройти лишь пару сотен метров, и вот, ты уже стоишь на пороге дома восходящей звезды музыкальной индустрии, осталось только получить его автограф и всё, список сумасшедших желаний сократился на целый пункт! Свой путь до дома Хуа Чэн решил проложить через ярмарочную площадь, куда вместе с матерью заглядывал маленький Хун Хун-эр, желая купить себе новую игрушку. Выйдя за пределы роскошного отеля, что стоял ближе к центру города, парень направился вниз по улице. На деревьях красовались длинные гирлянды, закрученные спиралью вокруг массивных стволов, а рядом с ними разместились пёстрые клумбы хаотично посаженных цветов. Несмотря на холодное и коварное время года — зиму, все растения словно только распустились и зацвели с новой силой, одаряя город своим приятным ароматом. Между этих самых клумб аккуратно выстроились велосипеды, что были излюбленным транспортом горожан, а их цвета то и дело спорили на фоне друг друга, добавляя получившейся картине ещё большей яркости. Вскоре из-за макушек деревьев стали показываться расписные крыши ярмарочных домиков, а вслед за ними послышались звонкие детские голоса, вперемешку с криками взрослых, что переносили Хуа Чэна назад во времени. В те годы, когда он приходил сюда каждые выходные…***
Близился вечер, солнце стало медленно закатываться за горизонт, а после и вовсе пропало из виду, уступая место ночи. Включились городские фонари, а также остальная подсветка, что была размещена на деревьях, клумбах и домах. Мелкие снежинки постепенно стали виться в небе, приятно подсвечиваясь уличными фонарями, и напоминая мелкие пёрышки, что медленно планировали вниз и приземлялись на тротуар, делая его похожим на белоснежное тонкое покрывало. Музыкант проходил по городу до самого вечера, так как ранее небольшой городишко разросся до огромных размеров. Ему понадобилось намного больше времени, чтобы пройти хотя бы основные достопримечательности. Хуа Чэн бесцельно бродил глубоко в центре города, разглядывая в руках небольшую деревянную фигурку цветка, похожего на пион своими широкими, напоминающими ровные мазки кистью, лепестками. Работа поражала своей тонкостью и изящностью, в точности передавая нежность и хрупкость этого растения. От разглядывания своей новой покупки, Хуа Чэна отвлёк громкий мужской крик, доносящийся из небольшой цветочной лавки. Тучный и угрюмый на вид старик прогонял из своего магазина молодого парня, подгоняя того отборными бранными словами. Он с такой силой захлопнул дверь за спиной молодого человека, что, казалось, стеклянные витрины вот-вот растрескаются и всё стекло с грохотом падёт на асфальт. Цветы, что выглядывали из высоких ваз, легко колыхнулись от силы удара, а после вновь замерли, будто бы ничего и не произошло. Падающий свет не позволял разглядеть лицо юноши, но даже при этом музыкант видел, как оно исказилось, не выражая ничего, кроме обиды и разочарования. Конечно, Хуа Чен был не из тех, кто борется за справедливость, но в данной ситуации даже самый бессовестный и отстранённый человек не мог бы промолчать. Непонятный гнев овладел музыкантом, и тот направился в цветочный магазин, намереваясь восстановить справедливость, насколько это было возможно. Несмотря на приятную атмосферу в этом городке, на улицах Сямыня можно было часто встретить грубых, да и не самых приветливых представителей людей преклонного возраста, но столь противных Хуа Чэн видел впервые. Были моменты когда он сталкивался с бунтарками в маршрутках, что хотели заполучить себе место возле водителя и отнять его у беременной женщины, или с теми, кто в супермаркетах желали пройти вперёд очереди, не смотря на то, что впереди стояла ещё целая толпа таких же взрослых людей как они, а также тех, что отгоняли малышей с детских площадок, якобы их внукам негде играть. Подобные пожилые люди и их поведение выводили Хуа Чэна из себя, но из уважения к их преклонному возрасту, парень мирился с подобными фокусами жителей Сямыня. Лёгкий перезвон колокольчиков над дверью цветочного магазина привёл старика в чувство. Продавец вновь приготовился бранить покупателя, думая, что тот назойливый парнишка вновь вернулся, но к своему удивлению обнаружил перед собой совершенно иного человека. Перед ними предстал статный молодой человек приятной наружности, но его лицо с трудом можно было назвать дружелюбным. Конечно, грубить клиентам старик любил, но сказать что-либо этому покупателю он не осмелился. Лицо незнакомца украшал лишь злобный оскал и нахмуренные брови, что придавало Хуа Чэну ещё более зловещий вид, нежели ранее. — Что угодно нашему покупателю? — Тихо произнёс старик, скрывшись за прилавком, чтобы музыкант не просверлил того насквозь своим злобным взглядом. — Букет пионов, быстро, — Коротко бросил Хуа Чэн, даже не глядя на старика. Он лишь быстро указал на цветы, которые хотел видеть в своём букете, и наконец перевёл свой угрюмый взгляд на улицу. Снег усилился, но это не помешало прогнанному юноше остаться на улице. Незнакомец сидел на лавке под деревом, вероятно, чтобы снег не слишком сильно засыпал его. Лицо его всё ещё было печальным и, могло показаться, что он вот-вот заплачет от досады. Не придумав ничего лучше, чем отправиться домой без букета цветов, юноша поднялся с лавки и медленно направился вниз по улице, постепенно скрываясь за стеной падающего снега. Хуа Чэн, тем временем, наблюдая за молодым человеком, слегка смягчился, но всё равно попросил цветочника поторопиться… Букет совсем скоро был готов и обёрнут в дорогую бумагу, чтобы подчеркнуть красоту цветов. Хуа Чэн взял цветы в руки и небрежно бросил противному старикашке на стол крупную купюру, а после, не дождавшись сдачи, покинул магазин. Музыкант аккуратно обхватил руками плотно стянутые лентой стебли пионов, на лепестках которых успели осесть лёгкие хлопья снега. Он решил поскорее догнать незнакомца, чтобы обрадовать его и вернуть настроение, которое было у того до встречи с тем сварливым дедом. Парню всегда нравилось делать подобные сюрпризы и радовать людей в самый неожиданный для них момент. Ему было приятно помогать людям, что попадали в хоть и небольшие, но какие-никакие беды. Музыкант иногда покупал конфеты детям, родителям которых не хватало денег на покупку лакомства ребёнку. Или же мирил поссорившихся друзей, оплачивал проезд инвалидам и тем, кому попросту не хватало денег на что-либо необходимое. Он подошёл к незнакомцу ближе. — Прошу меня простить, — Тихо произнёс тот, после чего протянул ему тот самый букет, уже покрытый тонким слоем снега, что искрился подобно драгоценным камням, — Как я понял, с тем продавцом у вас возникло некоторое недопонимание, так как он просто не смотрел на время. Надеюсь эти цветы вновь поднимут вам настроение. Наконец, спустя долгое время, Хуа Чену удалось разглядеть лицо незнакомца, и тот был приятно удивлён развернувшейся картине. Парень, не ожидав услышать голос за своей спиной, слегка обернулся и с удивлением посмотрел на букет цветов, из-за которого выглядывал привлекательный мужчина. Несколько снежинок удобно разместились на длинных и прямых волосах незнакомца. Его приятное и миловидное лицо тронул лёгкий румянец, ведь на улице стояла холодная, по тем меркам, зима. Глаза, обрамлённые густыми ресницами, были широко распахнуты, а рот был слегка приоткрыт, будто бы тот хотел что-то сказать, но никак не решался. Его лицо было без единого изъяна, будто бы он был не человеком, а ожившей нефритовой статуей тончайшей работы… Так они и стояли несколько секунд, разглядывая друг друга, пока Хуа Чэн, чуть ли не силой всучил незнакомцу цветы. Обескураженный юноша даже не сразу понял, что произошло. Он машинально взял в руки букет, и, не меняясь в лице, продолжал разглядывать человека, подарившего тому столь неожиданный презент. Спустя некоторое время, тот сумел переварить произошедшее и, залившись краской, моментально отвёл взгляд, ведь таращиться на человека было не в его духе. Он быстро стал тараторить что-то нечленораздельное, а Хуа Чен, наблюдая за ним, заметил сходство этого юноши с напуганным кроликом, что заставило композитора невольно улыбнуться. — Я… Я не могу принять эти цветы! Они ведь, наверняка, такие дорогие! — Наконец незнакомцу удалось выдавить из себя что-то внятное, понятное его собеседнику. Он постарался передать цветы музыканту, но тот на отрез отказывался их брать. Хуа Чэн не хотел уступать, а потому уверенно заявил, — Мне не в тягость делать людей счастливыми, не стоит беспокоиться о стоимости, продавец уступил мне в цене, — Да, он соврал, так как не хотел заставлять человека волноваться о стоимости подарка. — Я не могу их принять, позвольте мне отдать хотя бы половину суммы! — Незнакомец уже буквально молящим тоном пытался договориться с музыкантом и, в итоге, сумел убедить того. Как только он услышал утвердительный ответ, то сразу же быстро полез в свой кошелёк, будто бы боясь не успеть вернуть ему деньги. Казалось, промедли тот ещё несколько секунд и его чудесный спаситель испарится и даже не даст возможности отдать часть денег. — Вот, правда… Меньше у меня нет, — С лёгкой досадой произнёс юноша, протягивая Хуа Чэну действительно крупную купюру, что чуть превышала стоимость половины этого самого букета. Он сильнее прижал к себе подаренные цветы, будто бы оберегая их, как самое дорогое сокровище. Музыканта ничуть не смутил переизбыток денег, наоборот, тот принял купюру и с довольной ухмылкой проговорил, — Этих денег более чем достаточно, но мне нечем отдать небольшой остаток. Несмотря на это, есть способ окупить эту небольшую сумму. Хуа Чэн, на некоторое время замолчал, глядя на своего собеседника, что явно был заинтересован в его предложении, и поэтому продолжил: — Как насчёт того, чтобы выпить по чашке горячего кофе завтра, если это вас конечно же не затруднит? — Музыкант не сильно рассчитывал на положительный ответ, да и вообще решил предложить ему поход в кофейню ради развлечения, правда… Ответ его приятно удивил. — Хорошо, я буду только рад, — Воодушевлённо ответил незнакомец, одарив своего спасителя приятной улыбкой.