Золотая лихорадка

      — Ка-сан, ты действительно настолько наивная? — Тсунаёши смотрит на неё хмуро, с тонкой улыбкой и почти сдерживает свой едкий смех. Реборн опустил уголки губ, наблюдая за мальчишкой. Тот выглядел слишком неприятно, отчего внутри, где-то в глубине, вспыхнула лёгкая злость. — Иемицу не станет так легко сдаваться и прощать подобные обиды. Разве ты не заметила, как для вида он весь сдался и ушел? Да ему будет насрать, что Реборн имеет высокую влиятельность. Он просто пристрелит его в подворотне и бросит его труп крысам, как жрачку.       Нана молчаливо отвернулась к окну. Да, её сцена «жалости» и давления чего-то странного на разум заставило обоих мужчин подрастеряться и потерять свой пыл. Либо же, Иемицу не хотел перед ними раскрывать все карты и после Одзаки сильно пожалеет, что без чужого ведома решила избавиться от брачных уз. А избавилась ли она от них или это же только глупый образ, что всё хорошо? Женщина раздражённо вздыбилась, сжимая ладони в кулаки.       Ей особенно хотелось ударить собственного сына по щеке за то, что он говорит. Говорит правду. И ломает ей абсолютно все безопасные стены.       — Я знаю. И понимаю это. Тсунаёши, пожалуйста, следи за своим языком. Я твоя мать, всё же, и такого обращения к себе не потерплю, — её задело то, что родной сын считает свою мать наивной. Било по сердцу, словно острый заточенный нож. И кололо еще так... отчетливо больно. До слёз. — У нас и так с появлением Иемицу прибавится достаточно проблем, а тут еще и это дерьмо. Иемицу просто так не приезжает — в прошлый раз он приехал с Реборном и тем старым пердуном, — она кинула взгляд на возмутившегося было Ренато, и вновь вернулась к сыну, — и после ты начал расти, извини меня, коряво. Неуклюж, нерасторопен. Сейчас он приехал снова и это значит, что опять что-то намечается. И кое-кто, походу, даже знает об этом.       — Не вплетай меня в ваши интрижки, — Ренато фыркнул, складывая руки на груди, как само собой разумеющееся. — Я связан омертой и раскрывать тайн тебе не могу. Ты и так знаешь слишком много для обычной гражданочки. Тебе повезет, если тебя не прихлопнут в подворотне из-за того, что ты можешь оказаться рычагом давления на Тсунаёши. Я сейчас серьёзно. Естественно, если тебя захотят убить наши, то я встану, как препятствие, но ничего не обещаю. Если прикажут — тебя убьют, и я и без того окажусь совершенно бесполезным. Понимаешь? — Она поморщилась, пока Тсунаёши смотрел на него неприятно и с гневом в глазах. — Не смотри на меня так, малыш, я ничем помочь вам обоим не могу.       — Пиздишь, как дышишь, — он не поскупился на высказывание, и спокойно шагнул из комнаты прочь, пока Нана, разочарованная в себе и собственной жизни, мерно листала какую-то дурацкую книжку, не пытаясь сосредоточиться на тексте. Так, чисто, чтобы руки занять. Пиздит, как дышит. И они все понимают это. Если Реборн захочет, то заставит Вонголу изменить решение. Но он не станет этого делать. Зачем? Репутация нынче высоко ценится в определённых кругах и без неё все будет, если честно, хуёво. Полноправно хуёво.       Они все замолкли, а кто-то даже и вовсе разбрелся по своим комнатам. Нана не могла поверить, что произошло нечто подобное. До этого момента всё шло, как по маслу. Но теперь... Одзаки хотелось с воем упасть на колени, прижать к себе маленького Чую и рыдать бесконечно в плечо о том, как же ей больно. Как же она устала и как она хочет вернуть их всех. Чуя-Чуя... Ах, как же давно она никого из них не видела. И даже успела забыть о том, что у неё была другая семья и о том, что она была влиятельным человеком в Портовой Мафии. И к чему же она все это вспомнила?...       Женщина вздохнула.       Она медленно прокручивала прожитое в этом мире, боялась, что где-то ошиблась слишком по-крупному, и нервно стучала аккуратными ноготками по обложке книги. Кусала губы. Смотрела туда-сюда, и медленно, встав с места, направилась в собственную комнату. Она не хотела сейчас ни с кем общаться. Ей не хотелось видеть даже Тсунаёши и уж точно Реборна. Тот факт, что её никто не спасёт в случае чего, болезненно отдался звоном в груди. Но и это нормально. Не настолько уж они и... близки, чтобы опускаться до такого. Одзаки сглотнула. Нельзя доверять людям. Пора бы уже понять и привыкнуть.

***

      — Ты сейчас себе все пальцы отобьешь, Тсунаёши, если нормально не возьмешь в руки бедный кольт, — Реборн смотрел на него с высока, насмешливо и скептически. Юноша раздраженно поднял руки с названным кольтом и направил оружие прямо на Ренато, что с еще большей усмешкой поправил собственную шляпу. Так, совсем без намёка, поправляя её дулом. Савада, просекши фишку, с досадным цоканьем навел пистолет на мишень. — Это тебе не просто пистолет, возьмись нормально. Тсунаёши, блять, я сказал нормально... — мужчина смотрит на него зло и подходит ближе, отчего парень на секунду пугается, но тут же успокаивается, зная, что тот не причинит ему вреда. Пеларатти при мозгах и убивать будущего наследника точно не будет. — Мягче держи, а не до побеления пальцев. Не ври, что тяжело, я видел твою физическую силу. Вот так. Да. Стреляй. В меня не попади.       — Но... ты же стоишь здесь, я как попаду? Задницей? — он фыркнул.       Реборн едко улыбнулся.       — Конечно, задницей. Иначе ты же и не умеешь, — он словил презрительный взгляд от ученика, и подавился смехом. Чужое пламя было слишком раздражённо, даже сквозь расстояние это ощущалось слишком явно. Реборн вскинул бровь. — Успокойся, парень. И научись понимать шутки, — юноша отмахнулся, опуская пистолет и поворачиваясь к нему лицом, чтобы открыть вид только на спину. Хотелось бы, чтобы Иемицу чётко услышал их разговор.       — Не в этом дело. Я отца чую. Бесит, что даже сейчас покоя не даёт.       Аркобалено удивлённо вскинул брови, никого не ощущая. Неужели мальчишка так развит пламенем? Кто его научил в таком случае? Нана не знает, что это, хотя её Туман ощущался однозначно чётко. Иемицу не посвящал его в планы. Тогда кто? И как давно он знает о собственном пламени? Реборн хмыкнул, хлопая по плечу.       — У тебя нет выбора. Нет времени, чтобы переносить тренировки, поэтому вколачиваемся, как можем. Скоро приедут одни интересные людишки и тогда тренироваться у тебя времени вообще не будет. Один плюс, что тебя до этого уже кто-то развил. Не поделишься? — Тсунаёши насмешливо улыбнулся, явно отвечая нет на поставленный вопрос. Мафиози недовольно фыркнул — сам разузнает, если ему не докладывают. Если же кто-то был из совсем таких... неподозрительных, то он проведет беседу. Откуда-то же должны быть такие знания, и если он узнает откуда, то разберется во всем дальше уже сам. Коль этот кто-то не будет представлять для них угрозы, то будет жить. Нет... на нет и суда нет.       Они вновь вернулись к мишени, что одиноко ждала их последующего выстрела. Савада вскинул оружие. Навел чуть выше середины мишени, сосредоточился и выстрелил. Почти точно в цель. Он с досадой цокнул, и Реборн молчаливо поддержал его угнетенным взглядом. Они стояли и оттачивали это все не первый час, но Савада умудрялся косячить даже сейчас. Вот что значит негоден к оружию... Явно не к дальнобойному. Стрелок провел ладонью по лицу, потирая переносицу. Он безнадежен. Если так однажды он промажет и попадет не точно в цель, то всей Вонголе может угрожать опасность. Делать даже такие незначительные ошибки слишком дорого.       Мужчина подал последние патроны на сегодня. Выглядел Ренато... мягко говоря не очень. Савада скривился.       — Только попробуй промазать. Будешь неделю по сто отжиманий за полчаса проводить. В пять утра. На столбе, — угрожающе добавил мафиози, и мальчишка, пусть и громко фыркнув, но поверил в чужие угрозы, вспоминая, как тот чуть не подорвал весь их дом в отсутствие матери (и точно же Реборн ссыкло. Боится Наны и её праведного гнева). И все потому, что кое-кто слишком медленно решал задачи по геометрии.       Как же ему, Господи, надоели эти тренировки (хотя тут, скорее, игры на выживание). День и ночь он должен постоянно что-то делать, бежать за чем-то недосягаемым и сражаться за собственное здоровье и жизнь. Иногда он сам не верит в собственные слова, что мафиози не может его убить. Похоже, может. И даже очень. И в случае его смерти, они найдут более подходящую кандидатуру, а этот случай оставят не тронутым. Ну убили и убили. Ну и ладно. Больно-то и нужен был... Если быть честным, Тсунаёши был готов бежать на тот свет со сверкающими пятками. Устал за пятнадцать лет, полных постоянных разочарований и ужасов. Особенно за последние пару месяцев, которые репетитор провёл в их доме...       — Сдохни, — шепчет тихо, и стреляет. Сразу залпом, выбивая все пули из барабана.       Мелкая струйка дыма вылетала плавными движениями из дула кольта.       Точно в цель. И Ренато растягивает губы в довольной улыбке.