Твоё лицо подобно сну

Лунного света хватало лишь, чтобы очерчивать силуэты ветвей, склонявшихся к земле под тяжестью лиловых бутонов. Сабито едва мог разглядеть собственные ладони в этой темноте. Его пронимала тревога, ошибочно принятая за ночной холод и морось, что источали густые облака над головой. Волосы юноши стали тяжелыми от скопившейся влаги и прилипали ко лбу, но он продолжал сидеть под деревом рядом с молчаливым ящиком и слушать завывания домашних псов. Они громко и угрожающе бранились друг с другом, и хозяева, грозно окликающие их, лишь вовлекали собственный голос во всеобщую какофонию беспокойства. Собаки чувствовали демона, подумалось Сабито, но он не был в этом уверен. В один миг все завывания прекратились, и в деревне стало тихо. Сна не было ни в одном глазу, хоть юный охотник признавал, что ужасно устал. Сытный ужин придал сил, но чтобы спрятаться под одеялом на футоне и забыться — Сабито об этом даже не думал. Он ждал Андо-сан и коротал долгие минуты в надежде, что демонический советчик в ящике скажет хотя бы слово. Однако время утекало в ночи, и в тишине Сабито позволил себе прикрыть глаза и абстрагироваться от этого течения, не идя за ним следом. Он проснулся, когда дверца ворот протяжно скрипнула, и, разомкнув веки и обнаружив, что рассвет уже занялся, увидел Столпа Ветра. Половина его лица и одежда были вымазаны в крови, но он все так же улыбался, напуская сетку мелких морщин. — И почему я не удивлен? — спросил старик сам себя, пожав плечами и направившись в дом. Непонимающе следя за ним, Сабито, спустя мгновение, опомнился и шустро юркнул вместе с Иошинори-сан в закрывающееся седзи. Столпа Ветра ранили в грудь: три глубокие полосы от когтей вели от ключиц едва ли не до последнего ребра. Хозяйка вызвала врача, и он заштопал мечника без лишних вопросов. Сабито удивлялся тому, как Андо-сан мог терпеть боль, всего лишь морща нос, пока толстая изогнутая игла пронизывала его плоть плотными нитями. Юноша не знал, сможет ли так же: когда ему зашивали рану на лице, он долго был без сознания и проснулся уже с тем, что есть. — Ты понесешь ее сам, — сказал Иошинори, хитро улыбаясь, и Сабито тогда воодушевленно кивнул, радостный от того, что может хоть чем-то помочь. Вот только когда наступило время продолжить их путешествие, он трижды пожалел о том, что оказался таким наивным. По иронии судьбы о ночном намеке на дождь не осталось и следа. Августовское солнце добросовестно выполняло свою работу в уготованное ему время. Сабито тяжело дышал, всем видом старался не показывать того, как ему тяжело нести ящик с о`ни, но Андо-сан все равно бросал на него глумливый взгляд исподлобья. Юноша старался, однако дойти до главного штаба за сегодня им так и не удалось. Столп Ветра комментировал эту неприятность неожиданными обстоятельствами, но не забыл шутливо упрекнуть Сабито в том, что он слишком медленно тащится. Ближе к закату они свернули с дороги и, спустившись с пологого холма, оказались у болотистого пруда, усеянного кувшинками. К берегу не стали спускаться из-за влажной земли и разбили небольшой лагерь на возвышении у небольшой кучи деревьев. Они шелестели тяжелыми темно-зелеными листьями над головой, и в сумерках эта картина напоминала Сабито о том, что скоро начнет холодать. Он отыскал сухие дрова и содрал с опавшего дерева немного коры, помогая Иошинори-сан развести костер. Хозяйка Дома Глицинии приготовила им в дорогу онигири, так что, поедая рис, двое мечников сидели у огня, провожая солнце и беседуя о всем, что мог рассказать опытный Столп Ветра будущему истребителю демонов. Сабито слушал с интересом, спрашивая того про его учеников, про других Столпов (нынешних и бывших) и в принципе выслушивал его выуженные старчеством истории из жизни. — Один мой ученик убивал демонов еще до того, как узнал о нашей Организации. Подвешивал их к дереву и ждал, когда солнце встанет, представляешь? — Он, наверное, очень сильный. — Да, твой ровесник, кстати. — Что? Андо-сан рассмеялся, а Сабито недовольно надулся, чувствуя себя преданным и обманутым Урокодаки-сэнсэем. Некоторые мечники уже в его возрасте становились Столпами, а учитель не пускал его на Финальный отбор два года подряд, даже вслух признавая, что он лучший из всех его учеников. Придумывал задания все сложнее и сложнее, пока фантазия старика не дошла до камня, обмотанного рисовой веревкой. Тут ему, конечно, пришлось уступить упрямости Сабито. — Я уже давно не общался с юнцами, обладающими Дыханием Воды, — сказал как бы невзначай Иошинори-сан, и юноша напрягся, прекрасно зная, что тот имеет в виду. — Ты ведь знаешь, что ученики Саконджи погибают на Финальном Отборе? — Да. Андо-сан, отпив воды из фляги, удовлетворенно улыбнулся. — Твоя храбрость достойна уважения, — сказал он с едва уловимыми нотками гордости. — Но меры ты явно не знаешь. — Вы про нее? — спросил Сабито, посмотрев на одиноко стоявший в стороне ящик. На самом деле мысли о Сутоко не покидали его ни на секунду, но за все это время он научился жить с этим. — Ты не Божество, чтобы даровать страждущим чудо и манну. Спасти всех нельзя. — И потому я не должен пытаться? Разве вы не рискуете своей жизнью изо дня в день, сражаясь с демонами, чтобы хоть кого-то спасти? — Это не так, — произнес Иошинори-сан отстраненно, и пламя плясало в его бледных от возраста глазах. — Мы приносим себя в жертву во имя мести и ярости. Это война, точно такая же, как и все те, что запечатлены в истории. Только между нами, людьми, и демонами. Никакой геройской чести в этом на самом деле нет. Сабито хотел было возразить, но не стал. Он раньше думал точно так же, что ненавидит демонов и желает им смерти даже ценой собственной жизни. Порой его гнев за убийство родителей брал верх даже над чувством справедливости, но со временем эта боль утихла — он обрел нового отца в лице Урокодаки, лучшего друга Гию и младшую сестру Макомо. У него появились люди, которых он обязан был защищать. И идея о том, что горечь утраты более не познает никто в его смену, навязалась ему как-то сама собой. Ему показалось это достойным мотивом бороться. Луна поднялась высоко и болталась где-то над их головами. Сабито скучающе возился прутиком в мерцающих оранжевым углях, наслаждаясь жаром, стягивающим кожу на лице. Иошинори-сан поднялся и сказал, что наберет воды в ручье. Юноша безучастно кивнул, продолжая разглядывать беснующиеся языки пламени. Мысли его были совсем не здесь. От размышлений его отвлек странный звук, и Сабито сначала принял это за постукивания дятла по стволу дерева, но затем сообразил, что столь глубокой ночью птиц не услышишь. Он поднял голову и огляделся, а после вздрогнул, когда ящик покосился и с грохотом повалился на другой бок. — Сутоко? — осторожно позвал он о`ни, поднимаясь на ноги, но не решаясь подходить ближе. Несколько долгих мгновений ничего не происходило, и от этого молчания и напряжения у Сабито звенело в ушах. Отточенные инстинкты на горе Сагири предупреждали его, и он все-таки обнажил катану, чувствуя, что от знакомого демона исходило зловоние недоброжелательности и недовольства. Юноша резко отступил назад, когда ящик треснул, и из дыр показались три пары когтистых рук. Щепки разлетелись во все стороны, и одна ударилась о щеку Сабито, оставив саднящий след. Конечности заползли обратно, подобно змеям, и деревянная коробка развалилась, как карточный домик. Юноша несколько секунд недоуменно смотрел на лохмотья цепей, затем, опомнившись, судорожно огляделся. — Сутоко?! Он пытался отыскать в окружении что-то подозрительное, но в такой темноте заметить уловки Сутоко было невозможно, однако мечник вовремя почувствовал стремительное приближение правым плечом и резко развернулся, выставив лезвие катаны горизонтально вперед. Сильные челюсти сомкнулись на клинке с такой силой, что Сабито отчетливо услышал хруст и под давлением тяжелого веса демона повалился на спину, больно ударившись лопатками о валявшийся камень. О`ни рычала, и хищные глаза ее были распахнуты в безумном и гневном взгляде. Меч рассек ей рот по краям, и кровь капала юноше на одежду. — Сутоко! Это я! Сабито! Он попытался оттолкнуть ее ногой, но лишь уперся ступней демону в живот, не в силах даже шелохнуть ее. Услышав его имя, Сутоко удивленно распахнула глаза, выпуская изо рта острый клинок. Сабито лишь видел отражение света в ее радужке и не мог разглядеть выражение лица. — Все в порядке, — сказал он успокаивающе, решив, что о`ни, проснувшись, почувствовала себя в опасности и вполне очевидно разозлилась. Сердце его бешено колотилось в груди, но он протянул руку вперед, чтобы коснуться ее лица. Сутоко расслабилась, но в тот же миг сильно напряглась, уворачиваясь от внезапной атаки Столпа Ветра. Она юрко отскочила к берегу пруда, подняв в воздух комья пыли и грязи, вновь утробно зарычав. — Она просто испугалась! — выпалил Сабито, резво поднимаясь с земли, но Иошинори-сан, видя лицо Сутоко, даже не попробовал с ним согласиться. Ее желтые глаза блестели безумным огнем, а свет костра очерчивал силуэт из трех пар рук с длинными и острыми когтями. Она смотрела на Столпа Ветра с такой ненавистью, что воздух вокруг становился разряженным. — Ей и в самом деле достаточно было твоей крови, — сказал Андо-сан почти шепотом, но с таким раздражением, что Сабито сразу все понял — битвы не избежать. Он едва не ринулся в сторону Сутоко, чтобы вновь попытаться ее вразумить и успокоить, но эти двое так молниеносно бросились друг на друга, что юноша не успел за ними уследить. Лезвие клинка ничирин врезалось в демонические когти, пустив пучок искр, и о`ни отбросила Столпа Ветра с такой силой, что тот снес костер, и на поле битвы опустилась кромешная тьма. Сабито никогда не видел, как сражается Урокодаки-сэнсэй всерьез, но сейчас прекрасно чувствовал всю пропасть между опытом Столпа Ветра и его наивными фантазиями. Он почти ничего не видел, безуспешно крича их имена и пытаясь вклиниться в те моменты, когда его инстинкты предвидели столкновение. Он услышал, как Андо-сан зашипел и почему-то замер на месте. Она убьет его! Решительно выхватив клинок и оказавшись перед Столпов Ветра прежде, чем разъяренная о`ни набросилась на него, Сабито встретил ее точным ударом в шею, погрузив ей в горло едва ли не половину клинка. Она обхватила лезвие двумя руками, не давая ему двинуться дальше, и кровь обильно текла сквозь ее оскал. Иошинори-сан стоял на земле на коленях, недоуменно глядя перед собой и сжимая рану на плече. В ее когтях яд, должно быть. — Перестань, Сутоко. Если ты убьешь хоть одного человека, то… — Сабито попытался сказать это как можно серьезней, но голос его все равно предательски дрогнул. — Наша дружба с тобой прекратится. Руки сковывало холодное напряжение, а собственное дыхание казалось слишком шумным. Демон смотрела на него внимательно, будто взвешивая его слова, а затем ненадолго опустила взгляд. Спустя мгновение снова подняла его, и, схватив Сабито за шиворот третьей рукой, с легкостью отбросила в сторону. Весь мир перевернулся, и юноша упал на спину, слишком сильно вдохнув, отчего легкие пронзило острой болью. Сутоко вытащила меч из горла, взяв его за рукоять, но вместо того, чтобы добить парализованного старика, подошла к Сабито, глядя на него с заметной обидой сверху-вниз. — Мы не сможем быть одни против всего мира, Сутоко, — сказал он едва ли не в отчаянии, и о`ни, наклонившись, вновь грубо взяла его за воротник и прямо так поволокла по земле куда-то в лес. — Что ты делаешь?! Отпусти меня! .