Принцесса и её дракон

Будучи в здравом уме и твердой памяти, Роберт Левелин ни за что на свете не повелся бы на подначки своего первого министра. Скорее всего, он просто послал бы этого самого министра в невероятно далекое, изобилующее приключениями определенного рода путешествие. Но здравый ум, равно как и твердая память, временно пребывали в коме по причине нахождения их обладателя в несколько неадекватном состоянии. Проще говоря, в тот момент он был вусмерть пьян. Вообще-то, достопочтимый Государь темных элларов, хозяин Дозорной Башни, хранитель Дорог Перекрестка и прочая, и прочая, в отличие от того же первого министра, алкоголь не уважал, хотя лично ему, равно как и любому нормальному эллару, никакие неприятные последствия чрезмерного употребления не грозили. Впрочем, назвать его типичным элларом было бы категорически неправильно. В отличие от своих сородичей, Роберт Левелин терпеть не мог предаваться всевозможным излишествам, суров был не по годам и собственных подданных старался держать в ежовых рукавицах. В кои-то веки позволил себе расслабиться - и вот вам результат! Протрезвев, как и положено, не более чем через полчаса, Левелин вспомнил опрометчивую клятву, данную собутыльнику, и пришел в ужас. А также в дикую ярость, что, опять-таки, совершенно ему было не свойственно. Поэтому сестра его, Мелузина Левелин, поднявшаяся в свои апартаменты и протянувшая руку к двери собственного кабинета, оной дверью едва не была размазана по стенке. Тяжелое резное произведение искусства периода Восстановления повернулось на петлях с такой резвостью, словно кто-то от души пнул его ногой с обратной стороны. Собственно, так оно и было, ибо в дверном проеме возник сам темный король во всей красе своего царственного гнева. - Убью!!! В порошок сотру паршивца! Где этот... Далее последовало красочное описание вышеупомянутого паршивца, сопровождающееся самыми что ни на есть кровожадными посулами. Растерявшаяся от столь непривычного зрелища темная принцесса изумленно взирала на старшего брата, теряясь в догадках, что могло до такой степени вывести его хладнокровное величество из равновесия. Когда Роберт несколько выдохся, и угрозы неведомому мерзавцу стали сыпаться реже, чем по несколько видов в минуту, Левелин наконец-то соизволил заметить хозяйку разгромленного кабинета. Оборвав свое живописное выступление на полуслове, Левелин перевел взгляд на Мелузину и неожиданно кротко поинтересовался: - Роланда не видела? - Ах вот оно что, - засмеявшись, принцесса легонько отодвинула Левелина и переступила порог кабинета. - Опять он тебя допек... Послушайте, господа, это уже ни в какие ворота не лезет! Ее возмущение вполне можно понять. Возвращается чело... э-э... эллар... элларана домой с твердым намерением поработать над документами, а застает в собственном кабинете, во-первых, злого, как сто демонов, короля; во-вторых, густой сивушный дух; в-третьих, для полноты картины, батарею кувшинов и бутылок всех мастей на собственном рабочем столе. Спрашивается, этим поросятам больше напиться негде было, кроме как в личном кабинете главы департамента внешней разведки? Более того, в данном помещении явно имела место быть локальная битва магов, потому что все стены оказались покрыты копотью, а к ядреному аромату гномьего самогона примешивался резкий запах гари. - Ваше величество! - принцесса горестно воздела руки к закопченному, с обвалившейся лепниной, потолку. - Ну чем же я опять провинилась?! Что за свинство, в конце концов! - Извини, - судя по виду, его темное величество ни капельки не раскаивался. - Оно того стоило. Еще чуть-чуть, и мне бы удалось его как следует поджарить... - Не удалось бы, - бесцеремонно перебила его сестра, негодующе и вместе с тем язвительно сверкая глазами. – Огненная магия, к твоему великому сожалению, не действует на таких, как он. Пройдя к своему столу, Мелузина раздраженно швырнула на него пухлую папку и кожаные перчатки. - Извини, - уже гораздо спокойнее повторил Левелин. - Понимаю, сам виноват, уши развесил... Когда он понял, что сейчас его будут убивать, сиганул в окно. А я в таком состоянии левитировать не могу. Вот и пришлось по-простому... Не подобает королю оправдываться перед кем бы то ни было, даже если этот кто-то его собственная сестра и по совместительству начальник внешней разведки темных элларов, но совершенно убитый вид и полный мировой скорби взгляд сделали свое дело: Мелузина парой жестов убрала сотворенное в ее кабинете безобразие, присела на краешек стола и с многострадальным вздохом поинтересовалась: - Мой-то кабинет за что? - Вообще-то я тебя искал. Роланд уже был здесь... - Тоже меня искал? - Нет, похоже, ждал. Я присоединился, посидели, поговорили... - А потом как-то незаметно появилась бутылочка, - хмыкнула принцесса, - потом еще бутылочка, потом кувшинчик, кстати, надо проверить подвал на предмет наличия коньяка, потом много кувшинчиков... Не кабинет, а проходной двор какой-то! Я же просила не вламываться сюда без приглашения, вот возьму и поставлю сигнализацию на испепеление. Достали вы меня уже своими выходками, господа! - Это не самое страшное. В голосе короля звучала такая безнадежность, что Мелузина серьезно встревожилась. Что такого мог натворить неугомонный де Бирс, что даже его занудное величество (ну зануда он, зануда, что уж отрицать, шуток не воспринимает, праздников не понимает, даже делегацию риллов запретил трогать, хотя ребята они душевные, на тот маленький розыгрыш не обиделись бы) проникся до глубины своей не поддающейся никакой логике души? - Он стребовал с меня клятву. - Какую? Надеюсь, не просил принести меня в жертву? - Нет, - печально вздохнул король. - В жертву принесут меня. Пару секунд помолчав, Темная принцесса выдала такую заковыристую конструкцию, что ее брат, поморщившись, отступил на пару шагов. - Мелузина! Ты же дама, в конце концов, а не какой-нибудь тролль-наемник! - О! Вспомнил! А где было твое чувство приличия, когда ты назначал меня военным министром, а потом отдавал мне этот департамент? - ехидно поинтересовалась принцесса. - А с людьми я, по-твоему, должна общаться исключительно на высоком наречии? Прекрати строить из себя придворного павлина. Этот..., ... его и в ...., взял с тебя клятву обзавестись королевой? - Да, - коротко подтвердил Роберт, - а ругаться все же перестань. Мне можно, я - король, а ты должна подавать своим сотрудникам пример сдержанности и благовоспитанности. - Как только появится в поле зрения хоть один сотрудник - тут же подам ему кучу положительных примеров. Я, к твоему сведению, тоже не крестьянская дочь, а выражаются у нас в департаменте временами похлеще пьяных матросов на кораблях моих кузенов. Правда, шепотом и с оглядкой, зато от души. - Как бы то ни было, - Левелин решительно прервал нервный монолог любимой сестрицы, - в течение месяца я должен найти себе жену. Да будь оно все неладно! Заграбастаю первую попавшуюся девицу не слишком страшной наружности и дело с концом... Что-нибудь придумаю, король я здесь в конце концов, или так, погулять вышел! С этим невнятным восклицанием его величество растворился в пространстве, не утруждая себя хождением по многочисленным лестничным пролетам Дозорной башни. Мелузина тяжело вздохнула, побарабанила острыми коготками по гладкой столешнице, легко спрыгнула со стола и подошла к висящему на стене зеркалу, увитому диким виноградом почему-то синего цвета. Из зеркала на принцессу мрачно взирала высокая темноволосая красавица слегка растрепанно-разбойного вида в униформе департамента внешней разведки Вековечного леса (облегающие брюки и тонкая куртка из темно-зеленой замши). - Что делать будем? - угрюмо поинтересовалась принцесса у своего отражения. Отражение пожало плечами и смущенно развело руками. - Ну и ладно. Мелузина отвернулась от зеркала и негромко произнесла: - Роланд де Бирс, где бы ты ни был, немедленно ко мне. Иначе найду сама, хуже будет. Роланд де Бирс был безобразно молод. В самом деле, шестьсот сорок восемь лет для эллара не возраст. Поэтому когда темный король предложил свежеобразованную должность первого министра своему лучшему другу, его подданные вполне резонно возмутились. Какой министр может получиться из малолетнего раздолбая?! Как оказалось, превосходный. Это он предложил королю все силовые ведомства по очереди отдавать Мелузине, которая из сборища пусть и отличных воинов, но все же одиночек, создала превосходную армию, а разведка Вековечного леса при ее руководстве стала по праву считаться лучшей на континенте. Это он заключил договор о военно-экономическом сотрудничестве с многочисленным и воинственным, но нелюдимым народом риллов, после чего все облизывающиеся на просторы Эллион Данфрам государства разом приуныли. Это он настоял на организации посольств в каждой более-менее приличной стране, что привело к резкому повышению авторитета темных элларов на всем Восточном материке. Он даже ухитрился помириться с Фарвегоном, что в принципе считалось невозможным, ибо те вот уже добрую тысячу лет тщательно лелеяли давнюю обиду на Эллион. В общем, его заслуги перед короной были велики и оценены по достоинству. Но временами его разгильдяйская натура проявляла себя во всей красе, и Мелузина готова была прикончить Роланда собственными руками, что, впрочем, не мешало им относиться друг к другу с величайшим доверием и даже некоторой нежностью. - Я не хотел, даже не думал, оно само получилось... Сначала в кабинете появился голос, а потом возник и сам первый министр, пристыженный и даже словно уменьшившийся в росте. Весь его вид столь живо изображал раскаяние, что Мелузина не выдержала и засмеялась. - Ах ты, обормот. Ты что же, хочешь меня уверить, что сожалениям твоим нет предела? - Нет, - уяснив, что прямо сейчас его убивать не будут, Роланд приободрился и нахально плюхнулся в мягкое кресло. - Ни о чем я не сожалею. Давно надо было наше величество напоить. - Ты издеваешься?! Ты хоть понимаешь, что натворил? - Понимаю, - неожиданно резко ответил Роланд. Выпрямившись в кресле, он мрачно глянул на Мелузину; его серые глаза потемнели от сдерживаемой обиды. - А ты понимаешь, что так больше не может продолжаться? Темным элларам нужна королева и немедленно, иначе мы просто перестанем существовать как вид. Чего ждём? Точки невозврата? И не говори, что ты об этом не думала! - Но не таким же способом! - возмутилась в ответ принцесса. - Ты просто не оставляешь ему никаких шансов... - На что? Найти элларану? Один раз он уже собирался жениться на своей. Тебе напомнить, что из этого вышло? Мелузина отшатнулась от него, до боли сжав кулаки. - Сволочь. Гадина. Убью! - прорычала она сквозь зубы и не замедлила тут же воплотить угрозу в жизнь. По кабинету пронесся вихрь из элларов и сверкающих мечей, вследствие чего рухнуло два стеллажа с документами, развалилось пополам кресло и разбилось одно высокое витражное окно. В конце концов Роланду удалось выпрыгнуть на балкон и, вскочив на низкий парапет, он усмехнувшись изрек: - Моя дорогая леди, хватит оттачивать на мне боевые приемы, я тебе не фантом для битья. Прости за грубость, я, возможно, и распоследняя свинья, только я всё-таки прав. Несколько секунд друзья-противники сверлили друг друга недовольными взглядами, потом Мелузина медленно опустила клинки. - Только попробуй еще раз так сделать, - тихо предупредила принцесса. - Плевать на все твои заслуги, живым ты отсюда не выйдешь. *** Склонив голову набок и высунув кончик языка, Фин Маккензи легкими касаниями наносила на холст последние мазки. Вокруг бушевало такое неистовое великолепие весенних красок, что ей порой стоило огромных усилий сосредоточиться только на сидящей в траве с полураспустившейся розой в руках девушке. Фин Маккензи заканчивала портрет своей подруги Кроны Сидней, который обещала уже несколько лет и до которого, наконец, дошли руки. Розовое платье Кроны ярким пятном выделялось среди всевозможных оттенков зелени и бесконечной пестроты цветов, привлекая к себе внимание и лаская взор. Девушки расположились на берегу неширокого, но бурного ручья, весело звенящего свою песенку на опушке старого леса недалеко от Сент-Мозеса. Странное для этих мест название заслуживало отдельной истории, жители же маленького городка на границе горной Шотландии давным-давно к нему привыкли и оно их вовсе не удивляло. Оставив машину на стоянке мотеля, подруги дошли до леса пешком, потому что молодая художница считала кощунством вторгаться в созданное природой совершенство на чадящем и грохочущем творении рук человеческих. Отступив на шаг, Фин критически оглядела своё произведение, посмотрела на неподвижную Крону, вновь перевела взгляд на холст и неуверенно протянула: - Кажется, я закончила. С преувеличенно громким вздохом Крона повалилась на траву, раскинув руки и закатив глаза. - Благодарю тебя, Господи! - жалобно простонала она. - Еще немного - и я бы здесь окаменела. - Ты возмутительно неблагодарна, - назидательным тоном заявила Фин, с улыбкой глядя на подругу. - Я трудилась в поте лица, можно сказать, не покладая рук... - А я просто поросенок, - безмятежно согласилась Крона, не открывая глаз. - И как ты меня терпишь столько лет? - Сама удивляюсь. Иди, посмотри, что получилось. - Заранее содрогаюсь, - замогильным голосом сообщила Крона. Фин только хмыкнула, собирая кисти. Вести себя иначе её подруга не умела и не хотела, оставалось только смириться. Впрочем, они были знакомы с детства и на это времени у Фин было предостаточно. Их дружба - как раз тот случай, когда противоположности сходятся. Общим у них было только шотландское происхождение. Крона Сидней, смешливая и несколько циничная особа двадцати пяти лет от роду обожала шумные компании и новые знакомства, тогда как Фин предпочитала одиночество и, в некоторой степени, витание в облаках, нежели общение с себе подобными. Даже внешне подруги разительно отличались. Крона - темноглазая шатенка с короткой стрижкой, не признающая иной одежды, кроме джинсов и рубашек; Фин - блондинка с ярко-зелёными глазами, обожала сама придумывать и шить потрясающе необычные наряды. Впрочем, сейчас именно она красовалась в заляпанных краской бриджах и завязанной узлом на животе клетчатой рубашке, а Крона одолжила у Фин одно из её невероятных платьев. - Посмотри, Крона, - Фин хитро прищурилась, - по-моему, на портрете ты получилась гораздо лучше, чем в жизни. - Будем считать, что я этого не слышала, гадкая ты девчонка. Крона сделала обиженное лицо, приняла вертикальное положение и помотала головой, вытряхивая из волос травинки. Фин спустилась к ручью, чтобы вымыть руки, с улыбкой слушая восторженные охи и ахи Кроны. Что ж, надо признать, работа удалась. Между тем солнце клонилось к западу, уже цепляясь краем за верхушки деревьев. По кронам прошелестел ветерок и Фин невольно подняла голову, услышав этот шорох. - Эй, Фин, ты там не уснула? - Ещё не сплю, но очень хотела бы, - призналась она Кроне, мягким движением поднялась с колен и обернулась к подруге. - Заверни его в холст и иди к машине. Я догоню. Крона согласно кивнула. Фин осторожно вошла в воду. Ручей казался слишком холодным после нагретой солнцем земли и она непроизвольно задержала дыхание; это было так приятно, горячее солнце и прохладная вода, что она тихонько засмеялась, быстро переступая босыми ступнями по разноцветной гальке. Запрокинула голову, запустила пальцы в небрежно свернутые на макушке волосы и волнистые пряди беспорядочно рассыпались по плечам, отливая всеми оттенками золота в лучах заходящего солнца. Закрыв глаза, Фин внимала звукам леса - тихое журчание воды, пение птиц и невнятные, таинственные шорохи вокруг. Она любила уезжать из города, потому что всегда чувствовала себя гораздо лучше за его пределами. Сразу за ручьем начинался лес. Сначала низкие кусты, потом редколесье, а потом настоящая чаща. Лес был знаком до последнего листика, потому что все дети в Сент-Мозесе обожали играть в Робина Гуда именно здесь. В свое время не миновала чаша сия и Фин, постоянно ходившую хвостом за старшим братом, хотя мальчишки неохотно брали ее в игру, да и то после решительных приказов Квентина. Она обожала этот лес. Две пары глаз, темно-карие и серебристо-серые, жадно рассматривали улыбающуюся девушку, подставившую солнцу лицо. - А мне больше понравилась темненькая понравилась: она такая... м-м-м... аппетитная. - Кому какое дело до твоих вкусов, бабник несчастный? Эта подходит. - Вот еще придумала! У нас весь мир впереди. - Замяли тему, дорогой. Неужели ты не видишь? Она не просто красивая, она светлая и теплая, как солнечный лучик. Это гораздо больше, чем я надеялась найти. - Хорошо. Убедила. Ты права, впрочем, как обычно. Теперь надо как-то их столкнуть друг с другом. - Это уж моя забота. А ты постарайся не выпускать Роберта сюда, пока не придет время. - Вот интересно, с чего это ты вдруг так загорелась моей "безумной" идеей? - Не ехидничай, тебе это не идет. А что мне остается делать? Освободить брата от опрометчивой клятвы я не в силах, значит надо брать ситуацию в свои руки. Да-а-а, заварил ты кашу... - Подумай сама, Мелузина, она же смертная. Полстолетия плюс-минус десяток лет - и все! Главное, чтобы она успела родить ему наследника. - Роланд! Ты ли это? Столь циничные речи обычно моя прерогатива. - Я не циник, я реалист. Хотя... Знаешь, что странно? Я не могу ее просмотреть. - Ерунда. Ты даже магов сканируешь без особых усилий, а она просто... - А если не просто? - Такая вероятность конечно возможна, все-таки город стоит на Перекрестке. Но не может же она быть... - А если может? - Не может. - Не упрямься. Надо изучить ее получше, а потом уже принимать решение. - Сделаю. - Ты?! Сама? - Ну да, а то совсем квалификацию потеряю. Кто тогда будет сотрудникам положительные примеры подавать? Даже при самом пристальном рассмотрении невозможно было обнаружить элларов, неподвижно замерших на опушке леса. Так, игра света и тени, шепот легкого ветерка в кронах молодых деревьев, покрытых едва распустившимися листочками. Но девушка внезапно открыла глаза и, прищурившись от яркого солнышка, стала пристально вглядываться в зеленеющие на другом берегу ручья деревья. Эллары застыли, даже дышать перестали, хотя что за глупость, она никак не может их увидеть, но мало ли что в этой жизни бывает. Сердце внезапно тревожно трепыхнулось и Фин медленно отступила назад, обшаривая взглядом опушку. Там, естественно, никого не было видно, да только художница привыкла доверять своим предчувствиям, а они оч-чень недобро загомонили, умоляя поспешить отсюда. Подальше. И как можно быстрее.