Мы плачем зачем-то, Мы смотрим куда-то, Где звёзды нам светят Так ярко, так ярко... (Валентин Стрыкало — Космос нас ждет)
С того момента, как Джеймс Т. Кирк и его отважная команда смогли одержать победу над Нероном, прошло уже больше года. За это время успело произойти много чего интересного, например: Кирку дали его собственный звездолёт и назначили капитаном корабля, Спок же занял своё место подле него как офицер по науке и первый помощник; а совет федерации, прислушавшись к логичным аргументам посла Спока, решил включить ромуланцев в состав объединённых планет. Ведь зачем тратить десятки лет на непродуктивную войну, если можно заключить более продуктивное соглашение? Несколько месяцев самые продвинутые корабли Звёздного флота патрулировали нейтральную территорию, стараясь связаться с империей всеми мыслимыми и немыслимыми способами. И когда надежда была почти утеряна, а совет лишь раздосадовано пожимал плечами, к ним вышли на связь. Это грандиозное столкновение двух мощных флотов могло бы закончиться весьма плачевно, неизвестно какая из сторон пострадала бы сильнее, но один капитан вовремя успел вмешаться в разгорающийся конфликт и добиться мирных переговоров. Встретившись с ромуланскими лидерами, он постарался убедить их в том, что федерация хочет помочь предотвратить трагедию, что должна постичь Ромул в недалёком будущем, и единственное требование — это продуктивные и мирные взаимоотношения. Стоит ли объяснять, как восприняли эту новость сами ромуланцы? Мягко говоря, они восприняли её скептически и были настроены более чем враждебно. Однако посол Спок, что успел прибыть на базу, предотвратил смертоубийство и даже больше: он раскрыл ромуланским лидерам всю правду о себе и поделился воспоминаниями со всеми желающими. С горем пополам и не без компромиссов с обеих сторон, но перемирие удалось заключить. В ходе операции не пострадало ни одного живого существа, что уже само по себе можно было считать сенсацией. Вулканцы, естественно, особого восторга от данного союза не испытывали, но при помощи небезызвестного посла разгорающийся конфликт удалось урегулировать. Сейчас народ Нового Вулкана с головой был вовлечён в процесс восстановления собственной цивилизации, и для политических разборок у них просто-напросто не было времени. А что до Джеймса Т. Кирка, то у него всё было очень даже неплохо. Собственный корабль, лучшая команда, бескрайний космос и неисследованные миры, куда ещё не ступала нога человека. О чём ещё ему было мечтать, ведь так? Для Кирка, как любителя приключений и быстрых действий, было непривычно по нескольку недель или даже месяцев сидеть без дела. С начала пятилетней миссии, в которую их отправили как самый лучший звездолёт, прошло около пяти месяцев. За это время он и его команда сумели многое повидать, изучить и исследовать, но омрачало общую картину то, что любая миссия или высадка на неизученную планету носила чисто исследовательский характер (а чего он, собственно, ожидал от исследовательского судна?). И Кирк, безусловно, понимал всю важность и нужность этих миссий и даже старался всячески помогать своей команде, но, чаще всего, его вежливо просили оставить всю работу специалистам, намекая тем самым, что здесь он будет только мешаться. В конечном итоге вся его работа сводилась к тому, что он вставал рано утром, шёл на альфа-смену, где проводил большую часть дня, наблюдая за мертвенной пустотой космоса, в надежде, что им удастся отыскать что-то поинтереснее, чем сбор флоры и фауны. Ну, а если после смен совсем было нечем заняться, а энергия била ключом из всех щелей, то Кирк как ненормальный бегал по кораблю, выполняя ту работу, для которой капитан огромного звездолёта был не предназначен: он помогал Скотти улучшать варп-ядро или делал любую другую пыльную работёнку, которую поручал ему главный инженер. Он помогал Чехову с калибровкой навигационных систем, попутно учась у него матерным русским частушкам. Он работал вместе с Сулу в ботаническом саду, болтая с ним о всевозможных видах холодного оружия и техниках ведения ближнего боя. Он даже Боунcу пытался помогать, но тот, не оценив искренности поступка, вышвырнул капитана из мед. отсека, пообещав накачать его задницу транквилизаторами, если он ещё раз заявится. Они с Джотто (или, как прозвал его сам Джим, просто Кексиком) устраивали показательные спарринги для того, чтобы поднять боевой дух команды и поднатаскать неопытных молодых офицеров. И всё бы это было прекрасно — мало опасности и никакого стресса, но Джима Кирка муха в причинное место укусила, и поэтому, чтобы не впадать в апатию, ему постоянно нужно было чем-то заниматься. В Айове с этим прекрасно справлялись алкоголь, драки и беспорядочный секс, в академии — зубрёжка, множество дополнительных занятий и стресс перед экзаменами, а вот на корабле выплеснуть свою бурлящую энергию было просто некуда. Спать с подчинёнными запрещено, как и ввязываться в драки (если не считать его спарринги с Кексиком, где он частенько оказывался на лопатках), а планировку и всевозможную документацию по эксплуатации своего корабля он давно вызубрил. Так что единственной отдушиной должны были стать интересные и разнообразные миссии. Но на деле все они оказались скукой смертной. Единственное, что радовало Кирка в такие моменты — это то, как преображался его первый помощник. Хоть внешне вулканец и старался изображать полную невозмутимость, Джим всё же сумел разглядеть под толщей застоялого льда бушующее пламя, когда Спок находил то, что его действительно интересовало. К слову о коммандере Споке. Даже спустя год, Джим до сих пор прекрасно помнил, какая отличная получилась из них команда в борьбе с Нероном. И какое-то время он даже смел надеяться, что так будет и дальше. Что они запросто найдут общий язык, а исследовательская миссия и разнообразные приключения только сильнее укрепят их командный дух. На какой-то момент возможность стать друзьями не казалась такой недосягаемой. Однако реальность вырисовывалась в куда более тёмных тонах. По какой-то неизвестной для Джима причине Спок его молча осуждал. Было ли это следствием того, что случилось на мостике, или его первый помощник просто его ненавидел, Кирк точно сказать не мог. Конечно, Спок больше не пытался придушить его или выкинуть в ближайший открытый шлюз, но вместо этого он вообще старался пресекать любой контакт вне рабочего времени. И, видимо, распространялось это только на самого Джима, потому что совсем недавно он видел, как коммандер ужинал в компании двух неизвестных самому капитану офицеров по науке. На службе же Спок держал себя холодно и отстранённо, как истинный вулканец (или засранец), совершенно не чураясь осудить или оспорить большую часть приказов, что отдавал капитан. При этом Спока совершенно не волновало, находятся ли они одни в разгар спора или же в присутствии подчинённых. Он просто не придавал этому достаточно серьёзного значения, но именно такое непредусмотрительное отношение со стороны вулканца и могло подорвать статус Джима, как капитана. Ведь если даже первый помощник отказывается выполнять его прямые приказы, то почему это должны делать остальные офицеры? Джим вообще был слишком молодым для такой высокой должности. За его взлётами и падениями пристально наблюдало всё адмиралтейство, оценивая его каждый неосторожный шаг и непроизвольный вздох. И даже если опустить тот факт, что он является самым молодым капитаном в истории Звёздного флота, то всплывёт ещё пара подводных камней. Например, то, что он потом и кровью сумел добиться для своего корабля назначения на пятилетнюю миссию. Он, неопытный сосунок в глазах других капитанов, вдруг ухватил огромный кусок пирога с хозяйского стола. И, несмотря на то, что он и его команда прошли кучу стрессовых проверок на профпригодность, всё равно уже начали ползти подлые и грязные слухи о том, какими методами он всего этого добился. Если говорить простым языком, то дела у Джима шли неважно, а Спок только сильнее подливал масла в огонь. Первое время Кирк бесился, злился и даже пытался мстить. Он пробовал доводить Спока до точки кипения, издевался и всячески старался скомпрометировать вулканца хоть на какие-то эмоции, что результата, собственно, никакого не возымело. Спок лишь сильнее замыкался в себе, демонстрируя своё полное безразличие к такой персоне, как Джеймс Кирк. Через какое-то время их беспрерывной холодной войны у капитана сдали нервы, и он, заперевшись у себя в каюте, не высовывался оттуда пару дней, осушая с Боунcом все имеющиеся запасы алкоголя. После такой жестокой попойки, от которой у него ещё очень долго раскалывалась голова, до Джима вдруг неожиданно дошло, каким говнюком он был по отношению к своему первому помощнику. Мало того, что он взломал его тест, прилюдно оскорбил его искренние чувства к покойной матушке, лишил места капитана, так после всего этого ещё и изводил бедного вулканца за то, что тот не хотел быть его другом! После такого ни один здравомыслящий человек не подошёл бы к нему и на пушечный выстрел, а Спок ещё и остался служить под его началом. Помусолив ещё немного в голове эту тему, Джим проникся симпатией к стойкости и субординации своего старпома, потому что на месте Спока он бы просто разбил себе нос и свалил с корабля куда подальше. К счастью, Спок ещё его терпел, и, решив больше не тратить хрупкие вулканские нервы почём зря, Кирк начал исправляться. И постепенно их война сошла на нет, отношения между ними пусть и не сильно, но всё же достаточно заметно изменились, обеспечив тем самым всей команде более или менее комфортабельные условия для службы. Но, не смотря на всё, что было между ним и Споком, капитан до сих пор в тайне надеялся на возможную дружбу с вулканцем. Ту самую дружбу, что была у другого Спока и его капитана.***
Джим задумчиво скосил взгляд на своего первого помощника, что на данный момент был крайне занят у научной станции, и тяжело вздохнул. Во время мелдинга с послом Споком к нему просочились некоторые воспоминания, и он видел, какие нежные и трепетные отношения связывали старого вулканца и его капитана. Дружба, полностью и безоговорочно основанная на доверии. А что имел он? Молчаливое неодобрение со стороны его вулканца, после всех стараний наладить с ним контакт. — Жизнь, бессердечная ты сука, — тихо, на грани слышимости выругался Джим, но чуткий вулканский слух отчётливо всё уловил. — Капитан? — приподнимая бровь, поинтересовался Спок. — Нет, ничего, — Джим лишь вяло от него отмахнулся. — Скучно, говорю. Спок, сделав вид, что поверил, вернулся к показателям, а Джим, устало подперев подбородок рукой, уставился в бесконечную черноту.