Лёд и идеалы

      В Агентстве тихо. Удивительно тихо для середины рабочего дня. Даже невыносимо тихо. Эта тишина заставляет каждую секунду ожидать криков о дисциплине и удара «Идеалом» по голове, но этого не происходит. Потому что таких действий производить попросту некому — место заместителя директора пустует.       — Дазай-сан… А где Куникида-сан? — Ацуши решается на такой вопрос забыв об очень важной вещи — на голове у Осаму наушники.       — Чего? — слух это, или интуиция, точно неизвестно. Но факт есть факт — в ушах орёт «Death Disco», а он всё равно отреагировал.       — Я говорю, вы не знаете, где Куникида-сан? — а ведь правда. С закрытыми глазами реальность воспринимается не очень, но если отвлечься от прослушивания музыки — происходящее слишком нереально.       — Он даже в офис не пришёл? — быть такого не может, это какая-то ошибка, сбой в матрице. Он ведь даже потеряв голос из-за больного горла как-то раз пришёл. Фукудзава-доно его, правда, с боем отправил лечиться, но факт есть факт — у Куникиды просто нет причин не приходить на работу.       — Его нет с самого утра. Я думал, вы что-то знаете. — ошибочное суждение. Дазай ничего не знает. И это, на самом деле, страшно. — Вы куда?       Осаму редко отвечает на такой вопрос. Сегодня — не исключение.       От руки расходится иней. Нет, только не это, только не сегодня!       Перед глазами встаёт картина.       Два мальчика играют после школы. Ну, как после школы — один да, а другой — лидер организации беспризорников в свои тринадцать. В какой-то момент мальчишка в очках попадает в голову второму льдинкой. Не обычной, магической. От которой прядь в огненно-рыжих волосах младшего окрашивается в кремовый.       — Оно снова вернулось. — телефон замораживаться пока не планирует. Потому что перчатки ненадолго, но помогают. — Адрес я скину, но… Можешь еды прихватить?       — Куникида… Там, если ты ещё не заметил, рабочий день! — попытки сохранять позитивный настрой выглядят невероятно жалко даже с точки зрения самого Дазая. А вдруг случилось что-то действительно серьёзное?       — Уходи! — если они пересекутся, всё станет только хуже. «Погоди, придёшь минут через десять. Так надо» — СМСка отправляется мучительно долго. «Как скажешь».       — Ухожу, ухожу. — судя по звукам — не уходит. Ну, это в духе Осаму.       — Уйди, пожалуйста. Я не приду сегодня. — вот теперь слышны удаляющиеся шаги. — Спасибо.       — Я уже устал за тебя отчёты делать! — Дазай опирается спиной на дверь квартиры напарника. Ни привет, ни здрасте, начало разговора является его серединой.       — Ты их делал один день! — угол за спиной у Куникиды едва ли не проморожен насквозь. Оно прогрессирует.       — Я понял, ты хочешь мне показать, какого тебе. Урок усвоен, можешь выходить. — насмешливый тон с трудом скрывает самое настоящее волнение. И то не всегда.       — Уйди, пожалуйста. — Куникида максимально натягивает капюшон. Просто потому что это дарит чувство защиты.       — Я тебе тут еды принёс. Надеюсь, заберёшь. И, надеюсь, такое меню вписывается в Идеал. — удаляющиеся шаги. Он серьёзно уходит?       Перед дверью стоит пакет из Макдональдса. Фастфуд идеалам не противоречил никогда.       «Обед можешь не приносить».       Идеальное расписание превратилось в три слова. Имена «доставщиков питания». Чуя-Дазай-Чуя, если точнее.       В квартире царит зима. Кожа у Доппо теперь ледяная, как стены в месте обитания.       — Что у тебя там происходит? — Дазай должен был почувствовать. Значит дверь промёрзла насквозь.       — Тебя это не касается. — Куникида сидит прямо у двери в основе своей потому, что Осаму может начать эту дверь вскрывать. Точнее уже вскрывает.       — Меня это касается в первую очередь! — полуледяная дверь слишком хрупка. Пара попыток её открыть и она просто разлетается в щепки. А ледяной заряд, посланный её укрепить, попадает напарнику в область сердца.       Которое пронзает резкая боль. Никаких витиеватых выражений, вроде «сердца нет, а оно болит» — боль совершенно реальная и почему-то выкачивающая силы. Ноги подкашиваются, Дазай падает на колени прямо у дверей напарника.       Или не падает. Потому что, по удивительной случайности, в этот день Осаму знатно припозднился. Поэтому Чуя, бросив пакеты этажом ниже, припустил к двери Доппо, в первую секунду не разобравшись, кого ловит.       — Каким раком ты его ранил?! И, главное, куда? — Скумбрия уже твёрдо стоит на ногах. И хорошо.       — В сердце… Как?       — Какого чёрта? — ещё с утра на улице было жаркое лето. Сейчас же в воздухе кружатся снежинки.       — Почти уверен, что это он. — Чуя бы рад сбежать, но Дазая просто необходимо довести до Агентства и передать кому-нибудь. Так бы поступил Куникида, но он то как раз сбежал, причём вместо ответа.       Дазай едва не заваливается на бывшего напарника.       — Холодно… — небольшая часть волос у Осаму белеет. Плохой знак, очень плохой.       — Немного осталось. У вас же там есть хоть какой-нибудь обогреватель, или отчёты жечь будешь? — усмешка сопровождается паром изо рта.       — Помру ледяной глыбой. — он вообще не меняется. Совсем. Даже в такой опасной близости от смерти. Впрочем, неудивительно.       — Не помрёшь. Он меня убьёт, если я дам тебе умереть. — вот и здание Агентства видно. Прекрасно.       — Дазай-сан! — Ацуши заботлив и добр. Действительно переживает за наставника.       — Оборотень, отстань, а? Можешь какой-нибудь обогреватель, плед или хотя бы горячий чай принести? — идеально бы согрел алкоголь, но сейчас не время, да и вряд-ли он здесь есть. Несколько секунд и всё упомянутое оказывается в зоне отдыха. Дазай, там правда, оказался раньше, но ненамного.       — Сколько можно… — Осаму с белыми волосами смотрится странно… Но интересно. Он сидит у обогревателя и всё равно мёрзнет. Кутается в плащ и наброшенный сверху плед и всё равно мёрзнет. Пьёт горячий чай и всё равно мёрзнет. С этим надо бороться и срочно.       — Как всё исправишь?! В каком смысле прекратишь?! — Чуя орёт в трубку. Которая отвечает голосом Куникиды спокойное «Не задавай лишних вопросов, сам знаешь» прямо в ухо.       — Где он? — голос у Дазая слабоватый, по сравнению с обычным. Можно простить.       Пришедший адрес указывает на главный штаб Мафии.       — Надеюсь, это верные координаты. — Накахара серьёзен, как никогда.       — Подожди. — со стороны Скумбрии слышен кашель. — Я с тобой.       — Вырубил всю охрану? Быть этого не может… — камеры слежения одна за другой выключаются. Как и рации ближайших охранников.       — Я ожидал такого приёма. Ну же, стреляйте, Мори-сан. — голос у гостя знакомый. Лицо скрыто капюшоном, видна лишь улыбка. Он говорит слишком спокойно для человека, на которого направлен пистолет.       — Назови своё имя. — удивительно, но в поведении босса Портовой Мафии всё же проскальзывает страх.       — Допустим… Юкори. — эту «болезнь» Чуя некогда окрестил именно так, смешав при этом слова «снег» и «лёд». — Что вам это даёт?       — Думал, может знаю, кого сейчас убью. Ошибался. — этот человек ему половину организации порешил. Пощада ему вряд-ли светит.       Каким образом Дазай возник перед без пяти секунд трупом уже после спуска курка остаётся загадкой. Как и то, почему пуля превратилась в блин, после столкновения с ледяной фигурой Осаму.       — Чёртов Дазай! Придурок! Идиот! — Юкори ревёт. В бессильной злобе сжимая кулаки и колотя по спине прозрачную статую. Упавший с головы капюшон предъявляет зрителям в лице Мори и Чуи детектива, который, вот уже месяц как не появлялся на работе. Спустя несколько ударов Куникида просто утыкается в спину замороженному суициднику и плачет.       — Куники-и-идушка, что-то ты чрезмерно сентиментален для себя. — Доппо обнимают руки, замотанные в бинты.       Отныне этот момент для Куникиды — синоним слова «счастье».