Стэнли получил сообщение от Ричи, когда уже выходил с кладбища.
— Что-то случилось? — Беверли заглянула через плечо.
— Да. — Неприятное предчувствие, обостренное у Стэнли, дало о себе знать. — П-плохое.
— Ты уверен? — Марш внимательно взглянула на друга.
— Стал бы Ричи еще такое писать! — Урис показал ей горящий экран телефона с сообщением от Тозиера. — Быстрее, нам надо к нему.
— Мы сумеем это предотвратить, Стэн? — неслышно подошел сзади, положив ладонь на плечо.
— Думаю, да! — кивнул кудрявый. — Срежем путь через сад.
Они вчетвером кинулись по заросшей травой дорожке, впереди бежал Стэнли, последним мчался Бен, пыхтя и покрываясь красными пятнами. Билл пару раз соскользнул с тропинки, которая была вся покрыта изгибающими корнями, но быстро выровнялся — Беверли, в отличии от него, не так повезло, и она ушибла ногу. Теперь девушка бежала, сильно хромая, но не сбавляя темп, шипя от боли и размахивая руками от ежеминутной потери равновесия.
Через пять минут неудачники столпились у дороги, по которой мчались машины, сверкая яркими боками. Яркие — желтые, синие, красные, зеленые, розовые — пятна мелькали по черному покрытию, и в воздухе стоял запах гари, который даже ветер не был в силах унести.
— Побежали! — в машинах показался просвет. Стэнли не мог ждать — тревога нарастала, била в грудную клетку и призывала бежать скорее. Парень бросился вперед, как-то сумел избежать столкновения с бешено несущейся белой «Тойотой». Раздался ужасающий скрип тормозов, Стэнли повернул голову и неловко шагнул вперед. Его нога подломилась, и сияющие от солнечных бликов желтые фары автомобиля вспыхнули совсем рядом. Машина уже не могла остановиться — ее скорость снижалась ужасающе медленно.
«Неужели я погибну прямо так?!» — в страхе подумал Стэн. Он хотел приподняться, но нога не слушалась, и тут неведомая сила сбила парня с дороги. Срывая кожу на коленках и локтях, Урис скатился по асфальту и рухнул на обочину. Рядом с ним, задыхаясь от кашля, сел Билл — ладони у него были содраны.
— Боже, Стэн! — Денбро бросился к Стэнли, ошарашенно сидящему на краю обочины, вцепившись руками в собственную рубашку. — Стэн! — он крепко обнял кудрявого, прижимая к себе.
— Как ты нас напугал! — подбежавшая Беверли вцепилась в шею Уриса, отталкивая Билла.
— Извини, Б-билл… — заикнувшись, пробормотал Стэн. — Из-за меня ты рисковал жизнью и мог умереть…
— Брось, главное, мы живы! — Денбро тут же вскочил на ноги, обтер руки о футболку, потом помог другу подняться: — Ничего не болит?
— Что ты со мной как с маленьким? — возмутился Стэнли.
Теперь к тревоге прибавилась головная боль вместе с жжением в разодранных коленях — Стэнли, тем не менее, бросился вниз, петляя среди деревьев и стараясь найти кратчайший путь к дому Тозиеров. Когда белая громада показалась среди зеленых ветвей, Стэн сразу понял — что-то не так.
Не просто плохо, а именно не так. Что-то было нарушено — дом был слишком…спокойный, присутствие Ричи в нем всегда ощущалось, даже если Тозиер вообще не показывался в окнах. А сейчас — неудачники подошли к двери вплотную — оттуда не доносилось ни звука (а обычно Ричи пел, если бегал на кухне в поисках еды или убирался). Окна на втором этаже были открыты нараспашку, на первом — закрыты и плотно задернуты шторами.
Стэнли попробовал постучаться, но никто не ответил. Тогда Билл подошел, сдвинув Уриса с крыльца и потянул на себя ручку. Бен склонил голову набок:
— Тут зазор. Надо посильнее дернуть.
Денбро молчаливо уступил ему место, и парень, мертвой хваткой вцепившись в ручку, что было силы дернул в сторону. Дверь щелкнула и распахнулась, встретив всех четверых тишиной и неожиданным спокойствием. Бен вошел первым — так уж получилось, за ним и остальные. Беверли осторожно прикрыла дверь и подростки остановились в гостиной Тозиеров, оглядываясь по сторонам.
Ничего не было слышно, и абсолютно все помещения были открыты. Это также было странно, потому что Ричи всегда запирал двери. Абсолютно любая комната, когда Тозиер был дома, была тщательно заперта и проверена несколько раз. А сейчас все было открыто, кроме ванной.
И Стэнли, подойдя к ней, понял — все закончилось здесь.
Что закончилось, он еще не понимал, но уже предчувствовал самое плохое. Беверли подошла к Стэну и положила ему руку на плечо, шепнув:
— Открывай.
И Урис открыл, поначалу не поверив своим глазам, поначалу отшатнувшись и сбив с ног, кажется, Билла; а Беверли издала страшный хрип и бросилась вперед, оттолкнув парней. Стэнли словно отдаленно услышал, как стукнулись ее коленки о кафель, когда она упала перед бортиками в ванной.
Слезы хлынули у нее из глаз, и Беверли закричала.
— Ричи! Нет!
И Урис опомнился. Вместе с Денбро они влетели в распахнутую дверь и Стэнли в нерешительности остановился перед ванной. Беверли отшатнулась — по-странному, отползая назад и падая спиной, в самый последний момент опираясь руками и ногами перебирая по скользкой, всей в воде, плитке. Стэнли метнулся к бортикам на ее место.
— Ричи!
Вода в ванной была розовой. Розовой и в некоторых местах красноватой, где-то — у вытянутых рук Ричи — совсем алой, и это пугало. Лежащее в этой странной воде, напоминающей растворенную в жидкости ароматизированную бомбочку, определенно не было Ричи — или это Стэнли не хотел, чтобы
ЭТО было Ричи.
Нет, возможно,
это правда был Ричи — то же лицо, те же очки, те же черные кудри, колышущиеся в розовой воде; совершенно одинаковые с РЕАЛЬНЫМ, ЖИВЫМ Ричи руки и ноги, даже шрам на ключицах, оставленный ножом Генри. И старый серый свитер — Тозиер никогда таких не носил?
Бомбочка. Это всего лишь бомбочка для ванн, и сейчас Стэнли очнется, и Ричи схватит парня за руку и крикнет: «Это был розыгрыш, дурашка!» — и все они засмеются и пойдут на кухню.
Розыгрыш. Какой розыгрыш в день похорон Эдди? И от воды пахнет не розами — а смертью, Ричи и кровью, вот и все.
— Ст-стэн? — кто-то трогает его за плечо.
— Что с Ричи? — поворачивается он и видит бледное лицо Билла. Денбро не может сказать больше ни слова — он открывает и закрывает рот, будто выброшенная на берег рыба, жестикулирует и тычет руками в телефон Ричи, валяющийся на стиральной машинке под грудой тряпок. — Что с ним?
Беверли кричит, стирает с лица слезы — не помогает, они льются все сильнее, капая даже на рубашку Стэна — и указывает пальцами на руки Ричи, уложенные на груди. Тозиер еще дышит, но очень слабо, с хрипами, и его горло движется. И ясно только одно — он умирает. Умирает, потому что сейчас он совершил самоубийство: действительно, ведь Стэнли видит на бледных руках Ричи неимоверное количество крови и ужасные черные разрезы, с загнутыми краями. И само лезвие, капая кровью на и без того заляпанный пол, сиротливо ютится на краю ванны.
— Звони в 911! Денбро! Марш! Живо! — заорал Стэнли.
Он не позволит Ричи умереть. Что делать? Пока Марш, беря дело в свои руки, набирает три цифры и прикладывает телефон к уху, задыхаясь в рыданиях и хрипло, иногда срываясь на крик, объясняет адрес и происходящее, Стэнли поднимается и бросается вперед. Он подхватывает Ричи на руки, не обращая внимания на кровавые разводы, которые теперь везде — и на руках, и на рубашке.
Только это неважно. Сейчас важен только Ричи — бледный, с искривленными губами от боли и сведенными бровями, который дышит, все больше только кривясь, с дрожащими веками. Сейчас каждая венка, каждая жилка видна особенно четко — и Стэнли понимает, что да, он умирает.
— Потерпи, Рич, пожалуйста. — Стэнли берет с полки первую попавшуюся тряпку, осторожно поднимает руки Тозиера и стирает с них кровь, пытаясь зажать порезы. Как жалко, что он ничего в этом не смыслит, и почему, почему Ричи тоже суждено умереть? Хотя нет, он не умрет, Стэнли поборется за его жизнь: и Урис берет и утыкается носом в мокрые кудряшки Ричи: — Пожалуйста, потерпи…пожалуйста…
В глазах нет слез. На похоронах он тоже не плакал, и сейчас не плачет. От осознания того, что смерть неизбежна, или от того, что сейчас уже все окончено? Но только не для Ричи.
911 — мигают маячки скорой и даже полиции, в дом врываются — Беверли с Беном бросаются в сторону. Билл хватается за плечо Стэнли и оттаскивает его в сторону, но Урис безвольно падает назад и Денбро вынужден волочь его к двери.
Ричи вытаскивают из ванной и потоки розовой воды хлещут вниз, свитер, намокший и отяжелевший, свисает с едва дышащего Тозиера, когда его кладут на носилки и врачи суетятся рядом. Офицер допрашивает Билла и Бена, присев рядом, но к Стэну и Беверли это не относится. Урис равнодушен — и он позволяет медикам, подбежавшим к ним, схватить его за руки и подтащить к фургончику скорой помощи, усадив на какой-то раскладной стул. А Беверли бесконечно плачет, и Стэнли видит, как к ней первой подносят стакан воды с таблеткой.
Медсестра с завязанными в хвост светлыми волосами («Рипсом, Рипсом, Рипсом») подходит потом и к Стэнли, протягивая ему успокоительное. Урис берет его и очень осторожно кладет в рот, чувствуя, как горький, мерзкий и вяжущий вкус таблетки мешается с железным вкусом крови — его или Ричи? У Стэнли из носа хлещет кровь, заливая и без того окровавленную рубашку.
— Он жив? Что с ним? — когда Стэнли допивает стакан, он вполне осознанно смотрит на медсестру и видит в ее расплывающемся личике только Рипсом. Как же ему хочется вцепиться в ее и оттрепать — за Эдди, за Ричи, за все.
Билл приваливается рядом и ему тоже полагается таблетка. Когда девушка заканчивает с Денбро, она подходит к Стэнли, поворачивает голову в сторону носилок и ее лицо — мерзкое, противное лицо Бетти Рипсом — меняет свои эмоции. Теперь она опускает голову, стряхивает с хвоста пыль, берет в свои руки руку Стэна и очень мягко, размеренно говорит:
— Он мертв…понимаешь, мертв?
— Что? Что? — Стэнли непонимающе глядит на нее, а потом тихим, срывающимся голосом произносит: — Но я…я…не смог…мы вызвали вас…
— Вы вызвали нас слишком поздно. Он потерял слишком много крови и находился в бессознательном состоянии. Мне жаль. Правда. — Медсестра поднимается с коленей и отходит к санитарам. Носилки блестят голубой тканью, натянутой между двух перекладин и тело Ричи, вытягивается рядом.
— Вы поедет до больницы? — спрашивает врач, молодой — и как же он похож на Бауэрса!
— Нет. Мы дойдем пешком. Спасибо. — Бен сдержанно кивает головой, он единственный спокоен, но Стэнли и сам видит, как на самом деле Хенскому паршиво. Бен вытаскивает из фургончика, блестящие белые двери захлопываются и красный крест мелькает вдали. И вместе с ним уезжает и Ричи — точнее, то, что осталось от Ричи. Бледное, окровавленное и мокрое тело с распоротыми руками — все, что теперь существует, все, что сейчас материально.
А потом Стэн ничего больше не помнит — и ему и не надо помнить. Он вваливается домой, захлопывает за собой дверь, приваливается спиной к двери и сжимает голову руками, пытаясь выжать из нее воспоминания о Ричи, об Эдди, о суетливых медиках, о похоронах. Мысли о том, что скоро он пойдет еще на одни похороны, о том, что началась жуткая цепочка смертей преследуют его до того времени, пока Урис не поднимается на ноги, не входит в свою комнату и не запирает дверь.
«Билл, Беверли, Бен» — он вздыхает и начинает печатать: «Я хочу уехать из Дерри. Но перед этим…приходите после похорон Ричи, хорошо?».
Похороны спокойны. Стэнли стоит, дрожа на ветру, и снова видит тут всех, но он уходит вместе с остальными неудачниками. Уходит и видит, как остальные поворачиваются ему вслед со страшными, торжествующими улыбками.
«Ты следующий».
Нет, он не будет следующим.
Подростки заходят в дом Стэнли, пустующий уже несколько дней, и каждый, каждый из них несет что-то в своей сумке. Урис находит в кладовке небольшой деревянный ящик, потом акриловые маркеры, которыми можно писать абсолютно на любой поверхности и поднимается наверх. В его комнате уже расположились друзья — Беверли свесила ноги с кровати, Бен устроился на ковре, а Билл мерит шагами расстояние от окна и до шкафа.
Они открывают ящик и Стэнли первый достает у себя из кармана фотографию — разглаженную, в специальной пленке, чтобы не смялась, подходит к полке и вытаскивает оттуда пустой альбом. На старых пожелтевших страницах складывается история — так подумал он, когда первый, осторожно отогнув уголки, вкладывает внутрь фотографию. Немного думает и подписывает ее сзади черной ручкой.
На ней — все они, улыбающиеся неудачники, и среди них Ричи. Поблекший и выцветший, единственный, кто умер из них, но кто выглядит живым на этой застывшей картинке. Фотография — момент вечности, запечатленный на пленку. Навечно ли, может нет, но Стэн не думает об этом, когда принимает у Билла из рук открытку. Ее нарисовал Ричи — классе, может, в четвертом, но это было ужасно давно, и от хрустких тяжелых страниц веет холодом. Стэнли укладывает ее на дно ящика, изнутри мягкое и обитое тканью когда-то давно.
Каждый из них принес с собой кусочек прошлого, связанный с Ричи, чтобы оставить часть себя здесь, в этом деревянном ящике, чтобы через несколько лет его кто-нибудь нашел. Или не нашел.
Урис не думает, он делает, механически вкладывает фотографии в альбом, находит места для карточек, открыток и фигурок, каждая из которых хранит себя частичку Ричи. Вот Беверли передает Стэнли фотографию с его четырнадцатилетия — Ричи веселый и радостный, улыбающийся и держащий в руках мороженое. Совсем другой, с детскими чертами лицами, и такой…живой.
Они плачут, плачут все вчетвером. И когда Стэнли вклеивает это фото на последней странице, он не может сдержать слез. Мальчики не плачут, верно? Но сейчас можно и поплакать.
Этот альбом. Альбом, в котором теперь спрятана улыбка Ричи, его кудряшки и веселый голос, его глупые шутки и глупый стиль одежды, его характер, частичка от него и его души.
Ящик запирается, не на ключ, нет. Они поднимаются на чердак и укладывают его там, среди старых карт и атласов, среди толстых томов, рядом с каким-то разодранным в клочья изданием Библии — и этот ящик смотрится лучом света. Сквозь окно пробивается солнце, оно золотит пыльные доски. Стэнли склоняется над ящиком, открывает колпачок красного фломастера и осторожно пишет: «Ричи Тозиер».
Теперь все готово.
***
Перед самым отъездом, Стэн сбегает вниз по ступенькам, кричит родителям, что будет дома к вечеру, когда они собрались уезжать, открывает дверь и бросается вперед. Он бежит к дому Билла, встречает там Денбро, Хенскома и Марш, и они вчетвером бегут по улице.
Им не весело, нет; но радостно, а это разные вещи. Ричи умер. Его больше нет, и эта мысль больно ранит сердце, но он не сгинул в земле, в пустоте и холоде, он остался здесь, в этом маленьком городе, в доме на одной из маленьких улиц, на чердаке, в ящике — его душа осталась в альбоме, полном фотографий, в фигурках и коллекционных карточках, в открытках и рисунках, в самых маленьких незначительных вещах.
Это последний день жаркой осени, на завтра уже прогнозируют дожди, а в Дерри они бывают жуткими и никак не красивыми, и эстетичными. И они бегут по улице, все вчетвером, улыбаясь и переглядываясь.
Неожиданно они все останавливаются перед дверьми магазина — магазина антиквариата, старья, владелицей которого является старая сумасшедшая старуха, и они вчетвером видят рядом с собой Ричи — в отражении, конечно.
Он стоит близко и держит за руку Эдди, улыбаясь друзьям. Потом машет им, улыбаясь, как он любит это делать —
ЛЮБИЛ — и Стэнли видит, его на руках друга нет и следов от порезов, точно также, как и кожа Эдди чиста от синяков.
— Прощай. — Тихо шепнула Беверли и тоже подняла руку.
— Прощай. — Бен с Биллом улыбнулись Ричи и махнули ему в ответ.
Стэнли моргнул, пытаясь не заплакать, улыбнулся и сказал — друзья уже отошли немного:
— Прощай, Ричи…и Эдди тоже.
Они стояли, ожидая, что же он скажет дальше.
— Я никогда не забуду вас. Правда. Обещаю. — И Стэнли понял — пора уходить. Он развернулся и несмело последовал следом за друзьями, бегущими вперед, и понял, что все сделал правильно, когда ветер шепнул ему в уши:
— Спасибо, Стэнли. И ты тоже прощай. Спасибо за все.
Они прошли чуть дальше, по улицам, прощаясь с родным городом, болтая. И когда солнце уже начало заходить за горизонт, Беверли неожиданно повернулась к друзьям и улыбнулась. В глазах у нее стояли слезы.
— Знаете, что? — она оглянула их всех. — В Дерри никто не умирает по-настоящему.
***
***
Правда.
Это была правда.
Стэнли понял это, когда был уже в новом доме. Он вошел в новую комнату — где все было по-другому, где все было новым, открыл рюкзак и достал оттуда книгу о птицах. Когда он открыл ее на заложенной странице, оттуда выскользнула и сама закладка.
Это была не желтая полосочка с забавно нарисованным мультяшным зябликом, которой Стэн дорожил и берег. Это была фотография, без каких-либо подписей и перевернутая так, что Стэн не мог видеть содержания фото. Дрожащими пальцами Урис перевернул картинку.
Это была их общая фотография — фотография неудачников. Бен, корчащий рожицы, Беверли, пролившая себе на руку стакан колы и оттирающая пятно куском скатерти, сам Стэн, сидящий на диване и сосредоточенно наклеивающий фотографию птицы в альбом, а рядом с ними Билл и Ричи. Денбро сидел в ногах у Стэнли, перекладывая какие-то карточки, а Ричи широко улыбался. Стэнли провел рукой по фото — на сердце у него стало неожиданно тепло.
Ричи жив. Мертво только его тело. А сам Ричи жив — и живо все то, что любили в нем его друзья. Вот, что имела в виду Беверли. И Стэнли это понял.
Он подошел к окну, отодвинул его и положил руки на подоконник, свесившись вниз. Вдалеке мигнули огни вышки, и парень засмотрелся на них. Ветер носился по асфальту, ворочая тяжелые, слипшиеся в комья, листья. И на небе неожиданно мелькнула и сверкнула яркая звездочка, совсем маленькая; а потом рядом с ней зажглась еще одна, неровным теплым сиянием.
Когда Урис потушил свет и лег спать, в другом городе тоже ложился Бен. Еще в одном Билл уже закрывал окно, готовясь ко сну. И в следующем городе Беверли накидывала на себя одеяло.
В тот момент все они, находящиеся в нескольких километрах друг от друга, подумали об одном и том же.
В Дерри никто не умирает по-настоящему.
