Призраки Косой усадьбы

Языки пламени лижут стены погреба. Ханна испуганно смотрит в светящиеся глаза призрака, надвигающегося на нее. Она не может выдавить из себя ни слова, даже не может закричать. — Отойди, девчонка. Я должна увидеть своих детей, — шипит скелет и продолжает надвигаться на Ханну. — Столько времени прошло с тех пор, как я последний раз держала их в своих руках. Ханна кусает нижнюю губу. Боль позволяет прийти в себя. Девушка загораживает проход, замерев на последней ступени и придает голосу наигранную уверенность: — Нет. Ты никуда не уйдешь, пока не расскажешь мне все. Я пришла сюда за ответами и я не уйду с пустыми руками! — Тогда ты вообще не уйдешь! — рычит скелет, и из его рта вырываются языки пламени. Девушка нервно сглатывает слюну и трусливо пятится назад, но призрак движется невероятно быстро. Через мгновение скелетные руки сжимают голову Ханны, а тонкие костлявые пальцы впиваются в виски. Перед глазами все начинает расплываться, а по мере увеличения давления, кровь стучит в голове безумным потоком. От этой дикой боли не сбежать. Ханна стискивает челюсти, лишь бы хоть как-то вытерпеть это мучение. — Помогите… — шепчет она, проваливаясь в темноту, — кто-нибудь… — Тише, дитя. Все скоро закончится. Ханна чувствует себя угасающей, топчущейся на грани жизни и смерти. Когда скелет сильнее сжимает ее, девушка нащупывает костяные запястья. Призывая все остатки своих сил, Ханна делает последний ход, не зная, что будет дальше. — Стой! Я знаю, кто ты… Она хочет увидеть детей. Значит, она мать Элеанор. Это ее могила пустует. Черт, как же ее зовут. Вспоминай, Ханна. Ты сможешь! — Роуз! — выпаливает Ханна и зажмуривается. — Это… это имя… Я его почти забыла… Хватка Роуз на секунду ослабевает. Этого вполне достаточно, и Ханна успешно выскальзывает из ее лап.Не раздумывая ни секунды, девушка разворачивается и бежит по голым ступеням, даже не оборачивается. Все ее мысли заняты лишь тем, как бы поскорее спастись из погреба. Ханна вылетает из подвала, дверь за ее спиной громко хлопает. Но это вряд ли задержит злого призрака. Нужно исправить свою ошибку и запереть дверь на все четыре замка. И почему их должно быть именно четыре? Одного мало? Девушка судорожно достает из заднего кармана ключи всех Уэйверли. Она ощущает приближение призрака, и от этого рука начинает трястись. Ханна до боли кусает нижнюю губу, успокаивая нервы. Радует только, что на замках тоже есть буквы. Не будь их, и Ханна бы точно валялась мертвой у этой чертовой двери в компании четырех бесполезных ключей. Она слишком долго возится с первым ключом, ее руки неудержимо трясутся. — Ну же, ну же! Дверь распахивается, ударяя Ханну. Девушка летит на пол, не в силах удержать ключи. С металлическим звоном они падают рядом. — Нет! Ханна ползает по полу, пытаясь скорее собрать все ключи, но уже слишком поздно. На пороге возникает пылающий скелет. — Неужели ты думала, что так просто снова запрешь меня и забудешь еще на сотню лет? Роуз Уэйверли нависает над Ханной и тянет свои когтистые лапы, чтобы задушить в ней жизнь… — Ты такая же злая, как и моя дочь… — Нет, — напугано хрипит Ханна, —прошу! В этот самый момент перед глазами внезапно вспыхивает красный свет. Ханна несколько раз моргает и, когда взгляд фокусируется, видит, как над ней стоит Элеанор и отрывает от ее горла костлявые руки своей матери. — Что вы наделили, Ханна?! — прекрасное лицо девушки искривляет злоба. — Элеанор! Прости меня! — обхватив собственное горло теплыми липкими от пота ладонями, Ханна отползает от призраков. Изорванное, изуродованное ожогами лицо Роуз расплывается в отвратительной усмешке. Сухой грохочущий смех эхом вырывается из ее горла. — Ну, здравствуй, дочка. Элеанор скрипит зубами, ее глаза вспыхивают от переполняющего девушку гнева. Она не сдерживает эмоций, показывая всю скопившуюся ненависть к собственной матери. — Ты не имеешь права называть меня так… — она мотает головой, отгоняя неприятные воспоминания, — только не после того, что ты сделала. — Элеанор! — Ханна уже стоит на ногах в конце коридора и с беспокойством смотрит на призраков. — Она слишком сильная, мы должны бежать! Но девушка ее не слышит, продолжая сверлить свою мать, вернее то, во что она превратилась, полным ненависти взглядом. Тогда Ханне ничего не остается как схватить Элеанор за руку. И она это делает, не думая ни о чем, кроме спасения. Уже через несколько секунд они несутся по лабиринту коридоров Косой усадьбы. — Что это было? — на бегу спрашивает Ханна, задыхаясь. Так быстро она никогда в жизни не бегала. — Почему твоя мама была заперта там внизу? И… и что с ней стало? — Это не ваше дело, Ханна! — Элеанор резко обрывает поток вопросов. — Я же просила вас держаться от этого подальше…— ее голос звучит мягко, в нем слышатся нотки печали. — Почему вы просто меня не послушали?! — Потому что я хотела помочь тебе! — не раздумывая, отвечает Ханна. Элеанор оборачивается, смотрит на девушку через плечо, и Ханна чувствует ее гнев, он словно ледяной удар. — Вы не в силах помочь мне, Ханна. Я хочу, чтобы вы убрались отсюда… — она делает недолгую паузу, после чего тяжело вздыхает и добавляет: — и я хочу, чтобы вы никогда не возвращались! — Элеанор! — Ханна говорит это без протеста. В ее голосе слышатся скорее сожаление и мольба. — Я не могу оставить тебя. Только не сейчас, когда ты в опасности! Ханна поджимает губы. Ее поражает собственная честность. Все то время, проведенное в этом странном измерении, она пыталась узнать секрет усадьбы и семьи Уэйверли в частности. Но теперь, встретившись лицом к лицу с собственной смертью, Ханна поняла кое-что важное. Она не хочет оставлять Элеанор один на один с ее проблемами, ведь эта девушка стала для нее кем-то важным, незаменимым. — Только не нужно играть в героя. Все происходящее сейчас полностью ваша вина! А теперь, пожалуйста, уходите! Элеанор подходит к Ханне почти в упор, кладет ладонь на ее грудь и легонько надавливает. Ханна не успевает ничего понять, как неумолимая сила тянет ее назад сквозь многочисленные коридоры. Ханна пролетает знакомые повороты, не имея возможности даже ухватиться за что-нибудь. Вот мимо пролетает главное фойе… Ханна приземляется на колени прямо перед входом в усадьбу, и двери с грохотом запираются за ней, отрезая единственный путь назад. — Элеанор! — Ханна подползает к двери и беспомощно царапает ее, словно выброшенная на улицу кошка. — Элеанор, прошу! Через несколько мучительно долгих минут Ханна понимает, что это бесполезно и медленно поднимается на ноги, отряхивая коленки. Снег вокруг нее начинает падать быстрее, а от воя ветра закладывает уши. Она поднимает руку, чтобы защитить лицо от внезапной бури… и все вокруг погружается в темноту. Внезапный щелчок приводит Ханну в чувства. Она резко открывает глаза и растерянно оглядывается. — Что за… Девушка неуютно ерзает на пассажирском сидении. Она чувствует, что не должна находиться здесь, что сейчас она нужнее в другом измерении, как бы Элеанор этого ни отрицала. Виктор поднимает голову, отвлекаясь от пристегивания ремня безопасности, по его лицу видно, что он испытывает неимоверное облегчение. — Ханна! Слава богу, ты в порядке! Знакомый мужской голос вырывает ее из пучины мучительных мыслей. — Виктор! — произносит она и кидается парню на шею. Раньше она не позволяла себе подобного, но сейчас все было совсем иначе. Сейчас она едва ли избежала смерти, вырвавшись из костяных лап жуткого призрака давно заброшенной усадьбы. Виктор прижимает ее к себе, и Ханне сразу становится легче. Она утыкается лицом в его плечо и едва сдерживает слезы. Ее переполняют самые разные эмоции: страх, отчаяние, сожаление и наконец обида. Но, помимо этого, Ханну терзает неудовлетворенное любопытство. Ей казалось, что она уже близка к разгадке всей этой призрачной чертовщины, как вдруг оказалась в своем мире без возможности вернуться назад, в Косую усадьбу прошлого столетия. Хотя, может, такая возможность еще есть… — Я тоже рад тебя видеть, — Виктор отпускает ее и легко защелкивает ремень безопасности, — но прямо сейчас мой приоритет — это твоя безопасность. Просто сиди смирно. Я увезу тебя отсюда, не беспокойся. — Нет… — собственный голос кажется Ханне чужим. — Виктор, я… я должна остаться! Слова звучат так неуверенно. Совсем не убедительно. Дрожь в голосе все портит. Но глаза девушки пылают уверенностью. Она правда верит в то, что должна вернуться и исправить то, что натворила. Даже не так, она хочет все исправить. — Что? Почему? О чем ты вообще говоришь? — Не думаю, что ты поймешь… В голосе Ханны звучат грустные нотки. Она бы с радостью поделилась этой невероятной историей о мире призраков, но в том то и дело, что это слишком невероятно. И будь она на месте Виктора, едва ли поверила бы. К тому же, времени на разговоры совсем нет. Элеанор и ее родные в опасности. — Ты… ты видела что-то? — Я не просто видела что-то… Я жила с ними, Виктор. И я должна была защищать их. Последние слова даются тяжело. К горлу подступают слезы отчаяния. Ни к чему заставлять Виктора волноваться. Он и так сильно переживал из-за меня. Свежие слезы текут по щекам Ханны, когда Виктор неуверенно накрывает ее руку своей ладонью. Его глаза полны сочувствия, но в них нет ни капли веры. — Слушай, Ханна, — начинает он таким тоном, что Ханне кажется, будто она попала на прием к психиатру, — я не знаю, что, как тебе кажется, — он делает явный акцент на слове «кажется», — произошло в той усадьбе, но… я нашел тебя лежащей на снегу. Ты чуть не замерзла насмерть. Думаю, ты еще не отошла от шока. Нам нужно ехать в больницу. — Я не шокирована! Все это реально! Ханна одергивает свою руку и усердно вытирает катящиеся из глаз слезы. Она ловит на себе недоверчивый тревожный взгляд, и это становится последней каплей в чаше ее терпения. — Думаешь, я это все придумала? Не неси чушь! Я не сумасшедшая! Да, в это трудно поверить, но я никогда не славилась большой фантазией. Придумывать это вообще не мое! Виктор ее уже не слушает. Он заводит машину и кладет руки на руль. Неизвестно, что случилось в том зловещем заброшенном месте. Может, Ханна ударилась головой, прошла несколько метров и лишилась сознания. Да мало ли что с ней могло произойти в полуразрушенном доме. Ханна никогда никого не слушает, делает, что вздумается. А древние тайны и загадочные смерти — ее слабость. В поисках истины она могла зайти слишком далеко и в итоге сильно пострадать. Виктор как никто другой знает, что эту девушку нужно беречь от нее самой. — Эй, что ты делаешь?! Я должна вернуться! Но разговаривать с ним бессмысленно. Ханна это понимает. Сама виновата, что не раз давала повод усомниться в своей адекватности. Зло скрежеща зубами, она отворачивается к окну и сует руки в карманы. Пальцы нащупывают что-то острое. Ханна закусывает нижнюю губу, морщась от боли, но просовывает руку дальше, а потом резко тянет маленький предмет прочь из кармана. В ее ладони лежит маленький деревянный солдатик. Ханна зажимает его и воровато оглядывается на Виктора. Один из солдатиков Саймона… Я точно знаю, что все это действительно произошло со мной! И есть способ доказать это Виктору! — Что ты там прячешь? Виктор бросает на Ханну торопливый взгляд. Машина медленно едет по богом забытой дороге. Ханна набирает в легкие побольше воздуха и отвечает: — Доказательства. Останови машину, и я все объясню. — Ханна, тебе все просто присни… Но Ханна не собирается слушать голос разума, потому что он ошибается. — Все игрушки в усадьбе были бы изношены временем, так? Виктор кивает, не отвлекаясь от дороги. Впереди прямой участок, запорошенный снегом. Ханна вытягивает руку и тычет деревянным солдатиком прямо в лицо Виктора. — Что ты делаешь?! — машину заносит, но Виктор быстро приходит в себя и резко тормозит. — Ты с ума сошла? — Вообще нет. Это ты мне не веришь. Вот, смотри, — она передает игрушку и с интересом наблюдает за реакцией парня. Он берет солдатика и вертит в руках, внимательно разглядывая. — Он выглядит так, словно сделан только вчера! — Точно. Это принадлежит Саймону, младшему из братьев Уэйверли. — Те же самые Уэйверли, о которых ты мне рассказывала, когда мы приехали сюда? — Да. Они… — Ханна пытается подобрать подходящие слова, чтобы не спугнуть Виктора, — они еще здесь. Все. И им нужна моя помощь! — Помощь? Какая? Ты пришла сюда найти ответы на свои собственные вопросы… — он тяжело вздыхает, но все же продолжает: — чтобы попытаться объяснить произошедшее с твоим братом, что ты держала в секрете ото всех. — Виктор, это оно! Ханну внезапно озаряет гениальная идея. Она забирает деревянного солдатика и убирает его обратно в карман. — Что? — Виктор смотрит на нее, слегка шокировано. Без каких-либо объяснений Ханна открывает дверь с пассажирской стороны и выходит в холод. Они отъехали не так далеко от усадьбы, проще всего дойти пешком по краткому пути. Благодаря своему пребыванию в прошлом, Ханна хорошо узнала эту местность. Виктор следует за ней в снежную бурю, торопится за девушкой, петляющей среди голых деревьев. — Ханна, куда ты идешь? — Я собираюсь вернуться туда, — с неожиданной решимостью отзывается Ханна, продолжая свой путь к заброшенной усадьбе. — Я знаю, как могу спасти их. — О чем ты говоришь? — в его голосе слышатся нотки беспокойства. — Спасти их от чего? — Элеанор долгие годы хранила от своих близких ужасный секрет… Она не хотела рассказывать им, что все они давно умерли. Но, что самое важное, она не хотела говорить, как они умерли. Ханна идет очень быстро, легко маневрируя среди заснеженных деревьев. Виктор едва ли успевает за ней. Наконец впереди появляется расплывчатый силуэт заброшенной усадьбы. Ханна с невероятной легкостью взбегает по лестнице и оказывается у дверей Косой усадьбы. Виктор нагоняет ее, хватает за руку и резко разворачивает к себе лицом. — Ханна, я до сих пор не совсем… — после короткой пробежки слова даются ему с трудом. Он замолкает, чтобы перевести дыхание, а затем продолжает, не отводя глаз от девушки: — …понимаю, что произошло там с тобой. И я не знаю, что делать с этим. Но, если ты веришь в это, тогда и я верю. Я хочу тебе помочь, — он сильнее стискивает ее запястья. — Я буду с тобой до самого конца, чтобы ни случилось. Девушка заглядывает в его глаза и видит в них решимость. Она оборачивается, чтобы взглянуть на наглухо закрытые двери усадьбы, и понимает, что ей страшно возвращаться туда в полном одиночестве. Может, со стороны усадьба выглядит безжизненной, и в ней царит многолетний покой. Но это не так. Ханна знает правду, знает, что происходит в самом сердце Косой усадьбы. И все происходящее сейчас — ее рук дело. Это она втянула детей Уэйверли в неприятности, она выпустила их обезумевшую мать из заточения. А значит, ей самой это все и разгребать. Даже если Виктор готов ввязаться во все это, даже если говорит, что верит мне, он не знает всей правды. Наверняка он все еще сомневается, думает, что я просто хорошенько приложилась головой. И, что самое главное, он не знает, что ждет нас на той стороне. Не знает, с чем нам предстоит столкнуться… Она делает глубокий вздох и медленно освобождает свои руки от цепкой хватки Виктора. — Прости, но я не хочу подвергать тебя опасности. — Опасности? Ты же понимаешь, как это звучит? — его голос звучит подавленно. — Как бы ты ни хотела защитить меня… я тоже хочу защитить тебя. — Мне жаль, Виктор, но это только мои проблемы. И я должна разобраться с ними сама. Виктор опускает голову, не в силах больше сопротивляться упертости девушки. — Хорошо. Я знаю, что спорить с тобой бесполезно, но я буду прямо снаружи, если вдруг понадоблюсь. Если бы только Виктор знал, как на самом деле это «прямо снаружи» далеко… Ханна толкает тяжелые деревянные двери и, прежде чем оставить Виктора снаружи в одиночестве, благодарно улыбается ему. После этого она входит в хорошо знакомое фойе Косой усадьбы, закрывая за собой двери. Фойе вернулось в свое современное состояние: повсюду разбитая мебель, осколки и толстый слой пыли. В помещении тихо и мрачно. Ханна слышит, как за дверями усадьбы завывает холодный зимний ветер. Надеюсь, Виктор будет ждать в машине. На улице слишком холодно. Она обходит фойе. Под ногами хрустят мелкие осколки. Собственные шаги кажутся слишком громкими в этом царстве вечной тишины. Ханне безумно хочется вернуться в прошлое, снова услышать звонкий голосок Саймона, обсудить поэзию с Клариссой, поиграть на пианино с Томасом и прогуляться по окрестностям усадьбы с Элеанор. Но сейчас все это не имеет значения, сейчас все Уэйверли в большой опасности. Мне нужно, чтобы Элеанор позволила мне вернуться… Ханна останавливается посреди комнаты, закрывает глаза и опускает голову в извиняющемся жесте: — Элеанор, пожалуйста, позволь мне вернуться! Мне жаль, что я не слушала тебя… Прости меня за все! Ответа не следует… Только звук ее собственных просьб эхом разливается по усадьбе. Ханна зажмуривается и сжимает кулаки. Она просит еще усерднее, понимая, как это сейчас важно: — Элеанор, пожалуйста, если ты слышишь меня… Я думаю, что знаю, как остановить все это! Я думаю, что знаю, как ты можешь спасти своих братьев и сестру! Ханна резко открывает глаза и видит, как стены вокруг нее начинают меняться… Сломанные стулья снова становятся целыми, а упавшая люстра плывет обратно к потолку, словно сверкающая медуза. — Спасибо, Элеанор. Я постараюсь не подвести тебя на этот раз. Осматриваясь вокруг, Ханна не обнаруживает никаких признаков Уэйверли и начинает нервничать. Где они? Надеюсь, они не ранены.Как раз в этот момент дверь в гостиную приоткрывается, и через небольшую щель Ханна видит Элеанор. Девушка машет рукой, подзывая гостью к себе: — Ханна, поспешите! Сюда! Тревожный шепот девушки нарушает тишину усадьбы, а ее глаза испуганно бегают из стороны в сторону. Но Ханна не замечает этого, она счастлива от того, что ей удалось вернуться. — Элеанор! Слава богу, ты в порядке! Когда слова выходят из ее рта, она слышит сухой скрипучий голос, от которого по спине бегут мурашки… — Ханна… Так мило с вашей стороны вернуться к нам. Призрак миссис Уэйверли скользит вниз по лестнице, за ней по ступеням тянется изорванный подол ее платья. — Я с нетерпением жду окончания нашей маленькой игры, — хрипит скелет и заливается жутким смехом, от которого в жилах стынет кровь. Ханна смотрит на нее, не в силах сдвинуться с места. Возможно, это от жуткого страха, сковавшего ее тело, а может быть, дело совсем в другом… В отличие от своих детей, миссис Уэйверли не касается пола. Она парит над землей, а длинный подол ее некогда красивого платья завораживающе развивается позади нее. От этого зрелища трудно отвести взгляд. Скелет уже совсем близко. Страшно представить, что бы произошло, если бы встревоженный голос Элеанор не выдернул Ханну из оцепенения: — Ханна, не смотрите на нее… Просто бегите! Девушка мотает головой и, сломя голову несется через фойе — прямо к приоткрытой двери. Но миссис Уэйверли слишком быстрая! Она движется к центру комнаты, словно огненная комета, и преграждает Ханне путь. — Оставь моих детей! — ревет призрак, раскрывая свою пасть, полную гнилых зубов. Ханна испуганно отшатывается и с тревогой смотрит на выглядывающую из-за двери Элеанор. Все еще слишком далеко. Сбежать от разгневанного пылающего скелета просто нереально. Роуз хватает девушку когтистой рукой, и Ханна чувствует, как кожа вспыхивает от ее прикосновений. Она вскрикивает от боли и до крови закусывает нижнюю губу, борясь с нахлынувшей волной слабости, не позволяя себе лишиться чувств. Ханна порывается бежать, но скелет усиливает хватку, и девушка кричит от усилившейся боли, растекающейся по всему телу. — Убирайся от нее! Элеанор выбегает из гостиной и отталкивает от Ханны свою мать. — Спасибо! — хрипит Ханна, бросая беспокойный взгляд на ужасный ожег на своей правой руке. — Не благодари меня, просто беги! Они обе со всех ног бегут через фойе. Элеанор пропускает Ханну вперед и захлопывает за собой двери в гостиную. — Здесь мы в безопасности? — Ханна обессиленно падает на колени. — Нет, здесь нет безопасных мест. Она бродит по коридорам… Девушка прислоняется спиной к дверям. Она тоже вымотана. Не физически, как Ханна, а морально. Ведь весь этот мир держится лишь на ней одной. — Элеанор, — тихий голосок Саймона нарушает воцарившуюся в гостиной тишину, — кто эта женщина? Она сказала… она сказала, что она… — Она сказала, что она наша мама, — заканчивает за брата Томас. — Что ты не рассказываешь нам? — на этот раз вопрос задает Кларисса. Она выглядит самой спокойной, но Ханна чувствует, что ей страшно не меньше остальных. — Я... я просто пыталась защитить вас! — с грустью в голосе произносит Элеанор и опускает взгляд в пол. — Но только обрекла нас всех. — Что это значит, Элеанор? — Саймон смотрит на сестру полными непонимания глазами. — Что эта женщина… наша мама… хочет от нас? — Отчего ты защищала нас? — Кларисса накрывает своей ладонью маленькую ручку Саймона. — Я… я не могла сказать вам, дорогие. Я просто… не могла. Дверь гостиной дрожит от тяжелых ударов по ней, а дерево расщепляется возле петель. — Оставь нас в покое, чудовище! — кричит Элеанор, сильнее вжимаясь в ходящую ходуном дверь. — Разве того, что ты сделала, не достаточно?! Когда дверь начинает открываться, Ханна вскакивает на ноги и с яростной решимостью во взгляде тянет Элеанор на себя, поймав ее холодные ладони в свои. — Элеанор, мы обе хранили наши секреты слишком долго. Мы больше не можем так продолжать. — Но, Ханна… я просто не могу. Ты ведь понимаешь? Ханна смотрит на девушку с мягкой улыбкой и нежно сжимает ее ладони. — Я знаю, Элеанор, это тяжело, но ты должна рассказать им. Ты должна рассказать им все, — она делает акцент на последнем слове. — Эти секреты держат вас всех в ловушке. И это единственный способ освободить ни в чем невинных детей. Элеанор опускает взгляд в пол, ее глаза полны слез. А в это время ее родная мать бушует за дверью. — Ханна, я… я не могу сделать это! — Ты должна! Или так будет всегда! — Ханна делает глубокий вдох, готовясь к тому, чтобы произнести следующие слова. — Если это сделает все проще, я расскажу тебе мой самый большой секрет, который я никому и никогда не говорила. Тот самый, что держал моего брата в ловушке между мирами все это время. Продолжение следует Ты близок к разгадке Косой усадьбы… Все, что тебе нужно сделать, — выжить.