Чувства

Пробуждение Аластора было болезненным, сродни выстрелу в висок. Он услышал громкий женский крик, чей-то знакомый шёпот возле уха, умоляющий открыть глаза, а потом по груди забарабанили сразу четыре руки, и Ал резко принял сидячее положение, что отозвалось дичайшей болью в голове. Спустя пару секунд, когда повисла напряжённая тишина, он открыл глаза и хрипло произнёс: — Да проснулся я, угомонитесь. В комнате присутствовали все: убитая горем Чарли, утешающая её Вэгги без своего копья, обеспокоенный Хаск, пьющий из двух бутылок разом, Нахема, стоящая в углу. Даже Ниффти теребила подол своего платьица, едва сдерживая слезу. Энджел… демон сидел верхом на Аласторе, но почему-то отворачивался, скрывая глаза. И Ал понял, почему. — Ты ещё и плакать умеешь? — усмехнулся Радио Демон, взяв Энджи за подбородок и насильно повернув к себе. Разноцветные глаза блестели от слёз. — Заткнись, — фыркнул Даст, принявшись активно тереть глаза. — Да как ты посмел… такое сделать?! И тут Аластор понял, что случилось что-то действительно серьёзное. Он обвёл взором присутствующих, которые, словно языки себе пооткусывали, и вновь уставился на паукообразного. — Я просто спал. Может, ты, дорогуша, объяснишь мне? — он почти ласково провёл большим пальцем по щеке Энджела. — Ты «спал» неделю. И мы всячески пытались тебя разбудить, — начала Чарли, смахнув с глаз слёзы и улыбнувшись. — Мы думали, что ты мёртв, но ты жив! Жив! Энджи собрался слезть с Аластора, но тот крепко взял его за бёдра и не позволил этого сделать. Их взгляды встретились. — Твоё дыхание и сердце остановилось сегодня, — прохрипел Даст, тут же ослабив пальцами на шее «бабочку». — Занятно, — улыбнулся Радио Демон, ненавязчиво постукивая когтём по стянутому мини-юбкой бедру. — И что вы подумали? — Чарли предположила, что ты отравился таблетками, но твой организм долго боролся, — подала голос Вэгги, отнимая у Хаска пятую бутыль. — Мы места себе не находили, — признался бармен, а потом криво ухмыльнулся и кивнул на Энджи, слегка пошатываясь. — А этот пидрила сутками около тебя торчал. И тут Аластор вспомнил странное ощущение, присутствующее в его кошмарном сне. Лёгкое сдавливание ладони, будто чьи-то пальцы слабо её сжимали. Едва уловимое чувство, которое, вероятно, и не позволило переступить шаткую грань между реальностью и сном. — Думаю, кто-то решил от меня избавиться, — невозмутимо заявил Радио Демон, отстраняя любовника и поднимаясь на ноги так, словно не пробыл в отключке целую неделю. — И у меня есть только два варианта. Да, Энджел? Даст нахмурился и уселся в позу «лотоса» на кровати, положив руки на колени. Он понимал, о ком говорит демон, но подобный метод никак не вязался в его голове с сильнейшими демонами Ада. — Ты думаешь, это они? — Может, просветите нас? — Вэг важно сложила руки на груди, но смягчилась во взгляде, когда ладони Чарли легли на её плечи. — Конечно, дорогая, — радостно согласился Радио Демон, начав застёгивать рубашку. — Это может быть либо Онан — относительно живой потомок Иуды, либо Вокс, мой старый «друг». А причина их желания меня прикончить, вероятно, слухи о том, что я и Энджел парочка. — Это повод? — недоумённо спросили все присутствующие, кроме Даста и Ниффти, которая ушла первой, пробубнив про какое-то неотложное дело. Энджел поморщился, но неохотно признался: — Я украл у Онана какой-то особенный кулон и подарил его Аластору. А когда Валентино спросил меня о том, кому я отдал эту безделушку, то я сказал, что Воксу. — Энджел! Да ты… ты… как ты мог? — Чарли всплеснула руками и, казалось, на её голове, в копне золотистых волос, наметились небольшие рожки. — Аластор же чуть не погиб из-за тебя! — А чего это ты так о нём печёшься?! — Даст вскочил на ноги и оскалился. Аластор с привычной улыбкой посмотрел сначала на принцессу, потом на паукообразного и решил не вмешиваться в разразившийся скандал на тему того, кто влюблён в Радио Демона. Он спокойно прошёл мимо обоих, но дорогу к выходу преградила Вэгги. — Куда ты собрался? — Знаешь, милая, у меня есть неотложные дела. — Он склонил голову набок, сверкнув глазами. — Чарли не пострадает, как и сам отель. Девушка неуверенно отступила в сторону, но проводила демона недоверчивым взглядом и тут же заметила, что Нахема, отрешённо стоявшая в углу комнаты, пропала. *** — Значит, кто-то пустил отравляющий газ в твою комнату, — задумчиво произнёс Люцифер, переставляя белую фигуру на шахматной доске. — Интересно. Чарли не пострадала? — Нет, — отмахнулся Радио Демон, сделав ход в ответ. — Расскажи мне лучше о Камне Крови. — Это скучная христианская история. Не думаю, что… — Расскажи, — настоял на своём Аластор. Дьявол одарил его спокойным взглядом, но делать ход не стал и откинулся на мягкую спинку кресла, удобно устроив руки на деревянном подлокотнике. — Камень Крови — сильная вещица, дающая своему владельцу, — он постучал по подлокотнику пальцами, пытаясь подобрать определение, — силу. Могущественную силу. Сравнимую с силой Архангела. — И почему тогда Онан не сверг тебя с этой силой? Люцифер поднял руку и покачал пальцем из стороны в сторону. — Не так всё просто, мой друг, — он всё же подался вперёд и сделал свой ход. — Силой не может обладать потомок Иуды. Поэтому он старательно прятал этот камень. Аластор задумчиво поскрёб когтями острый подбородок и небрежно толкнул чёрную фигурку вперёд. Наконец-то кусочки этого пазла сложились в его голове в единый образ. И он тихо хмыкнул. — О камне не знал никто, пока Энджел не спёр его, а Онан не кинулся его везде искать. — Почти. О нём ходили легенды. А Онан оказался не столь догадливым, чтобы сразу напасть на нужный след. — Ты проиграл, — криво ухмыльнулся Радио Демон, толкнув небольшой столик ногой к падшему. — Отдай мне камень. Кошачьи глаза Люцифера недобро сощурились, и он одним лёгким толчком перевернул стол. На пол посыпались деревянные фигурки, и вот уже трость с венчающим её яблоком приставлена к горлу Аластора. — Ты же не думаешь просто так получить такое могущество? — Конечно, но пока я буду вспарывать твой живот, ты расскажешь мне историю Камня. — Безусловно, друг. — Зловещая улыбка расцвела на лице Сатаны. *** " — Ах, Любовь! Я так мечтаю быть такой же, как и ты! — восхищённо повторяла Влюбленность. — Ты намного сильнее меня. — А ты знаешь, в чём моя сила? — спросила Любовь, задумчиво качая головой. — Потому что ты важнее для людей. — Нет, моя дорогая, совсем не поэтому, — вздохнула Любовь и погладила Влюблённость по голове. — Я умею прощать, вот что делает меня такой». Притча. Эта история берёт своё начало от давних времён, когда на землю ступила нога Сына Божьего, и вспыхнула высоко на небесном своде Вифлеемская звезда, как символ неотвратимой утраты и начала долгого пути. Эта история о Спасителе и Предателе. Чёрное сердце, не способное любить, забилось в один из весенних солнечных дней — первого апреля. Желанный ребёнок в одночасье стал ненужным, ведь поздней ночью его матери приснился чудовищный вещий сон, в котором сын погубил всю семью. Тёплые речные воды приняли в свои объятия ковчег с нежеланным младенцем, но тот остался живым и невредимым. Он выжил для того, чтобы свершить то, что было ему предназначено. Кровь отца на дрожащих руках, стоны и крики матери, умоляющей остановиться, но свершённое было неотвратимо, и бурный экстаз накрыл Его над бьющейся в агонии матерью. Мальчика посетило осознание греха, свершённого им, и он раскаялся. Ведь даже Чёрное сердце способно чувствовать. Ровно тридцать три года Он, день за днём, ступенька за ступенькой, поднимался на высокую гору, набрав в рот воды, чтобы поливать высохшую палку. Вода точит камень. Вода — источник жизни. Вода смягчает Чёрное сердце. Он стал Его учеником тогда, когда безжизненная ветвь пустила корни, и распустились первые зелёные листки. И казалось, что это истинный путь к искуплению. Он любил и ненавидел. Он стал Предателем, подарив во тьме в Гефсиманском саду первый и последний поцелуй тому, кого боготворил, тому, кого так и не мог простить. Но Любовь способна всё простить. Любовь и Чувства — истинный источник жизни. А Смерть способна примирить даже Предателя со Спасителем. Они воссоединились там, за гранью зримого и разумного, обречённые на вечность. А Чёрное сердце обратилось кровоточащим камнем, оставленным в бренной земле напоминанием о том, что Сила в Любви — чувстве, способном тронуть даже чёрствый камень. Камень Крови стал воплощением силы слияния и слишком желанной целью потомков Предателя. И Архангел наложил запрет на ценный артефакт, не имея возможности забрать его с земли. С тех пор никто из тех, в чьих жилах текла кровь Предателя, не мог завладеть великой силой. И никто больше не знал о том, где покоится Камень-Чёрное сердце.