«эм… Я не знал, с чего мне стоит начать это письмо, но я определенно точно должен был написать его. Я должен извиниться перед тобой, ведь я дурак, который понял всё лишь в конце, и вместо того, чтобы сказать что-то правильное, лишь глупо пошутил. Хотел в тот момент заставить тебя улыбнуться и дать понять, что сейчас главное — не моя жизнь, а наша победа. Но мы победили, и, если бы не команда неудачников, ценой одной жизни могли стать миллионы других… Конечно, я струсил тогда, в начале, признаю, но ты вселил в меня уверенность и, кажется, даже храбрость. Ох, Тозиер, знал бы ты, как здесь красиво… Лёгкий теплый бриз и море… Мама, как же это прекрасно… Надеюсь, сейчас ты не пошутил какую-нибудь глупую шутку про мою маму, хотя, знаешь, мне этого не хватает. Мне не хватает теперь твоей улыбки и просто ощущения того, что ты рядом. Я не знаю, что я мог бы сказать тебе в ответ, если бы был рядом, но одно знаю наверняка, без тебя я бы пропал. Даже вспомнив тот день, когда я сломал руку из-за этого дурацкого клоуна… » — Эдвард улыбается, вспоминая в точности все события, которые были после — «Ах, Рич, надеюсь, что, читая это, ты смеёшься, не плачешь, ведь это совсем не похоже на Тозиера, которого я знаю. Смешно это говорить, но со мной все в порядке, и… Со мной Стэнли…» — продолжая писать это, Каспбрак ненадолго останавливается — «Он знает, что мы смогли, как странно бы это не звучало, он верил и молился за нас. Он улыбается… Но скучает по Биллу больше всего» — На полном серьёзе добавляет Эдди, а затем улыбается — «Без сцен ревности, у него всегда было больше любви к Биллу, чем к нам, но теперь ей наслаждаюсь я» — смеётся — «Кажется, я сказал всё, что хотел бы передать тебе, но ещё я хотел бы попросить тебя о том, чтобы ты не заканчивал свою жизнь на этом дне, ты должен идти вперёд, ты же всегда был самым сильным из нас, также, как Урис был самым лучшим среди нас. Ты должен быть сильным ради меня. Я люблю тебя, балабол…»
***
Эдди закончил писать и оглянулся на Стэна, Каспбрак был уверен, что да, именно это письмо, с именно таким содержанием он хотел бы отдать Тозиеру, жаль только, что лично отдать не получится. — ты всё же не хочешь написать письмо… Для Билла? — Каспбрак спросил неуверенно. — нет… – с улыбкой, но также неуверенно и совсем не радостно, как бы хотелось, ответил Урис. — я думаю, что это не имеет значения теперь, когда у Билла всё хорошо… Мне бы не хотелось что-то менять в его жизни, тем более когда он счастлив — Урис взглянул на уходящее солнце и безмолвное море. Каспбрак вздохнул и сел рядом — мне кажется, он всё равно был бы очень рад, если бы ты написал ему… Я уверен. Эдвард мягко приобнял друга и взглянул на закат. — как всё же здесь прекрасно…