***
Сон ещё не полностью меня отпустил, плавно подключая осознание и постепенно давая понять, где я нахожусь, кого обнимаю, чью грудь сжимает моя ладонь, и чья попка упирается в мой пах. Лёгкая простынка, слегка касаясь своей невесомостью, укрывает меня и стройное тело, которое я обнимаю. Приоткрываю глаза, и марево Морфея испуганно шарахнулось от меня в разные стороны. Утро. Матовый свет только-только начинает проявлять очертания окна и мебели. Сплит система почти бесшумно пошевелила мои локоны тёплым воздухом и по телу поплыла утренняя бодрость накопившегося за ночь тестостерона. Малыши спят, посапывая носиками, а голенькое тело старшей дочери, прижатое спиной к моей груди, мерно вздымается от вдоха и опускается от выдоха. Невольно вспомнилось, как мы с ней страстно предавались любви, совершая сладчайший инцест. Если мою старшую дочь и моего единственного сына сравнивать в сексе с моими родителями, то они побеждают нежностью, а родители многолетним опытом. И тех и других я хочу. Безумно хочу быть им всем не только любящей дочерью и матерью, но и женой, мужем, любовницей и любовником, причём всё сразу. Попробовав этот запретный плод один раз, уже́ не очень-то хочется кого-то другого. Но в душе́ ещё теплится надежда на то, чтобы найти того с кем будет лучше и опровергнуть свои же доводы, что инцест с родственниками приятней. Цепляюсь за каждую возможность доказать самой себе обратное, но ничего не получается. Вот вчера с Лиу было хорошо, очень хорошо, но когда пришла к маме с папой, то убедилась, что с ними гораздо лучше. Вот и получается, что инцест — самое замечательное, что есть в моей жизни. Юлька зашевелилась, удобнее устраиваясь во сне и плотнее прижимаясь ко мне. Самая родная душа. Маленькая она любила засыпать на мне, не выпуская сосо́к изо рта. Да и Витька — её братец по утробе, тоже такой же ласковый. Так хорошо было с ними, как вспомню, так щелочка моя нагревается и мокнет. Распаляясь всё больше и больше от приятных воспоминаний, я не заметила, как моя ладонь стала сжимать дочкину грудь, а бёдра подаваться вперёд. Как же она хороша, моя роднулечка. Если бы я вчера не переусердствовала с родителями, то обязательно насладилась бы её телом. Она уже давно ни с кем не была. Витька всё ещё у бабы Гали, Танычи на практике, папа говорит: «Хватит с меня инцеста и с одной дочерью», а Роб с Элькой до сих пор в гараже. Выходят из него только за деньгами для запчастей, да покушать. Вобщем, кроме меня, бедного ребёнка удовлетворить некому. Сколько раз Юлька просила сделать ей член как у меня? Вот что я её мучаю? Ещё раз попросит — обязательно сделаю. Всё, не могу больше терпеть. Плавно выпускаю член наружу и тут же попадаю в её заветную дырочку. Небольшая корректировка размеров и полностью заполненная моим органом вагиночка доченьки выдавливает из неё тихий стон. Она сквозь сон сильнее прижимается ко мне, просыпается, поворачивает голову вверх и я тут же накрываю её губы своими. — Мамочка, — приоткрыв глазки и оторвавшись от моих губ, стонет моя ненаглядная. Проснулась принцесска, задвигала бёдрышками. Какая же она хорошенькая. — Ох, лапонька, как же мне хорошо с тобой, — шепчу ей на ушко. — Мне тоже хорошо, мамочка, тише, тише, ещё тише, — задыхаясь от удовольствия, шепчут мягкие тёплые губы. Какая она нежная. Упругое тельце не лежит на месте, а старается всеми частями тела доставить нам обеим блаженство. Стоны в подушку боятся разбудить детей, одна ножка закинулась на мои, бесстыжие хлюпанья и шлепки прекратились, уменьшив амплитуду до такой степени, что мы не отрывались друг от друга и даже воздух не гулял своим сквозняком между нами. Мы просто наслаждались лёгкими покачиваниями, иногда останавливались и, вращая своими округлостями, доставляли невообразимую радость своим телам. Только еле сдерживаемые мычания в подушку выдавали наше наслаждение. Юлькины движения стали неровными, темп её попочки ускорился, а я, подстраиваясь под её ритм, почувствовала, что скоро, вот-вот, уже́ совсем скоро начну заполнять её нежность. Моя рука на её груди намокла от молока, боюсь давить сильнее, но её ладонь накрыла мою и сжала так, что защекотали брызги между пальцами. Раз так, то теперь можно не сдерживаться. Этой же рукой прижимаю её к себе, другой и пошевелить не могу, она сзади меня, так как лежу на боку. Чувствую, как её киска сжалась первым спазмом оргазма и моя струя спермы разбилась о самое донышко её нежной вагинки. Голова закружилась, тело затряслось. Со звериным инстинктом вдавила в нежное тело свой член и орошая своим свежим семенем, раз за разом наполнила недра моей ненаглядной. Я давила на её грудь, прижимая к себе, пока наши конвульсии постепенно не прекратились и сошли на нет. С последним выстрелом, я ослабила руку, повернула её голову и присосалась губами к приоткрытым вареникам. Мы целовались, пока наши сердца не успокоились, и дыхание не пришло в норму. Потом снова улеглись, как раньше и дядя Морфей укрыл нас мягким покрывалом сна. Член так и остался в этой бесподобной нежности, объятый упругими стеночками вагинки моей ненаглядной доченьки.***
— Таня, зайдёшь к нам в гараж? — услышала Роба, заканчивая кормление детишек. — Опять деньги нужны? — спрашиваю зелёную точку. — Нет. — Запчастей таких в магазине нет? — Нет. — А что? — Прокатить тебя хочу. — Да ладно? Уже всё готово? — Готово! — радостно-уставшим голосом заявил Роб. — Вези меня, извозчик, по гулкой мостовой, — пропела я, заходя в гараж. Роб стоял, отсчитывая какие-то секунды на часах. Одна нога на полу, вторая уже в салоне. Машину не узнать, она стала точной копией DeLorean DMC-12 из фильма «Назад, в будущее». Да и сам Роб чем-то смахивал на Марти Макфлая. — Роб, мы летим в назад в будущее? — А, это ты? Я думал Элька. Ну, где её носит, уже́ сорок секунд жду. Раздался звук вырывающегося воздуха, открылся багажник, и я увидела Элечку. Её комбинезон оттопыривал небольшой животик и налитые груди, как у меня. Когда же мы рожать-то пойдём? Вот сейчас покатаемся и пойдём. — Ну, хвастайтесь, Кулибины, что вы тут наизобретали? — Садись, посмотри салон. Нравится? — Элька светилась от счастья, что у неё всё получилось. — Ого! Красиво. Залезаю на заднее сиденье и восхищаюсь дизайном. Светлая кожа, лакированное обрамление под дерево. Передняя панель сверкает разноцветными значками и надписями. Опа! — А руль где? А педали?!! — удивляюсь увиденному. — А зачем они тебе? — Роб вопросительно уставился на меня. — Не уж то беспилотник? — глаза полезли на лоб. — А чему ты удивляешься? У тебя в голове два искусственных интеллекта — это нормально, а автомобиль — беспилотник — это тебя удивляет, — Роб надулся и показушно сел на водительское сиденье. — Смотри, не лопни. Надулся, как мышь на крупу. Давай уже́ заводи, поехали. — Смеёшься? Это тебе не карбюратор, и даже не инжектор. Это полностью экологически чистый электромобиль. Мне как-то всё равно, на чём ездит это старое корыто. Лишь бы ехало. — Что стоим? Кого ждём? — не унималась я. — Тебя, — спокойно ответил Роб. — Машина настроена на твои мыслеобразы, и управлять ей можешь только ты. — А ты? — А я… только если буду управлять тобой. Я ущипнула его за плечо. — Паразит. Сразу не мог сказать? Ну и как ей управлять? — Хочешь мысленно, хочешь голосом. Если она не поймёт, то переспросит, а при опасности остановится. Опять Роба заносит, ох, довыпендривается он у меня. Мысленно даю команду: «Выехать из гаража». Ворота автоматически открылись, машина плавно выехала, остановилась и ворота гаража почти бесшумно закрылись за нами. «Проехать вокруг посёлка», — снова мысленно командую и, включив поворотник направо, машина беззвучно выехала на дорогу, пропустив несколько машин. Было слышно только, как шипованная резина шуршит по асфальту. Соблюдая все правила, мы ехали шестьдесят километров в час, пропуская пешеходов, и даже притормозив у детского садика, пропустили детвору в сопровождении воспитательниц с красными флажками. — А музыка тут есть? — спрашиваю у Роба, и тут же включилась песня Семёна Слепакова: «А у Мэра порш панамера». Класс. Ничего делать не надо. Сиди и наслаждайся, можно даже вздремнуть или… Машина остановилась. — Инспектор ГИБДД сержант Бутенко. Предъявите документы на машину, права, страховку. Опа, вот это номер. Ну, документы на машину у меня есть, а вот с правами и страховкой беда. Выхожу из машины, а инспектор стучит жезлом в окно Роба. — Здравствуйте. Вот документы на машину, — подаю инспектору бумажки, которые дал мне предыдущий хозяин. Роб тоже вышел из машины и поздоровался. — Ваше водительское удостоверение и страховка, — обратился он к нему. — А я не водитель, — начал оправдываться Роб. Инспектор заглянул в салон и, не увидев ни руля, ни педалей чуть не выронил глаза из орбит и свою волшебную полосатую палочку из рук. — И как она управляется? Это же Ваз 21099. Где управление? — Инспектор, это беспилотник на базе ВАЗа, он управляется компьютером. Мы направляемся в ближайшее отделение ГИБДД, для оформления документов и подачи заявки на сертификацию. — До получения сертификации Вы не имеете права выезжать на проезжую часть, поэтому Ваш автомобиль придётся арестовать и направить на штрафстоянку. Вот это поворот. Как же не хочется идти домой пешком. Элечка вышла из машины, выпятив своё пузо вперёд и раскачивая подросшей грудью, направилась к инспектору. — Значит, беспилотникам Hyundai и Toyota можно ездить, а нашему не дорогому отечественному автопрому опять жезлы в колёса? Инспектор, а можно взглянуть на Ваше служебное удостоверение? — спросила Эля, покрутив бёдрами. Он полез в задний карман, потом в нагрудный, потом начал хлопать себя везде, куда мог положить… — Тогда мы поехали? — пропела Эля нежным голоском и очаровательно улыбнулась. Красный как рак инспектор отчаялся найти своё удостоверение. — Езжайте, — он отдал мне документы на машину. — Но в следующий раз… Мы его уже не слушали. Быстро запрыгнув в машину, мы тронулись дальше. — Следующего раза не будет, — сказал Роб, передавая мне через своё плечо удостоверение инспектора. — Вот бы эту ласточку летать научить. В воздухе никто не остановит. — Есть у меня одна идея, только нужно провести несколько экспериментов. А пока мы с Элей едем в гараж, ты идёшь пешком и возвращаешь документ сержанту Бутенко. — Я остановила машину. — Вперёд. Когда вернёшься, Эля расскажет тебе, что я придумала. Для Роба это было самым суровым наказанием. Как же так, он, главный по всем моим исследованиям узнает о моей задумке последним. Я видела, как он надулся, но молча открыл дверь, вышел из машины и направился в сторону патруля. Мы свернули в тихую улочку и через пару минут остановились возле нашего дома. Какой-то мужик подошёл ко мне, когда я вылезла из салона. Приятная внешность. Высокий, крепкий, лицо не отталкивает. — Здравствуйте! — вежливо поздоровался он. — Здравствуйте! — отвечаю ему. — Меня Игорь зовут. Я Ваш сосед. — А меня Таня. — Очень приятно, Танечка. Я вот по какому вопросу. Уезжаю я. Насовсем. Участок свой продать хочу, но прежде чем объявление в газету давать, решил с соседями поговорить, может, кому и понадобится. Сосед, с той стороны уже́ отказался, вот и решил у Вас спросить. Может, Вы купите? — Хм. Заманчиво, — заинтересованно смотрю на него. — Семья у меня разрослась, место всем уже́ не хватает. А сколько хотите за него? — Да, не дорого, за четыре миллиона отдам. Домик-то неказистый, в основном из-за земли такая цена. Там стандартные шесть соток. — Что ж. Нужно будет посмотреть. Я приду к Вам вечерком, там и сторгуемся. — Сразу видно — деловая женщина. С Вами приятно иметь дело. А это Ваша дочь? — кивнул он в сторону Эли. — Можно и так сказать, — улыбнулась ему, — до вечера. — Очень буду ждать.***
— Суть эксперимента заключается в следующем, — рассказываю Эле. — Берём диск из плотного прочного материала, над ним размещаем какой-нибудь предмет потяжелее и закрепляем его на веса́х. Диск начинаем очень быстро вращать и одновременно следить за весом предмета. Если он изменится хотя бы на сотую грамма, то это будет сенсация. — Ты хочешь сбить гравитационные волны материей на большой скорости? — догадалась Эля. — Да. Почему бы и нет? Все волны в пространстве — это материя, даже энергия материальна. Будем бить материей по материи. Скорость вращения должна быть очень высокой. На пределе разрыва диска от центробежной силы, — уточняю задание. — Тогда центровка оси на диске должна быть супер идеальной, иначе биения просто поломают её, а бешено вращающийся диск разлетится и разворотит всю лабораторию. — Да, это точно, — я призадумалась. — Тогда давай прикинем, чем его можно заменить? — Может быть, взять жидкий металл и вращать его с помощью магнитного поля? — предложила Эля. — Хм, хорошая идея. Тогда берём ртуть, помещаем её в толстую трубку, замкнутую в кольцо. По всей длине окружности ставим электромагниты, которые будут создавать вихревые токи в ртути и гнать её по трубке. Ещё один электромагнит в центр, чтобы погасить центробежную силу. Иначе стенки трубки могут не выдержать, и всё разлетится в разные стороны. — Ух, как интересно, — к нам в лабораторию вошёл Роб. — Отдал удостоверение? — строго спрашиваю, сдвинув брови. — Да. Он так обрадовался, что хотел сунуть мне пятитысячную, но я отказался. Тогда он разрешил ездить нам на нашей машине, но только за пределы посёлка не выезжать. — Я вижу, ты память синхронизировал? — Да, я уже в курсе твоей задумки. — Тогда с тебя вся электроника для управления электромагнитами. — Хочу кое-что изменить в вашей конструкции. Центральный электромагнит нужно убрать, — удивил Роб. — Он мало чем поможет, потому что его полюса только с двух сторон, а не по всей окружности. Чтобы молекулы ртути не разрушили стенки трубки, нужно вихревые токи направлять не по касательной к окружности, а под некоторым углом, направленным в центр. Таким образом можно погасить, центробежную силу. Конечно не всю, но основную часть. — Тогда представь такую ситуацию: мы разогнали ртуть до бешеной скорости, а потом резко выключили катушки ускорителя. Что произойдёт? — Вихревые токи перестанут гасить центробежную силу, и давление на стенки разрушит их, — задумался Роб. — Значит, ток в катушках нужно будет ослаблять постепенно, — добавила я. — За счёт трения жидкости о стенки она сама постепенно остановится. И между электромагнитами нужно ставить защитный экран, чтобы поля не создавали помехи друг другу. И вот ещё что. Всю конструкцию тоже поставьте на весы. Трубку сделайте из аэрогеля, этот материал прочный и выдерживает высокие температуры. Думаю, трение о стенки нагреет ртуть до парообразного состояния. — Тогда вместо проводов в катушках нужно использовать графен — это двумерная аллотропная модификация углерода. Он в двести раз прочнее стали, растягивается, не ломается, а самое главное его электропроводность в десятки раз выше меди. Я использовал его, когда создавал новый процессор. — Отлично. Тогда за дело. Расчётное время? — Сутки.***
Покормив детишек, я снова спустилась в домашнюю лабораторию, села в своё кресло за широким столом и, наблюдая за тем, как Роб с Элей воплощают мою идею в жизнь, стала размышлять над вопросом, который волновал меня ещё со школьной скамьи. Физики утверждают, что электрический ток — это поток электронов, сорвавшийся с последних орбит молекул, а химики утверждают, что ковалентные связи между молекулами осуществляются именно этими электронами. Тогда, если они покинут молекулу и двинутся в путь по проводнику, то связи между молекулами проводов, в которых зародился электрический ток — разрушатся и они должны просто рассыпаться на молекулы, а этого не происходит. Мало того, провода под нагрузкой начинают нагреваться. В учебнике написано, что электроны, сталкиваясь с молекулами, начинают их расшатывать, а амплитуда колебаний молекул — это и есть температура. Кроме того, эти же электроны создают электромагнитное поле вокруг проводов и не торопятся вернуться на своё место. Тогда сколько же их нужно, чтобы сделать всё это? Складывается впечатление, что электрический ток — это не электроны, а нечто другое, ещё неизведанное. Тогда что это? Древние учёные утверждали, что всё пространство состоит из так называемого эфира, но никто толком не дал этому чёткого определения и не доказал, что он существует, а современные научные деятели вообще отвергают существование эфира как такового и считают его лженаукой. Я вспомнила всё это после того, как Лиу вчера заикнулась про энергию «ци», которую собиралась гонять по меридианам. А что если ци — это и есть тот эфир, про который говорили в древности, ведь китайское учение зародилось именно тогда, ну может на несколько сотен лет раньше, до нашей эры. — Роб, Эля, — вы вчера исследовали медитацию Лиу? — Да, — отозвалась Элечка, — было замечено, что внутри и вокруг неё образовались несколько слабых электромагнитных полей, которые вращались по четырнадцати направлениям. Температура её тела немного повысилась и она вспотела. И что мне эта информация даёт? Да ничего. Просто лишний раз убедилась, что электромагнитное поле состоит не из электронов, а эфир всё-таки существует, и в Китае его называют ци. А теперь про мой эксперимент. Что такое гравитация? Возьмём два предмета и предположим, что эфир существует, и его частицы постоянно находятся в движении. Сталкиваясь с предметами и отскакивая от них, они придают им какое-то движение, но так как столкновения происходят равномерно со всех сторон, то предметы никуда не движутся. Но у нас ведь два предмета, которые находятся непосредственно вблизи друг друга. Один предмет загораживает второй от попадания на него частиц со своей стороны и тогда этот второй под действием эфира начнёт двигаться к первому. С первым предметом происходит тоже самое, и он двигается ко второму. Хм, тогда мой эксперимент с вращением ртути и взвешиванием груза над ней ничего не даст. А если ничего не даст, то моя теория, что эфир существует, окажется верной. Ведь если верить современным учёным, гравитация — это волны между предметами, которые стремятся притянуть их друг к другу, а убрав волны, притяжение исчезнет, то есть груз над вращающейся ртутью должен стать легче. Что ж, ждём-с результатов.* * *
(Немного от соавтора.)
Витькина рука скользнула меж тут же с готовностью раздвинувшихся ног. Легонько сжала срамные губы, палец привычно скользнул меж ними, погружаясь в приятное тепло. Дед пожевал чего-то губами, задумался, улыбнулся, светлея лицом. Бабуля затряслась от смеха, да так, что Витька, дабы не быть удушенным её титьками, оторвался от этих, когда-то вскормивших его, полушарий. — Ба, да ты сначала забеременей. Она погладила внука по голове, прижала к титькам, вновь заставив Витьку зарыться в них лицом. — Витя, сынок, что-то подсказывает мне, что я уже не праздна. Быстрый ты, как твой сперматозоид. Ох, батюшки… Посадил ты во мне своё зёрнышко… Осеменил бабку, обрюхатил. А ведь совсем недавно… Она впала в свои воспоминания и замолчала, уставившись в одну точку, не выпуская внука из мягких объятий. Доченька и внуки-правнуки росли, росли и выросли. И стала их бабушка замечать, что появился у детишек нездоровый интерес к противоположному полу. Нет, интерес-то как раз здоровый, так в жизни и должно быть. Едва у девок отрастут титьки, покроется волоснёй лобок, а пацаны впервые во время сна смочат простыни, как сразу же и появляется этот интерес. Почему у меня так, а у тебя иначе? А для чего у тебя эта дырочка? А у тебя почему такой интересный хвостик, причём спереди? А почему он то меньше, то больше становится? А если мой хвостик вставить в твою дырочку? Если пустить всё это на самотёк, что скажет Танюшка, когда выйдет из комы? А что выйдет, так это к бабке не ходи. За всякую ерунду вроде девственности бабуля даже не расстраивалась. Этот пережиток, что мужу девушка должна достаться девственницей, давно уже пора отменить. Сейчас как-то к этому относятся проще. И где детишкам учиться, если не друг с другом? А не научатся, поженятся и в первую брачную ночь получат психологическую травму, потому что ни тот, ни другой не имеют никакого понятия о сексе. Много из порнофильмов почерпнёшь? Они как раз и учат тому, как не нужно делать. И что теперь? Ломай, старая, голову. Можно построжиться, поругать детишек. И что из того? Они уже вытянулись, орясины, выше бабки. Не послушают же, заразы. А сотрясать впустую воздух, зная, что на твои наказы будет положен прибор, так это же потерять авторитет, которым пока пользуешься. О девках не такая печаль, как о парнишке. Может ведь и с нормальной дорожки свернуть куда. Какой в глазах бабули будет нормальная дорожка, она и сама толком не знала, но со своим многолетним опытом чувствовала, что парня нужно наставить на правильную, а какая неправильная, то пусть теоретики рассуждают. Посоветовалась с мужем. Он, сволочь, нет, чтобы помочь советом, ржать начал: — Сына учила, внука учила, теперь правнука обучать будешь? Да тебе, мамуль, нужно присваивать звание заслуженного педагога сексуальных наук страны. И мядали на грудя за кажного, на них не одна поместится. Одни бараны вокруг. Никакой от них помощи. Эти ещё зассыхи мелкие, доченька моя — Тан Таныч, как её Витюшка кличет, да сестрёнка его Юлька или тётка? Да хрен их разбери, понарожала Танюха невесть кого и от кого. А все туда же. А тут ещё подружка нарисовалась — Худаныч, оказалось тоже Танькина дочь. Откуда только такие бярутся? — Да мы, бабуленька-красотуленька, сами ни в зуб ногой, ни в жопу пальцем, — лисицы двуххвостые. Эти точно, только пальцем и могут в манде своей ковыряться. Тьфу на них! Тут ещё у моей пухлячки, да у её подружки — худышки, сегодня утром, откуда не возьмись грешные отростки вывалились. Утрешняя эрекция ети иху мать. Понятно дело, у их папаши — Танюхи такое же чудо природы, любой мужик обзавидуется. Нужно с ними что-то делать, не пускать же это дело на самотёк. Вот сунут дуг в друга или в себя, да залетят как Танька. А кто поможет? Интернет, в том числе и Яндекс с Googlе, которые всё знают. Поползала по сайтам. На старости лет и эту науку пришлось осваивать. И нашла. В ранешние времена всё это дело было проще. В древнем Риме, к примеру, отроку, который входил в состояние взросления, просто покупали рабыню, обученную искусству любви. У других нанимали специально обученную женщину. В некоторых странах отдавали мальчиков вдовам на воспитание. А вот те, кто не имел такой возможности, находили выход внутри семьи. И чаще всего этим занималась старшая женщина — большуха. Старшая, не значит старая. А кто же тогда я? Старшая? Так и есть. Старая? Да хрена вам. Разделась, встала перед зеркалом, огляднела себя. Да я просто в расцвете лет и красоты. В меру упитана. От внеземной красы, отражающейся в зеркале, голова кругом идёт. Титьки свои потрогала, взвесила на ладонях. Ох, что за титьки! Радость мужчинам. По бокам себя огладила. Ровная, гладкая, справная. Жопу потискала. Не ягодицы — арбузики, которые ешь и ещё хочется. Муньку рассмотрела, раздвинув ноги. Губы плотные, валиком. Внутри всё розовое, как у девушки не рожавшей. Малые губки, что своими лепестками прикрывают вход, блестят от влаги. И всё это призвано дарить наслаждение тому, кто осмелится прикоснуться к этому источнику удовольствия. Да Витька с Танычем верещать от радости будут, когда я позволю им не то, что конец свой туда вставить, просто поцеловать эту прелесть. Вспомнила этот фильм, где страхолюдина всё кричал: «Моя прелесть!» Вот уж кому бы даже посмотреть не дала. Не для того мама такую розочку растила, не про тебя этот цветочек цвёл. Для Витеньки, правнучка моего любимого и для доченьки-правнучки моей — почти точной копии Танечки. Всё, решено! С завтрашнего дня начинаем учиться. Стоп! А почему не с сегодняшнего? Раньше сядешь — раньше выйдешь. То есть чем раньше начнёшь, тем больше удовольствия получишь. Учёба учёбой, а оргазм никто не отменял. А это дело мне нравится. Да не просто нравится, я его больше всего люблю. Люблю, когда на тебя накатывает волна непередаваемых ощущений, когда каждая жилочка начинает вибрировать в унисон с фрикциями партнёра, когда мутится в голове и ты едва не теряешь сознание от нахлынувшего наслаждения. И вот апофеоз — взрыв! И ты орёшь и потом не можешь вспомнить, что ты кричала. И, кажется, что это был кто-то другой, не ты. Мозг отказывает полностью, и лишь тело живёт своей жизнью, судорожно переживая этот сладострастный момент. Кажется, что прошла вечность. А всего-то короткий миг. Не одеваясь, — а зачем прятать такую красоту? — позвала Витеньку. С него и начну. Ох, охальник! Каким взглядом он меня охватил сверху донизу. У меня внизу живота огонёк враз разгорелся. Так детишки не смотрят. Так смотрят взрослые, много повидавшие мужчины. Осмотрел, оценил. И груди мои, и бёдра, и жопу налитую, и лобок гладенький. И ещё было такое ощущение, что он рукой мне меж ног залез и там погладил. Потекла старая, как есть потекла. И я ещё собираюсь его чему-то учить? А вот и буду. — Бабо, ты прелесть! Сделав вид, что засмущалась, прикрыла одной рукой титьки, второй лобок. Ну, прям Венера, выходящая из пены морской. — Ба, это всё для меня? — и рукой показывает куда надо. — И мне всё можно? — Да, Витенька, да. Я хотела бы тебе кое-что показать и рассказать из области отношений мужчины и женщины. Попутно научить чему. Витька, паршивец, уже́ полностью голый, подталкивает меня к кровати. — Ба, теория без практики мертва. Ты ложись. Да, вот так. И ноги шире. И чуть согни в коленях. Ба, а тебе нравится, когда целуют здесь? — и пальцем прямо в дырочку, легко раздвинув губы. И как тут удержаться, чтобы не застонать. Мунька сразу дала сок. Много сока. Чую, потекло по ложбинке и к попе, по дырочке и меж ягодиц на постель. Нет, это свыше сил человеческих. Простонала: — Витенькааа, не томииии… А внук уже целует клитор, облизывает, пару пальцев внутрь сунул. Узна́ю, кто его этому научил, просто расцелую. Это ж надо такому умельцу быть. Он ещё и головкой ко мне не прикоснулся, а я, дура старая, уже кончила. И потом потеряла связь с реальностью. Помню, как Витька ворочал меня, то укладывая на спину, то ставя раком, как пронзал меня своей шпагой, нанося такие раны, от которых я выла волчицей и кончала раз за разом. Толкал мне в рот свой вкусный банан, и я старалась заглотить его целиком, чего у меня раньше никогда не получалось. И сладость от его вторжения принесла очередной оргазм. А потом я просто отключилась. И очнулась от того, что этот половой террорист, разложив рядом со мной мою дочь, Тан Таныча, таранил её. И та повизгивала от удовольствия, подпрыгивала, насаживаясь на Витькин рог. Учительница, блин! Не я, меня научили. Стоять раком рядом с дочкой-правнучкой, и подставлять свой зад Витеньке, а потом и под дочку лечь – было блаженство… — И когда же они угомонятся? Когда же у них силы закончатся? — видимо произнесла это вслух, потому что доченька ответила: — Мамуль, мы же изменённые. У нас половые силы практически не заканчиваются. Наши ДНК так устроены, что мы подолгу можем этим заниматься. Вот так вдвоём они меня и оприходовали. Сначала дочь, а потом и Витька, с пыхтением вгоняя свой отросток во влагалище, пробормотал: — Ничего, вот мамочку поставим на ноги, она и тебя подремонтирует. Ба, подмахни хорошо, я кончаю. Вот так и получилось, что не я внука с дочкой, они меня кое-чему научили. А уж какими они стали любовниками — пальчики оближешь. Ну, может и не совсем пальчики, но кое-что я им облизывала постоянно. И доченька пристрастилась ко мне, пока не подружилась с одной лярвой, такой же, как она, с хреном и кункой. Оказывается подружка эта — тоже Танькина дочь, и тоже Танькой нарекли. Витька её Худанычем прозвал, худая, как вобла, мне не чета. Вот ведь прорва, расплодилась Танюха по всему свету, это ж надо, с Африки девку привезла уже́ беременной. Кстати мать-то этой подружайки Светкой зовут. Ох, как Танычи однажды меня продрали! И почему-то мне это такое удовольствие доставило. Но с Витькой мне нравилось больше, я с наслаждением глотала его сперму. Я стала получать от этого наслаждение. У меня уже сложился некий стереотип: Витька — оргазм. Одно его появление приводило и приводит меня в трепет, как молоденькую девушку, готовящуюся впервые опробовать запретный плод. И старый, который может по несколько дней не обращать на меня внимания, с приходом внука будто открывает глаза, просыпаясь, и замечает рядом с собой такую кралю. И дерут меня, сучку старую, в два смычка, как последнюю подзаборную шлюху. Ну вот, вспомнила и сразу потекла. Отвлеклась, а дело стоит. Точнее лежит и не дело, а тело. Тело, которое сейчас внук будет пронзать своим копьём, как Егорий бедоносец пронзил зелёного змия. Или там не всё было так? Неважно.