Мое исцеление - ты

- Ч-что... Шепот Хёнджина заполняет собой палату, раздаваясь пульсирующим эхом в ушах Минхо. Парень повернул голову, поворочался, что-то едва слышно пробормотал. - Я позову доктора! – произнес Минхо. - Мин… Мин… - голос Хёнджина едва различим, но все же Минхо слышит его. – Хо… Минхо… И парень снова отключился. ………. Сегодня Хёнджин проснулся в ужасном настроении, впрочем, как и всю неделю до этого. Прошло две недели с тех пор, как его выписали из больницы. Он получил травму спины, отек прошел, но необходимо оперироваться, как только его давление придет в норму. А еще врач рекомендовал ему снизить вес – это полезно для восстановления после операции, ведь тогда на позвоночник будет меньшая нагрузка. Спина болит круглосуточно, и никакие лекарства здесь не помогут. Конечно, Хёнджин частенько забывал о своей боли, отвлекаясь на учебу, или погружаясь с головой в работу над своей книгой. И если бы не медикаменты, которые необходимо принимать каждый день, он бы запил. Потому что именно алкоголь — это то, что ему помогло бы. Феликс по-прежнему в Австралии, проводит все свое свободное время с бабушкой. Хёнджин так и не сказал ему, что произошло, и он заставил Минхо молчать об этом. Расскажи все Феликсу – и тот сорвется, сядет на ближайший рейс и примчится сюда. А потом он узнает, что послужило причиной аварии. А потом он узнает, что Хёнджин идиот, раз забрался в постель к лучшему другу своего парня. И тогда Феликс убьет их обоих, в этом Хён не сомневался. Минхо постоянно рядом – он тащит сумки из магазина, он сам делает уборку в квартире, нагревает воду для компрессов, мотается в аптеку даже среди ночи, если у Хёна невыносимые боли, а болеутоляющее больше не действует. И взамен он ни о чем не просит. Он предпочитает молчать, словно не было между ними той самой сцены, из-за которой с Хёном случилась беда. Но Хён помнит. И не может это выбросить из головы. Он принимает заботу о себе, но и сам прекрасно понимает, насколько он далек от совершенства. Если бы не он, не его внезапно возникшая слабость к Минхо, всего этого и не случилось бы… - Э-э-эй, лапуля! – голос Феликса бодр и весел, а за окном на экране мобильного телефона виднеется яркое солнце. Зима в Австралии гораздо теплей, чем зима в Корее, и тем более теплее, чем лондонский февраль. - Мое австралийское солнышко, - улыбается Хёнджин, но на самом деле он желает лишь одного: положить трубку и выпить таблетки, оставленные на прикроватной тумбочке заботливым Минхо. Спина болела всю ночь, и сегодня он проснулся задолго до восхода солнца, не в силах справиться. - У тебя там все в порядке? – спрашивает Феликс. Телефон в руке Хёнджина дрогнул, но он быстро справился с собой: нельзя, чтобы его парень прознал обо всем, и поэтому необходимо держаться изо всех сил. - Конечно, что за дурацкие вопросы, - продолжает улыбаться Хёнджин. - Выглядишь уставшим, - произносит Феликс, - у тебя круги под глазами. - Без тебя плохо спится, - произносит Хён, все еще широко улыбаясь, но на самом деле он готов глотать собственные слезы. Они еще немного поговорили с Феликсом, и Хён, сославшись на то, что ему пора идти на учебу, выключает телефон. В комнату входит Минхо – в его руках стакан с водой. - Снова подслушивал? – спросил Хёнджин, хотя на самом деле он совсем не против. Он уже настолько привык к тому, что Минхо всегда рядом, что даже если бы он сидел с ним в одной комнате и слушал разговоры с Феликсом, Хёнджин не обратил бы на это никакого внимания. - Я позвоню ему чуть позже, - говорит, словно оправдывается, Минхо. Хёнджин запивает таблетки и откидывается на подушки – боль пройдет только через полчаса, и поэтому ему придется терпеть. Минхо садится на край кровати, и его ладонь тянется к запястью Хёнджина. - Я такой растрепанный и некрасивый, - произносит Хёнджин, - не смотри на меня. Минхо, едва заметно улыбаясь, проводит одной рукой по волосам Хёнджина, приглаживая их. - Для меня ты всегда выглядишь замечательно. Внутри Хёнджина все переворачивается – и хочется вскочить с кровати и прыгать от радости – но он ни физически на это не способен, ни морально не готов. Пальцы Минхо все еще не оставляют попытку прикоснуться к Хёнджину – незаметно он тянется к объекту своего вожделения. - Мне нужно просто перетерпеть, - выдыхает Хён. Под его глазами темные круги, а на лице – усталость, несмотря на то, что утро только наступило. Его кожа приобрела серый оттенок, и Минхо больно смотреть на него: груз собственной вины давит. - Что еще я могу для тебя сделать? – с участием спрашивает Минхо. Его пальцы еще слегка приблизились – расстояние заметно сократилось, и осталось меньше одного сантиметра, чтобы прикоснуться… - Просто оставь меня в одиночестве, - Хёнджин повернулся на бок, не без гримасы боли, и накрылся одеялом. Минхо, побыв в нерешительности еще несколько секунд, оставляет любые попытки сблизиться с Хёном, и молча закрывает за собой дверь. ……….. - Что, твой котик все еще не дергает лапками? – ненавистный голос Кристофера Бана заставляет Минхо очнуться от тяжелых мыслей. Он сидел в кафетерии университета и потягивал крепкий кофе в ожидании Хёнджина – тот должен был прийти с лекций еще десять минут назад. Его обед остывал уже, и Минхо беспокоился. - Не твоего ума дело, - прорычал Минхо, вновь становясь собой: без единой эмоции на лице, и с пронзительным взглядом. - Спорим, что котик нашел кого-нибудь поинтересней, - Кристофер совсем обнаглел, раз позволил себе присесть на рядом стоявший стул. Минхо направил на него убийственный взгляд, все еще недоумевая, как это Бан не сгорел дотла. В кафетерий вошел Хёнджин, а за ним шел Уджин, и они шутили и смеялись. Сцена радости Хёна не порадовала Минхо, но сейчас его занимал фривольный Бан. С тех пор, как Феликс улетел, этот говнюк вновь осмелел и принялся за старое. И если раньше Кристофер не волновал Минхо, то теперь он его раздражал. Его стало слишком много. - Мне кажется, этот галстук чересчур красив для такой рожи, как у тебя, - Минхо впервые позволил себе прикоснуться к Кристоферу: он потянул на себя сине-черный галстук парня, наматывая его на пальцы, - гляди, как бы ни сняли его с тебя… снова…. Кристофер заметно побледнел и перестал язвить. - Я … я… да я просто… - и австралиец словно испарился. - Береги себя, - напоследок произнес Минхо, явно наслаждаясь реакцией парня. Хёнджин видел, что сделал Минхо, и его даже обрадовала реакция Бана на то, что Минхо прикоснулся к его галстуку. - Я рад, что ты искренне улыбаешься, - произнес Уджин. Они подошли к столику, где сидел Минхо. Теперь новой жертвой его пристального взгляда стал Уджин. Казалось, хён этого не замечал, но на его лбу проступили капельки пота. - Я, пожалуй, оставлю вас… - неуверенно произнес Уджин, ерзая на своем стуле. - Нет, не обращай внимания, - произнес Хён, - он всегда так смотрит поначалу. А потом узнаешь его поближе, и влюбляешься. Хёнджин сказал это для того, чтобы поддразнить Минхо, но сам не ожидал подобного эффекта. Минхо настолько удивился этим словам, что даже рот приоткрыл. Они сидели за столиком в кафетерии университета и обменивались взглядами, молчаливыми, но как много в них было сказано! Хёнджин открыто улыбнулся Минхо, разоружая своей солнечной улыбкой. Губы Минхо дрогнули и растянулись в улыбке. А после Минхо, набрав полные легкие воздуха, словно набираясь смелости, потянулся рукой к пальцам Хёна, касаясь их, переплетаясь с ними в одно целое. И не было никого в мире, кроме них, кроме их взглядов. Не было ничего вокруг, лишь то, что двух людей тянуло друг к другу. И пусть это неправильно, пусть это не для общественности и понимания окружающих, но этим двоим и дела не было до того, что о них подумают другие. - А когда это Уджин успел уйти? – спросил Хёнджин, озираясь по сторонам и с удивлением замечая, что они остались сидеть за столиком одни. - Плевать, - отмахнулся Минхо, не желая расставаться взглядом с Хёнджином даже на секунду. – Какое тебе до него дело? - Ну… он мой друг… - Твой друг – я. - Ты больше, чем друг. Хёнджин внимательно рассмотрел глаза Минхо – его зрачки расширились, значит, Минхо испытывал очень яркие эмоции, хоть на своем лице он этого старательно не показывал. - Я хочу домой, - произнес Хёнджин, - спина снова болит. Я больше не могу терпеть. - Разве ты не принял свои таблетки? – спросил Минхо. - Я забыл их дома. Минхо раздраженно выдохнул и потянулся в карман за мобильным телефоном для того, чтобы вызвать такси. - Не надо, - Хёнджин мягко остановил друга, положив свою руку ему на ладонь. – Мы можем прогуляться. Погода ведь чудесная. - Но у тебя нет зимнего пальто, мы так и не успели его приобрести. - Я в двух свитерах, помнишь? – Хёнджин вновь разоружил Минхо своей улыбкой. - Ты точно будешь в порядке? – спросил Минхо. – Спина-то болит. - Мне становится легче, когда двигаюсь. Сидеть и лежать гораздо больнее. - Ты уверен в этом? - Абсолютно. Минхо поднялся первым, чтобы отнести подносы с посудой, и после они прошли в гардеробную забрать верхнюю одежду. Сердце Минхо разрывалось на части, глядя на тонкое пальто Хёнджина. Хорошо, хоть шапку и шарф купил – иначе точно слег бы с воспалением. На улице светило солнце, яркое, приветливое, и Минхо передалось это настроение. Он и не заметил, как Хён коснулся его руки, сперва робко, но потом крепко взял его за руку. Минхо вновь удивленно взглянул на парня – и, увидев в глазах решительность и уверенность в том, что он делает, успокоился. На самом деле он упивался каждым прикосновением. Каждой частичкой своей кожи ощущал Хёнджина, и жадно наслаждался этим. Для него такие внезапные прикосновения стали собственным наваждением, и делиться этим он не собирался ни с кем. Тогда-то он окончательно решил: больше он не будет делиться своим Хёнджином. Даже с Феликсом. …………… Хёнджин не мог спать – всю ночь ворочался. Боль стала невыносимой, и суточная доза таблеток превысила свой лимит еще днем, но боль так и не прошла. Он чувствовал, как его трясет, а все его тело нагрелось. Ощущение внутреннего озноба и горячки снаружи сводило его с ума. Его уже давно доводила до ручки невероятно сильная боль, которую он ощущал каждую минуту, и порой ему казалось, что он больше не сможет ощущать никакой радости и других приятных чувств, кроме одного – желания покончить с этим. На самом деле, он даже подумывал о смерти – настолько он был слаб морально. Из-за того, что он больше не ощущал своего внутреннего спокойствия, он был таким озлобленным, и не мог адекватно мыслить, в частности из-за таблеток. Конечно, тот факт, что он остался жив и может передвигаться, пока ждет операцию – само по себе чудо, но все-таки ощущение не из приятных. Такой ценой он остался жив. Такой ценой он остался тяжелым грузом для Минхо. И он продолжал лгать своему парню, не смея затронуть его своими проблемами. Он словно боялся отягощать Феликса собой еще больше. И в то же время как он ему отплатил? Влюбился в его друга. Действительно влюбился. И если раньше он мог сдерживать себя, то теперь не мог контролировать собственные желания. Да и зачем? Скорей бы это закончилось. Скорее бы со всем этим покончить… Он простонал в подушку – его поясница горела адским пламенем, в то время как волна боли накатила, и он не смог двигаться. Даже его дыхание на минуту остановилось, а сердце замедлило свой ритм. Хёнджин стиснул зубы, и зажал простыни в кулаке – против боли не поможет, конечно, но так он хотя бы сможет перенаправить свои ощущения на что-то другое. Нужно просто сконцентрироваться, пока не отпустит. Боль утихала, медленной волной откатываясь обратно, и Хёнджин тяжело задышал. Теперь поясница стала ледяной, и словно онемела. Но это лишь до следующей волны. А пока у него есть несколько минут до нового приступа. Дверь в комнату открылась, впуская свет из общего коридора, и в спальню вошел Минхо. - Ты принимал таблетки? – спросил он. - Больше уже нельзя. Если я приму еще, будут последствия. - Но ведь что-то мы можем сделать?! – в голосе Минхо слышался беспокойный тон. - Да, - раздраженно фыркнул Хён, ощущая новый прилив боли, - ты можешь кое-что сделать для меня. Он вцепился в простыни вновь, да так, что костяшки побелели, и пусть в комнате было недостаточно света, но он был уверен в этом. Боль медленно приливала обратно, накатывая волной, вновь раскаляя его поясницу. Хёнджина трясло, словно в лихорадке. - Что мне сделать?? – Минхо заметно волновался. - Можешь взять самый острый кухонный нож, - прохрипел Хёнджин, не в силах говорить громче, - и прекратить мои страдания… Просто перережь мне глотку. Минхо на секунду застыл на месте, а Хёнджин, больше не в силах терпеть, упал лицом в подушку и истошно закричал. Он кричал так, словно этот крик был его спасением. Он слушал свой голос, намеренно отвлекаясь от боли, и стискивал зубы, ощущая, как наволочка пропитывается собственной слюной. Он кричал изо всех сил, а боль властвовала над ним, неспособным двигаться и контролировать свое тело. Он больше не принадлежит самому себе. Все его мысли поглотила боль. Минхо мигом выбежал из комнаты, но Хёнджину было все равно – он ждал, когда очередная волна отпустит его. Боль тяжелым стальным поясом перерастала в холод, отступая, вновь оставляя после себя онемение в пояснице. Хёнджин обессиленно опустился на подушки, тяжело задышав. Его пальцы болели на изгибах, как и челюсть тоже, но это было пустяком по сравнению с тем, что он испытал секунду назад. Дверь в его комнату снова открылась – и Минхо бесцеремонно подхватил обессилевшего Хёнджина на руки и понес в коридор. У Хёна даже не осталось сил на то, чтобы спросить, куда он его несет – без разницы, даже если он сейчас сбросит его с крыши, Хёнджин на все согласен. Лишь бы это поскорей прекратилось. Но Минхо принес его в их ванную, наполненную водой. - Ты готов? – спросил Минхо. - К чему? – прохрипел Хён, чувствуя очередную волну боли. Минхо мягко опустил его в воду, которая оказалась очень холодной. Хёнджин задрожал всем телом, но лоб его покрылся испариной – ведь очередная волна боли надвигалась на него, перекатывалась по пояснице, хватая в огненное кольцо. - Я не могу-у-у! – кричал Хёнджин, откидываясь назад, погружаясь по шею в ванную. – Я не могу больше!! Убей меня просто, убе-е-ей!! Он сжимал бортики ванной, стискивая зубы, пока боль сжимала его поясницу. Все его тело словно охватил огонь – и Хёнджин больше не чувствовал, что ему холодно и не комфортно находиться в воде. Минхо напряженно молчал и высыпал из ведерка весь лед, который они обычно хранили в морозильной камере. - Боль – это лишь временное явление, - произнес Минхо. – Ты должен собрать всю волю в кулак и вытерпеть. Слышишь? Ты должен! ДОЛЖЕН! Хёнджин вновь закричал, на этот раз громче, ерзая ногами в воде. Его щеки раскраснелись, а волосы взмокли. - Я с тобой, - прошептал Минхо, обхватывая ладонями щеки Хёна, - я всегда с тобой, слышишь? Боль достигла своего апогея и постепенно отступала, огненное кольцо гасло, превращаясь в ледяное. Сердце Хёнджина бешено колотилось в груди, а дыхание стало тяжелым. Его тело вновь начало воспринимать холодную воду, в которой он находился, он дрожал, а зубы его стучали. Его кожа вмиг побелела. - Просто… убей… меня… - прошептал Хёнджин. – Пожалуйста… - Ни за что. Минхо залез в ванную, расплескав немного воды на пол, и схватил Хёнджина в объятия. Он держал его так крепко, насколько это было возможно. Холодная вода не пугала его, словно он вообще не обращал на это внимания. Все, что он ощущал – это невыносимую моральную боль от того, что не может разделить физические ощущения Хёнджина. Если бы он мог, он отобрал у него не просто половину, он отобрал бы у него всю его боль. Лишь бы больше не мучился. — Вот опять, - всхлипывал Хёнджин, - я чувствую… И вновь огненное кольцо обхватило его поясницу, пульсируя. - Держись меня, слышишь? – воскликнул Минхо, сильнее сжимая Хёнджина в объятиях. – Держись и слушай мой голос! Концентрируйся на мне! Хёнджин слушал его, обхватив его спину руками, заточив их в замок своих конечностей. Он вонзил зубы в плечо Минхо, стискивая челюсть на его коже. Боль вновь достигла своей вершины. Он кричал в плечо Минхо, сжимая его руками, а Минхо продолжал говорить о том, что Хён сильный, и он все выдержит. Выдержит, несмотря ни на что. Операция не за горами. И завтра они с утра вызовут врача и ему назначат более сильные болеутоляющие. И Хёнджин скоро поправится. И вновь будет улыбаться ему так же, как это было днем. Лишь бы он немного перетерпел. Совсем чуть-чуть. Боль отступала, и первым делом Хёнджин отпустил свою челюсть. На месте укуса белая футболка Минхо окрасилась в красный цвет. Хёнджин чувствовал себя омерзительно за то, что причинил вред парню. - Прости… - прошептал он, обессиленно откидываясь назад, - я не мог этого контролировать… - Ради тебя я готов на что угодно. Даже если придется терпеть боль. - Не придется… - сказав это, Хёнджин потерял сознание. …………… Хёнджин открыл глаза, и увидел, что за окном снова светило солнце. Спина побаливала, но значительно меньше. Он ощутил тепло Минхо, его обнаженное тело, прикасающееся к коже. Вновь они в объятиях друг друга. Вновь они спят вместе, но не познавая близости. Рука Минхо покоилась на талии Хёнджина, и это прикосновение было таким родным и естественным, словно так и должно быть. Взглянув в мирно спящее лицо парня, Хён улыбнулся – во сне Минхо казался таким милым! Словно он всегда такой. Словно плюшевый. - Любишь наблюдать за мной? – спросил Минхо, приоткрывая глаза. Хёнджин улыбнулся и коснулся указательным пальцем к его коже на лице. - Люблю, - произнес он, - люблю смотреть на тебя в любом твоем состоянии. Минхо улыбнулся – его черты смягчились, а взгляд был полон нежности. Хёнджин провел пальцем по щеке, опускаясь и очерчивая скулы и линию подбородка парня. Острый. Твердый. Волевой. - Ты слишком красив, чтобы не любоваться, - произнес Хёнджин. Он приблизился к губам Минхо, коснулся их, заключая в нежный поцелуй. Хёнджин закрыл глаза, полностью растворяясь в этом поцелуе. - Что ты делаешь? – спросил Минхо, отстраняясь. - А на что это было похоже? - Нет. Не таким путем. - Что? – Хёнджин пытался понять, что он сделал не так. - Ты не должен целовать меня только из благодарности. - Ты не так понял, - Хёнджин прижимался всем телом к обнаженному телу Минхо, ощущая его тепло. – Я делаю это не из благодарности. Я делаю это, потому что действительно хочу. Минхо прижал его к себе так крепко, что Хёнджин смог ощущать стук его сердца. Казалось, их сердца стучат в унисон. - Не хочу быть тем, в ком ты видишь лишь замену, - глухо произнес Минхо. Хёнджин взглянул на него. Слезы? Он что, видит, как обычно молчаливый и хмурый Минхо, который сперва пугал его одним лишь своим видом, плачет? Неужели он смог растопить его сердце? Неужели… этот парень плачет из-за него?? Сердце Хёнджина больно сжалось. - Идиот, - прошептал он, прижимаясь губами с чередой новых поцелуев, - ты такой идиот… Ты уникален. О какой замене идет речь, если я только о тебе и думаю… Вскоре поцелуи Минхо стали ответными, глубокими, более проникновенными. Их руки блуждали по телам друг друга, ощущая каждую шероховатость кожи, неровность изгибов, языки сплетались вместе. Никто не целовался так, как целуется Минхо. И никто еще так не растворялся в поцелуе, как растворялся Хёнджин. На мгновение они стали словно одним целым. - Тебе нужно принять лекарства, - прошептал Минхо, едва найдя в себе силы прервать это блаженство. – Мне нужно сходить на лекции, но тебе лучше побыть дома сегодня. Хёнджин послушно кивнул. Он сделал бы все, что угодно, если Минхо продолжит так разговаривать – горячим шепотом выдыхая ему в лицо. - Я скоро вернусь. Постарайся уснуть. Хёнджин остался один в постели – без Минхо оказалось спать слишком просторно. Слишком много места для него одного. Телефон зазвонил – это Феликс по видеосвязи звонит узнать, как у него дела. Обреченно выдохнув, Хёнджин сбросил звонок. Он не может сейчас говорить с ним. Не после того, как целовал Минхо. Да и что он ему скажет? Слова любви? Теплое приветствие? Сколько еще он будет врать ему? Почему это нельзя ранить чувства Феликса, но предавать его можно? Хёнджин откинулся на подушки – ему необходимо подумать обо всем. И принять решение, когда он во всем признается. …….. Телефон трезвонил все утро, не давая Минхо сконцентрироваться. Он сидел на лекциях, и только успевал сбрасывать звонки от австралийца. На кой черт тому понадобилось его внимание? Видимо, он не дозвонился Хёну, который, полагал Минхо, не хотел разговаривать с ним после того, что вытворяли его губы. Минхо слегка улыбнулся, сбрасывая очередной звонок от Феликса. Хорошо хоть на беззвучном режиме… - Что это вас так обрадовало? – спросил профессор Коскорн. Он наблюдал за тем, как Минхо копошится в телефоне, но материал был не тот, который заставляет улыбаться студентов на парах. - Что происходит в вашем гаджете? – профессор подошел к Минхо, отбирая его телефон. – Что бы там ни было, вы получите вашу игрушку после лекции. Минхо поджал губы – ну вот, теперь Феликс будет трезвонить, и, чего доброго, сядет в самолет и прилетит сюда! - Видимо, его подружка соскучилась, - язвительно заметил Кристофер Бан, сидящий чуть поодаль от Минхо. – Что, соскучился по тебе твой Хван, а? Его дружки-подпевалы рассмеялись. Минхо обернулся к австралийцу, направляя на него свой убийственный взгляд. Бан окончательно ему надоел. Он больше не собирается оставлять это, пускать на самотек придирки этого говнюка. - Что, с очередным галстучком решил расстаться? – ледяным тоном произнес Минхо. Веселого выражения Кристофера как и не бывало. - Хочешь сказать, это был ты? Признаешься при свидетелях? Минхо промолчал – не мог же он признаться в том, чего не делал. - Что молчишь? – нагло спросил Бан. – Боишься? Минхо улыбнулся – но не так, как сегодня он улыбался Хёнджину. А именно той омерзительной улыбкой, пробирающей до дрожи. Той улыбкой, от которой Кристоферу расхотелось шутить. Впрочем, как и учиться вместе с Минхо. - Что за балаган вы здесь устроили! – недовольно постучал указкой по столу профессор Коскорн. – Мне напомнить вам, что у нас вообще-то лекция? Минхо развернулся обратно к профессору и попытался сконцентрироваться на своем образовании. Его терпение лопнуло. Говнюку пора преподать урок.