Контраст чувств

— Странно, — в пол голоса Канна проговорила сама себе.       Она сидела, забравшись с ногами на узкую знатно потревоженную временем и множеством учеников школы кровать. Время было раннее, но ей всё никак не спалось. Помимо неё в комнате проживало ещё три девушки. На соседней кровати до этого момента шумно посапывала ученица, почти не знакомая Канне, как вдруг стала чаще ворочаться и тяжело дышать. — Тшш, — в тишине большой комнаты прозвучал шепот молодой ведьмы, и она, с трудом дотянувшись до соседней постели, прислонила пальцы к голове молодой особы и потянула изо рта тонкую струйку воздуха. Внезапно пробудившаяся медленно, но присмирела, — Я постараюсь быть тише…       Кажется, Канна научилась управлять снами. Ее мать не любила подобное колдовство, говорила, что это дело грязное, оскорбительное — лезть в голову к другому и дурить его, хотя сама раньше частенько начаровывала снов малолетней дочери, пускай и оправдывалась крайней нуждой. Вообще Канна не так уж и жаждала получить такое умение, да и в головы чужие лезть и мысли путать не планировала, просто интерес и азарт к тому, что не изучено. Однако теперь мысль, что морочить головы ей даже понравилось, вызывала стыд перед матерью. У Лилии, впрочем, могли быть свои причины — скорее всего она успела прочувствовать весь обман этой магии на себе. — Очень странно, — повторила ведьма, — Что же он говорил мне во время ритуала? — совсем неслышно рассуждала она.       Девушка вдруг задумалась, что знает о предмете своей симпатии очень и очень мало. Она мало знакома с его друзьями, хотя имела шанс пообщаться поближе уже несколько раз; не знает где он живёт, а он, напротив, провожает её каждый раз до дома. В конце концов она не знает даже, чем он занимается и как оказался в канцелярии университета. Одно было ясно — падать он совершенно не боялся в силу своей живучести, не иначе. Канна тихо хихикнула в ладонь. Что тогда с крыши, что вчера с метлы. Что, вообще-то, тоже было странно. Смех исчез. Пора бы включать мозги.       Ведьма поднялась с кровати и тихой поступью двинулась на выход. Клетка со свиногрызом девочки, спящей рядом с Канной, стояла на комоде возле выхода. Все сожительницы спали крепким сном. Когда дверь случайно скрипнула, свиногрыз проснулся, вскочил передними лапками на клетку и прерывисто завизжал, по инерции подпрыгивая. — Тихо! — строго прошипела на него ведьма, прислонив к губам палец, и живность тут же утратила голос, продолжая прыгать.       Сонный корпус общежития молчал. Девушка накинула лёгкий палантин перед уходом и вышла во двор учебной территории. Солнце только начинало озарять чистое небо сочным оранжевым цветом, в кустах тут и там кто-то цвиркал и изредка шебуршался. Маленькое озерцо стояло недвижимо, недалеко от тренировочной площадки. Сперва показалось, что двор пуст, но спустя время Канна подметила такую же, как она сама, раннюю пташку. — Доброе утро, — чуть наклонилась она к сидящему у озерца преподавателя.       Он поднял на неё глаза, а потом вернул их к книге, которую держал до сего момента раскрытой, и закрыл, предварительно зажав пальцем нужную страницу. — Не спится? — под его глазами засели лёгкие синяки. — Вам тоже, — Канна оглядела его книгу — Что это? — Восстанавливаю в памяти материал перед занятиями, — он провел свободной ладонью по обложке, — Ты справилась со своей проблемой? — А как вы думаете? — почему-то была уверенность, что и он не верит в то, что подобное может быть от усталости.       Он покачал головой. — Можешь попробовать на площадке, — он почесал нос, скептически поглядывая на ученицу. — Можно попробовать и без неё, — сама от себя не ожидав подобной смелости, Канна повернулась к руководителю и коснулась подушечками пальцев его виска.       Преподаватель не сразу понял, что она собралась делать, и с интересом замер. Жар от виска, точно подтаявший мёд, потёк по руке до разума Канны. Она чуть опустила подбородок и исподлобья посмотрела в глаза старшему колдуну. Учебный двор сменился лавандовым полем. Были видны стаи птиц вдалеке, кричащие что-то между собой, насекомые, копошащиеся в земле, утренняя влага на листве — всё было натурально до мелочей, до ужаса реалистично. Его пульс, его размеренное течение мыслей и спокойствие на душе — девушка хорошо чувствовала это, как и возникшую вдруг тревогу. Вдвоём они преодолели целые гектары, верхом на воздухе, проносясь сквозь вялотекущую негу утра. Ветер славно прогуливался средь туманной долины, покачивая кисти холодного пурпура. Уже занеся для помощи вторую руку, Канна попыталась узнать причину тревоги и поторопиться её унять. Разум опытного мага поддавался с трудом, а после он и вовсе попытался оттолкнуть девушку, но она лишь остановила его, сжав запястье мужчины в кулаке, как будто из ниоткуда разгорелось пламя, сначала небольшое, но затем стремительно разрастающееся, после оно неспешно принялось пожирать цветущие травы. Локон ведьмы загорелся как фитиль.  — Канна! — грозно повысил голос преподаватель, и девушку не сильно, но всё же отбросило от него, — Это весьма нахально с твоей стороны. — Я решила, что было бы болезненно прервать процесс так резко… — стыдливо пробормотала она и пальцами убрала огонёк с волос. — Я не про… — он глубоко вдохнул, чтобы умерить раздражение, — Лезть в мою голову без позволения, вот, что было нахально. Ты нервничаешь, твои силы нестабильны и даже руки трясутся, и ещё, ты сама узнала о путешествиях в чужие головы?       Ведьма виновато покачала головой. — У тебя появился аменто? — поманив за собой ученицу, он последовал в учебный корпус, — Я ещё тогда подумал, что для тебя странно отпускать свои силы настолько, но теперь ты как будто смогла наконец выйти за прежние границы.       Ведьма опустила взгляд и закусила виновато губу: — Я не знаю, — тихо призналась она, — У меня были мысли, но казалось, они слишком бредовые. — Канна, я думал, ты, как никто, сможешь сразу это понять, — он осознал, что ещё больше смутил девушку и решил ей помочь, — Ну, ты начинаешь крепчать в силе; открывается ведьминский потенциал, например, определённая склонность, особенное умение, тебе станет доступно большее количество рун и карт; в зависимости от вида партнёра, ты получаешь свойственные ему силы; до какого-то момента силы могут выходить из-под контроля, мешать тебе, не подчиняться. С партнёром вы будете хорошо друг друга чувствовать. Хм, что ещё, — он призадумался, — А! Точно, тебе должно это понравиться, — саркастически усмехнулся он, — Ты сможешь залезть к нему в голову, не так круто, конечно, но обрывок воспоминания или же мгновение жизни ты получишь.       Канна призадумалась, в голове всплывал только Амадей. У неё возникали по поводу него разные ощущения, и временами казалось, что он будто видит её насквозь. Да и пересекаются они чересчур часто. Наверное, можно было сказать, что её к нему тянет, но девушка быстро сообразила, что все эти факты можно отнести и к ещё одному чувству, поселившемуся в её груди. Амадей всё же был человеком. Или не был? — Может, тебя беспокоили какие-нибудь сны? — вклинился в рассуждения мужчина.       Сны и правда снились. Рой мыслей принялся атаковать голову Канны. — Да, — нахмурившись, покачала головой, — А если он человек?       Преподаватель встал и резко обернулся: — Не может такого быть, значит ты неправильно определила партнёра, — грубо констатировал он, и вдруг улыбнулся, — Помни, это не обязательно должен быть твой возлюбленный.       Ведьма стушевалась при таком громком слове, но кивнула. Вспомнилась маска Амадея и его скрытность. — Возможно он что-то скрывает… — Хотя, знаешь, это ведь может быть и колдун, — вслух рассуждал мужчина, прогуливаясь с ученицей по коридору, — Сильные колдуны прячут свою энергию в обычной жизни, ни к чему кричать своей аурой тут и там о величине сил.       Вот тут все постепенно стало складываться по местам. А ведь и правда, с ним знакома Дея, он нравится её компании; друзья у него тоже выглядят как имеющие большой запас энергии. И в канцелярии он, получается, не просто так отирался, значит по приезде решил отметиться и встать на рабочее место. Для того и скрытность — чтобы помогать городу без лишнего шума.       Канна хлопнула по ладони — после маскарада и мелких демонюг ведь не встретили, то-то она удивлялась, а тут понятно всё стало — он отпугивал своим присутствием всю мелкую пакость. Да и вчера помог отлавливать мятежников. Открытие тупо ударило в голову, Канна не могла понять, рада или всё же удивлена новому факту.       Нужно было как можно скорее сообщить всё Дее и обсудить это с ней, а потом поторопиться и встретиться с Амадеем и выведать какие-то подсказки у него. В голове бушевало цунами, так много дел разом на одну голову, да ещё и в короткие сроки нужно всё выполнить. Не говоря уж о том, что Канна как можно дальше пыталась задвинуть мысли о поисках родителей, она не знала, как их можно было устроить, где искать, поэтому попытки что-то придумать сводились к очередному расстройству и бессонной ночи. Сегодня она дала себе день на размышления, чтобы взвесить всё здраво, посоветоваться с Деей и узнать получше о ситуации в городе, а уже потом отправляться на поиски. Однако дополнительно проверить свой дом она всё же запланировала.       Вдвоём с преподавателем они успели дойти до библиотеки и теперь расхаживали между рядами полок. Мужчина что-то искал. — Вот, здесь должно быть написано, — он прищурился, заглядывая во взятую с полки книгу, свою положил верхом на другие, — Ты должна понимать, что у всех всё индивидуально, так что точных диагнозов не скажешь, но я почти уверен, что…       Он зачитался, а потом тыкнул куда-то на страницу и повернул книгу Канне. — Обострение чувства опасности, возбуждение дара предвидения, способность к перевариванию особо тяжелых ядов и их изготовлению, способность к укрощению жажды вампиров, регулированию влияния луны на персону ведьмы или колдуна, или же на партнёра, дар к созданию новых заклинаний… — Канна прочитала пару строчек и остановилась у пальца преподавателя, — Я создавала заклинания, но… — Как часто? — прервали её одним жестом. — Ну, самое сильное вы лицезрели в тот день, а остальные появлялись как-то незаметно и по мелочи, можно и не считать, — замялась она. — Вот об этом я и говорю, у тебя точно появилась связь, отсталость тебе понять с кем и обуздать новые силы, — он потянулся за своей книгой. — А это что? — Канна вытянулась, когда заметила странный мелкий шрифт в углу обложки.       Мужчина вручил книгу девушке и стал наблюдать, как она поглаживает пальцами рукопись. Ведьма быстро пролистала содержание и нашла знакомые символы снова. Крайне знакомые. — Где-то я уже видела подобные буквы… — Возможно на занятиях, хотя полноценно мы начнём изучать эту грамоту только сегодня, — он дал ей ещё пару мгновений, — Это латынь, — указал он на знакомые Канне буквы и слова, — А это производный от него, малоизученный, демонический.       «Демонический» — вызвало в ведьме желание передёрнуть плечами от охлаждающей испарины на спине и следующих за ней мурашек. Откуда там мог быть демонический?.. — Ах! — воскликнула Канна и рванула к выходу из библиотеки, вручив книгу обратно преподавателю, — Я опоздаю на занятия! — заминулась, притормозив у двери, — Нет, не приду!       Дея мирно посапывала в кровати, когда, словно торжествующая месть, Канна ворвалась в её дом и, снося на пути всё, что можно, уселась наконец прямо перед пробудившейся так быстро подругой. — Я почти пристрелила тебя. Даже когда узнала — тяжело было себя отговорить, — мертвецким голосом прошипела ведьма, — Дежурство всю ночь, так что поторопить оправдаться. — Я думаю, что у меня появился аменто.       Как была встрёпанная, помятая и взъерошенная, Дея сонно поднялась в сидячее положение и подпёрла спиной стенку. — Тут поподробнее. — Ничего не могу сказать пока, но уверена, что это точно оно, иначе и быть не может, — на фоне желеподобной старшей ведьмы, Канна выглядела невероятно гиперактивной, — Все признаки на лицо, можем даже проверить меня на правду твоими игральными костями, только вот… — она говорила быстро, поэтому замедление в конце вышло резким. Ей вдруг пришло в голову, что они с Амадеем виделись который день подряд и рядом с ним приступы неконтролируемых чар значительно снижались, или ей так казалось? — Ну раз ты так уверена, — пожала плечами подруга, — С костями ничего не выйдет, да и с игрой. — Почему? — тон Деи настораживал. — Ничего особенного, одна карта взбесилась и стала бесконечно прокручивать различные задания после последней нашей игры, да и кубик один из живых сдох. Либо наша игра была настолько скверной, либо кто-то играл не совсем честно и испоганил мне всю колоду, — даже сонное лицо старшей ведьмы всё же изобразило злую усмешку, — Что там у тебя?       Канна замерла ненадолго. — Кто мог играть нечестно? — мысли, только успевшие улечься по местам, снова закопошились в голове девушки. — Не знаю, — не желая продолжать эту тему, оборвала Дея, хотя её младшая подружка уже поняла, что «всё же знает», — Ты договоришь уже про аменто? И я наконец скажу про своё, — умело перевела внимание она.       Воодушевлённая любопытством, Канна принялась объяснять всё, что сегодня узнала. — Так вот, после того как я осознала своё аменто и увидела демонические символы, сразу же побежала, к тому, что осталось от дома, — заметив возбуждённый взгляд окончательно проснувшейся подруги, Канна поспешила остановить жестом поток её ругани, — Но важно не это. Важно то, что я порылась там и в обломках моей бывшей комнаты я нашла не только свои записи о новых заклинаниях и карты, но и маску, которая до сих пор оставалась у меня после маскарада. Смотри!       Девушка ловко вытащила из-за пазухи простую черную маску, покорёженную в пыли, но выглядящую для своего положения вполне сносно. — На ней я видела те символы, понимаешь! — сложно было прочесть по лицу Канны как она ко всему этому относится, потому как сейчас на её лице выражался только некий исследовательский азарт, удивление открытию и горячность, но всё это было словно со стороны, будто она старалась не подпускать к себе это исследование достаточно близко.       Она всё говорила и говорила свои рассуждения, а Дея думала, что давно заподозрила объявившееся аменто Канны, оно было слишком явно, вот только спрашивать отчего-то о самом партнёре старшей ведьме совершенно не хотелось, поэтому и сам вопрос об аменто не был озвучен. Возможно, она боялась услышать какое-то конкретное имя. — Амадей, — словно что-то очевидное, сказала Канна, а хозяйка дома, давно потерявшая нить её монолога, напряженно посмотрела на неё, — Учитель сказал, что он может быть колдуном, который ради всеобщего спокойствия и своего собственного скрывает яркую ауру, поэтому я решила, что он человек, но всё, не поверишь, говорит об обратном, ну взять хоть тот случай…       И опять Дея погрузилась в себя, а её подружка так увлеклась рассуждениями, что не заметила помутнение в лице слушательницы. Она нахмурилась, но не могла сказать и слова. — И теперь меня смущает единственный факт, — сделала паузу Канна, и её взгляд наконец сосредоточился и замер.       Она никогда не была глупой, может быть очень наивной, по-детски доверчивой, а ещё тревожной, но не глупой. Это знали все, в том числе её близкие. Именно поэтому тяжело было говорить ей, что поиски пропавших ведутся и что раз под завалами никого нет — значит родители живы. По глазам Канны было ясно, что она и сама всё прекрасно понимает, что и так слишком много работы сейчас для служебных ведьм, что родителей убить могло не только обрушение здания. — Дея. Почему на его маске демонические символы? Это же личная гравировка.       Пауза так и повисла в заряженном воздухе. Они глядели друг на друга, пока младшая не встала и не подошла ближе к подруге. Оголила плечо и, проведя ладонью над ним, изобразила по памяти те самые символы, чтобы быть убедительнее. — Смотри сама. Я бы могла поверить во всё это, но ведь ты познакомила меня с ним, и я, знаешь ли, отчего-то подумала, что ты могла бы испытывать к нему неприязнь по другой причине, ведь твоим друзьям он нравится, — юная ведьма была растеряна, но нахмурена.       Дея подняла на неё глаза, с секунду смотрела в них, потом отвела взгляд и отпустив напряжение с выдохом, ответила: — Ты это меня сейчас подозреваемой сделать пытаешься? Может и предательство повесить? Подсунула подружке демона и молчу, — Дея вспыхнула и тут же присмирела, заметив беспокойный взгляд младшей ведьмы, — Да ты чего, не думаю, что он демон, — отмахнулась она, выдержала паузу и переключила тему, — У меня тоже появился аменто, я так думаю. Хотела познакомить вас на кострах, но видимо придётся повременить.       Стало грустно, что подруга не оценила поисковые способности, всё же ожидалась совсем иная реакция на подобную находку. — Отличная новость, — поостыв Канна всё же приняла эту информацию, без обиды на странное поведение Деи. — Кто-то пришёл, — мимоходом сказала хозяйка дома, но её гостья уже знала об этом.       Канна убрала маску обратно за пазуху. Он может быть магом, который по какой-то причине носит маску с демоническими символами. Изучает, может. — Канна? — знакомый голос, но не тот, который ждала.       Модест стоял перед домом, и легкая улыбка скрашивала его вечно лояльное лицо. Чаще всего такие лица оказываются у самых отпетых негодяев, но сейчас повода так думать не было. — Что тебе нужно? — ведьма тут же принялась себя корить за излишнюю грубость, хотя парень её даже не заметил. — Амадей не смог зайти за тобой, попросил проводить до места встречи пока не разберётся со всеми делами. — На такое обычно только маленькие дети ведутся, — светлый голос сквозил подозрением. — Придётся тебе побыть сегодня в роли доверчивого ребёнка, — усмехнулся друг Амадея, но лицо и фигура его в целом осталась недвижима.       Он не говорил ничего лишнего и это жутко раздражало Канну, потому что его немногословность и скупость в раскрытии ситуации её жутко заинтриговали. — Отлично, но похитить меня у вас не получится, — вздёрнув нос, она вышла вперёд него и пошла, не зная куда. — Хорошо, — как с ребёнком согласился Модест и повёл к нужному месту.       По пути он не обронил ни слова. Да и шёл почти беззвучно, как тень. Незаметно касаясь спрятанной маски, Канна задумала кое-что провернуть и резким движением явила покорёженный предмет сопроводителю: — Ты знаешь чьё это? — полная недоверия и готовая добыть правду всеми силами, она захватила его взгляд своим, Модест нахмурился, но не испугался того, что оказался грубо схвачен магией правды.       Модест не торопился отвечать, сперва внимательно оглядел предмет, а потом с усилием прикрыл глаза и с тяжело скрываемым раздражением холодно процедил: — Не обязательно прибегать к этому, чтобы получить ответ, — и всё же натянул улыбочку обратно. — Хорошо. — Да, — ничуть не смутившись ответил он, — Знаю. И ты знаешь. — Она Амадея, — нетерпеливо подхватила ведьма, — Ему её кто-то подарил? Отдал? Он сам нашёл? — Нет, она принадлежит ему, — без толики юмора ответил Модест, — Там и гравировка его, только вряд ли ты её поймёшь, — не утаилось высокомерие голоса.       Канна впервые обвинила себя в наивности и беспомощности перед жестокостью обстоятельств. Дыхание задрожало, а кожа мало помалу начала распаляться от стыда, смущения и негодования, а ещё ярости, и, конечно же, страха. Модесту явно до лампочки её персона, он так холодно и честно ей всё выложил, да и общался сквозь зубы улыбочки. Канна чувствовала себя некомфортно в его компании, он явно не симпатизирует ей, оставалось только надеяться, что это хотя бы безразличие. — Я, — голос дрожал, и она попыталась ещё раз, — Я думаю, не обязательно идти до нужного места, мы можем встретить Амадея. Дойдём до туда, где у него дела и подождём, так ты от меня освободишься быстрее, — соглашаясь с собственными выводами, она кивнула и перевела взгляд на парня. — Мне поручено проводить тебя в конкретное место, времени на то и на другое уйдёт одинаково, — прозвучало как завуалированное «нет, я не стану делать что-то из твоей прихоти».       И они пошли дальше, тихо, молча. Ведьма буквально чувствовала, как гнев закипает в ней сильнее и сильнее, она сжала кулаки и попыталась заглушить обиду, но что-то уже безвозвратно клокотало в груди. Вязкая точно магма из самого адского пекла злость разливалась в сознании по-хозяйски, вытесняя здравый смысл и душевное равновесие.       Неожиданно для Модеста Канна повернулась и сжала клубок синего света в кулак. Как в ночном кошмаре улица потемнела, точнее она отошла на второй план, закрутилась в бешеном темпе; они замерли, незаметные для остальных, там, где всё контролировала Канна.       Она ещё не владела всеми крутыми приёмами, которые знали ведьмы, охраняющие города, но кое-чему Дея её все же обучила. Земное дно под ними разверзлось, маня к себе, взывая тысячей голосов. Модест с опаской и ленцой посмотрел сначала вниз, затем вернул взгляд к Канне. Ведьма сжала руку посильнее, и парень нахмурился пуще прежнего. — Проводи. Меня. К нему. Сейчас же, -отчеканила Канна, пребывая на волне адреналина.       И отступила, потому что угрожать кому-то в жизни ей ещё не приходилось, не беря во внимание тренировки. — Значит, иллюзиями запугиваешь? — брезгливо отряхиваясь, спросил уже без улыбочки Модест. — Боюсь, самый сильный в моём арсенале огненный столп придётся тебе только по вкусу. — Боюсь, тебя не обрадует тот факт, что в следующий раз меня уже ничто не будет ограничивать, — прозрачный намёк на Амадея Канна распознала сразу.       Теперь догадки о том, что Модест размазал бы её по стенке, не будь сдерживающих обстоятельств, подтвердились. Хотя верить в то, что Амадей кого-то от чего-то по отношению к ней сдерживает вообще особо не верилось, хотя данная мысль всё же пригревала сердце.       Совершенно без лишних слов они дошли до крупного двухэтажного дома, вполне вписывающегося в общую архитектуру города. Он располагался ближе к центру Констраса, к его сердцевине. С широкими окнами, точёными стенами, высоким забором и идеальным газоном под окнами. Модест открыл перед девушкой дверь, но зашёл в дом первый и сразу же затерялся где-то среди этажей. В это время на первый этаж как раз спускался Амадей, он выглядел уставшим и на секунду Канна даже замерла с сочувствующим лицом, но потом гнев пробудился и выплеснулся из чаши её некогда самообладания. — Ты чёртов демон! — зарычала ведьма, сжав кулаки до боли.       Хитрец сдержанно улыбался и, замедлив шаг, осторожно приближался к ней. — Да, так и есть, — без толики сомнений и терзаний совести произнёс он, сметая уверенность девушки.       С каким-то капризным рыком, ведьма стала гневно выплёвывать слова заклинания: вслед за её рукой в воздухе заклокотала и заискрила электрическая лесенка. Молния взвизгнула и метнулась к Амадею, рассыпаясь в блеске. Небольшой взрыв бухнул на всю гостиную, поглощаемый густым пятном тьмы — демон смахнул от себя магию без особых усилий.       Канну начинало трясти от раздражения, она чувствовала его высокомерие и насмешку каждой клеточкой кожи, и если это не было проницательностью, то определённо аменто. Он сделал лёгкий шаг, и девушка снова замахнулась уже обеими руками, цапанув с пояса мешочек с порошком. От злости, казалось, сил только прибавлялось, глаза помутнели, а жар в теле поддерживал огонь магии — она сдунула с ладони крупицы и вместе с пламенем, они ринулись в сторону противника. Языки играли как живые, казалось, сила росла поминутно. Дыхание быстро восстанавливалось, пульс почти не сбивался, жжение в руках притуплялось, но в груди что-то саднило, рвало плоть и ребра. — Ну-с? — он чуть склонил голову и поднял руку, уклонившись от удара, и встретил ещё одну магическую серию.       Попытки хоть как-то задеть противника Канна продолжала длительное время, пока дыхание не спёрло и жжение в груди распалилось таким же огнём, что она выпускала из пальцев. Раз за разом она вспоминала всё больше и больше заклинаний, голова гудела, а рвение меж рёбер стало настолько невыносимым, что чувствительность просто упала, только словно сорванное криком горло напоминало о истраченных силах холодным жжением. Всё это время демон легко отражал её удары, уклонялся или наконец поглощал пламя, втаптывая все старания девушки. — Ты! — вскрикнула наконец она и из последних сил, выхватила из-за пояса клинок и, сопровождая движения тёмной магией, высекла в воздухе линии прямо перед лицом Амадея, но он вдруг оказался сбоку, выбил клинок и схватил руки девушки, тут же забрыкавшей всеми конечностями.       Она явно утомилась и к тому же чем-то была подкошена, помимо душевных ударов, полученных от новых известий. Амадей быстро скрутил её, поэтому Канна расслабилась и позволила ему взять себя в охапку и уложить к себе на руки. Лицо её не выражало ничего — однако так думала только она, на самом деле уголки губ были по-детски опущены вниз, и нижняя губа слегка подрагивала, нахмуренные брови и опущенные глаза тоже о чём-то говорили. Она была обижена. — Что ж, ты победил, рад теперь? Сейчас ещё немножко поизмываешься надо мной и пойдёшь расскажешь на потеху друзьям, — она сложила руки на груди и сильнее насупилась, наморщив лоб.       Амадей беззлобно рассмеялся, даже умилился: — Но ты сама решила, что я человек, — обнимая её, он поглаживал нежную кожу большим пальцем. — Ты притворялся бессильным, прикидывался слабым существом, — с новой волной ярости, бросила обвинения, тяжело выдохнув будто последний воздух из лёгких и горестно всхлипнула, тут же замяв этот постыдный звук. — Нет, по какой-то причине ты так решила, я просто подыграл тебе, — он попытался заглянуть ей в лицо, но она уклонилась, опустив глаза, — Никакого вранья, моя маска с адской гравировкой была всё время у тебя.       Повисла тишина и они оба замерли. Канна чувствовала тяжесть взгляда на себе и хотела поскорее выпутаться из рук демона, а желательно вообще уйти, но всё же понимала, что просто так он от неё не отстанет, поэтому было принято решение пока сильно не брыкаться. Только сейчас она задумалась о том, что не стоило вообще приходить, лучшим вариантом было просто начать его игнорировать — и дело с концом.       Амадей не спеша встал, дошёл до кухни и налил им обоим выпить. Канна подняла своё бледное осунувшееся лицо и оглядела помещение. Дом был выполнен в тёмных тонах, кажется, морёный дуб и каменные плиты. Как ни странно, а выглядело это очень красиво, сдержанно и располагающе. Зал плавно сужался кухней в одной стороне, коротким коридором в другой, лестницей в третьей и наконец выходом на веранду.       Темная плитка на кухне выглядела холодной, и девушка поёжилась, заметив босые ступни парня. Ей стало интересно, мог демон чувствовать холод не так, как другие, может, и не чувствует его вовсе? Он подошёл и протянул ведьме стакан, аккуратно присаживаясь напротив неё, чуть возвышаясь на кресле. Затем положил перед гостьей уже очищенный и нарезанный фрукт, снова чудной и яркий. Демон, как и прежде, не выглядел для неё пугающе, если только слегка, также она не испытывала невероятного страха, однако ясное знание о том, что перед ней демон, так ловко и бессовестно обманувший её, разжигало в ней искреннюю ненависть и необузданный страх перед неизвестным. Однако был и ещё один источник этих чувств. — Ничего такого, сегодня обойдёмся без крови грешников, — Амадей усмехнулся на недоверчивый взгляд девушки, обращённый к багряному напитку в стакане.       Канна прищурилась, но приняла напиток. В горле першило, боль в груди никак не хотела проходить. Странно. Ведьма опустила взгляд в пол и отпила терпкого сока граната. Резь в горле оказалась слишком резкой и пришлось откашляться. Демон молчал и это казалось странным. Когда, сжав в кулаке густой ковер, на котором сидела, Канна украдкой подняла на него глаза, то сразу же пожалела об этом решении. Теперь она сомневалась, что он вообще её отпустит. Она не знала, что можно было ожидать от демонов, а этот ещё и скрывал свои силы от неё. Насколько же он силён, что не то, что Канна, но и её родители, и Дея с друзьями не заметили в нём дьявольщину. Эта мысль заставляла содрогаться.       Амадей опустил локти на колени и наклонился всем телом вперёд. Его лицо выглядело спокойным и немного задумчивым, он смотрел на девушку открыто и прямо, чем немало смущал и пугал. В эту минуту ведьма подумала, что тот факт, что он демон вполне логичен исходя из всего, что происходило, да даже глядя на его лицо можно было понять, что он демон, глядя в его глаза. Глубина их темноты была теперь необъятна. Сосредоточив свой взгляд, ведьма попыталась хоть мельком просочиться в поток его мыслей, но не смогла ничего. Он не переменился в лице, но она точно знала, что он понял её наглые попытки.       И как только она не заметила этого раньше? Как минимум те падения с крыши и метлы — другой давно уже умер бы или как минимум сильно пострадал, а этому хоть бы хны, да и к тому же, если демон умирает, он всего лишь опускается в нижний мир, для сильного высшего оттуда вернуться не составит труда.       А ведь когда они вместе шли с маскарада, Канна призадумалась, что улицы чересчур чисты от низших, это воспоминание врезалось в голову, отчего ведьма чуть не вздрогнула, прикрыв ладонью рот, затем снова оглянулась на Амадея, а он всё также пристально за ней наблюдал. И вдруг заговорил. — Я что, и правда оказался твоим аменто? — это прозвучало для ведьмы с каким-то высокомерием.       Она хмыкнула и уставилась на него не менее грозно, следовало спросить у него про сон, но интуиция и так уже во всю кричала свой вердикт. Слишком неповторимо, слишком трогательно и уютно ощущала себя Канна. Он ей наверняка нравился, она и это признавала, но полностью сбросить своё состояние на влюблённость она не могла. Оставалось только оттягивать момент. — Насколько же ты силён, что смог скрыть ото всех свою ауру? — она задала вопрос и замолчала. — Скажем так, не приходится жаловаться, — коротко и без доли смеха. — И тогда, после маскарада, я всё думала, почему улицы были ужасающе чисты от низших, даже в голову не пришло, что что-то невероятной силы могло их спугнуть, а теперь всё встало на свои места, — она отползла немного назад, чтобы сохранять дистанцию. — Давай не будем тянуть, я ведь прав? — девушка подняла к нему вопросительный взгляд, — Я — твой аменто. — Что… — она знала, что нужно узнать у него про сон, но боялась спрашивать, боялась, что ошиблась настолько, что не просто влюбилась, но и ненароком заключила аменто с демоном.       Сердце будто загудело и забилось сильнее. Грудь сдавила какая-то горечь и ведьма ахнула, скривившись. — А разве нет? Ты ведь не из-за оскорблённых моим жутчайшим обманом чувств сюда ворвалась? — его лицо по-прежнему сохраняло холодное спокойствие, и Канну это начинало пугать, учитывая, что раньше он почти всегда ей улыбался.       Она потупила взгляд и закусила губу. — Оу, — обронил он и улыбнулся уголком губ, — Но всё же вернёмся к аменто. Мы заключили его, у меня было видение, и я почти уверен, что у тебя тоже, а ещё ты явно получила некоторую силу, — он сделал паузу, сложно было распознать к чему он ведет, — Я немного успел прочесть об этом, но знаешь, почему-то я уверен, что сейчас тебе больно именно из-за твоего противостояния мне, больно, как и мне.       Канна дёрнулась от последних его слов и что-то в её сердце отозвалось, но она взяла себя в руки и подняла на него озлобленный взгляд и, подобрав ноги ближе к себе, села поудобнее, чтобы если что успеть схватить зелье. — Чушь, это всё пройдёт, — истерика в её голове буквально завладела ей, он был её аменто, совершенно точно и наверняка, она не ошиблась, теперь мозг словно распался и отказывался думать. — Я надеялся, что ты объяснишь подробно, — Амадей протянул руку и почти скользнул пальцем по щеке ведьмы, но та резко отшатнулась. — Нечего объяснять, это ошибка, ведьмы не связываются с демонами, — она аккуратно пересела на корточки и медленно стала подниматься на ноги, — Тем более, я и так уже слишком многое тебе рассказала, как будто бы кто-то за язык тянул… — пробормотала рассерженно она, припоминая их долгие прогулки и её насыщенную полезной информацией болтовню, — Аменто можно расторгнуть, это не сложно.       Конечно же, это было ложью, Канна понятия не имела как это сделать. Ведьма-наставница к тому же предупреждала, что это рисковое дело — прерывать духовную связь, но первыми столь импульсивными желаниями Канны оказались — поскорее убраться как можно дальше от Амадея и всё обдумать без его присутствия и назойливого взгляда.       Он тоже встал.  — Я не дам тебе уйти, — предупреждающе сказал он, — Пока мы не придём к соглашению.       Ведьма напряжённо, но стремительно двинулась параллельно демону в сторону двери. Амадей двинулся следом. — Ты не в том состоянии, чтобы сопротивляться, тем более новые силы не помешают как мне, так и тебе, — усмехнулся он, — Давай поговорим, — елейно уговаривал Амадей, как и свойственно демону, — Разве тебе самой не интересно попробовать то, что не достаётся другим ведьмам? — Нет, это проклятье! — выдохнула порывисто Канна и метнулась к выходу.       Её ноги чуть скользили на гладком полу, и, хотя это было незначительно, абсолютно устойчиво стоящему босыми ногами Амадею Канна всё же проигрывала. Девушка вскрикнула и дёрнула на себя дверь, та робко приоткрылась и тут же яростно захлопнулась под напором крепкой руки. Ведьма уже положила пальцы на одну из бутылок, но ноющая и накатывающая волнами боль не позволяла сконцентрироваться даже на малость. Демон подошёл совсем близко и встал как тогда, при первой встрече. Горячее дыхание опаляло кожу, он был крайне близко. Знакомым жестом он склонился и прижался лбом ко лбу девушки и замер, вглядываясь в её глаза. — Канна, — полушепотом сказал он, улыбаясь, и тупая боль стала отступать, она освободила сердце, тяжесть отлегла от рёбер, приятное звучание поселилось в голове и ощущения словно обострились, словно стали вдвое сильнее и при этом приятны. Амадей чувствовал это так же, как и Канна.       Она на мгновение прикрыла глаза и подалась ближе к парню, а он с жаждой склонился в ответ. — Амадей, — Канна со смущением открыла глаза и взволнованно посмотрела в его, её пальцы безотчётно отпустили флакон, все чувства, которые поглощали её в этот момент — не хотелось, чтобы они останавливались.       Словно разлитый по телу ток, невероятная магнетическая энергия, живое волшебство растекалось под кожей и хотелось продолжать чувствовать весь этот спектр общих ощущений.       Демон машинально опустил ладони к бёдрам девушки, чтобы приподнять невысокую особу на уровень лица. Она не сопротивлялась, но по телу пробегал жар смущения и неловкости. Но тут дверь внезапно распахнулась, и они оба отпрыгнули от прохода точно резко пробудились от какого-то зачарования. Канна обескураженным взглядом смотрела на то, как Кассиан о чём-то ругаясь высказывался Амадею прямо с порога, а тот с готовностью и протестом следил за телодвижениями ведьмы, которую от него отделял внезапно пришедший друг. Воспользовавшись минутной возможностью, она выскочила и захлопнула за собой дверь. Амадей выбежал из дома почти следом и резко схватил за руку, скоро нагнав. — Канна, — настойчиво прозвучал он. — Нет! — крик принял облик магии, и демона легко, но ощутимо ударило электрическим разрядом.       Дальнейшее преследование Амадей пресек. Чтобы её и догнать никто не смог, ведьма применила магию дурмана и маскировки, чтобы наверняка, и поскорее ринулась к Дее, а лучше в учебный корпус. — Что же ты творишь, — прошептала она сама себе.       Запаздывающими мыслями Канны были рассуждения о том, что с появлением новых сил неплохо было бы изучить такое необходимое сейчас моментальное перемещение. «Да, нужно выучить его.»