***
— Вы с Амадеем тренировались целую неделю, о чём ты переживаешь? — спросила Риз. Сегодня она сражалась с долговязым демоном с порванными крыльями, он выглядел сильным, но Риз слишком регулярно участвовала в боях, чтобы проиграть ему и потерять гонорар. Её сражения бок о бок с рептилиями походили на красивый танец. — Я видел их тренировки, поверь, ей есть о чём беспокоиться, — с видом знающего дело, пожаловался Касс. — Ты последнее время ворчишь слишком много, — пожаловалась в ответ я и в тот же момент отвлеклась на Амадея, которого увидела в противоположной стороне от меня. Он тепло улыбнулся мне. Там стояла компания крупных демонов, среди которых и мой партнёр по сделке. И правда, как он к ним попал? — Да вы ведёте себя как подростки, — продолжал ныть Кассиан, его день не задался с самого утра. Он наконец проследил мой взгляд. — До сих пор не могу поверить, что ты умудрилась заключить сделку с Асмодеем стоило мне отойти поболтать с Риз. — Ты реально ведёшь себя как мамочка, фу, — внезапно выдала Риз, брезгливо нахмурившись, и всё же присмотрелась с осторожностью ко мне. Объявляли участников. Я вся превратилась во внимание. Пошла бесчисленная череда имен участников, все из них по-разному реагировали — кто-то бравурно выпячивал грудь, кто-то веселился, кто-то напрягался пуще прежнего, а кто-то сдержанно и едко улыбался, точь-в-точь как одна знакомая демоница. Асия. Мягко перебирая шёлковую прядь волос в когтистых пальчиках, она смотрела на меня издалека, следила за реакцией. — Мне не показалось? — первая спросила Риз, гримасничая с Кассом, — Она ведь ни разу ещё при мне не выходила на арену. — При мне тоже, — признался демон, — Отличный день, чтобы посмотреть, как её изувечат, — добавил с особым удовлетворением он. Где-то вдалеке удивлённо поднял брови Амадей. У меня земля из-под ног ушла. Я почувствовала это, когда пол стал стремительно приближаться, а в глазах помутнело. — Эй, — раздался голос Кассиана у уха, он поймал меня. — Что с ней? — Риз. — Попить принесите, — скомандовал Амадей, беря моё лицо в свои ладони, — Ты бледная. — Амадей, вот, вода, — незнакомый голос. Стакан возникает у моего лица и как в тумане я пью, пока жар не уходит с лица. — Ты испугалась? — рядом с аменто я начинаю успокаиваться и окончательно прихожу в себя, вдыхая его запах, — Всё будет в порядке, ты и не с таким справлялась, — Говорит он и я обнимаю его, утыкаясь в грудь. — Надеюсь, — мой голос звучит приглушённо, и в этот самый момент мы слышим, как объявляют соперников. Мне снова кажется, что от страха я что-то перепутала, но взгляды остальных возвращают меня на землю. — О, — прерывает навязчивую тишину Касс, — Надирать её зад будешь ты, ведьма. Неплохо. Я хмурюсь, пытаясь собрать мысли. Нужно идти к арене. Гата шипит из тени и мне трудно понять, то ли от предвкушения, то ли от раздражения, то ли её снова достали адские дрозофилы. — Вот он и подходящий случай, — шипит она мне заговорщически. Я оглядываюсь на ребят и понимаю, что у меня трясутся колени. — Ну, и что это… — начал было Касс, но его заткнула Риз. Когда наступает мой выход, я не медлю и быстро оказываюсь под бесчисленным количеством взоров. Замечаю и Кассиана, и Амадея, и Риз, а также и того демона. Значит, это — Асмодей? Один из самых близких к Дьяволу демонов. Что если и сам он здесь? Пригляделась, но рядом с Асмодеем только Самаэль с Лилит и Азазель. Пара достаточно обычных демонов ещё: молодой темноволосый со скучающим взглядом и внимательно наблюдающий за ареной шатен и другие. Не удивительно, верховных демонов редко видишь, что уж говорить о Дьяволе. Асия вышла на арену так грациозно, словно это танцпол, а не место, где сейчас прольется кровь. Насчёт последнего я была уверена, потому что если она не сможет мне навредить, то я точно наврежу ей. Мой серьезный взгляд она не воспринимает и только сильнее усмехается. Демоница стоит, сложив руки, пока нас представляют. — Бой открыт! — трезвонит огромный демон у ограждений с возвышения. И у меня в ушах возносится трескучий звон. — Соберись — шипит Гата из тени, — Она будет выводить тебя на эмоции. Лёгкий шаг Асии плывёт в глазах, я трясу головой, сжимаю кулаки и точно также обхожу её по кругу. — Тебе нездоровится? — ласково режет она клинком языка, — Как же так? И правда в глазах мутнеет, а сердце заходится нездоровым ритмом. Меня мотает. — Как я и говорила, — Гата усмехается, её забавляет предсказуемость демоницы. Изящная рука Асии плавно ведёт по воздуху и в моём животе взрывается буря, расходясь адовым пеплом по венам. Скриплю зубами, сдерживая в себе крик боли. Нельзя растекаться в беспомощности прямо перед всеми этими стервятниками, они не оценят этого в любом случае, а в худшем посчитают призывом к дальнейшим действиям. — Не уверена, что справедливо было ставить меня в противники тебе, — она прекрасно знает, что это не случайность, — Поэтому я не стану пользоваться своим явным преимуществом перед тобой, — уже пользуешься. Все эти мелочи, которые я подмечала, выдавали её с потрохами — её голос, усмешки, снисходительный взгляд, на глубине которого, по правде, плескалось отчаяние и зависть, даже страх перед этой мелкой ведьмой, которая «заняла» её выгодное положение. — Погодика, что это с тобой? Ты ведь не думаешь реагировать на её…? — шипящий голос Гата зудел в ушах, когда я подняла яростный взгляд к Асии. — Лгунья, — цежу сквозь зубы я и обращаюсь к своей силе. В теле разливается пламя всё сильнее и сильнее, но оно не течёт, оно не плывёт к кончикам пальцев, оно будто взрывается внутри меня, не дожидаясь выхода. Я охаю, хватаясь за грудь. Руку вдруг сводит судорогой и из пальцев вылетают лишь лёгкие искры. Горло сдавливает сухостью. Головокружение сцепляет голову. Я чихаю и изо рта тоже валят только искры. Резкий смех Асии заставляет меня поднять затравленный взгляд. На зло ей я выставляю руку вперёд и ударяю магией, но вылетают только крохи искр. Снова и снова я выставляю руки, взываю к ощущениям Асии, к её мыслям, представлениям в попытке поднять иллюзию, но не слышу ничего. Только звонкая пустота. Пустота и молниеносно распространяющийся страх внутри моей груди. Щелчок её пальцев разлетается в воздухе и моё горло будто перекрывает. Я поднимаюсь в воздухе и беспомощно болтаю ногами, задыхаясь. Глаза бегают от демона к демону. Чёртовы засранцы, стёрла бы в кровь это наслаждение битвой с их лиц. Не битвой, а моими мучениями. Но вдруг приток чужеродной силы встраивается в моё тело, он ползёт к шее, и хватка на шее лопается. Взгляд противницы ужесточается — она тоже заметила мимолетное присутствие его силы, поэтому направляется ближе ко мне и дёргает мои волосы, сжимая их у самых корней. — Что такое? Уже не так уверена в себе? — её насмешки ужесточились, — Похоже, сегодня весь ад убедится в том, насколько жалкие ведьмы. — Не может быть, — я вяло трепыхаюсь в её хватке, как кошка трепыхается, когда её схватили за шкирку. Я и сама себя ощущаю жалкой и ущербной, — Моя сила, её снова нет, — мой шёпот слышен только мне, но Асия и так обо всём догадывается. Все события пролетают перед глазами, пока я не осознаю. Мой обморок и поданный неизвестно кем стакан воды. — Она подсыпала ведьмино древко в воду, — опережает мои мысли Гата и поспешно поясняет, пока я не спросила, — Дерево, что питается кровью и не прочь сожрать магические силы. Я выдыхаю и снова вдыхаю, погружаюсь в себя, хватаю силу и тяну на поверхность, но прежде, чем выйти наружу, она рассеивается точно пыль. Лицо жжет от позора. Какой-то демон осмелился отравить меня прямо при Амадее, они перестали его уважать…или? — Не волнуйся, ты просто ещё слаба, — неутешительно говорит теневой демон, — Сначала её уберем, а потом будешь страдать. — Ты сжульничала! — кричу я и озираюсь по сторонам, но никто не реагирует, только Амадей стоит нахмурившись. — Здесь правил нет, тем более правил, запрещающих убивать ведьм, это арена демонов, — довольно говорит она и делает выпад. Удар приходится мне прямо по лицу. Спина врезается в стену арены, и я скатываюсь на пол, хватаясь за щеку. Она кровоточит и адски болит. Нет, уважать Амадея они не перестали, дело в Асии. Это сделал кто-то из её приближённых, кто-то, кого она точно также как и саму себя убедила в том, что важна Амадею больше, чем я. Что он не накажет её за такую мелочь, что, как и было, судя по всему, раньше, она могла позволять себе, что угодно. Демоница по сей день считает меня всего лишь помехой, небольшим препятствием на их пути. И её самоуверенность меня невероятно злит. Она считала меня паразитом с самого начала и ни разу даже не пыталась смотреть глубже, каждую встречу, каждый взгляд, когда она смотрела на меня, она видела всего лишь зверюшку, испытанием в их с Амадеем любви? Я вспомнила все разы, когда сомневалась в себе, когда не доверяла Амадею, когда нашла то кольцо, когда нашла записку, когда увидела впервые как она к нему льнёт несмотря на меня. Она взбесила меня в тот же момент, потому что она не имеет права на что-то надеяться. Он мой. Мой аменто. Моя пара. Мой демон. Мой взгляд ей не понравился и потому демоница снова нанесла удар, но, прежде чем я успела отреагировать — Гата незримо сдержала его, поэтому на мне осталась только царапина. Второй удар ни Гата, ни я не успеваем подловить, и он впивается мне в грудь дробью — я складываюсь пополам, заходясь кашлем. По камню цокают каблуки, приближаясь ко мне. Я ползу вбок подальше от неё и тут плита под моей рукой улетает вниз. Я охаю и пячусь, но сталкиваюсь с демоницей. — Букашка. Хочешь узнать, что находится ниже Ада? — её длинные закрученные ресницы прикрывают блеск высокомерных глаз. И я взрываюсь от злости. Знаю, что заденет её деспотическую душёнку до глубины души. — Твоя честь вместе с жалкими попытками вернуть внимание Амадея? — я не заметила, как мои губы растянулись в едкой улыбочке. И тогда она вспыхнула. Её облик стал демоническим — уродливый, мускулистый, но такой же изящный. Черные дыры глаз и ребристые рога. Существо на каблуках заставило меня дёрнуться и едва не опрокинуться в образовавшуюся дыру. — Наглая мелкая зверюшка, правильно тебя назвал Касс, — впервые из её уст непринуждённо вырвалась кличка этого демона. Она подошла вплотную и надавила туфлей на моё бедро, подталкивая к обрыву. — Ему ты тоже не слишком нравишься, — парировала я и в этот самый момент снова увидела ревностную вспышку на её лице. — Кинжал! — крикнула сверху Риз, и я вижу их с Кассом, взволнованно смотрящих на меня. Асия тоже их замечает, поэтому тут же сжимает в кулачки свои руки и моя голова начинает трещать точно орех под ловким молотком. Её когти опускаются мне на шею и вонзаются плавно и легко точно нож в масло. Как я только об этом не подумала! Хоть я и потеряла свои силы, это для меня не в первый раз, я уже умею жить и без них. Выживать без них, значит, смогу и сейчас. У меня нет силы, но всё ещё есть кинжал. Я сгребаю его непослушными руками, борясь с болью головы, и пытаюсь перехватить поудобнее. Пальцы дрожат, а ноги ослабли, шум в ушах отвлекает, а шею сдавливают когти Асии. Я перехватываю лезвие и наотмашь бью прикладом ей по локтю. Она шипит от судороги в руке и отскакивает, освобождая мне дорогу от неё. Почему я не ударила её лезвием? Струсила? Пожалела? Почему? Она же ужасно ненавидит меня, хочет убить, вела себя со мной отвратительно, хоть и не открыто. Теперь же наша вражда открылась и стала более чем очевидной. Это словно…объявление войны, а значит только начало, но я чувствую, что именно в этот раз я просто обязана сразу укрепить свои позиции. — Мне нужно чтобы ты помогла отвлечь её, я кое-что придумала, — шепчу я фамильяру и тот покорно устремляется по теням к демонице. Достаю из-за пояса шипучку для демонов и взрывное зелье, первую взрываю прямо перед Асией и начинаю бежать по арене, бездумно наступая на все плиты. Демоница визжит, потому что шипучка сжигает её глаза. Некоторые из плит начинают выдвигаться, сдвигаться, подниматься с громким скрежетом и всё это, безусловно, отвлекает противницу и сбивает с толку. Я продолжаю бежать, пока не поднимаю столько плит, что вполне могу скрыться за ними. Асия ударяет силой, но промазывает из-за плиты, потом разъярённая ударяет ещё раз, и попадает. Сжимаю рот, чтобы не зашипеть от боли ожога и бегу дальше. Когда поднимаю, казалось бы, все плиты, то взрываю перед собой второе зелье, и пока поднимается дымовая завеса, я устремляюсь к противнице. Публика, также ослеплённая, тоже недовольно шумит. Как бы ни старалась, но со своими обожжёнными глазами демоница намного хуже меня видит в дыму. Я почти подбегаю к ней сзади и рассекаю бок кинжалом, но Асия ударяет меня новой волной жжения, а после каблуком. Живот сводит, и тошнота выплёскивается на камень мерзкой лужей, я теряю кинжал, но пинаю демоницу в ответ по голени. Та снова вопит, грязно ругаясь. Живот продолжает мерзко сводить, пока дрожь не проходится волной по телу взад и вперёд. Мне хочется вывернуться наизнанку, хочется плакать от бессилия и отомстить этой стерве, которая продолжает смотреть настолько высокомерно. Она точно также наблюдала, когда в меня вселилась Кат. Ползу скорее к кинжалу, но она опережает и едва не наступает мне на руку, придерживая оружие, а затем сплёвывает презрительно перед собой. Я переворачиваюсь на живот, чтобы уползти от неё как вдруг… холодное лезвие пронзает меня меж рёбер. Мой собственный кинжал торчит из меня, поблескивая рукоятью и я судорожно выдыхаю. Она переместила его сюда. Разинув в безмолвном крике рот, я вытягиваю из себя нож, пропитанный ядом, и переворачиваюсь на спину, сжимая рану. Глаза бешено мечутся взад-вперёд. Она обхитрила меня. Я чувствую…чувствую… как тот несчастный демон из особняка Амадея, он чувствовал тот же страх и изумление? — Ты как была игрушкой для развлекухи демонов на балу, так ей и осталась, ставки только возросли, — ей уже не весело, — И к игре присоединились демоны посильнее. И я больше не сомневалась, что хочу её уничтожить. То нападение у «принцессы» Ада, то вселение Кат, это мерзавка определённо имела к этому отношение и сейчас буквально призналась в этом. У меня саднило лицо, трещала голова и болели колени, а ещё я только что достала из живота нож, но я готова была её убить даже взглядом. И именно в этот момент о себе дали знать раны с прошлого боя. — Сперва я не собиралась делать задуманное, решила немножко поиздеваться над тобой, запугать и отпустить, но теперь ты меня ужасно взбесила, — рычит она с удовольствием, демонстрируя клыки, и я понимаю, что не было бы никакой пощады при любом раскладе, — Я хочу тебя унизить, чтобы ты навсегда забыла путь на арену и в ад. Я стесняюсь спросить, что же было до этого? Что, если не унижения и издевательские пляски на моей гордости? Дымовая завеса потихоньку спадает и все начинают нас видеть. Побитую меня, и почти целёхонькую Асию. Кровь начинает течь чересчур обильно. Онцилла сгущается тьмой возле меня и ложиться на мой живот, давит на рану, запечатывая. Прямо-таки домашняя кошка «залечивает» мурчанием хозяина. Только я в аду, а кошечка — демон. — Воздух переменился, стал тяжелее и древнее, — сообщила как бы невзначай Гата, когда я почувствовала желание заснуть. Темнота стала сгущаться вокруг демоницы, плотный, холодный воздух. Демоны отпрянули от ограждений, лицо Амадея тоже изменилось. В тенях мало-помалу я стала различать странные очертания. — О, — потянула манерно Гата, и я всё поняла. — Из тебя когда-нибудь высасывали энергию тысяча демонов? — самодовольно улыбнулась Асия, — У тебя уникальная возможность попробовать это, — захотелось стереть её эту улыбку с лица. Позади и вокруг демоницы сгустились тени онцилл. Их и правда было очень много, так много, что, казалось, даже своим присутствием они могут тебя стереть. — Какое несчастье, я ведь совсем ничего не могу против них? — спросила я Гата, не скрывая сарказма. — Думаю, ничего, — равнодушно ответила онцилла с нотками самодовольства и сарказма. Асия нахмурилась, наверное, подумала, что у меня бред, но я поспешила ей всё разъяснить. — Видишь ли, меня едва ли можно напугать онциллой, — прохрипела я, приподнимаясь на ноги, — Потому что это — мой любимый в Аду зверь. Гата спрыгнула с меня материализуясь игривой кошкой с неуправляемым хвостом. С лица Асии сошли все краски, она задрожала всем телом. Она запнулась на каблуках, неверяще всматриваясь в моё лицо. Я чувствовала такое поднятие духа, какое и не подозревала в подбитой себе. Это настолько безумное совпадение, настолько идеальное, что это должно быть сон или… я украдкой посмотрела на триумф на морде моего древнего фамильяра. — Госпожа Ведьма, мой клан — для Вас, — рычание древнего приглушённого голоса разошлось в тишине арены. Мне хотелось смеяться, потому что в другой ситуации эта норовистая кошка ни за что не назвала бы меня так. Воздух жужжал от множества голосов, их стрёкот предвкушения забурлил сильнее и вдруг всю арену поглотила тьма. Я совсем забыла про зрителей, но сверху посыпались обомлевшие возгласы. Вздохи ужаса, удивления, и опаски. Они поражены. Какая-то ведьма приручила демоническое отродье. Тени рассеялись как раз для того, чтобы я сумела подойти к Асии. Теперь улыбка украшала моё лицо. — Если ты на мгновение подумала, что у тебя все шансы, то посмотри на меня. Даже без своих сил я тебя выиграю. Гата засверкала глазами — материальный облик ничуть не умалял жути, которую она вызывала в окружающих. Хвост её завился точно бесноватый, а туча её сородичей хлынула внутрь демоницы. Я подошла к ней уже ослабленной и ничуть не чувствовала вины за это. Я хорошо выучила их правила. Мухлёж, жульничество, жестокость — в этом нет абсолютно ничего плохого, если возвращать это в ответ. Я оказалась позади неё. Пинаю её по ногам, и демоница звонко падает с высоты каблуков коленями на камень. Усаживаюсь сверху, упираясь в лопатки, прижимаю к земле. Её волосы легли в мой кулак так естественно, как полагается. Я дёрнула её, приближая к светлому тонкому горлу кинжал. Она не умрёт от такого ранения, и всё же это будет ужасным страданием. Мрак онцилл едва рассеялся. Гата вышагивала по направлению к нам, а Асия непонимающе рассматривала её. — Как же так…он сказал… — её взгляд блуждал, — Я не хочу, чтобы это тело уродливо рассыпалось, оно мне нравится, — обратилась она ко мне, но я проигнорировала эти её слова. — Ты думаешь, что меня нужно унизить? А я думаю, что это не помешает тебе. Она на коленях передо мной. Её волосы в моём кулаке, а лезвие в другом. Она чувствует холод клинка и вдруг смеется, уверенная, что я не смогу. Я вспоминаю ужасы бойни в Контрасе, последнее, как мне запомнился мой родной город. Какой ужас я пережила, а они устраивает такое ради развлечения — я поняла окончательно, что мы и правда различаемся: я, они, и мои бывшие сёстры. Я вспоминаю демона в доме Амадея, которого я ранила ни за что. Кровь стоит перед глазами, как и его несчастное лицо. Пожалуй… — Отпусти… — шипит она словно ядом, хватая меня за руку. Пожалуй, я бы посмотрела на такое же выражение лица и у неё. Моя кисть легкая словно рука пианиста. Она скользит с кинжалом вдоль её горла и тело ослабевает. Я отпускаю её, чтобы та позорно шлёпнулась на камень. И тогда шоу действительно начинается — оставшиеся тени одна за другой ныряют в обессиленное тело демоницы пугающей чередой. Вот и всё. Судья кричит, что я победила, но я не слышу хлопков или возгласов — стоит абсолютная тишина. Я вытираю кинжал о её платье, затем кулаком с кинжалом свою щеку, но только сильнее пачкаю её, а затем зову Гата и ухожу прочь с арены. И в голове простой ответ. Теперь я всегда буду ударять по ним первая. Кровь ярким образом вспыхивает перед глазами и тело тянет на пол, но я устою и уйду с арены. Я прошла через толпу зрителей, но меня не заботили их переговоры. Я видела, что на арену уже отправили нескольких демонов с огромными чемоданами похожими на медицинские. Интересно, мне бы поспешили так помогать? Я всё думала и никак не могла понять чувства. Они пугали меня, ужасно тревожили, но я не могла от них отказываться. — Вот они, знаменитые безжалостные ведьмы во плоти, — услышала я у самого выхода с арены, — Что на балу, что сейчас — везде норовят показать своё превосходство, складывается ощущение, что они снова пришли сюда, чтобы в очередной раз украсть у нас всё, — эти слова поразили меня до глубины души, но я была истощена, поэтому только едва глянула на говорящего. Всего на миг, но он заставил меня посмотреть на ситуацию с другой стороны. А что в действительности демоны сделали верхнему миру, чего верхний мир не делал демонам? Разве жестокость обеих сторон не была одинакова? — Просто нынешняя утёрла нос бывшей Амадея, — беззаботно брякнула демоница слева. — Похоже, эта сучка теперь не единственная горячая штучка в Аду, это было по-настоящему ужасно пугающе. Я думала, почему я испытываю страх, непонимание, но при этом такое невероятное удовольствие? Такую дикую жажду поглощать, изучать, покорять этот новый для меня мир? Потому что выгляжу «лучше» на их фоне? Или потому, что среди них я могу делать, что угодно и всё равно это не станет настолько ужасным, что вызовет осуждение? Я могу быть какой угодно, если захочу. Могу даже перерезать горло чёртовой мерзавке Асии, и они все равно после шока будут аплодировать и смеяться. Впрочем, не назвала бы это сильным плюсом. Здесь были и издевательства, и жестокость, но никто не прятал это за благочестивым образом. Это было то, что мне нужно. И теперь изменились и другие мои чувства. Первым, кто меня встретил был Амадей. Он подбежал ко мне и подхватил в тот самый момент, когда силы окончательно покинули моё тело. Окружающие демоны и демоницы тут же расступились и потупили уважительно взгляды. Безумие его чувств хлынуло на меня через нашу связь, настолько явно и полно, что это сперло моё дыхание. — Видела бы ты, этот безумец чуть ли купол арены не разнёс, пытаясь туда прорваться и остановить бой, — в порыве эйфории выпалил Касс, поглядывая на Амадея. Последнее, что я увидела там, это как кто-то из толпы подружек Асии поймал на себя пронзительный взгляд Амадея, который заставил поёжиться и меня. Этот демон достигает своих целей с ужасающей методичностью, поэтому теперь я не завидовала той несчастной, которая помогла Асии отравить меня. Я закрыла глаза на мгновение, а когда открыла — мы были уже дома. «Дома» — как быстро я с этим свыклась. Лицо моё было чистым, тело тоже. Даже не болело почти ничего. Но окружающая комната была незнакомой. Отчасти. Я знала её, потому что совсем недавно ночевала как раз здесь. Сквозь полумрак проглядывалась элегантная простота стен и потолка. Невольно вспомнилась простота и элегантность его костюма на маскараде: простая маска без излишеств и такой же простой, но изысканный костюм. Я слабо усмехнулась, но смех тут же отозвался болью в ребрах, лице и коленях. Я попыталась перекатиться на бок и столкнулась с Амадеем. Он лежал рядом и просто смотрел на меня уставшим взглядом. — Ты беспокоился? — мой голос осип, я протянула руку и коснулась его лба и темных завитков волос, он отозвался на прикосновение точно кот. — Я был уверен в тебе, моя помощь была бы неуместна, — признался он, целуя мои пальцы. Я почувствовала что-то приятное в груди, будто растущее чувство раскрывалось как бутон сочной розы. — Настолько уверен, что помешал моему удушению? — вспомнила я, потому что отчетливо ощутила тогда его силу. — Конкретно в тот момент, не слишком уверен, — деловито защитился он, а когда я добродушно хихикнула, то тоже позволил себе усмешку. — Спасибо, — я потянулась и чмокнула его в щеку. Мы молчали некоторое время лишь мягко касаясь друг друга, словно заново изучая. — Знаешь, на арене я вспомнила о Контрасе, — он обеспокоенно поймал мой взгляд, — И я подумала, насколько катастрофически сильно мы различаемся, я, ты, тот мир и этот. Амадей смотрел на меня с сожалением и тяжелым чувством, которое пульсацией отдавалось у меня в груди и ушах. — Я всё ещё не знаю, что думаю обо всём этом: предавала я их или же это они предали меня. Честно говоря, мне не хочется об этом думать. Я подумала только о том, что мне хотелось бы окружить себя, в каком бы то ни было мире, только искренностью и теплом близких, а остальное, впрочем, неважно. Взгляд его потяжелел, будто он готовился услышать худшее. — Что ты хочешь сказать? — голос его был спокойным, ровным, красивым. Но я ощутила ту тонкую нить печали, проснувшуюся в нём. — Только сейчас я в полную силу прочувствовала этот мир, начала его чувствовать — такой искренний, горячий и близкий мне мир, злой, но откровенный в этом. Я словно только сейчас ощутила нашу связь аменто, будто и не было её раньше. Почувствовала тебя, — «и открылась», подводила итог я, — И думаю, мне это понравилось. Он поднялся на кровати и приблизился ко мне, легко касаясь моих рёбер. Тепло заструилось по моему телу, а боль отступила. Тогда я тоже приподнялась, но рёбра так и не начали болеть. — Я не мог этого сделать, пока ты была без сознания. Порой это больно, и я не хотел переборщить, — признался он, будто бы ему было стыдно за этот недочет в его силах. Я коснулась его щеки, затем снова волос и мягко поцеловала в скулу. Сладкая нега пушистым облаком поднималась во мне, отодвигая на второй план все страхи, волнения и перенапряжение. Я чувствовала только комфорт и его сердцебиение. Он снял рубашку, и недавняя рана открылась моему взору — она уже почти полностью зажила. Я склонилась и поцеловала его шрам, чувствуя лёгкое головокружение. Чуть холодные пальцы окружили мою талию, а затем стянули лёгкую сорочку. — Я чувствовал твою боль там как свою, — он нахмурился и какое-то неудержимое любопытство потянуло меня ощутить его раздражение тактильно, и я коснулась его лица. И вдруг почему-то мне вспомнились слова его отца, когда я случайно стала свидетелем их ссоры. — Я думаю, мне сразу понравились твоя наглость и целеустремлённость, — выдала я прежде, чем успела осмыслить. Амадей замер. Его дыхание на какое-то мгновение точно также замерло, не в пример растущему жару. — А я сразу полюбил твою искренность и эту детскую непосредственность в решениях, — он спустился губами к моим ключицам, — Внешняя хрупкость скрыла за собой упрямого воина, — я никогда не могла выдержать его широкой улыбки, так и сейчас я расплылась в улыбке в ответ. По нашей связи я могла чувствовать тончайшие ощущения Амадея и интерес во мне возрос до размеров аппетита Гаты — что ещё я могу узнать, почувствовать, услышать по этой связи? Во взгляде Амадея я прочла молчаливое согласие с моим интересом. Я подставляла шею под его поцелуи, жадно впитывая в себя все эти прикосновения. — Я безумно скучал по тебе, — прорывались его слова сквозь туман неги, окутавшей меня. Я чувствовала, как его губы спустились к моему животу и только тогда вскинула голову, взволнованная этим трепетным моментом. — Расслабься, — он мягко нажал на мои плечи, чтобы я легла обратно, но моё смущение не уходило, поэтому он добавил, точно чувствуя это, — Я без ума от тебя, ты прекрасна. И после этого меня будто приливной волной накрыло. Горячее дыхание скользило по моим бедрам, его язык скользил по моей коже, пробуждая каждый нерв, перемежая ласковое прикосновение с укусами. Мой стон вызвал глубокий вдох у него. Возбуждение, желание обладать и стать ещё теснее плескалось на дне моих полуприкрытых глаз, моя душа словно тянулась к его со всеми этими жгучими чувствами. Эта пытка тянулась словно вечность, когда я наконец почувствовала его язык. Что-то внутри меня думало, что безвозвратно умирает, я задыхалась, но отчаянно хваталась за его плечи, за простыню. Стоны слетали с губ как единственный доступный язык в эти мгновения. Амадей чуть слышно зарычал и его пальцы крепче сжали мои бедра. Мало-помалу моё тело приходило в странное расплывчатое напряжение и тогда я с мольбой посмотрела на демона: сквозь пелену глаз мне привиделась чернота его глаз, полностью заполнившая склеру. Казалось, вот-вот рога очертятся в его силуэте, и демоническая кожа станет взамен этой. Вынужденно остановившись, я с нетерпением наблюдала, как он расстегивает штаны. Моё тело подрагивало от возбуждения, будто поторапливая его, жар поднимался по телу, и я инстинктивно ластилась к нему, обхватывая за плечи. — Пожалуйста, — взмолилась я, когда он обнял меня, подсаживая себе на колени. Это было то, что я так жаждала, ближе, ещё ближе, невозможно ближе прижимаясь к нему, вдыхая жаркий воздух и впиваясь зубами в его влажное плечо. Амадей неспешно вошёл, а я громко втянула воздух, вытягиваясь в его объятиях. — Я люблю тебя, — промурлыкала я, выстанывая по мере его движений. Он лизал мою шею, покусывал. Казалось, нет, точно не казалось, мы оба ощущали нечто невероятное, будто нервы оголились, а все чувства обострились враз. Будто происходило то, что должно было произойти давным давно, так было задумано и это настолько естественное ощущение поселилось в мозге. Мой разум окутало его силой, невесомо, нежно, будто там ему и было место. Будто вместе с нашими телами переплелись и души. Краем глаза я заметила золотое свечение на своей коже. — Повтори… — выдохнул мне в ухо и от этого жеста мне захотелось простонать ещё громче. Я сжала его волосы, чувствуя приятную боль в мышцах. — Я…люблю тебя. Его крепкое красивое тело, мышцы и отметины, означавшие нашу связь — это всё принадлежало мне и из-за этого во мне просыпалась собственница, что-то чуждое, непривычное, что я не испытывала никогда в своей жизни. И я знала, что он чувствует то же самое. Золотая чешуйка поползла по моим рукам, а глаза Амадея на миг округлились, потому что он тоже почувствовал это. Огонь во мне, бурлящую страсть. Его кожа тоже всего на мгновение, но огрубела, приобретая вид демонической брони. Волна дрожи была так ощутимо близко, что всё моё существо сковало. Всплеск любви, страсти, проникновенного понимания и двух абсолютно разных миров.***
— Заботливая и нежная — достаточно странно было бы описать её так, она была молодая и свободная, с диким рвением к жизни и ко всему новому. Она была скорее, как напарница в приключениях, — Амадей запрокинул руку за голову, расслабленно рассказывая то, о чём спросила Канна. Второй рукой он обнимал ведьму. — Она обожала прыжки со скалы и полёты над океаном забвенья. Можно сказать, это она начала этот странный обычай-игру. Моя сестра боялась всего того, что нравилось мне и матери, поэтому мы часто улетали вдвоём. Она, — он имел в виду маму, когда вдруг запнулся на полуслове, — Любила всякого рода авантюры, в том числе ей был интересен верхний мир и удержать её от него отец был не в силах… Демон закусил нижнюю губу, и я погладила его по груди, обращая внимание на себя — он был взволнован этой темой. — В детстве я был достаточно изворотливый и во мне бурлила её тяга к жизни, поэтому меня достаточно часто выгоняли из учебных частей, наказывали, обвиняли в неподчинении и неправильном выполнении заданий, требовали вмешаться моего отца, но это никогда не помогало, потому что я знал, что единственное, что спросит она, когда я приду домой, будет «невероятно, как ты это придумал?». Её восторг долгое время подстёгивал меня совершать безумные поступки, но потом я оглянулся и понял, что делал это в первую очередь для своего удовольствия, во вторую — для её, а в третью — чтобы побесить отца. Я слушала его описание и мне она всё-таки показалась по-своему, по-особенному заботливой. Ещё тогда в детстве я поняла, что наши родители не рождаются с полным набором качеств «хорошего родителя», они такие же как мы, просто ещё более потерянные от объема ответственности, упавшей на них. — Она любила тебя, — рассудила я услышанное. — Её любовь, как и вся она, была лёгкой, почти невесомой, совсем не обременяющей, но такой хрупкой, — он нахмурился, — Отец не любит авантюры и безбашенность, он любит старые устои, свою работу и быть деспотичным. Они познакомились, когда она сбежала из дома, а подруга затащила её посмотреть на бои, он был одним из участников и впечатлил её своими ловкими непредсказуемыми приёмами. Но скоро его непредсказуемость улетучилась, он наскучил ей нравоучениями и злостью, которую он срывал на мне. Она сбежала в верхний мир, просто исчезла в какой-то момент, растерзав предварительно его печать со службы совета, которой он гордился больше, чем мной, и дорожил. Сначала он был в бешенстве и просто забыл про неё, потом с остервенением начал искать по всему Аду, но то не дало результатов, а когда мы поняли куда она ушла, то он ничего не мог уже поделать, потому что больше не чувствовал её даже там, за пределами нашего мира. — Мне жаль, — скованно прошептала я. — Я знаю, что это он убивал её все эти годы, не ведьмы, — спокойно, даже с теплой улыбкой успокаивал Амадей, но в его глазах читалась грусть. — А твоя сестра? Какой была она? — опомнилась я, видя перед глазами её образ из снов. — Покладистой, — он оглянулся на окно, за которым послышались голоса, — Она была покладистой, нежной и заботливой — именно поэтому она была самой хитрой из нас, отец её обожал, хотя у неё и были силы, чтобы усмирять его в любой ссоре. Поладили бы мы с ней? На кого она была похож из демониц, которых я уже знала? Амадей молчал и смотрел в одну точку напротив. Я поцеловала его в плечо, и он ожил, задавая ответный вопрос: — А ты? Расскажешь мне? — Ничего особенного, Лилия была слишком занята тем, чтобы искать множество способов как скрыть нас от Маркуса, чтобы заниматься мной. Хоть в итоге он всё равно её схватил, а моё детство просто так уже не изменишь. Но я всё равно считаю её прекрасной матерью, она была мне другом. Амадей вырисовывал очертания чешуек на моих пальцах там, где они были немногим раньше. — Дея заменила мне мать и старшую сестру, — добавила я пониженным голосом. Ком стоял в горле, потому что я не знала, как думать без печали о том, что мы с моим самым близким некогда человеком обрезали общение точно тонкую ленту. Вырисовав чешуйки, демон поднёс мою ладонь к своему лицу и поцеловал, следя глазами за мной и внимательно слушая. — Жаль, что мы не смогли пережить все эти изменения вместе с ней.***
— Я слышала много голосов! — упорствовала я, спускаясь по лестнице вместе с Амадеем, — Это не мог быть только Касс. — Не упади, злюка, — он придержал меня как раз вовремя, когда я споткнулась и пролетела ногой ступеньку. Внизу нас и правда ждал не только Кассиан. В кои-то веки присоединился и Модест. Также там была Риз и вся компания её помощниц-ведьм. Модест многозначительно кивнул Амадею и вместе они ненадолго нас покинули. — Ого, привет, — сказала я, оглядываясь на Амадея. — Мои подруги и помощницы — Тана, Гелла, Жизель, Мири, очень хотели познакомиться, — она представила их по очереди. Гелла была самой высокой, с прямыми волосами; Жизель чуть ниже, с мягким, даже заведомо покорным взглядом; Тана походила стилем на Риз, только без цветных волос, но с той же грубостью во внешности; а Мири не оставляла ровным счётом никакого впечатления — тихая. Очень скоро два отлучившихся демона вернулись, и Амадей мягко коснулся моей спины. Не то, чтобы он был огорчён или рассержен, но вокруг него теперь витала гнетущая атмосфера. Это заметил и Кассиан. «Я подумал, что тебе не помешает расслабиться и разбавить круг общения» — вдруг тихо сказал Амадей. «Именно поэтому ты позвал Кассиана, который ходит за мной попятам как верная дворняга?» — мой вопрос заставил Амадея сдавленно рассмеяться. — Я бы предпочёл быть изящной и породистой гончей, — беззлобно призадумался Касс, который меня прекрасно расслышал. Я залилась краской. Модест усмехнулся, Риз тоже. И только её спутницы стояли в стороне с опасливым видом наблюдали за нами. — Проходите, можете чувствовать себя почти как дома, — махнул им Амадей, проходя в гостиную, но вдруг указал в воздух пальцем, — Кроме тебя, Касс, ты тут и так уже почти поселился. Упомянутый демон самодовольно приподнял плечи, усмехаясь и засовывая руки в карманы, и прошёл за всеми. — Наконец-то это заметил кто-то кроме меня, — Модест мотнул головой в сторону Касса, не глядя. Когда все сели, Амадей щёлкнул пальцами и на столике возникли самые разные яства: закуски, десерты, выпивка и соки, и неизменно огромная чаша фруктов — он тут же прихватил тот, что поярче. Повисло странное неловкое молчание. Я слышала только хруст спелого фрукта над правым ухом. Кассиан, не изменяя своим обычаям, сидел рядом со мной по левую руку. Модест на отдельном кресле, Риз расположилась на ковре вместе с Таной, остальные ведьмы сели на диван. Касс взял бокал черной густой жидкости со стола и с наслаждение втянул запах, затем, заметив мой взгляд, предложил бокал мне, точно зная и даже ожидая, что я с отвращением сморщусь — и издевательски расхохотался, пока Амадей, не отвлекаясь от фрукта, не пихнул друга в плечо, чуть более сильно, чем того требовалось. — А ведьм в наших рядах всё прибавляется, как погляжу, — бесцеремонно сказал тот же Касс, и будто бы того не хватало, добавил, — И всё совсем не то, чего хотелось бы… Риз ответила ему что-то колкое и он фыркнул. С какой-то тоской он оценивающе рассмотрел каждую из претенденток. Я вдруг задумалась, как часто он вспоминает о Дее? Видимо, по моему взгляду Амадей что-то понял. «Часто» — прочитала я в его взгляде, и следом почувствовала дребезжащее веселье партнёра. — Если вы так и продолжите это делать, то встреча быстро закончится, для нас, — Касс обвёл пальцев всех присутствующих, кроме меня и Амадея. — Вот об этом я и говорила, — выпалила Риз Модесту, — Он стал невыносимым. — О да, вижу, кажется, Канна сделала его ещё более болтливым, — я едва не впервые услышала из уст Модеста своё имя. — Нет, нет, мне кажется, он стал больше ныть, ведётся себя как мамочка, — продолжала она. — Я бы наоборот сказал, что как ребёнок. Смотреть на Модеста, разговаривающего на подобные темы, было… необычно. — Почему никто не упомянул то, как он влияет на мою милую девочку, — нанёс решающий удар Амадей, с улыбкой искоса точно лис поглядывая на Касса и ожидая как он отреагирует. Я покраснела, сжимая коготки на ребрах демона, саркастическая маска быстро слетела с его лица, и он попытался уклониться от моих пальцев. Молчали только подруги Риз. Они сидели чуть ли не с открытыми ртами, наблюдая подобное фривольное общение высших известных демонов. Наконец одна из них ожила и задала вопрос: — Ты круто сражалась с Асией, это было невероятно, — если не ошибаюсь, Тана, — Она довольно опасная. Ведьма переглянулась со своими подругами. А я подумала, что Асия не более опасна, чем те же ведьмы, втирающиеся в доверие. Касс, как и обычно, когда что-то касалось Асии, саркастически хохотнул. — Можно вопрос? — заговорила вдруг одна из них, пристально глядя на меня, — Это правда, что ты приручила…онциллу? — будто бы совсем уже шёпотом произнесла Тана. Её глаза сочились восхищение и недоверием, остальные ведьмы также прислушались, Риз в их числе. — Да, — просто ответила, пожав плечами и у моей ноги поднялась тень, вырисовываясь материальным изящным телом кошки, — Гата — мой фамильяр. Древнее существо прыгнуло мне на колени и Кассиан вместе с Амадеем как по щелчку отпрянули в стороны. — Чёрт, ты можешь предупреждать об этой… — зашипел Касс. — Согласен, — недовольно добавил мой партнёр, получив в ответ лишь усмешку. Ведьмы глотали эту малую информацию, будто это и вправду было нечто невероятное, а онцилла, в свою очередь, уже повела носом в сторону стола, требовательно мотнув у меня перед лицом хвостом. — Это древнее опасное существо, я никогда не слышала, чтобы кто-то устанавливал с ним контакт, тем более, чтобы это делала ведьма, — заговорила Жизель своим мягким голоском, поправляя кудрявые волосы. — Я слышала, что ты дочь Маркуса, а он удивительный маг, — пролепетала Мими, будто бы проводя связь между моими силами, заработанными собственным трудом, и силами Маркуса. — И? — ответила грубее, чем того хотела. Зная, что мне неприятна эта тема, Амадей сжал мою руку. Никогда до этого Маркус не участвовал в моей жизни, до недавнего времени я даже имени его не знала, а теперь я почему-то ассоциируюсь с ним. В силе моей магии он сыграл такую же роль, как этот столик в отношениях Ада и верхнего мира. «Этот стол древнее, чем ты думаешь, к тому же не то, чтобы неживой, поэтому я бы не торопился делать такие выводы» — понятия не имею как он это сделал, но я чётко услышала слова Амадея в своей голове. — Что?! — удивлённо уставилась я на демона, отдергивая ноги от стола. Он едва сдержал смех. — Говорят, Дея стала командиром отряда сопротивления: собрала всех за пределами города и организовала небольшое поселение, — сказала Гелла будто бы специально. Я оглянулась на Амадея, и он пожал плечами, не отрицая её слов, — Ты ведь знала её близко? Заметив мой раздражённый взгляд, Риз поторопилась успокоить меня: — Она не имела в виду ничего плохого, никто из нас не был близко знаком с теми, кто сыграл важную роль в той битве, поэтому теперь нам интересно всё, что ты можешь рассказать. Если ты, конечно же, не против, — речь и манеры Риз изменились с нашего общения в университете — тогда она говорила резче и свободнее, теперь же говорила аккуратно и вкрадчиво, будто бы ловко умела общаться с кем угодно. Наверное, так и было, не зря же она управляет змеями. Я одернула себя. Последняя мысль испугала меня своей жестокостью. — Сейчас я ничего не знаю, мы прекратили общение, так что извините, — я развела руками. — Ох, не сомневался, что эта бешенная амазонка устроит нечто подобное, — Касс сладко потянулся на своём месте и улыбнулся. — Да, она устраивает набеги на Контрас и периодически убивает агрессивных демонов, не то, чтобы это нам как-то мешало, — заговорила моя пара, — Порой даже удобно, — добавил неоднозначно он. А я ведь не была в Контрасе с тех самых пор. Он сильно изменился? Как изменилась жизнь жителей, которые остались там? — Кстати, прошу прощения за любопытство, но нам всем было ужасно интересно, какого это — аменто с демоном? Какие ощущения? — спросила Риз, и все ведьмы с жадностью придвинулись ближе ко мне. Смущение меня тут же настигло. Так давно я не разговаривала на какие-то ведьминские темы, тем более с ведьмами, что уже и забыла какого это, когда тебя хотя бы отчасти понимают. «Ты всегда могла поговорить об этом со мной, но не хотела, тебе больше нравилось развлекать бестолкового Кассиана. Я читал ваши книги и дневники. Изучил уже давно» — это внезапное признание Амадея заставило меня замереть на несколько секунд, разглядывая его. Он читал ведьминские трактаты? Плюсом к этому он читает мои мысли? «Нет, просто слышу некоторые из них, как и ты мои» — снова ответ, — «Это кажется забавным, почти как влезать в голову противнику, только мы делаем это добровольно». — Канна? — неуверенно спросила Риз, и я опомнилась. Ладно, разберусь с Амадеем потом. — Честно говоря, это очень смущает, говорить об этом… — я обвела взглядом троих демонов, с неменьшим интересом слушающих меня, — Да и я не знаю какого аменто с другими видами, кроме демона. Немного, но я всё же позволила себе расслабиться в их присутствии. Тогда ведьмы признались, что так и не нашли своих аменто, а Риз напрочь отказалась от поисков — она не любила долгую компанию. — Это… очень трепетные ощущения, — шерстка у Гаты лоснилась на свету, а само существо жадно хватало у меня из рук «обезвреженные» закуски, — Я никогда не испытывала ничего подобного, даже не знаю с чем сравнить, но думаю, что это похоже на новую дверь, — переборов стеснение, я украдкой посмотрела на лицо Амадея: он внимательно смотрел на меня и с умиротворением слушал. Это спокойствие передалось и мне, — Как если бы вы изучали замок со множеством коридоров и наконец достигли тупика, но вдруг в стене образовалась новая дверь, — я нервно сглотнула, всё больше преобразовывая своё впечатление в рассказ, — И за этой дверью словно новый непохожий ни на что мир, ощущения, чувствительность, сила, энергия. Как если бы твой партнёр был тобой, но всё же отличался: другим опытом, силой, эмоциями. И этот мир, эта новая бескрайняя вселенная — тебе без конца хочется её постигать. И вместе с этим ты одновременно открываешь новые стороны себя, которые были скрыты раньше, — я взглянула на руку Амадея, покоящуюся на моём колене, и плавно сплела свои пальцы с его, — Мне казалось, что в этом есть смысл только ради силы, но это совсем другое. Сила, которая удваивается, которой вы обмениваетесь — это лишь крупица в огромной пустыне. Я сделала паузу, неловко усмехнувшись тому, как Гата измазалась в мягком соке фрукта. Остальные молчали. Моё сердце бешено отбивало ритм, а щеки горели от волнения, но я хотела продолжать говорить. — Это ощущение того, что в этом мире существует человек, способный понять тебя без слов, почувствовать тебя. Словно прикоснуться к твоему сердцу и душе. И это самые искренние, проникновенные ощущения, — то ли от моей интонации, то ли от моего голоса и чувств, что я вложила в свои слова, но лица у всех были растерянные и даже сконфуженные. Мне показалось, что я прямо сейчас в обморок упаду, если они не заговорят, а продолжат молчать. Амадей притянул меня к себе и мягко поцеловал в лоб, гладя по спине. — Если всё правда так, как ты говоришь, — заговорила Риз скованным от неловкости момента голосом, — То это прекрасно. Она улыбнулась мне, и остальные ведьмы поддержали её в этом. Модест и Кассиан задумчиво смотрели в пол, понятия не имею, что могло быть у них в головах. — Но, отношения с партнёром, это непросто даже с аменто. Думаю, это не зависит от вида. Мы все разные и было бы сложно представить всяческого рода отношения без единой проблемы, — я снова подняла взгляд к Амадею, — А ещё, мне кажется, партнёр аменто равно как сделать тебя самым лучшим и счастливым человеком, может повергнуть тебя в пучину отчаяния. Разрывать эту связь…я ни за что не хотела бы испытать этот ужас и боль. Некоторое время мы молчали, кто-то ел, чтобы не сидеть в неловкости. Кто-то пил. Но все молчали. — И всё же это невероятно, онцилла как фамильяр! — снова восхитилась одна из подруг Риз, Гата игнорировала всех, позволяя мне себя гладить и с удовольствием поглощая пищу. — Давным-давно, тёмные ведьмы тоже могли заключать с ними контракты фамильяров, но это было слишком давно, чтобы вы знали об этом, — косяк проёма подпирала красивая фигура Эвилин. — Проваливай отсюда, если не хочешь, чтобы я поджёг твой зад, — без лишнего гостеприимства с лёту сказал ей Амадей. — Оу, как ты заговорил, — её челюсть напряглась, но она не подала вида о своём раздражении, — Ты не можешь меня прогнать, это не только твой дом, — она победно улыбнулась. — Ну тогда проверим? — он мягко улыбнулся и удосужил её наконец взглядом, но я знала, что скрывается за этой улыбкой: какие ярость и сила. Эвилин ожидаемо вздрогнула, и её расслабленная поза испарилась, она выпрямилась, прежде чем уйти. Когда уже собралась уходить, демоница вдруг развернулась: — О, неужели, это и есть… Ты боишься, что я узнаю и расскажу твоему отцу о скользких делишках, которыми ты промышляешь? У нескольких членов совета исчезли фамильные гербы, мне не кажется это совпадением, — в её взгляде читалось ехидство, она точно что-то знала. После этого она спокойно удалилась. Было ли это как-то связано с тем, что Модест явно пришёл что-то доложить Амадею? Амадей заметно напрягся, но старался не подавать виду. Также, как мимолётно все трое демонов пересеклись взглядами, что-то друг другу давая понять. Амадей рассказал мне тогда в лесу о своих планах, поэтому я точно знала, что ни Эвилин, ни его отец, ни тем более совет Дьявола не должны об этом узнать. Первым прервать эту тишину решил демон. — Эм, слышал ты гадала Кассу на таро? — скованно и отчуждённо спросил Модест, решив хоть как-то разбавить напряжение между нами, едва смотря на меня. — О, Дьявол, твои попытки такие же жалкие, как-то платье моей мамаши, которая Канна услужливо… — Да, гадаю, — намеренно перебила Кассиана я, метнув в него строгий взгляд, а затем снова переключилась на Модеста. — Без проблем погадаю и тебе.