Главная достопримечательность Города-на-Горхоне

«…Данковский загорается отчаянной надеждой. Не медля ни дня, он отправляется в путь. Бакалавр прибывает на место глубокой ночью». Ступив единожды на почву, земля разразилась ненавистью вперемешку с непониманием. К сожалению, лишь отголосками ее послание дошло до кого требовалось. Воздух резко разнился с тем, что был в вагоне. Он был…тяжелее, более душным, пах самим собой. Новоприбывшего гостя встретили без почестей, скромно. Или нет? Перед бакалавром предстал глава городского театра – Марк Бессмертник. Мужчина 23-х лет с тростью в руках и экстравагантной прической по местным меркам. Он поклонился и представил себя достаточно скромно. Как только они оба ступили на улицы самого города, можно было увидеть чудо архитекторской мысли – многогранник, лицо этой утопии, воплощение того, что в сознании кажется невозможным. Марк тут же акцентировал на нем внимание, указав тростью. -Полагаю, Вы успели заметить. Подавляющее большинство считают, что это вершина нашего города, его жемчужина, некоторые придерживаются той точки зрения, где говорится, что это лишь начало пути к преодолению рамок привычного нам с вами мира, а я же, скромно заявляю, что это второе по значимости место. Я даю право на жизнь любым точкам зрения, но продолжаю негодовать о том, что никто, никто в этом городе не способен понять простой истины. Многогранник - это инструмент и деталь. Красивая, нет, роскошная, впечатляющая, запоминающаяся, однако ее роль остается той же. Вы можете уже делать выводы, а пока пройдемте дальше. Несмотря на наличие многочисленных фонарей, в городе по прежнему царила темень. Ночью где бы то ни было становилось опаснее, чем днем. Но в том, что ночь на Горхоне опаснее всякого, сомневаться не приходится. Будь то несчастный случай, подверни вы ногу на ровном месте или совершенно случайно споткнуться, познакомившись с загробным миром чуть позже. Либо неприятная встреча с неприятными людьми, в не менее неприятном месте в неудобный для всех час. Однако секреты мироздания открываются преимущественно ночью, а не днем. Сие город не стал исключением из этого правила. Чем глубже бакалавр проникал в данный край, тем сильнее несло травой, отчего возникала жажда и легкое головокружение. Пока что легкое. Наверное, наивно было идти по незнакомым улицам в сопровождении незнакомца. -Где меня разместят? – сухо поинтересовался новоприбывший. Послышался смешок, как будто вопрос был слишком глуп или сформулирован неверно. -Я сам не знаю, но у меня есть предположения на этот счет. –совершенно спокойно, не оборачиваясь, ответил сопровождающий. На развилке двоим персонам встретился нетрезвый мужчина. Он с неадекватной улыбкой осмотрел идущих навстречу людей. Затем помахал рукой. Потом присвистнул. В конце щелкнул пальцами. Его попытки обратить на себя внимания проигнорировали, это неприятно даже для человека в обычном состоянии. Раздосадованный таким оскорблением, он, с грозным видом, в быстром темпе ринулся к идущему позади бакалавру, совершенно не замечая Марка. А зря. Ведь тому удалось слегка вдарить тростью по ногам бродяги, чтобы уронить тело на пыльную дорогу. Гость лишь надменно посмотрел на упавшего, фыркнул и продолжил следовать за человеком впереди. Последней остановкой стал сам театр. Здание величественно возвышалось, в очах огромной маски, которая висела над входом, горели огни, вид внушал человеку обычному трепет и смирение. Глава этого места спокойно обернулся, и заговорил только после зрительного контакта. -Я приглашаю Вас, мой почитаемый бакалавр, взглянуть на представление! Не спешите отказываться от моего приглашения, за сегодняшнюю ночь у Вас будет столько времени, сколько не будет и не было ни за одну другую. Это место – место встреч, знакомств, толкований и предсказаний. Говорят, что вечером здесь одна сплошная и абстрактная жестокость, из-за которой, к слову, не допускаются дети, но это не так, спешу заявить. Дети здесь чудесны: резвые и бодрые, талантливые и сообразительные - таким не требуются эти представления, даже если они сами захотят их увидеть. Наталкивать на мысль, искать путь, ответы на вопросы, да что там, вообще вопросы, они должны все это сами! Здесь обратный процесс; птенцы рождаются зрячими, а будучи взрослыми начинают терять свой дар. А потому, прошу Вас зайти внутрь и занять место, поскольку представление вот-вот начнется, Вы и сами достойны права в первый же день испытать возможности театра. Марк Бессмертник театрально поклонился, словно он и сам сейчас был на сцене. Бакалавр ответил кивком и зашел внутрь. Помещение напоминало больше овал, чем круг. У самых стен располагалась галерея, а по обе стороны от сцены изображены две девушки – темная и белая хозяйки. Все освещалось большой люстрой на потолке. На сцене пока что стоял операционный стол. Без нотки какой-либо заинтересованности иль удивления, гость прошел к первому ряду зрительских мест, уселся на самое крайнее место и положил рядом с ножкой стула увесистый чемодан. Сжав ладонь в кулак, он оперся щекой об него и стал ждать. -П-п-простите… -донеслось справа. –Я не видела Вас здесь раньше… Бакалавр откликнулся на голос. Эта неожиданность вывела его из зоны комфорта, потому что, когда он входил, зрителей не было. Буквально на соседнем месте от него сидела девушка, блондинка, с аккуратной фигурой и милым личиком. Она смотрела на него испуганно и в то же время с жадным любопытством. Ответа от нового зрителя не последовало. -Не часто к нам сюда кто-то приезжает… Ох, простите еще раз! Я Ева Ян. Живу в соседнем районе. Иногда прихожу сюда на представления, вот как сейчас. Теперь она взглянула на мужчину с некоторым разочарованием и медленно повернула голову к сцене. -Даниил Данковский, у меня дело к вашей главе города. А вместо того, чтобы найти где переночевать или заняться тем, зачем я и приехал, я вынужден пребывать в этом месте. Civitatem savages et eccentrics. -Я могу пустить Вас к себе. В «Омуте» пустует второй этаж, обычно там и располагаются гости. -Выбор у меня не широкий, что ж, я принимаю предложение. Девушка довольно улыбнулась и, кажется, хотела хлопнуть в ладоши, но остановила себя в последний момент, просто сжав руки вместе. Люстра внезапно погасла. Послышался звук мужских туфель. Уверенный, беспечный. Сцену осветили прожекторы, те, кто ими управлял оставались (и останутся) в тени. Господин с тростью смотрел куда-то вдаль, взгляд его цеплялся за что-то завораживающее и недостижимое люду обыкновенному. На сей раз его голос был очень звонким, настолько, что от стен раздавалось эхо. -Дамы и господа! Сегодня наше представление будет необычным. Во-первых, оно будет короче прежнего, увы, но рамки составления сценария были очень узкими. Обещаю, что такого больше не повторится, а утраченное время мы компенсируем качеством постановки. Ну и во-вторых, специально для этой пантомимы с нами согласился сотрудничать достопочтенный одонг, он исполнит центральную роль. Свет вновь погас. Как сюда пробрался Марк Бессмертник мимо зрителей оставалось загадкой, над которой не было смысла думать. В тот момент, как происходящее на сцене снова можно было разглядеть, там стояло существо в черных лохмотьях в несколько слоев одежды, с нечеловеческими пропорциями тела и головы. Кожа белая, напоминающая червя. Теперь на столе лежал здоровый бык, его прерывистое дыхание отчетливо было бы слышно и на последнем ряду. Дыхание постепенно перерастало в кряхтение. Сердце животного почти покинуло тело. Страдания оборвались в одно мгновенье. Как и жизнь. Червь, не останавливаясь, водил ножом по телу быка, выводя идеально ровные линии, его руки не дрожали, напротив, были словно лишены страха с самого их существования, взгляд следовал в-точь-точь за движениями рук, само лезвие проходило послушно, как по маслу. Одонг вытащил из тела сердце. Теплое, бьющееся, еще живое. Поднял над собой, закрывая глаза, давая сильнее багроветь своим рукам, кровь резво капала на голову мясника, быстро придавая той цвет. Дар Матери Бодхо, ее гениальное изобретение, способное даровать жизнь. То, что нельзя отвергать. Оно помогает следовать строго по линии. В зале хотелось отвести взгляд, перестать смотреть, ровно это сделала Ева, прикрыв свое лицо ладонями; бакалавр, будучи завороженным, не мог себе позволить данную роскошь. Перед взором зрителя опять воцарилась тьма, уступая место слуху, фантазии. Послышалось, как что-то скользкое падает на сцену. Почти бесшумные отдаляющиеся шаги. Вспышка одного прожектора показала на операционный стол, на котором лежал полностью черный силуэт, покрытый швами, на его лице надета та белая маска, которая в намного больших размерах висела над входом в театр. Силуэт назывался трагиком, а трагик удерживал на груди вырезанное сердце. Из-за кулис вышла точно такая же безликая сущность, как и он сам. Ее движения были неестественными, где-то резкими, а где-то слишком плавными. Широкими, но редкими шагами трагик двигался к столу, то и дело осматривая декорации, а замечая их, укрывался руками от страха. Сущность взглянула на стол, выпрямилась, но затем отклонилась назад, положила руки туда, где у человека были щеки. Как ни странно, это и впрямь походило на удивление. Быстрыми, короткими шажочками трагик подошел к своей лежащей копии, преклонил перед ней колено и взял сердце в руки, склонив голову. Пробыв полминуты в позе, трагик встал, начал петлять из стороны в сторону, перебегая от края к краю на пятках. В итоге, он удалился за те кулисы, откуда пришел. Как только это произошло, заменяющий быка внезапно ожил. Аккуратно встав, тот посмотрел вверх, словно видя там небо. Рассматривая его так, будто оно было там на самом деле. Ладонями безликий стал хлопать по своему телу, ища нечто утерянное. Лишь после того, как трагик повернулся к ценнейшей публике, зрители смогли увидеть дыру на месте сердца. Силуэт свалился на четвереньки, ударяясь маской об пол, поднимаясь, возводя руки к небу, затем снова падая. Наконец, он встал и собирался было уйти, как на сцену вышел… …Бакалавр Даниил Данковский без всяких эмоций, решительно направил на трагика ствол револьвера и не колеблясь выстрелил. Ни ошметков крови, ни пули не было, но жертва упала замертво. Сразу же после этого, бакалавр удалился за кулисы. Люстра загорелась, знаменуя конец пантомимы. Феноменов не существует, так и людей, живущих без сердец, быть не должно. Новоприбывший гость вцепился в подлокотники изо всех сил, борясь то ли с ужасом внутри, то ли с шоком от увиденного. Казалось, что сейчас он дышал точно также, как бык в начале пантомимы. Тревогу отогнала внезапно Ева Ян, заботливо взяв за руку. -Я думаю, нам пора. –С невозмутимой лаской произнесла девушка. Бакалавр только вытер пот со лба и растерянно кивнул. -Это же все постановка. Неправдоподобно, да? Марк умеет удивлять, так быстро разузнал и раздобыл костюмы… Каких трудов это стоило – сложно представить! После увиденного бакалавр Данковский отсыпался всю ночь и только на утро смог прийти в себя, чтобы встретиться с Симоном Каиным.