Латте с кокосом и мятой.

от лопнутых капилляров неприятно саднит глаза. чимин набирает в подрагивающие ладони как можно больше горячей воды и щедро плещет в бледное лицо. ⠀⠀ ⠀⠀ jk: чимин-а, тебе капли нужны. стоит ли говорить мелкому, что ему нужны новые глаза? чимин морщится и старательно трёт пальцами нежные веки, под которыми словно раскрошенное стекло. царапается, хрустит, кровопускает. ⠀⠀ ⠀⠀ jk: чимин-а, тебе бы поспать. стоит ли говорить мелкому, что он не спит четвёртые сутки? попросту не может. честно ложится, пытается. но крутится, вздыхает и уставляется умирающими глазницами в потолок. прошедшей ночью, ему даже кажется, что он слышал как лопается капилляр в левом. чимин косится на баночку увлажняющего крема на полке. интересно, если намазать им глазные яблоки, поможет? написано же "от сухости". а под прикрытыми веками чёртова сахара с трещинами и впадинами. ⠀⠀ ⠀⠀ jk: чимин-а? на этот раз мелкий почти скулит, топчась в дверях и неуклюже теребя пальцами край домашней, выцветшей толстовки. чимин нехотя бросает на него короткий взгляд и тут же отворачивается, снова окуная лицо под воду. смотреть больно. не на чонгука. а вообще. он и сам не знает, не помнит, когда и из-за чего это всё началось. сначала было просто не до сна. он шарился по интернету, переключая вкладки одну за другой, в надежде, что эта монотонная карусель усыпит его в один момент. но она лишь раздражала ярким светом, из-за чего чимин подключил тёмную тему в браузере. ⠀⠀ ⠀⠀ это всё же позволяло проспать пару часов. затем, всё чаще и чаще колыбель сна буквально вышвыривала его на ледяной пол, дополнительно окатывая водой и приводя в чувства. слишком драматично, пожалуй, но иначе бы чимин не описал всё то, что происходило с ним изо дня в день. его бросало из жара в холод и обратно. голова разрывалась, таблетки уже не помогали. и он попросту сдался. сдался своей бессоннице. утопал в одеяле из ночи и вакуумной тишины и почти не дышал, когда сужающиеся постепенно зрачки наблюдали пробуждение солнца. всё просыпалось по утрам. кроме чимина. чувствуя забытое давно онемение в кончиках пальцев и икрах, он выскальзывал из, даже не тёплой, постели и тенью исчезал в ванной. стандартные процедуры, как на автомате. после: кофе, завтрак, натянутая улыбка от уха до уха. и лишь пара обеспокоенных глаз. да и те игнорируются неподнятием век. чонгук застал его первым вчера. нашёл сидящим в углу уборной, обнимающим себя за дрожащие плечи и исступлённо смотрящим на трещинки в белом кафеле. сначала докричаться не мог, думал приступ опять, тормошил, словно тряпичную куклу. а потом в глаза заглянул и в неподдельном ужасе ахнул. тут уже никакие капли для выбеления белков не помогут. тут хоть глаза меняй. ⠀⠀ ⠀⠀ и чимин вот тоже об этом уже задумался. сегодня чонгук просто по пятам везде. у спальни караулил, в ванную сопроводил, на кухне завтрак чуть ли не в рот запихнул, как слепому котёнку соску с молоком. и чимин бы и рад поругаться. да вот сил на это нет. ни на что, в общем-то, нет. и сейчас, после того, как его успешно вывернуло на кухонный пол, он, удерживаемый на ногах лишь святой силой, стоит и трёт веки пальцами, в надежде, что резь пройдёт. ⠀⠀ ⠀⠀ jk: чимин-а, ты ведь не спишь, да? и он кивает. то ли очевидно слишком, то ли мелкий догадливый. четыре дня и неделю до он пытался самостоятельно просто, чёрт подери, уснуть. казалось бы, ничего легче в жизни быть не может, чем просто закрыть глаза и сбежать из реальности. с их-то образом жизни и графиком. но у организма свои планы. он о мыслях чимина знает. спать ему из-за них не даёт. только вот чимин даже себе в этом ни за что не признается. не то, что кому-то ещё. он, стиснув зубы, сетует на непогоду, на полнолуние, на слишком громкие стрелки наручных часов. которые он уже даже отнёс в комнату к лучшему другу. но он словно слышит их через четыре стены. и четверо суток, непременно из-за них, не спит. ⠀⠀ ⠀⠀ jk: сегодня тебе дали выходной. я побуду с тобой пару часов. мелкий не спрашивает, он констатирует. хватает ослабшее тело поперёк и практически тащит в последнюю дверь справа. как ребёнка, уснувшего посреди фильма в гостиной на диване, он, прямо в одежде, заворачивает его в пушистое одеяло и укладывает на мягкую кровать. сгребает весь кокон ручищами и тащит головой к себе на колени, вплетая татуированные пальцы в немного влажные волосы. и чимин непозволительно громко выдыхает. так, словно только что его грудная коснулась заветной ленточки с надписью "финиш". словно он на вершину горы забрался, к которой шёл серпантином все четверо суток. он чувствует нежные подушки у самых корней уставших волос и чуть не плачет. нет. всё-таки плачет. тихо, лишь парой слезинок по бледным вискам, с беспощадно бьющимся под тонкой кожей пульсом. но плачет. все его мысли сейчас занимают лишь осторожные пальцы перебирающие выжженные пряди, мягкий запах кондиционера от свежестиранного постельного, которое ему кто-то успел поменять этим утром. и даже сухость под сомкнутыми веками почти не ощущается, потому что слёзы, кажется ненадолго, но излечили. и чимин выдыхает вновь. ⠀⠀ ⠀⠀ и засыпает. впервые за все эти дни, спокойно засыпает. ⠀ порой, мы боимся дать волю слезам, чтобы тихая слабость не переросла в бесконтрольные рыдания на полу нашего сознания. порой, нам самим себе страшно признаться, что причина нашей бессонницы - это мы. ведь проще найти виноватых в воздухе, что слишком громко висит тишиной вокруг нас, в монотонном тиканье, в ярком свете экрана, чем посмотреть в глаза настоящей причине. в глаза себе. ⠀⠀ ⠀⠀ ведь мы для себя - самые страшные враги. ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ потому что силы наши - равны. ⠀⠀ ⠀⠀