Латте с кокосом и мятой.

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ʙ ⠀ᴏ ⠀ɢ ⠀ᴏ ⠀⠀ s ⠀ʜ ⠀ɪ ⠀ᴘ ⠀ᴅ ⠀ᴀ ⠀| ⠀보고 싶다 ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ Чимин вздрагивает и приподнимает голову, сонно щурясь из-за яркого солнечного света, что бьётся в окно. Он пока ещё пытается осознать, что он уже здесь, в своей спальне, в безопасности, под защитой. Под самой крепкой защитой чужого бьющегося, так ровно и тихо, сердца. Он опускает голову обратно, прижимаясь ухом к горячей груди и глубоко вдыхает, выдыхая рвано и немного нервно. Всё ещё с былым страхом и отчасти загнанно. Биение сердца под его щекой успокаивает, приводит мысли в норму, растворяет тёмную дымку в голове, что словно ядовитый туман окутала всё прошлым сном. Чимин жмурится крепко, до боли глазниц и стискивает пальчиками светлое одеяло, хмурясь. Он до сих пор чувствует острые зубы на щиколотках и нежной шее. Он до сих пор чувствует тот страх, что раздирал грудную клетку на лоскуты. Его щёки ещё горят от пролитых во сне слёз, будто он плакал взаправду. Рука в его волосах внезапно приходит в движение, и длинные пальцы не сильно сжимают пряди у корней, инстинктивно прижимая розоволосую голову ближе. Чимин вновь отрывисто выдыхает на бледную грудь и утыкается в неё носом, зажимая в объятиях уже не тёплое одеяло, а худощавое тело под ним. ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀Юнги что-то неразборчиво монотонно бормочет, скорее всего во сне и лишь обнимает крепче. Вот она. Вторая крепкая защита Чимина - бледные руки, что охватывают в плотное кольцо и словно скрывают от мира. Прячут, не дают внешним страхам и монстрам пробраться. Не дают никому коснуться. Но Чимин лишь жалобно всхлипывает, вспоминая сон, и жмурится вновь. ⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀Главные страхи - не снаружи. ⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀Главные монстры - не ходят по комнате. ⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀Всё, что может его действительно ранить - оно внутри. Воспоминания. Тёплые и не совсем. Яркие и самые мрачные. Счастливые и те, что горьче апельсиновой кожуры. Родные и такие далёкие. Те, что больше никогда не удастся повторить вновь. Те, что погребены в шести футах под землёй. Юнги вздрагивает и разлепляет глаза, моргая часто и словно пытаясь прогнать сон, как можно быстрее. Он резко, как позволяет затуманенное сознание и ослабшее тело, садится на кровати, приводя в такое же положение Чимина, и отрывает того от груди, хватая лицо в ладони. Они горячие, сухие и немного слабые, мгновенно становятся огненными и влажными от чужих слёз. ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀Чимин плачет. Молча, но так горько. И Юнги не спрашивает. Он лишь оставляет мягкий поцелуй на покрасневшем носу и, вплетая пальцы в растрёпанную шевелюру, вновь притягивает к себе розовую макушку. Он упирается в неё подбородком и прикрывает глаза, второй рукой крепко накрепко заковывая плечи Чимина в объятия. Внезапно слёзы прекращаются, лишь на пару секунд, чтобы разобрать, что тело его покачивают, будто убаюкивая в колыбели, а под самым ухом урчит тихое, бархатное, с сонной хрипотцой, пение. Юнги почти не слышно бормочет в пушистые пряди, касаясь их губами, а Чимину его голос через бледную грудную отдаётся в самое сердце. ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀ ⠀« 말로는 지운다 해도 ⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀사실 난 아직 널 보내지 못하는데 » ⠀ Он снова всхлипывает, обнимая торчащие рёбра, и позволяет солнечному свету слепить его зажмуренные глаза. Он даже не старается успокоиться. Выпускает наружу всё, что держал за последние две недели, рыдает навзрыд, и, кажется, будто Юнги промокнет насквозь от количества слёз. Но промокла насквозь только Чимина душа. Болтается мокрым отрывком с кривоватым, расплывшимся почерком. С пожеланиями быть самым сильным и самым лучшим. ⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀И он обязательно будет. Но сегодня - дайте ему поплакать. В это солнечное, летнее утро, когда птицы наперебой кричат о том, как прекрасен мир, в его голове набатом бьёт чужое дыхание из сна. Прерывающееся, булькающее, хриплое и остаточное. Холодное и прощающееся. ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀Последнее. Юнги прижимает Чимина к себе крепче, точно зная о чём тот думает. Он слегка прибавляет в голосе, сам крепко жмурясь и стараясь не плакать. Он здесь сейчас сильный. Ему никак нельзя. Чимину нужны его силы. И он ему их отдаст. Все, до конца. Они ему сейчас точно нужнее. Под тихое пение, вспоминая, что даже после самой тёмной ночи, всегда самый яркий рассвет, Чимин пытается бормотать за Юнги. Его опухшие губы слегка сбиваются, пока ещё еле движутся, но он знает этот текст наизусть. Благодаря ей, он знает его наизусть. И лучше будите его посреди ночи, чтобы спросить строчки этой песни, чем его снова и снова будет будить последний вздох. Но пока, под яркими лучами летнего солнца, высыхающие слёзы ознаменуют ещё одну пройденную ступень. Сердце перестанет отбивать чечётку о заболевшие рёбра и остановит свой бешеный бег, приводя чувства в порядок. Тот порядок, который сейчас для Чимина возможен. Юнги затихает, переставая покачивать его в своих руках и лишь нежно целует макушку, утыкаясь в неё носом и сильнее обхватывая дрожащее тело руками. Это не первое и не последнее такое яркое и болезненное утро. Но они обязательно справятся. ⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀Чимин обязательно справится. Ведь он сильный. ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀А пока, просто дайте ему поплакать... ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀