Не сделаешь - накажу

Самые долгие 40 минут в жизни каждого школьника? 1 сентября. Особенно когда ты в десятом классе и с линейки вас отпускают последними. Я стоял, как обычно, в последнем ряду, изредка перекидываясь короткими фразами с моим другом Сашей, и даже не пытаясь посмотреть на танцующих из года в год второклашек. Этикетка новой рубашки, которую я конечно же забыл отрезать, неприятно колола и раздражала кожу. Музыка играла слишком громко, руки устали держать огромный букет роз, а нос вдыхать их резкий запах. Пусть аромат и был восхитительным, но от долгого пребывания рядом превратился в едкий. В довершение всех моих бед, новые кроссовки, заказанные мной на этот учебный год, пришли не по размеру. А поскольку я человек ответственный и все делаю заранее, времени заказывать новые уже не было. Пришлось идти в том, что было, и теперь у меня нестерпимо болели большие пальцы. Наклонившись ко мне, Сашка что-то прошептал и ухмыльнулся, но к тому моменту я его уже не слышал, потому что моя голова готова была взорваться в любой момент. Черт, мне, кажется, все-таки стоило поспать чуть больше 3 часов, а то я так до конца дня не выживу. Я все же решил не игнорить друга и тоже издал смешок в ответ на его шепот. Саша, кажется, хотел добавить что-то еще, но к нам подошла Света, девушка Саши, и они благополучно свалили в соседний двор. Я с завистью посмотрел им вслед, с раздражением глянув на профиль мамы, стоявшей неподалеку. Она то уж мне точно даст вздеру, если увидит, что я исчез. Казалось, что линейка не закончится никогда. К моему удивлению и безграничному счастью, через каких-то десять минут я услышал звон колокольчика и, вытянув шею, убедился в том, что в этот колокольчик звонила первоклашка, оповещая начало учебного года (что было грустно) и конец линейки (что для меня тогда казалось лучшим моментом за всю жизнь). Толпы детей под объявления директора поплелись в здание школы, и когда очередь дошла и до нашего 10"А" мы табуном устремились к ступеням. Мда, зрелище, наверное, было еще то. В то время как все классы нашего Лицея действительно можно было подставить под определение «лицеисты», наш класс определенно был исключением. Несмотря на просьбы нашей классной Натальи Георгиевны и даже нашей директрисы, мы спокойно себе болтали, не утруждаясь выстроится в какое-либо подобие пар или колонны. Войдя в кабинет, я как обычно уселся на предпоследнюю парту первого ряда (на последней сидели Саша со Светой). Соседом моим оказался Влад — типичный десятиклассник, с которым можно было обсудить практически любую тему. Я водрузил огромный букет на стол и тут же включился в обсуждение новинок игровой индустрии с моими одноклассниками. Вскоре прозвенел звонок, оповещающий нас о начале урока. На первом сентября нам из года в год рассказывали про первые Лицеи и детство Александра Сергеевича, поэтому все это мы уже знали наизусть, и никто не слушал рассказа учительницы. Каждый занимался своими делами, игнорируя замечания. У мягкой Натальи Георгиевны авторитета в нашем классе было немного, поэтому чаще всего на ее уроках происходила вакханалия. Наконец, спустя минут пять (а долго же она держится!) Наталья Георгиевна с тяжелым вздохом опустилась в кресло и накрыла голову руками. Мне даже стало ее жаль, и я подумал было замолчать, однако дискуссия про недавно вышедшую Death Stranding была куда интереснее. Внезапно, учительница вскочила и нервно протопала в сторону двери. Подождите, она что… ушла? В классе внезапно стало тише, но через какое-то мгновение разговоры стали только громче, и к ним подключился даже ботан Егор с первых парт, который обычно сидит тихо и старается проявлять хоть какое-то уважение. Вообще, я его скорее даже уважаю. Я бы не смог внимательно слушать на каждом уроке, а вечером проводить за домашним заданием по три часа. Мы с ним даже когда-то дружили, кажется, классе в 6, но я потом увлекся плаванием и связался «не с той компанией», отчего его родители запретили Егору со мной разговаривать. Что за «не та компания», и как она на меня повлияла? Ну, словом, подсел на сигареты, начал иногда выпивать, только продолжалось это недолго, потому что, будучи ребенком, скрывался я так себе. Обо всем узнали в школе, с плавания меня турнули, из школы грозили исключить, а родители забрали все, что смогли забрать. Я, в какой-то степени, им даже за это благодарен, а то вырос бы последним дебилом, общаясь с теми пацанами. Хотя, может, таким и вырос… От размышлений меня отвлекла Наталья Георгиевна, которая вернулась в класс с каким-то незнакомым мне молодым человеком, вставшим рядом с ней в расслабленной позе и окинувшим взглядом весь наш класс. На вид ему было около 20, может, чуть больше. Каштановые волосы красиво переливались на солнце, а в серо голубых глазах можно было разглядеть уверенность и усмешку. Впрочем, усмешку разглядеть было гораздо проще, достаточно было взглянуть на его губы. Кто это еще такой, неужели переросток-новенький? На десятиклассника он как-то не очень походил. Перекинувшись парой слов с учительницей, он прошел к ее столу и уселся в кресло. Я удивленно вскинул брови и обернулся к Сашке.  — Это че, слишком борзый новенький или сын этой грымзы?  — В смысле? Ты меня вообще не слушаешь? Это наш новый историк, говорил же тебе на линейке, ты еще поржал над моей шуткой про него, — с упреком напомнил мне Саша.  — Чего? Какой еще новый историк, а что с Натальей Георгиевной? — удивился я.  — Капец, — покачал головой Саша и возмущенно глянул на меня, — ты просто так головой мне кивал всю линейку, да? Отказалась от нас, достали мы ее. А тут новый учитель истории как раз, вот его и приставили к нам.  — Реально? А почему тогда она и от классного руководства не… — не успел закончить я вопрос, так как новый учитель попросил всех замолкнуть и послушать Наталью Георгиевну, и, о чудо, его послушали! Я сначала не понял, как так получилось, но все стало ясно, стоило только взглянуть на слюни, текущие изо рта девочек, когда те смотрели на учителя. А поскольку девочек у нас в классе было большинство, стоило учителю раскрыть рот, как класс моментально погрузился в молчание. Замечательно, его теперь все будут слушаться, что ли? Никакого веселья…  — Проявите, пожалуйста, уважение, и послушайте Наталью Георгиевну, — перестав ухмыляться, сказал наш новый учитель с серьезным видом. Голос его был бархатный и глубокий, и вообще он производил впечатление уверенного в себе, статного человека. Аристократ хренов.  — Спасибо, — улыбнулась учительница, продолжив, — Итак, как вы уже знаете, у нас в школе, а в частности у вашей параллели, новый учитель истории. Позвольте вам представить, Денис Викторович. Денис Викторович слабо кивнул головой, вновь окидывая учеников взглядом, немного задерживая его на девочках с передних парт, тепло им улыбнувшись. О, класс, наш новый учитель сексуальный маньяк. Уверен, не пройдет и месяца, как он… Куда он там пялится?! Лица людей, между прочим, выше находятся, что ему под партой то надо?! Реально что ли на молодых потянуло? Еще, главное, внимательно так разглядывает! Ой, не нравится он мне… Наталья Георгиевна тем временем продолжала:  — Я вас терпела долго. Думала, дотерплю, да не выдержала. Теперь пусть молодые учат, а то я так в могилу с вами слягу. Надеюсь, вы хоть немного изменились за лето, а то не хочется, чтобы новый учитель бросил свою работу в первый же месяц. Ага, изменились, надейся. Мы, кажется, только хуже стали, и учителю этому не поздоровится. Хотя, судя по первой реакции класса, возможно, я делаю поспешные выводы. Зато работу он свою с такими ученицами теперь наверняка не бросит.  — Сначала я хотела передать только ведение уроков, но, как я вижу, с классным руководством мне тоже не справиться. Поэтому, представляю вашему вниманию, ваш новый классный руководитель. В классе вновь стало шумно. Если, как я понял, новость о новом историке была известна давно и уже перемыта всеми на линейке, то новость о том, что этот историк оказался сошедшим с обложки плейбоя, да еще и нашим новым классным, мгновенно разгорячила утихшие обсуждения. Мне этот новый учитель не нравился, какого фига он ведет себя так самодовольно, строит из себя непонятно кого? В костюм, видите ли, нарядился, галстук надел, стрелки прогладил. Мы что, в 20 веке оказались? И вообще, какой из него учитель, он же едва старше нас самих. Своим недовольством мне тут же захотелось поделиться с Сашкой: — Так ему ж еще в универ надо самому, ты посмотри на него! Чему он нас учить собрался?! — но Саша в ответ лишь пожал плечами и уткнулся в какую-то очередную книжку. Момент для выражения мыслей другу мной был подобран неправильно, потому как все уже почему-то умолкли, и мое высказывание было услышано всеми присутствовавшими. Реакции Дениса Викторовича долго ждать не пришлось: — Эй, на задних партах, а ну-ка быстро пересел вперед! И сидеть здесь будешь до конца четверти. Я изумленно раскрыл рот и, наверное, выглядел в тот момент очень глупо, поэтому быстро взял себя в руки и начал медленно собираться. Ну, а что, вдруг передумает? Но он, похоже, настроен был решительно. — Давай, давай, пошевеливайся, что время зря тянуть? Я с глубоким вздохом встал… а затем сел. Нет, я так просто не сдамся! Используем секретную тактику! — Извините, я больше так не буду, — сделал я самое безобидное лицо, на которое был способен, — можно я тут останусь? — я захлопал ресницами, глазами стараясь передать искренность слов. Ну давай же, разреши, почти всегда прокатывает. Стоит учителям увидеть мое милое личико, которым, слава богу, природа меня не обделила, как они сразу забывают мои оплошности и идут на поводу. Исправить контрольную? Закрыть глаза на списывание? Принести домашку в другой день? В любой этой проблеме вам поможет ООО «Красивые глазки». Саша меня за это называет манипулятором ******. Да я, собственно, не отрицаю. Но этот, похоже, не той породы собака, так просто не подкупить. — Я сказал, сядь на первую парту, — повторил он свою просьбу. В голосе прорезалась сталь и небольшое раздражение, но он тут же сменился на привычный (я что, привык к его голосу за минуту общения?) немного мягкий с хрипотцой. — А ты, Миронова, садись на вторую, там как раз свободно. Нечего такую хорошую девочку всяким хулиганам портить. Капец… Мало того, что перед учителем, так еще и одному сидеть. Здравствуйте, двойки, прощай, новый компьютер! Козел, блин. Откуда он вообще ее имя знает? Уже познакомится успел? Мда, чувствую, девочки у нас теперь по рукам пойдут. По его рукам. Миронова скорчила рожицу в противной улыбочке, которая, по ее мнению, была очаровательной, и пересела на парту назад. Я в свою очередь уже разместился на новом месте и недовольно поглядывал на историка. Вот ему что, жалко меня было там оставить? Я же и вправду обычно молчу, потому что вокруг одни ботаны сидят, которым, видите ли, не до разговоров. Приходилось и мне учится. А на контрольных было откуда списать. Вот как мне теперь? Я снова бросил обиженный взгляд в сторону учителя, но тот был непробиваем. Кажется, нас собирается учить сто процентный натурал. Иначе, как можно было не повестись на такого красавчика, как я? Неожиданно Денис Викторович улыбнулся и, с трудом сдерживая смех, покачал головой. Я что, настолько глупо выглядел? Учитель еще сильнее засмеялся и прикрыл рот рукой. Затем, успокоившись, встал и прошел к доске. Наталья Георгиевна к тому моменту уже удалилась, помахав на прощание рукой и сказав, что будет скучать. Да как же, будто никто не видел, как она бегом побежала подальше от нашего кабинета. Денис Викторович вывел на доске дату почти каллиграфическим почерком и обернулся, обращаясь к классу: — Как вы знаете, у нас сегодня 3 урока — классный час, русский, история. Так вот, я договорился с Ульяной, чтобы она провела свой урок вторым, а история будет прямо сейчас. Все равно вы уже про этого Пушкина все знаете. В классе послышались одобрительные возгласы, но общего веселья я не разделял. Пришел тут, видите ли, весь такой крутой, первый день работает и уже расписание меняет! И вообще… — Вообще-то, Ульяна Игоревна, — шепотом продолжил я свою мысль вслух. Произнес я это, как мне казалось, невозможно тихо, но нашего нового историка по праву можно наградить слухом летучей мыши. — Для вас, конечно, Ульяна Игоревна, а я имею право называть учителей по имени, если мы хорошо знакомы. — Хорошо знакомы?! Да вы тут первый день, с каких пор это называется давно знакомы? Не успели на работу выйти, а уже всех в этой школе совратили! Ладно Ульяна Игоревна, но мы, между прочим, еще несовершеннолетние. Да нас нельзя домогаться! Это уголовно наказуемо! — не выдержал я. — Тебя кто-то домогался? — удивленно вскинул брови учитель. — Чт-что? Нет, я о наших девочках. Я не слепой! Я видел, как вы им под юбки заглядывали и Мироновой улыбались! — Никуда я не заглядывал, а улыбаться свойственно всем вежливым людям, — спокойно ответил Денис Викторович, — а за такие высказывания я могу хоть сейчас отправить тебя к директору. — Ага, как же, вы у них под партой что-то разглядывали, а Мироновой вы улыбались с намеком. — Под партой у них шпаргалка валяется, мне почитать захотелось, а Миронова вообще моя племянница! — раздраженно проговорил Денис Викторович, явно выходя из себя. В классе еще пару минут стояла гробовая тишина и ученики переваривали обвинение в домогательстве, которое превратилось в инцест, который вообще не инцест, а под партой не юбки, а шпаргалка. Наконец, у кого-то сзади вырвался смешок, к нему подключились другие, и в итоге весь класс лежал, заливаясь смехом. Миронова злобно глядела на меня, а я, не зная куда себя деть от неожиданного стыда, уткнулся взглядом в нарисованный на парте детородный орган. Лицо мое горело красным. Подняв через несколько секунд взгляд от парты, я с удивлением заметил, что Денис Викторович очень внимательно меня разглядывал, а потому, снова смутившись, уткнулся обратно в художества на парте. — Как тебя зовут? — внезапно задал вопрос учитель. — Меня? Э…Никита Алексеев… А вас? Стоп. Это я реально щас сказал? Черт, как стыдно… В классе снова раздался громкий смех. Ладно, действуем по той же схеме — здравствуй парта, лучший друг. — Денис Викторович, рад знакомству. Ты, я смотрю, обладаешь долгосрочной памятью, — усмехнулся мужчина и, выдержав небольшую паузу, добавил — Ты в ней дырку хочешь прожечь? — спросил он, подходя к моей парте и кидая взгляд на… ЭТО. БЛЯТЬ! Если на свете и есть цвет более красный, чем лак Натальи Георгиевны, это мое лицо. Денис Викторович удивленно вскинул брови, но деликатно промолчал, видя, что я и так сгораю от стыда. В этот момент я был ему даже немного благодарен. Он прошел к рабочему столу и наполовину сел прямо на этот самый стол, положив руки в карманы брюк. Подбородок он сначала прижал к шее, а потом резко вскинул, встряхивая челкой. Выглядело это, признаюсь, сексуально. Я же говорю, плейбооой. …Над чем он там опять ржет? Ладно, вроде уже успокоился. — Итак, думаю нам все же стоит начать урок. Как уже некоторые могли заметить, меня зовут Денис Викторович, — он скосил на меня глаза и по классу снова пробежали смешки, — а вот ваших имен я почти не знаю. Поэтому, называйте их, пожалуйста, каждый раз перед своим ответом, так я быстрее всех запомню. Сегодня темы никакой не будет, хочу проверить, что у вас в голове осталось после лета. И первый вопрос — нашей сегодняшней жертве сексуального насилия с моей стороны, пусть оно будет еще и моральным. Никита, назови мне факторы, повлиявшие на начало первой мировой войны, основные события и итоги. Весь класс снова повалился в приступе смеха, а я в приступе стыда. Затем, когда смех стих, все стали ожидать моего ответа. Вы сейчас, наверное, подумали, что я не отвечу? А я отвечу. Я же олимпиадник по истории, мне школьная программа раз плюнуть, к тому же на днях читал об этом статью. И я ответил. Причем ответил так, как никогда не отвечал, рассказав все, что знал и даже больше. Черт, я хочу это, я беру это!.. Тааак, Ариана Гранде в голове, стоит призадуматься. Денис Викторович удивился не меньше меня и долго сверлил меня глазами, но наконец сдался и поставил 5. — Честно признаться, не ожидал. Изучаешь историю? — Вроде того. — Отлично. Четверг, пятница после 7 урока. Начиная со следующей недели. — Что? — не понял я. Денис Викторович закатил глаза, но ответил. — Кружок по истории. — Нормально вы, а если я занят? — Ты разве занят? — Нет… — Ну вот и все, приходи, буду ждать. Денис Викторович вновь отвернулся к доске и нарисовал через всю ее длину большую горизонтальную стрелку, отметил пару штришков и под одним подписал «V век нашей эры». Опять эти линии времени, не люблю такое. С другой стороны, это и вправду помогает понять, что вообще произошло и где мы сейчас. — Анютина, как мы называем период в истории человечества, длившийся до V века? Молчание. Ну, да начнется всеобщая игра в молчанку. В нашем классе историю не учит никто. Вот от слова совсем. На каждом уроке работаю только я, а остальным Наталья Георгиевна обычно давала элементарнейшие вопросы и, если кто-то отвечал хотя бы на один, ставила 4. При такой системе все на самом деле только больше забивали на историю, получая халявные четверки. Поэтому, сейчас я ожидал очень долгого и очень тихого урока, на котором все листают или учебник, или телефон в поисках ответа. — Так, понятно. Кто знает? — обратился учитель к классу. Руку поднял только я. Денис Викторович тяжело вздохнул. — Может, кто-нибудь знает название периода с V по XV века? Опять только Никита? Ну что же, отвечай. Я назвал ему все века, эпохи и даже некоторые важные события в каждой. Таймлайн получился очень подробный, и я получил еще одну пятерку. Ладно, может, этот новый историк и не такой плохой. До конца урока он вкратце пересказывал нам все пройденное в том году и, признаюсь, делал это крайне интересно. Пусть я это все и знал, пару новых интересных фактов для себя отметил. Когда прозвенел звонок, никто даже не подскочил со своих мест, все дослушали рассказ учителя до конца и только потом начали собираться на перемену. Он что, и вправду их заинтересовал? Я тоже складывал учебники в портфель, и уже было встал чтобы уйти, когда почувствовал чью-то руку у себя на плече. Резко обернувшись и ожидая увидеть перед собой Сашку, я врезался лицом в чью-то шею. Точно не Сашкину, он такими духами не пользуется… Погодите, только не говорите, что это… — Обняться решил? — спросил Денис Викторович, чуть отстраняя меня за плечи, — Успеешь еще, не торопи события. Я хотел тебе книжки кое-какие дать. — Какие книжки? И что я там должен успеть? — нахмурился я. — По истории. Полезно будет почитать. На второй мой вопрос он, по-видимому, отвечать не захотел, отвернувшись и направившись к огромному книжному стеллажу в конце класса. Денис Викторович выудил из его глубин два огромных томища и направился ко мне с явной целью заставить это все прочесть. — Не-не-не-не-не, я это читать не буду! — я начал быстро пятиться назад, маша перед собой руками. Ну, а что, мне заняться больше нечем что ли? Я и так все на пятерку знаю, лучше в Wolfenstain поиграю. — Почему это? Ты хочешь жизнь с историей связать? — Хотелось бы. Только у меня это и так нормально получится, а читать такие кирпичи времени нет. У меня, вообще-то, тоже дела есть! - Какие такие дела? В игры играть? — …Откуда вы знаете, что я собирался играть? — Так я прав? — усмехнулся учитель, — Никита, пойми, недостаточно знать только школьную программу, важно уметь постоянно учиться и совершенствоваться. На, это тебе на два месяца. — ЧТООО? Какие на хрен два месяца? Это год читать придется! — Следи за языком. Все читать здесь не надо, видишь закладки? Отмечены важные разделы. Если хочешь, можешь забрать книги после этого урока, чтобы не таскаться с ними везде. Я недовольно глянул на учителя, но кивнул, сдаваясь — сил спорить сейчас совсем не было. Чертовы кроссовки по-прежнему жали, а голова раскалывалась от недостатка сна. Я развернулся и хотел уже выйти из класса, когда мой взгляд зацепился за что-то красное. Твою ж мать, цветы! И кому мне их теперь дарить, если Наталия Георгиевна ушла в никому не известном направлении? Денису Викторовичу, что ли? Немного поколебавшись, я все же взял букет в руки и снова обернулся к учителю. Нет, если мама узнает, что я не подарил цветы (а она узнает, поверьте на слово!), она с меня всю кожу сдерет. Поэтому, немного смутившись, я протянул мужчине розы, замерев в ожидании. Прошло секунд пять. Почему он их не берет?! Я раздраженно убрал букет и увидел перед собой ухмыляющегося историка. — Кто же так цветы дарит? А где пожелания? Он издевается? Какие пожелания? Все нормальные десятиклассники вон, вообще никаких цветов не приносят, только парочка девочек, которые все уже подарили Наталье Георгиевне. Так что он от меня хочет? — Алексеев, я жду. — С днем знаний, — скривил я лицо. — Что ты как кислый лимон? Я жду нормальное поздравление, давай же. Принес цветы — будь добр их достойно подарить! Ты не в первом классе. Да что он меня отчитывает, в самом деле! Я раздраженно бросил букет на парту и решительным шагом направился к выходу, но сделать мне этого не дали. Историк ловким движением стиснул мое запястье в своей ладони и развернул к себе лицом. — Алексеев, — вкрадчиво начал он, — я жду. Я попытался вырваться, но он только крепче сжал мою руку. — Ай, больно вообще-то… — Я сказал, подари цветы нормально, — в голосе появилась жесткость, приказ. В этот момент мне перестало казаться, что учитель шутит и я даже немного испугался. — Да отпустите вы меня, мне на урок надо, — сказал я чуть тише и, увидев его лицо, тут же продолжил, — Ладно, ладно, будет вам поздравление. Э. поздравляю вас с… Днем знаний… э… Желаю… Поздравления никогда не были моей сильной стороной. Денис Викторович отпустил руку и только покачал головой. — И вправду как в первом классе. Иди уже на урок! И родителям передай спасибо за цветы. Я послушно вышел из класса, совершенно не понимая, что это было.

***

Русский язык прошел как обычно. Наш класс был гуманитарным, а потому ученики знали почти все гуманитарные предметы на удовлетворительном уровне. Кроме истории. Я ковырял циркулем парту и размышлял о Денисе Викторовиче… Что он так из-за этих цветов завелся? Мания величия разыгралась? Еще и книг мне надавал, читать теперь придется. Итак времени свободного со всеми этими уроками нет, а тут еще минимум плюс час чтения в день. Хотя, кто меня заставит? Вот возьму, и не буду ничего читать! Хм, а ведь и вправду, кто меня заставит?.. Углубившись в свои размышления, я не заметил, как весь класс почему-то уставился на меня. Очнувшись, я с недоумением оглядел лица одноклассников и услышал шепот Мироновой с задней парты. — Отвечай уже, дебил. — А?.. О. — смутился я (я сегодня перестану смущаться?). Кажется, меня спросили уже несколько раз, — Повторите, пожалуйста, вопрос, — невинно похлопал я ресницами. — Алексеев, я уже три раза его повторяла! Совесть имей! Ты домашнее задание вообще сделал? Тетрадь покажи! Тааак, какое домашнее задание? Мне же сказали, что ничего не задано. Черт, так и знал, что нельзя верить вэшкам. — Ульяна Игоревна, ну повторите вопрос, я просто задумался на секунду, — попросил я. — Я сказала, покажи мне тетрадь. Я обреченно вздохнул и хотел уже все чистосердечно признать, когда в дверь неожиданно постучали. Господи, я спасен! Пока учительница отвлеклась на нежданного гостя, я быстро обернулся к Мироновой. — Дай мне свою тетрадь с дз, плачу сотку! Миронова состроила недовольное лицо, но все же кивнула, и уже протянула было мне тетрадку, как вдруг… — Алексеев, Миронова, вы что там передаете? — спросил Денис Викторович. Бля, что он на русском-то забыл? — Мы? Ничего. Просто я у Маши уточнил, то ли я задание сделал, — попытался выкрутиться я, выхватив машину тетрадь у нее из рук, — Кстати, вот моя домашка, как вы и просили, — я протянул тетрадь учительнице. Она взяла ее у меня из рук и, пробежавшись по упражнению, удовлетворенно кивнула. — Ну вот, все сделано как надо! И очень аккуратно, молодец! Чего же ты молчал? — Я же сказал, задумался немного, простите, — ответил я, и учительница вновь кивнула. Фух, вроде поверила. Денис Викторович как-то настороженно на меня взглянул, а затем, ухмыльнувшись, проговорил: — На уроке, Алексеев, слушать надо, а не в окно смотреть. Ульяна Игоревна, можно я тоже посмотрю тетрадь? Черт, что он там увидеть хочет? — Конечно, только зачем вам это? — удивилась Ульяна Игоревна, но тетрадь все же протянула. Посмотрев на «мою» работу, учитель улыбнулся во весь рот и воскликнул: — Это почерк Мироновой! — он поднял на нас глаза, полные дьявольских огоньков, — После этого урока оба ко мне в кабинет! Учитель развернулся на каблуках и развязной походкой вышел из класса, прикрывая за собой дверь. Ульяна Игоревна стояла, чуть ли не открыв рот, но наконец собралась и злобно на меня глянула. Ясно, да начнется пятиминутная тирада! Как я и ожидал, до конца урока она возмущалась нашей безответственности и нежеланию учится. Мнение ее меня особенно не волновало, а вот когда она погрозилась влепить двойку, я насторожился. — Ульяна Игоревна, вы же это несерьезно? — Абсолютно серьезно! Твоя наглость перешла уже все границы! Два в журнал! Вот блин! Прилетит мне дома от родителей. Судя по ее суровому лицу, отступать она не собиралась, а настроения выпрашивать сейчас что-то у меня не было никакого. Я с недовольной рожей дождался звонка и поплелся прочь из класса. Теперь у меня на неделю заберут телефон, и это в лучшем случае. Мои родители не из тех, кто не парится насчет оценок, скорее из тех, для кого двойка — будущая работа дворником. Поэтому не пройдет и двух дней, как увидев оценку в электронном журнале, меня накажут. Если бы не этот историк, все было бы нормально, вот куда он полез, не его же урок! Внезапно все недовольство и усталость превратились в злость на нашего нового классного. Ну и правильно, это он все испортил! Без него меня, наверное, вообще ждала пятерка! Я с раздражение пнул дверь, ведущую из коридора на лестницу и, после секундного раздумья, направился в раздевалку. Поговорить со мной хочет? Да пусть со своей племянницей общается, у них вон какие отношения близкие, не буду мешать! И книги его читать я тоже не буду! С этими мыслями я надел на себя куртку и быстрыми шагами направился к выходу из школы, когда кто-то схватил меня за плечи, дернул назад и развернул к себе лицом. Ну кто еще? А, ну конечно, а как иначе? Ебаный историк… — Не матерись, — спокойно сказал мне учитель. Блин, я что, это вслух сказал? Надо внимательнее за своими мыслями быть… — Ну и далеко мы собрались, Алексеев, — приподнял одну бровь учитель, — я же просил тебя ко мне зайти. — С какого перепугу мне с вами разговаривать? Ну да, я виноват, признаю, только мне все уже на русском высказали. А если вы про свои дурацкие книги, так я их читать не собираюсь! Денис Викторович только раздраженно покачал головой и внезапно взял мою руку в свою, потянув в сторону лестницы. Первым порывом было вырваться, но потом я понял, как это глупо будет выглядеть со стороны и молча поплелся следом. Ожидаемо, он завел меня в свой класс и, отпустив наконец мою ладонь, прошел к своему столу. Денис Викторович стал рыться в горе бумаг и тетрадей, в то время как мне оставалось только переминаться с ноги на ногу в ожидании учителя. Я уже думал было напомнить ему о своем присутствии, когда он, выуживая чистый лист бумаги (и это он так долго искал?), указал мне на парту перед собой. Я молча сел и уставился на учителя. — А где Миронова? Тоже уйти решила? — Нет, она уже у меня побывала. Ты, кстати, пропустил самое интересное, — хмыкнул учитель, — Редко увидишь, как Миронову за что-то отчитывают. В отличие от тебя, насколько я понял. — С чего вы взяли, это вам Маша наплела? Так вы не слушайте ее, она много чего сказать может, — отчего-то мне стало обидно за его слова. Нельзя же так слепо верить Мироновой, пусть она и племянница его. Ну да, я немного проблемный ученик, но и Маша тоже не подарок! — Нет, это я сам так решил. У вас же все на лбу написано, — выждав несколько секунд он продолжил, — Два раза одну и ту же речь я повторять не стану, поэтому, если тебе очень интересно, спроси у Мироновой сам. Сейчас же, будешь мне помогать. — С какой стати я должен вам помогать? У меня самого сейчас дела между прочим! — Какие опять дела, Алексеев? У вас еще один урок должен быть. Я бы не стал тебя задерживать, но мне нужен помощник, а раз уж ты у нас провинился, отрабатывай теперь. — Да мне и так уже два поставили, родители теперь месяц из дома не выпустят! Хватит меня наказывать за то, что меня обманули с домашкой! — от внезапной обиды в горле образовался комок, и я с трудом сдерживал подступающие слезы. Да что это со мной, от усталости что ли? Еще расплакаться пред ним не хватало! — Что значит обманули? — вкрадчиво спросил Денис Викторович. — Парень из В класса сказал, что ничего не задали, — уже спокойно ответил я, — Мне кажется, специально, потому что он меня не очень любит. Но спросить больше не у кого было, у меня тогда в очередной раз телефон забрали, а этот парень — единственный живущий по соседству. — Что же ты не спросил у своих друзей потом? — Забыл… — Ясно. Если хочешь, я могу попросить Ульяну Игоревну убрать двойку, — вдруг предложил учитель. — Что? Вот так просто, взять и убрать? — удивился я. Это что у них там за отношения с Ульяной Игоревной такие?.. — Не совсем. Ты должен пообещать мне три вещи. Первое — ты сделаешь это задание к следующему уроку. Я согласно кивнул, и учитель продолжил: — Второе. Ты все же поможешь мне сегодня, потому как все остальные уже разошлись по домам. Я, конечно, не очень хотел задерживаться в школе, но это в любом случае лучше двойки по русскому, а потому я снова кивнул. — И последнее… Ты прочитаешь книги, которые я тебя дал за полтора месяца, — учитель невинно улыбнулся, а я застонал и уронил голову на парту. — Ну Денииис Вииикторович, это же ужас! Как я это за полтора месяца прочту? — Глазами, Алексеев, и не спорь. Я хочу сделать из тебя достойного историка, поэтому будешь делать так, как говорю я. А теперь, давай займемся делом. Судя по всему, в вашем классе давненько не делали ремонт, поэтому я решил, что пора его преобразить. Но для начала, надо составить список того, что требуется купить и за что с родителей денег содрать. Поможешь? Денег с родителей содрать? Звучит как мечта, ставшая реальностью. Я усмехнулся и с готовностью кивнул учителю. Да и класс действительно давно пора отремонтировать, а то смотреть неприятно. А книги? Ну, об этом я с ним потом поговорю, потому что прочитать ЭТО за полтора месяца и вправду не представляется возможным. А пока, я не прочь помочь с ремонтом, тем более я никогда не отличался плохим вкусом. Часов до двух мы с Денис Викторовичем решали, каким образом переделать класс, и, признаюсь, к концу он даже перестал меня так раздражать. Поскольку точно мы не смогли все решить, Денис Викторович предложил съездить завтра вместе в магазин и выбрать все, что нужно. Я сначала противился — суббота все-таки, хочется отдохнуть, к тому же недели через две начнется шестидневка. Но доверить весь наш шикарный план учителю я не мог, поэтому согласился, и он пообещал заехать за мной в двенадцать. Из школы я уходил в очень смешанных чувствах и понимал, что меня ждет долгая бессонная ночь размышлений.