Не сделаешь - накажу

Яркий солнечный свет осветил старенькую многоэтажку, заглянул в окна квартир жителей и пробрался под закрытые веки и задернутые шторами окна, заставляя проснуться. Я с трудом разлепил глаза, потянулся и встал с кровати на удивление бодрый для того времени, в которое я лег спать. В комнате было немного душно, а поскольку сентябрьская погода продолжала нас радовать, я с наслаждением распахнул окно и глубоко вдохнул утренний воздух. Солнце слепило мне глаза, что тоже было немного странно для такого раннего утра. Обычно я просыпался чуть ли ни на заре, сейчас же солнечный шар подплывал ближе к зениту. Сначала не обратив на это внимание, я стал разглядывать прохожих и наслаждаться чудесным началом дня, не омраченным звоном будильника, который я так ненавидел. Я даже немного гордился собой, потому что самому просыпаться рано у меня получалось редко. Но что-то здесь было не так… Через несколько минут мой сонный мозг все-таки начал хоть немного работать и переваривать информация и сложил два и два. Я напряженно замер, а затем медленно протянул руку к телефону. Нет, нет, нет, я же не проспал? Я нажал на заедающую боковую кнопку старенького Самсунга. Бля. Я тяжело рухнул на кровать, застонал и закрыл лицо руками. Как можно проспать до часу дня?! В школу смысла идти уже не было, все равно уроки закончатся через час. А вот что сделать с мамой, поворачивающей прямо сейчас ключ в замке, я не знал. Почему все разом то? Мама работала с 7 утра, поэтому вставала и уходила из дома гораздо раньше меня. Во сколько у меня кончаются уроки, она знает, так что каким образом объяснить свое присутствие я не знал. Я услышал хлопок входной двери. Может, она решит не заходить ко мне в комнату? Ага, а как я вернусь домой со школы, скажите пожалуйста? Скажу, через окно влез? Хм, а окно ведь и вправду неплохая идея. Живем мы на втором этаже, а опыт у меня уже имелся — однажды у нас заело замок, а мне нужно было срочно в магазин видеоигр (не спрашивайте). Я быстро натянул на себя школьные брюки с рубашкой и кроссовки и снова распахнул окно. Осторожно взобрался на подоконник и спустил одну ногу, ища под ней опоры. Нога наткнулась на нечто, судя по звукам, железное и я переместил весь свой вес на нее. КРХХ. Железка под моей ногой, по-видимому, была ржавой и тут же обломилась, заставив меня повиснуть на одних ладонях. Я уже говорил, что прогуливаю физру? Руки сорвались, и я приземлился на асфальт под окном. В коленях, на которые пришелся основной удар, тут же отдало жгучей болью, а рубашка на правой руке разорвалась, под ней виднелась кровь. Вот блин, приехали. Я с опаской глянул на свое окно — не услышала ли грохот мама? Думаю, не услышать его было сложно, поэтому превозмогая боль в ушибленных ногах, я с трудом поднялся и помчался прочь со двора, который виден из окна спальни. Я приземлился на скамейку в соседнем с нашим домом парке и решил было просто выждать этот час, но взглянул на свои ноги и понял, что это невозможно. Штаны были разорваны, а из разбитых коленок шла кровь. Выглядело это все плоховато, надеюсь зашивать не придется. Болело это еще хуже, не заглушая, однако, боли в руке, на которой красовалась огромная ссадина. Да, такому виду мама точно обрадуется. Хорошо, что я еще телефон с собой взял, а то так и сидел бы тут на скамейке. Еще за бомжа бы приняли, не дай бог. Я набрал номер Саши и в трех словах обрисовал ситуацию. Саша сказал, что я бухой уже с утра и хотел сбросить трубку, поэтому пришлось описать ситуацию в трехминутном рассказе. Мы договорились встретиться у школы, а потом пойти к нему домой и придать мне человеческий вид. Я кое-как поковылял к школе. Черт, а на улице то не так тепло, как я думал. Боль уже отошла, и с каждым шагом я чувствовал, как мороз пробирался под кожу. При такой температуре в школу я обычно уходил в куртке и шапке, которую, конечно, не надевал, а просто забирал из дома. Чтобы мама не заметила. Вот и шел я, стуча зубами и шмыгая носом. Уже почти у школы я не выдержал и зашел в магазин погреться. Ничего, Саша подождет, не обломится. Охранник подозрительно оглядел меня с ног до головы, но я лишь молча прошел мимо к стойке с чипсами. Ну, а что, мало ли кого как жизнь потрепала! Так, что тут у нас… В смысле Денис Викторович?! Я ошеломленно замер, хлопая глазами. Надо было уже тогда делать ноги, но я почему-то продолжил стоять и пялиться на учителя, выбиравшего себе коробку конфет, которые в магазине находились на противоположной полке от снеков. А чего это я, кстати говоря, удивился так? Пришел человек в магазин, сам же тысячу раз тут биологичку встречал. Это, в конце концов, не клуб ночной с проститутками… а, ну да, я его там тоже встречал. Веселая у него жизнь, однако! Денис Викторович определился с выбором и выпрямился с коробкой конфет в руках. До меня вдруг дошло, что сегодня я, по сути, прогулял его урок, и если он увидит меня, покупающего среди дня чипсы в разорванной школьной форме, отговорка «приболел» не прокатит. Я мигом попятился назад, но понимал, что уже поздно. Учитель смотрел прямо на меня. — Алексеев? Что с тобой? — удивленно и немного беспокойно спросил Денис Викторович, разглядывая мою в клочья изодранную одежду. — Ээ… Вы ошиблись! Я не Алексеев! — я прямо кожей почувствовал сильнейшее желание учителя залепить себе фейспалм, а потом и мне поддать, чтоб не нес фигни. Вместо этого он раздраженно покачал головой, шумно вдыхая, и схватил меня за запястье, выводя из магазина. Ну что за привычка?! Я ему ребенок провинившийся что ли? У меня там синяки скоро будут! На улице он отвел меня немного в сторону от тротуара и строго спросил: — Где ты был и что за вид? — Проспал, — сокрушенно признался я. Лгать смысла не было, все равно я сходу один бред сочиняю. — Проспааал… — передразнил Денис Викторович, — А что с формой? Тебя будто стая собак покусала. Говорить, что я вывалился из окна в попытках побега от мамы мне стало стыдно и на этот вопрос я все же решил соврать. — Подрался. — С кем? — Вам какая разница? — В смысле? Я твой классный руководитель и должен донести до родителей, что с тобой происходит. — Ну нееет, Денис Викторович! Только маме не говорите, пожалуйста! От меня тогда точно живого места не останется! — Не делай из мамы изверга. Она обязана знать, где ты шляешься вместо уроков и в каком виде, — отрезал Денис Викторович, и я отчаянно застонал. — Не стони ты так, подумают еще, что я тебя прямо на улице совращаю, — совершенно серьезно заметил учитель, — А теперь к более интересному. Где проект, Алексеев? Губы Дениса Викторовича расплылись в довольной предвкушающей улыбке, а голос стал иронично-приторным. Я даже немного попятился от такого выражения на его лице, но учитель не дал мне отойти, притягивая обратно к себе. — Ты помнишь, что я обещал, если ты его не сдашь? — он наклонился над самым моим ухом и почти прошептал последнюю фразу, придавая голосу заговорщицкое звучание. — МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК, Я ВЫЗОВУ ПОЛИЦИЮ! ВЕРНИТЕ КОНФЕТЫ!!! — нас оглушил внезапный вопль выбежавшей из магазина продавщицы, заставляя Дениса Викторовича отпрянуть и с недовольством обернуться. Полная рыжеволосая продавщица возмущенно указала на коробку конфет у него в руках. Денис Викторович удивленно глянул сначала на меня, потом на коробку конфет, а затем на продавщицу. «Да он же за них не заплатил!» — дошло до меня, — «Зато как настойчиво за руку тянул, лишь бы быстрее с наворованным смотаться!» Я разразился хохотом и еле сдерживался чтобы не согнуться пополам, в то время как Денис Викторович покраснел (воу, он так умеет?) и начал извиняться перед продавщицей, направляясь за ней следом для оплаты покупки. Я остался один и, все еще посмеиваясь, хотел было свалить, но вспомнил про обещание учителя рассказать обо всем маме. Нет, так оставить я это не могу, мне же конец! Дождусь лучше этого засранца и любыми способами отговорю от его идеи. Меня немного напугала его фраза про проект и обещание, но я тут же заставил себя успокоиться — разве он станет делать нечто действительно серьезное против меня? Двойку он, в конце концов, поставить не имел права, разве что за прогул. Да и ладно, что мне какая-то оценка? Хотя знаете, двойка с такой, как моя мама — это и вправду наказание в высшей степени страшное. Надо бы его и насчет этого уговорить, язык вроде подвешен, не жалуюсь. Прождав на улице пару минут, я хотел уже было зайти за учителем, когда он буквально вывалился из дверей с все еще красным лицом. К тому моменту я настолько успел продрогнуть, что еле зуб на зуб ставил. От учителя это не скрылось. — Так, Алексеев, думаю мое обещание подождет. Дуй домой пока не заболел. — Не могу. — Как это? — Да как я в таком виде к маме пойду? Перекантуюсь где-нибудь. Бля, мне же Саша у школы ждал! Вынув телефон, я увидел, что задержался минут на 20, три пропущенных звонка от друга и сообщение: «Я заебался ждать и свалил, не обессудь». Классс. Я быстро настрочил Саше «прости, задержался», и готов был уже материться от злости. Что мне теперь делать?! Я заметил, что Денис Викторович продолжал какую-то мысль, начало которой я прослушал, читая сообщение. — … безответственно! Пошли! Ясно, первая часть была нотацией. Но куда он меня повел? Сделав вид, что все услышал, я потопал следом. Все равно не знал, что делать. Шли мы недолго, свернув с очередной улочки во двор неплохого жилого комплекса «Ласточки». Он меня чего, домой к себе повел? И вправду, к подъезду подходим. — Денис Викторович, вы куда меня ведете? — решил все-таки поинтересоваться я. Учитель оторвался от поисков ключа и удивленно обернулся. — Как это? Ты меня слушал вообще или в свой телефон втыкал? Я смутился и пожал плечами. Учитель пояснений никаких дать не удостоился, считая, видимо, что я сам виноват в незнании происходящего. Открыв подъездную дверь и пропуская меня вперед, он вошел в дом. Лифт довез нас до 13 этажа и передо мной распахнулась квартира номер 61 с богатой, но не вычурной обстановкой. В прихожей лежала мраморная плитка, наверняка настоящая, черно белые обои сплетались в узловатом рисунке лиан, а справа стояла металлическая вешалка с одной единственной курткой, к которой тут же присоединилась и моя собственная. Никогда не отличаясь аккуратностью, я скинул кроссовки, которыми уже успел изрядно напачкать кристально чистую плитку. Денис Викторович удалился вглубь квартиры и я услышал звук воды, прерываемый подставляемыми руками учителя. Неуверенно ступая на звук, я нашел ванную и, дождавшись ее освобождения, последовал примеру учителя. На стене висело огромное зеркало и я, признаться, немного испугался своего отражения. Все было гораздо хуже, чем я представлял. Вкратце: волосы как после ночевки в хлеву, весь измазанный в грязи и пыли, продрогший и бледный, я представлял собой не очень приятное зрелище. Скривившись, я вышел в коридор, где, опираясь о стену и скрестив руки на груди, меня ждал Денис Викторович. — Может объясните уже, что происходит? Учитель тяжело вздохнул и посмотрел на меня взглядом, каким смотрят на трехлетку, спросившего почему он родился в августе, а не в сентябре как его друг Коля. — Ты сам сказал, что не можешь домой идти. Не оставлю же я тебя на улице в одной рубашке, да еще и в таком виде? Пошли, дам во что переодеться. Немного шокированного меня провели в просторную спальню и протянули свободную серую футболку и такие же свободные черные джоггеры. Денис Викторович сказал идти на кухню, как буду готов, и ушел ставить чай. Спальню я особо не осматривал, но успел заметить ее невероятную простоту и вместе с тем изысканность, отличавшую ее от всех однотипных спален 21 века. Я не знал, то ли это прекрасные освещение сделало свое, то ли множество необычных статуэток, расставленных на полках и тумбах, то ли все разом, но комната действительно вселяла желание в ней жить. Кухня была не хуже всей остальной квартиры, выполненная в белом цвете с деревянными вставками повсюду и барной стойкой посреди. Я занял один из стульев, молча наблюдая за разливающим напитки Денисом Викторовичем. С нетерпением схватив кружку горячего чая, я решил не торопиться пить его залпом, опасаясь обжечь горло, и просто грел руки о чашку. — А теперь, Алексеев, расскажи мне, с какого перепуга тебя не было на уроках, а потом ты в таком виде идешь покупать себе чипсов? — Черт, я из-за вас чипсы не купил! — Ничего, это вредно. А я все еще жду ответа. — Да говорю вам, подрался! Что еще? — С кем? — С другом! — С каким? — Окно зовут! — Что? — Ничего… Учитель устало потер виски. — Вот вечно вы меня вынуждаете, — пробормотал он себе под нос и зачем-то в упор на меня уставился. Нахмурил брови и. Заржал? — Алексееев, блять! — сквозь слезы пролепетал он, — Значит, окно? Я недоуменно смотрел на историка, ища причину его смеха. — Денис Викторович, может, водички? — мало ли, вдруг он помрет щас. Учитель меня игнорировал, продолжая посмеиваться. — Да что такое? — крикнул я, не выдержав, — Хватит, блин! У вас там че, биполярка? — Ты как, придурок, из окна вывалился? — выдавил он. — Что? Откуда вы знаете? Учитель уже осознанно на меня посмотрел. — Догадался. Он одним глотком допил чай, бросил кружку в раковину, и вышел в коридор. Я услышал щелчок открывшегося шкафа и ударов пластмассок друг о друга. Денис Викторович втащил в кухню небольшую аптечку. — Это еще зачем? — Ты ногу свою видел? Вдруг зараза попадет, надо обработать. Да и рука у тебя поцарапана. Учитель осторожно взял мою руку в свою и налил на рану перекиси. Несмотря на незначительность царапины, локоть словно обожгло, и я еле сдержал стон боли, лишь тихо шикнул. Денис Викторович удержал мою дернувшуюся руку и принялся заматывать бинтом. Мда, прямо как раненый солдат. Теперь то мама точно ничего не заметит! — А теперь колено, — учитель поднялся и выжидательно на меня посмотрел. Чего он хочет? — Алексеев, не тупи! Штаны снимай, я как обрабатывать должен? Молчание. Осознание. — Какие, твою мать, штаны? Может еще трусы снять тут? — не знаю, что вызвало у меня такую бурную реакцию, но я прямо готов был взорваться от злости на его самоуправство. — Моя мать здесь ни при чем, а трусы мне твои не нужны, как и то, что под ними, — спокойно ответил учитель, — Если хочешь, можешь так домой идти, только потом сам объяснишь родителям появление воспаленной коленки. Ах, не интересно ему? А мне не интересно его мнение! Я раздраженно спрыгнул со стула и зачем-то реально стянул трусы. Стоя в чем мать родила, я поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза. Не знаю, о чем я тогда думал, но я ожидал увидеть в них злость, раздражение, или хотя бы смущенность, вот только этот говнюк снова не мог сдерживаться чтобы не засмеяться в голос. — Ладно, раз не можешь сам сделать, что прошу, я помогу, — веселой походкой Денис Викторович подошел ко мне вплотную и опустился на корточки, хватая белье и медленно натягивая его на меня. В мозг мой наконец поступили сигналы о происходящем, и он, в надежде, похоже, спасти ситуацию и заставить меня думать, направил всю кровь организма к моей тупой голове, отчего я стал красным, как круг на флаге Японии. Учитель не торопясь надел на меня трусы, задевая бедра и немного касаясь паха. Я чуть было не застонал, чувствуя, что вся кровь теперь направилась еще в одно место, вызывая нехилое возбуждение. А что вы хотели, мне все еще 16! Учитель усмехнулся, заметив мою «проблему», а я понял, что никогда еще не заливался краской так, как сейчас. — Сходи лучше сначала в душ, — по лицу Дениса Викторовича я понял, что он ловил кайф от моего смущения и теперь открыто издевался. — Мхм, — промычал я и злой и красный отправился успокаивать свои гормоны.

***

Душ был просто волшебным (и я даже не о той части, когда я… ну, вы поняли). Вода просто идеальной температуры мягко обволакивала тело, и я хотел понежиться подольше, но Денис Викторович уже два раза постучал в дверь, предполагая, что заставило меня так долго мыться. — Неужели никак проблему не решишь? Не давая больше поводов над собой шутить, я неохотно вылез, обмотавшись махровым полотенцем. Учитель зачем-то снова дал мне новую одежду, от которой я не стал отказываться — там были шорты, а значит, можно обработать рану не раздеваясь. Он вновь замотал мне руку (прошлую повязку пришлось снять перед душем) и перешел к ноге. Коленку щипало гораздо сильнее, и я шумно втянул в себя воздух, тут же почувствовав прохладное дыхание, успокаивающее боль. Денис Викторович нежно подул на мою ногу, а потом потрепал по сырым после душа волосам, запутывая их окончательно. Я недовольно фыркнул и отклонился назад, избегая его руки. Учитель только улыбнулся. — А теперь, Алексеев, поговорим о твоем проекте. — Я его сделал! Все выходные проторчал! — Да? А где же он? — Дома. — Дома? Но я просил сегодня его сдать, — весело ему, блин. — Меня же не было сегодня в школе, это не считается, — пытался оправдаться я. — А где заявление? Справка? — А завтра и принесу! — Неси-неси, — ухмыльнулся историк. — И принесу! Я напыжился и отвернулся от учителя. — Алексеев, у вас сегодня уроки заканчиваются в 3. У нас еще целых полтора часа. Не хочешь позаниматься? — А? Историей? —я невольно обернулся и спросил с надеждой, не скрыв мгновенно появившейся искорки в глазах, которая всегда возникала у меня при разговоре на любимую тему и тем более возникшей от возможности лишний раз позаниматься со знающим человеком, от которого можно было узнать парочку новых фактов. — Если хочешь, можем и чем-нибудь другим заняться, — он хитро подмигнул, кивнув на мои шорты. Я снова покраснел (да сколько можно?) и невнятно пробормотал: — Давайте историей… — Твое дело, — Денис Викторович пожал плечами и махнул рукой в сторону соседней от кухонной двери (похоже, там была вторая спальня), сам направляясь туда же. Я быстро спрыгнул с барного стула и был бы не собой, если бы не навернулся при этом. Беспомощно размахивая руками, я полетел вперед и схватился за первую попавшуюся опору. Одна рука вцепилась в рубашку Дениса Викторовича, а другая… хм, чуть ниже. — Алексеев, ты определись, наконец, чего хочешь, — я прямо видел его гаденькую улыбочку, отцепляясь от учителя и восстанавливая равновесие. — Хватит издеваться! — прошипел я от стыда и злости на себя и историка. — Ой, какие мы нежные. Денис Викторович скрылся в дверном проеме, и я прошел следом за ним в небольшую светлую комнату с крашенными бирюзовыми стенами, кроватью посредине и рабочим местом из длинного стеклянного стола у стены напротив кровати. Из мебели также имелись две прикроватные тумбочки, на самом деле являвшиеся полками, прикрученными к стенам, абстрактные картины над кроватью и мягкий белый ковер. Наслаждаясь чудесными сочетаниями бирюзового, серого, черного и белого, в которых были выполнены детали интерьера, я уселся в мягкое черное кожаное кресло у учительского компьютера и сразу обмяк. Довольствоваться удобством мне долго не дали, буквально стянув за шкирку и усадив на твердую табуретку. — Денииис Викторович, вы каждый день на этом кресле сидите! Не жадничайте! — Я не жадничаю, Алексеев, просто я привык сидеть в удобстве. А ты каждый день на школьных стульях сидишь, должен был уже приспособиться. Вот вредина! Я хотел было еще повозмущаться, но учитель распахнул неизвестный мне учебник, и все мое внимание сосредоточилось на достаточно известной картинке Алексея Михайловича. — Хочу пройти с тобой этот раздел. Но сначала всеми любимое повторение. — Вопросы на знание темы, что ли? — хмуро поинтересовался я. — В точку. Судя по его лицу, ничего в его жизни не было настолько приятно и прекрасно, как вредничать и стыдить меня. Ладно, попробуй, я сейчас тебе так отвечу! Сам нового узнаешь. На деле все оказалось не таким радужным, так как тему я глубинно не изучал и в принципе изучал довольно давно. Вопросы в большинстве своем не ставили меня в безвыходный тупик, но я часто давал не полные или не до конца точные ответы уровня школьной программы. Учитель недовольно смотрел на меня и задавал все новые вопросы. Я старался изо всех сил выгрести из памяти что знал, но мысли упорно витали в воздухе и не формировались в нечто четкое и осознанное. — И в каком году был этот бунт? Приплыли. Сразу зная, что забыл точную дату соляного бунта, я распинался о причинах и его ходе, когда меня грубо прервали. — Алексеев? — Я расскажу это позже, — упрямо ответил я и продолжил рассказ. — Нет, мне не нужен твой рассказ, я вижу, что ты знаешь. Назови год, — снова перебил меня учитель. — Год… соляного бунта? — И как ты только догадался? — Я не помню, — сознался я. — Ты уверен? Может, хотя бы примерно помнишь? — как-то настороженно спросил Денис Викторович. Я отрицательно покачал головой. — Может, покопаешься в памяти, вспомнишь чего? Случай какой-нибудь… Может, ты, не знаю, спорил с кем-то…? — Спорил? — Я предположил. Просто подумай еще. Что он так старается, чтобы я дату вспомнил? Какая разница, все равно после этого выучу и запомню, только время теряем на бессмысл… Спорил? В голову разом ударило воспоминание о летних каникулах, когда я проспорил другу сотку, сказав, что отвечу на любой его вопрос по школьной программе истории. Я тогда ответил на все, а год этого гребаного соляного бунта забыл! И сейчас на том же попался, Владимир Мономах бы его побрал! Подождите, а Денис Викторович откуда про это все знает? В простую догадку я точно не поверю, слишком исключительные обстоятельства. — Вы откуда это знаете? — в голосе появилась недоверчивость и небольшой даже испуг. — Я просто предположил, — он зачем-то отвернулся. — Вы что, экстрасенс? Прошлое видите, да? И как я из окна выпал, и как летом спорил? — не знаю, чем я думал, предполагая подобное, но точно не своими вечно атеистскими мозгами. — Алексеев, ты случаем головой не ударился? — А вы, случаем, не экстрасенс? — стоял я на своем. С моей головой иногда действительно бывает не все в порядке. — Случаем, нет. Алексеев, телевизора меньше смотреть надо. Я просто догадался, — он покачал головой и взглянул на часы, — Тебе идти пора, волосы высохли? Обсудим эту тему на кружке в четверг, не забудь прийти. Я кивнул и скорехонько вышел из комнаты, а после и из его квартиры. Столько стыда я в жизни еще не испытывал. Сначала трусы перед ним снял, потом он мне эти самые трусы надел, потом я ему в жопу вцепился, а потом еще эту гребаную дату не вспомнил и вдобавок экстрасенсом прозвал. Как ему теперь в глаза смотреть? Там, в квартире, мне, конечно, было стыдно, но не настолько, как сейчас. Я шел по улице готов был волосы на голове рвать, лишь бы убрать эти воспоминания из головы! А у нас еще завтра снова его урок, как мне туда идти после случившегося? В общем, дорогие мои вымышленные люди в голове, пиздец.