Фея моих снов

— Я могу лучше… — с перебившей смущение и горькие мысли обидой пробормотала Мирта, исподлобья глядя на эльфа. — Просто не старалась… и был плохой день. Преподаватель из Алфеи — догадаться, кем был слишком, как в дурацкой песне про «потому что нельзя быть на свете красивой такой», привлекательный эльф, совсем не трудно, — заметил ее огорчительно быстро, не дав подготовиться и придумать, что сказать. — А Гриффин разрешает своим ученицам хорошие дни? Темные чары питаются негативными эмоциями, а от радостей чахнут и сохнут, такова их природа. «И дохнут», — угрюмо добавила про себя Мирта, шмыгнув носом. Оказывается, иронизировать над ближними могут не только ведьмы, но и наставники добрых светлых феечек — совсем не удивительно, но сколь-нибудь достойный ответ в голову не приходил. От непрошедшей усталости, и все настойчивее щекочущих изнутри шелковыми крыльями бабочек в животе — пошлая ванильная глупость коварно и неожиданно накрыла ее наяву. Что сказал прекрасный эльфийский принц, почти не имело значения, главное — ей. Все стало странно и неуловимо другим — ярким и чуть ускользающим, как после газированного пивного напитка тети Маши и украдкой продегустированных на хэллоуинской вечеринке в Облачной башне местных коктейлей (та же бадяга, что на Земле, ничего нового). Словно сошедший с любимых артов Окси красавчик профессор скользнул по ней взглядом и, не найдя ничего интересного, снисходительно улыбнулся во все тридцать два ослепительно белых зуба. Самая крутая и дорогая земная стоматология ничто по сравнению с магией и легендарной неувядающей эльфийской красотой. Молчаливая спутница профессора робко заглянула ей в глаза, нервно крутя золотистую прядь — в чисто-зеленых, как молодые прибрежные сосны, глазах феи читалось искреннее желание помочь и поддержать и, казалось, не существующая ни в одном из миров чистая доброта. До предела натянувшаяся внутри струна расслабилась, позволив глубоко и с удовольствием вдохнуть разбавленный озерной свежестью хвойный аромат. Огорчение, что она чуть было не причинила вред доброй застенчивой девушке, кольнуло и ушло… не было же, значит не считается. — Я Мирта… — собственный голос прозвучал досадно слабо и неестественно, отказываясь повиноваться от смущения и пугающих новых желаний, — и мне очень нравится здесь, хотя я и… из Облачной башни. Или посещать Рокалуччи разрешено только феям? — выдавив из себя что-то похожее на дерзость… а хотелось просто впечатлить умом и присутствием духа, Мирта испуганно замолчала. — Разумеется, нет. — Эльф сердечно улыбнулся, с едва различимым оттенком самодовольства поймав восхищенный взгляд. Возможно, ей просто показалось, из-за приобретенной в Облачной башне привычки видеть во всем теневую сторону. Как бы она хотела слушать его чарующе мягкий голос на занятиях, и не только. — Ведьмам обычно не нравится здесь, позитивная природная магия дана лишь феям. — Но между нами не такая уж большая разница, — помедлив, фея глубоко вдохнула и, на секунду зажмурившись, доверчиво протянула руку с фигурным зеленым браслетом на тонком запястье. Изящное переплетение листьев и настоящих цветов могло разорваться от грубого прикосновения, покрытые бледно-розовым лаком короткие ногти показались бы щемяще беззащитными рядом с хищно острыми когтями Айси. — Я Флора… Вы сами только что сказали, профессор, что любая может стать… Как феей, так и ведьмой. Никогда бы не пришедшая ей самой в голову мысль затрепетала в груди живительным холодком надежды. Мирта до сих пор не сомневалась, что выбор делается раз и навсегда, и ей остается только с затаенной тоскливой завистью наблюдать издали за дружелюбным миром фей… может быть, то же самое чувствуют в глубине души все ведьмы, сами порой не понимая? Недаром в Облачной башне люто ненавидят фей и все с ними связанное. А ей и не предложили иного выбора, кроме уходящей витыми острыми шпилями за облака темной башни. А чего ты хотела, если бесившего тебя мелкого брата увезли на машине детской реанимации? Он просто еще ничего не понимал, слишком маленький и глупый, как животное… Ну и ладно, так ему… им и надо. Она устала… не могла и не хотела больше терпеть, смиряться и заставлять себя. Это переполнило ее и вырвалось наружу… вырвалось бы все равно рано или поздно — сметающим все черным селевым потоком. Проклятый голос внутри возвращался в самые неподходящие моменты, напоминая об испытании — какой смысл, если ничего не вернуть и не исправить, даже если захотеть? Или это ее… навек неиссякаемый источник темных чар? А ты гораздо более сильная ведьма, чем я подумала. Добро пожаловать в Магикс… сестра. Демонстративная пауза в конце и ядовито ироничный тон заходящейся торжествующим смехом Айси не оставили места иллюзиям, но надежда и новая жизнь были только там — за помутневшим от нежданного мокрого снега окном. Куда манила требовательно и нетерпеливо стучащая острыми ногтями по стеклу рука в черной митенке. — Эй, ты… с тобой все в порядке? — Цветочная фея подошла совсем близко и с беспокойством наклонилась к ее лицу, обдав ненавязчиво сладким запахом роз. Теплая ладонь ласково скользнула по щеке, спасая от поднявшейся внутри едкой черноты. Пошатнувшийся мир нехотя обрел краски, запахи и звуки, освобождаясь от навеянного недобитой совестью кошмара. Мирте вдруг неудержимо захотелось рассказать почти незнакомой девушке… живущей среди своих взлелеянных светлой магией цветов и хрупких крыльев доверчивых бабочек святоше… о ненависти, хохоте ледяной ведьмы в голове и мечущихся по потолку фиолетовых всполохах бесполезной сирены. — Не расстраивайся. — Мирта не заметила, как они сели на упруго примявшуюся прохладную траву, почти касаясь друг друга. Все случилось само собой — легко, просто и естественно. Она давно не сидела так доверчиво близко к кому-то, согреваясь живым теплом чужого тела. Слишком давно. — Тебе не нравится в Облачной башне, да? Профессор Палладиум сказал… — Он ушел? — Налившаяся болезненно яркими красками и куда-то поплывшая реальность встала на место, Мирта не смогла понять, с облегчением или разочарованием. Теперь ей хотелось в Алфею еще больше, вопреки всем разумным доводам — только чтобы мир вновь замер, становясь особенным рядом с похожим на волшебный сон преподавателем природной магии. — Да, профессор не мог более задерживаться. Он сказал, что ты можешь изменить свою судьбу, если действительно хочешь — двери Алфеи открыты для всех способных принять ее сердцем. Способна ли она… Если в ее сердце еще можно найти что-то светлое. Стараясь заметно не дрожать от все сильнее лихорадящего ее волнения, Мирта искоса посмотрела на фею — в реальной Алфее все совсем не так сказочно-идеально, несмотря на дежурные красивые слова еще более красивого профессора. Она знает об этом не понаслышке — порой милые феечки покупали у умелиц из Облачной башни абортивный настой, и другие сомнительные зелья. Это просто элитная школа для рожденных править избранниц судьбы Волшебного измерения, и за плотно закрытыми дверями бежево-розового замка случается всякое. Но Флора была именно такой — всех жалеющей доброй и светлой защитницей цветов, деревьев и зверюшек. И даже ее… Как она до сих пор верила, таких людей (и не людей) не существует. И ошибалась, раз взгляд все глубже тонул в обволакивающей неподдельным ласковым теплом глубине зеленых глаз. Все без исключения казались глупой феечке добрыми и хорошими, в глубине души, где-то очень глубоко, только порой несчастными, отчаявшимися и непонятыми, возможно, даже Трикс. Слишком правильная, чтобы стать настоящей подругой, Флора была идеальным исповедником, посланным самой судьбой понять и простить ее темные тайны. Чтобы и она смогла… Мирта постаралась вдохнуть как можно больше и глубже, как перед прыжком в воду, наслаждаясь разлитым в воздухе ароматом хвои и цветочных духов феи. А если нежная принцесса огорчится или испугается — сама виновата, могла бы уйти и не связываться с чужими проблемами.

***

Ты не виновата в том, что чувствовала, Мирта. Постарайся забыть то, что нельзя изменить и найти в сердце место для света и радости… сейчас. Наказания не нужны и бессмысленны, достаточно все понять и не повторять прошлого. Как все просто для добренькой феи. Спасшие от нахлынувшей черноты слова, как на повторе, звучали в голове, вызывая странную смесь досады и благодарности. Зеленоглазая принцесса деревьев, цветов и Линфеи была слишком… хороша для нее. Не как близкая по духу, родная и понятная Окси, и не станет такой, рядом с Флорой всегда будет успокаивающе тепло и томительно беспокойно, даже неприятно. Она очень-очень признательна ей за давно забытое участие и доброту, и непременно вернет долг при случае. Но часто общаться с феей, как никогда остро чувствуя свое несовершенство, слишком трудно. Флора и самого злого злодея погладит по головке и пожалеет, приди он к ней поплакаться на непонимание и несправедливость судьбы — нисколько не сомневаясь, что на самом деле он белый, пушистый и такой бедненький, только сейчас болеет. И она бы была… такой же сладкой, доброй и правильной, посчастливься ей родиться у любящих родителей — короля и королевы Линфеи. Расти прекрасной принцессой во дворце — легко быть доброй, когда всего в избытке, делать нечего и проблем никаких нет. Тьфу! Такие и на Земле в благотворительность ударяются, от скуки и зажратости, детишек в Африке пачками усыновляют. Попробовала бы Флора на ее месте пожить, посмотрела бы она на нее. Как она сумеет просто вот так взять и не повторять прошлого — в школе ведьм хорошему не учат, и пора начинать думать, как стащить книгу Легендариума и не попасться Гриффин. Придется подстроить, чтобы вместо нее попался кто-то другой — совсем без этого не получится, слишком мощные в директорском кабинете охранные заклинания. Мирта отвернулась к окну автобуса, вглядываясь в проносящиеся вдоль дороги заболоченные поля. Поросшее редкими чахлыми деревьями Грязевое болото протянулось на многие километры до Облачной башни, совсем не радуя взгляд. Мягко облегающее спину, снимая напряжение и усталость, кожаное сиденье, и похожие на иллюминаторы окна лишь усиливали смутную тоску по поездкам в раздолбанных пазиках из прошлой жизни. То, что она теперь может летать — без ажурных фейских крылышек и глупой метлы из сказок (надо же было придумать такую ерунду), еще не успело стать привычным и будничным. Земля уходила из-под ног легко и нестрашно, как в счастливом детском сне, и мелькала далеко внизу, сливаясь с линией горизонта. Смотреть на нее, испытывая секундное головокружение, совсем не хотелось — ставшее обманчиво ближе бездонное небо манило и радовало больше, обдавая треплющим волосы ветром. Ее тело просто умело это, как плавать в воде — само по себе, повинуясь инстинкту, и очень любило. Но не сегодня — возвращение в Облачную башню к наверняка ожидающему ее наказанию за прогул и мерзким Трикс хотелось максимально задержать, хотя смысла оттягивать неизбежное не было. А в чем он вообще есть? В нежной заботе о зеленых насаждениях и не только? «Может, выгонят?» — почти вслух подумала Мирта, сама не понимая, с отчаянием или с надеждой. Кто сказал, что после позорного исключения из школы Гриффин ее с распростертыми объятиями, или хоть как-нибудь, примут в Алфее? Профессор Палладиум — напоминающее что-то из уроков химии имя прозвучало сладко-запретной музыкой в голове и на миг спутало мысли — мог сказать это просто из вежливости, или пошутить. А больше идти совсем некуда, хотя с ее умениями обходить защитные чары в магазинах прожить в Магикс-сити можно… наверное. Только Айси ее найдет в первый же день, так просто от Трикс не отделаться. Где сейчас проклятые ведьмы? Мирта огляделась с невольным беспокойством, в еле различимом гуле мотора вдруг почудились хрустально-звенящие нотки, а кондиционер обдал внезапным холодом. Но в полутемном салоне было успокаивающе тихо и немноголюдно, настолько хорошо здесь спрятаться Трикс не сумели бы, да и не нужно оно им. Наверняка ждут в Облачной башне, живы-здоровы, как ни жаль, и отвратительно наслаждаются безнаказанностью — Гриффин и учителя не мешают им издеваться над всеми, а остальные бессильны, и рады лизать Трикс сапоги… и зады. Но она все-таки кое-что может — подсмотреть, например. И даже ненадолго сбить с толку и напугать. Творить темные заклинания в Облачной башне намного проще. И спокойнее: пугать мирно дремлющих в соседних креслах пассажиров совершенно ни к чему, водителя — тем более. Мирта постаралась поглубже вжаться в мягко подающееся назад, облегая спину, сиденье и, навесив защитный барьер, сосредоточилась на послушно вставших перед глазами неприятно надменных лицах — похожей на истинно арийскую надзирательницу голубоглазой блондинки, шатенки с изящно-хитрыми чертами бледного лица и брюнетки с копной жестких, как проволока, мелко вьющихся волос и сверкающими вечным раздражением зелеными глазами. Мирта тяжело вздохнула, чуть было не забыв о главной цели — выглядеть как Трикс ей хотелось еще больше, чем отправить их в измерение Омега. Мерзким ведьмам не только сходят с рук пакости и нарушения, они еще и красавицы без всяких маскирующих заклинаний! Сестры стояли почти вплотную друг к другу в бросающей нездоровые красные блики на лица полутьме. Мирта сразу узнала прочерченные тонкой паутиной решетки витражи из кабинета Гриффин, заваленный похожими на средневековые манускрипты бумагами стол, витой подсвечник с тремя оплывшими свечами (под никому не нужной древней рухлядью директриса прячет вполне себе крутецкий ноут с подключением к интернету). Небольшой хрустальный шар на подставке, совмещенный с новейшей системой видеонаблюдения, мерцал тускло-сиреневым светом в углу. Сладко, почти как недавние бабочки, защекотавшее внутри злорадство — судя по более хмурому, чем обычно, виду, Гриффин говорила сестричкам Трикс что-то неприятное — тут же погасло. Мирта сдавленно вскрикнула от удивления и… сумбурной смеси непонятно чего, чуть было не выдав себя ведьмам — картинка задергалась перед глазами, теряя четкость, а спящий через проход пожилой мужчина беспокойно завозился, потирая глаза рукой. Книга под искрящим силовым полем стеклом — Трикс ошиблись насчет сейфа, или Гриффин поменяла защиту опасного артефакта на более надежную — оказалась странно и невозможно знакомой. К чему все это, если на Земле их полно, почти в каждом книжном купить можно… или те не считаются, работает только одна, магическая? Гриффин как-то рассказывала на уроке о множестве миров Легендариума и служащих порталами в них книгах. Их давно уничтожили, почти все, как слишком опасные — смешение миров могло привести к катастрофе. Но одна все же осталась — об этом Гриффин, естественно, уже не стала сообщать студенткам. Ну только не эта, почему именно она, боже нет, что за дерьмо! Недаром она ей так не понравилась. Дейнерис, бля, уже не та, очень смешно, то-то ведьмы ржали, как ненормальные. Нет уж, туда она ни за что не пойдет, и ничего воровать не станет, у нее не получится и вообще… пусть Трикс делают, что хотят, похер на них. Как-нибудь переживет их стрелы изо льда, темный гипноз, яростный ураган — сущая же ерунда, если подумать, а им рано или поздно надоест. Или бросит школу и сбежит с Магикса на самую отдаленную и никому не нужную планету, спрячется получше, и… Нет, лучше почаще переезжать — не так тошно, только… Тогда она так ничего и не добьется, не отплатит ведьмам по заслугам, никогда не станет феей и больше не увидит… Ну почему она вечно в жопе, из которой нет и не предвидится выхода?