Фея моих снов

В новом мире не будет их… все исчезнет без следа, как удаленный читом персонаж в симуляторе жизни. Словно его и не было. Она почти никогда так не делала — читерство разрушает атмосферу и убивает интерес, но из любого правила хотя бы раз да случаются исключения. Удалить рукой Бога залагавшего перса — иногда единственный способ спасти сохраненку. Магикс залагал почти двадцать лет назад, когда Трикс хакнули его артефактом иного мира — подло, коварно и неожиданно. Или дело не в них — прежние правители слишком расслабились и потеряли бдительность, уверовав в баланс, умеренность и разумные компромиссы? И все они — феи, ведьмы и простые жители — не думали, что мирной, спокойной и цивилизованной жизни может прийти конец. В чем-то неидеальной, но всем не угодишь. Хотя бы потому, что некоторые хотят слишком многого и незаслуженного, а идеал в реальном мире недостижим в принципе, только в компьютерных моделях. Для уроженцев Зенита это также очевидно, как восход солнца утром и падение вниз сломавшегося технодроида. А те, кто не понимал и в глубине души жаждал перемен, и в кошмарном сне не видели их такими. А три юные ведьмы, не в меру сильные и наглые, просто воспользовались ситуацией? Точнее, думали так какое-то время, пока были всего лишь строптивыми ученицами Гриффин, не осознавая своего истинного предназначения. Или все же осознавая, пусть и не до конца? Никто не верил, что юные смутьянки реально опасны. Гриффин и Фарагонда считали, что такие, как они, играют свою роль и вполне полезны, хотя и нуждаются в контроле. Чтобы подверженные юношескому максимализму могли выпустить пар, а остальные больше ценили добро, порядок и свет — на контрасте. Пока не стало слишком поздно. Не важно, удалить Трикс, введя код, как ни жаль, невозможно, а Волшебное измерение не оправится от ран новой битвы — спасти их игру… мир сможет лишь откат к предыдущему сохранению. Со всеми неизбежными потерями. От павших на войне и гибнущих до сих пор все же остается… что-то, кроме пустоты очищенной корзины. А от удаленных файлов и стертой реальности и не должно ничего остаться, все правильно. Разве это не единственный разумный и справедливый выход? Чтобы Волшебное измерение очнулось от кошмара, реки очистились, сгоревшие леса и сады зазеленели, и Флора вернулась к так недолго любимому сыну. И не только она. Но разве жизнь — это игра? Текна потянулась всем телом, наслаждаясь затуманившей мысли блаженной расслабленностью. Позволить себе полностью отключиться она не могла, но чуть было не заснуть на совсем не мягком плече, согреваясь знакомым живым теплом, было так дурманяще хорошо. И осторожно повернулась к двери, стараясь не разбудить возл… приемного сына… Мэлько. Несмотря ни на что забывшегося сладким здоровым сном вчерашнего школьника, по милой детской привычке беззвучно шевеля приоткрытыми губами. В младенчестве она давала ему электронную пустышку, сенсоры проверяли температуру и уровень гормонов в крови и при необходимости подавали дозу нужного лекарства или легкое успокоительное. Сколько новых, никогда прежде не занимавших ее изобретений, появилось благодаря ему — и пустышка, и оберегающие от опасностей игрушки и интерактивная панель в кроватке. Но ей гораздо больше нравилось играть и заниматься с ним самой, по устаревшим методикам прошлых веков — носить на руках, кормить из бутылочки, класть с собой в кровать. Чтобы чувствовать себя живой и кому-то нужной. С самого первого дня… иногда Текна даже забывала, что не она родила его. Когда он был славным темноволосым малышом, сопящим на ее руках, и она пыталась представить, что это сын Тимми… и ее. Помимо воли, никаких причин для самообмана не было — мысли и ощущения зарождались в голове сами по себе, успокаивая и согревая иррациональной надеждой на счастье. Много лет назад, все уже давно по-другому. Воспоминания о далекой, страшной… лишь ненамного более, чем череда остальных в павшем во тьму мире, ночи, когда крупный для новорожденного, но такой маленький мальчик в первый и последний раз лежал на материнских руках, хотелось прогнать… или стереть, записав поверх что-то светлое и счастливое. И больше не возвращаться к сжимающей грудь тоске и стыдливо прячущемуся под сердцем, как змея в расселине, гадкому чувству. Огорчению, что ей никогда не сравниться с ней, даже будь бедная фея природы жива. И тем более невозможно встать рядом с улетевшей к звездам и ставшей хрустальной мечтой в сокровенном уголке сердца. О потерянной жизни, не прожитой в цветущем королевстве природной магии, с матерью, тетей и бабушкой с дедушкой. Флора отдала сыну остатки жизненных сил и частицу души. В любом другом случае она сказала бы, что генетику, а не выразилась настолько ненаучно, но для них правильно именно так. Родная мать, и… ее бедная подруга, хотя они и не дружили близко в лучшие годы, всегда была и будет чем-то большим и особенным, это правильно, и она тоже так думает… хочет думать. И будет счастлива снова увидеть ее живой, не важно как… лишь немного меньше, чем Мэлько. В тусклом синем свете потолочной панели лицо Мэлько вдруг показалось незнакомым… и мучительно родным в следующий миг. Совсем не из-за медленно раскручивающейся над головой жемчужно-лиловой спирали Млечного Пути и холодной белизны гостиничной подушки. Что он на самом деле не ее сын и не копия Флоры, а лишь напоминает мать, втайне радовало почти с самого начала. Дарящая жизнь и свет природная магия сияла в глазах наследника Флоры, до боли похожих на материнские только когда Мэлько забывал о ведьмах и вспоминал о растениях — огорчительно редко. Почти девичья утонченная красота становилась заметнее… в такие моменты плохо знавшие его однокурсники шутили о цветочных феечках. Пока краткие мгновения единения с природой не заканчивались вместе с шутками. Непонятно почему, то жесткое, чуждое и не слишком светлое, почти полностью стиравшее сходство с доброй феей, нравилось ей ничуть не меньше. Сможет ли ее возл… приемный сын найти счастье в заботах о лесах и садах Линфеи и не желать большего, когда все закончится? Если закончится… И Волшебное измерение ляжет к его… их ногам. Рука неосознанно потянулась поправить одеяло — несмотря на оптимально подобранную и поддерживаемую терморегуляторами температуру детской, она приходила совершить бессмысленное действие каждую ночь, когда не могла заснуть. До самого отъезда приемного сы… (правильно ли называть его так, если мать всегда была для Мэлько кем-то особенным?) в школу Саладина. Переживать, что он слишком молод для нее и в некотором смысле родной — а как еще это назвать? — можно не начинать. Потому что феи не стареют… могут не стареть, и за это не нужно платить страшную цену ведьм, у них нет общей генетики, и еще одна маленькая деталь — их жизнь только кажется настоящей. А в черновике можно делать все, что хочешь — и взять кредит на миллион меджикпоинтов, и убить соседа, и делить узкую капсулу для сна с приемным сыном. «Конвергенция сил нужна в пещере Черной Ивы, а не прямо сейчас…» «Значит сейчас можно потрахаться просто так». Тимми никогда не сказал бы подобного — помешанный на технике и компьютерах тихий отличник даже слов таких не знал. Не совершал никаких неразумных и неправильных действий — не дрался, не хулиганил, не пил, не матерился и не развлекался с тремя девушками сразу. Идеальный бойфренд, созданный специально для нее… как она когда-то думала. Но уже почти забыла даже его лицо, не то что запах и прикосновения. И вместо справедливого возмущения ощутила слабость в коленях от насмешливой теплоты в голосе и слишком уверенных и умелых (этого в нем гораздо больше, чем в ней), но по-настоящему нежных прикосновений. Мэлько никогда не исправится, это бесполезно. Может, родители воспитали бы его лучше… воспитают в другой жизни. Или на этот раз несносный безобразник ни при чем — она сама так подумала? Текна поднялась, осторожно убрав лежащую на бедре руку. Спать вдвоем ей никогда не нравилось — жарко и неудобно, на ночь с Тимми она не оставалась не только из-за правил школы, — но за прошедшие годы что-то изменилось. Мэлько недовольно поморщился, как в детстве, когда любимый медвежонок выскальзывал из кроватки на пол. Хорошо, если его сон нарушил лишь ее уход, а не темные иллюзии Дарси — Текна снова прислушалась к еле слышно (лишь для нее) гудящему силовому полю и погладила воспитанника по волосам, убрав неудобно попавшие под щеку жесткие косички. Она же так хорошо и понятно объяснила, что дреды портят волосы, и данные исследований привела — а он послушал и сделал по-своему. Что изобретенный вместе с Тимми ради забавы гаджет станет последней надеждой Волшебного измерения… или все-таки не последней, а одной из? — они ни на минуту не задумались. Иначе заморочились бы сильнее и сделали нечто гораздо более функциональное. Похожая на маленький розовый нетбук (расцветку и дизайн выбрали под вкусы девочек) Машина Времени показывала картины прошедшего, отвечая на заданный в микрофон вопрос и давала вероятностный прогноз на будущее. О постигшей Магикс катастрофе не предупредила — не смогла, или никому не пришел в голову нужный запрос. Ученицы Алфеи предпочитали пытать ее устройство о личной жизни: курсантах и молодых преподавателях Красного Фонтана, оставшихся дома парнях, а кое-кто нетрезвый или безбашенный — о прекрасном профессоре Палладиуме, или, прости господи, Саладине. Он, конечно, ну такое, но стать его женой такой статус — больше, чем королевой, и вообще это просто рофл же. Еще о замужестве, богатстве и сколько у кого будет детей. На посиделках в кафе и тайных пижамных вечеринках в Алфее, когда поставленные на режим ночника светильники бросали густо-сиреневые тени на смеющиеся лица, бутылочки легкого фруктового эля стыдливо прятались под одеяло и наложенное на дверь заклинание хранило от нежданного визита завуча. А иногда и нет. Гризельда ловила их с поличным, и о прогулках, развлечениях и даже гаджетах (последнее совсем уж зверство, нельзя так с феей технологий) приходилось надолго забыть. И на этот раз все может быть… нет, вероятностный прогноз не бывает стопроцентным, но перепроверять, надеясь на иной результат, бессмысленно. Самый простой и верный (согласно рассчитанной вероятности) способ предотвратить постигшую Магикс катастрофу — не дать Флоре взять книгу Легендариума. Тогда юная фея природы не окажется в Средиземье, не встретится с отцом Мэлько, у Трикс с вероятностью 98% ничего не выйдет и… Но на это она точно не пойдет, и даже не будет рассказывать Мэлько — пусть лучше все останется, как есть. Предлагать ему такой выбор — стереть без следа собственную жизнь, чтобы спасти измерение от катастрофы — слишком несправедливо и опасно. Вдруг согласится? Он может, если готов бросить вызов Трикс прямо сейчас, ни секунды не сомневаясь и не жалея ничьих жизней — ни чужих, ни свою. Только ее. Мэлько впервые сказал это уже давно — строить планы освобождения Магикса от власти ведьм он начал, как только стал что-то понимать. Нелогичное по-детски трогательное утверждение… и предложение умилили до слез, согрев разлившимся в груди теплом. — Мы с Саладином покончим с Трикс. А ты будешь ждать меня дома… женщины не должны драться. — Мэлько! Откуда ты набрался таких понятий? В Магиксе у всех равные права пасть в бою — есть и всегда были. И потом Трикс и Древние Ведьмы — женщины, ты что, забыл? — Ни переубедить, ни объяснить, что обрекать на смерть многих, и даже не делать вид, что сожалеешь, нехорошо, на самом деле не хотелось. Текна лишь озабоченно оглянулась, не слишком ли близко подъехал настороживший слуховые анализаторы дроид. В серовато-синих сумерках и вечной прохладе Зенита они были почти в полной безопасности — ее родина разумно сохранила нейтралитет и независимость — но некоторые вещи лучше не говорить вслух. Но и последний аргумент не подействовал — Мэлько в очередной раз поставил ее в тупик, уверено заявив, что «они не женщины, а ведьмы». А на ней он женится, когда вырастет — его женщине тем более не нужно и никогда не придётся сражаться. Текна не нашла, что возразить, и спорить не хотелось — в бою за Облачную башню, если он все же состоится, она, разумеется, не оставит их… приемного сына. — Конечно. — Чувствуя себя впервые за много лет удивительно легко, Текна встала и погладила мальчика по волосам, решительно забрав пульт от игрового центра. Он опять излишне перевозбудился перед сном. На секунду прижала к себе, лицом чуть ниже груди… чтобы жениться, ему определенно придётся ещё подрасти. — И спасёшь Магикс от Древних Ведьм. Но не сегодня — сейчас пора пить молоко и идти спать. Текна потерла лоб рукой, возвращаясь к реальности — нахлынувшие воспоминания встали перед глазами вместо тревожно и раздражающе часто сменяющих друг друга нечетких картинок на экране. Гораздо более приятные и умиротворяющие. — Ну нет же… — Текна поморщилась, набирая новый, неспособный ничего изменить запрос. В очередной раз смотреть на падающие к подножью Облачной башни горящие обломки штурмовиков вперемешку с кусками плоти летающих монстров мучительно не хотелось. Не то, чтобы она не понимает неизбежность потерь, и не готова… но неумолимый процессор высчитал лишь 40%-ю вероятность победы. Непонятно почему — она что-то не учла? Выкинь свою железку, плевать я на нее хотел! Да, так Мэлько ей и скажет, если попробовать призвать к благоразумию, очень на него похоже. Да хоть ноль… оставь себе свои проценты! Что он грубо оттолкнул ее с дороги, не дав себя остановить и удержать дома, и хромированная подставка для светильника больно впилась в локоть, совсем не страшно… хуже другое. Похожая на гигантскую черную рептилию тень парила в затянутой хлопьями сажи вышине и обтекала острые шпили, проходя насквозь. Гибкое змеиное туловище касалось неподвижных пугающе высоких фигур повелительниц в темно-бордовых плащах… Трикс. Тех, кем они стали, слившись воедино с сущностями Древних Ведьм много лет назад. — Какие они мерзкие… когда не скрывают истинной сущности! — Поразительно сильные руки (она помнила их совсем маленькими, хотя уже почти забыла) обняли ее сзади, сомкнувшись в замок на талии. — Мэлько! Ты… — договаривать «напугал меня» уже не захотелось. Текна откинулась назад, чтобы плотнее прижаться и раствориться в ощущениях. Мимолетный испуг — как он сумел подойти незаметно… хотя глупый вопрос — растаял без следа в согревающем изнутри бездумном спокойствии. Для которого не было логичных причин… и нужды в них. — Ты даже не оделся! — Зачем?   Текна, не оборачиваясь — это было ни к чему, ей слишком нравилось прижиматься затылком и спиной к волнующе крепкому телу и слышать учащенное биение сердца — увидела бессовестно-довольные огоньки в глазах и изогнувшую губы улыбку. — Ты… — сказать по старой привычке «замерзнешь» очень глупо, лучше уж «бессовестный». Хотя тоже не то. — Почему не спишь? — испарившаяся, как стылый холод под солнцем, тревога ледяным ручейком затекла за воротник халата, — тебе снились… ведьмы? Дарси умеет навевать дурные сны, разъедающие душу страхом и сомнениями, всегда умела. Даже тогда, когда еще была просто Дарси, а не Лилис. Нашептывать во тьме, что ты боялся и желал услышать, сладко и необоримо. — Да. — Распутывающие пояс ее халата пальцы сжались чуть сильнее. — И… и что, Мэлько… — Текна обернулась, выскальзывая из объятий, и приподнялась на цыпочки, желая поскорее разгладить губами прорезавшую переносицу упрямую складку. — Ничего! — Он беззаботно махнул рукой, заинтересованно косясь на оставленный без внимания экран магического гаджета. — Предлагала разделить с ними силу и власть… если докажу, что достоин. Этой чести. — Его губы вновь презрительно поджались, обретая привычный неправильный изгиб. — И кое-что еще… Трахать их монстров или летающую ящерицу и то приятнее. Я бы скорее согласился. — Мэлько, какой ужас. — Текна не выдержала и сдавлено захихикала. — Ай! — Пояс давно упал на пол, и приятно теплые пальцы забрались внутрь. Нельзя так громко визжать, это опасно. — Я боюсь щекотки, перестань… Или охранная система решит, что здесь кого-то убивают, и сработает. — Теперь они обозлятся на тебя еще больше. Хотя уже некуда. — Я еще пойму, чего хочу на самом деле. И мой отец был не столь разборчив, — еще сильнее скривив губы, повторил Мэлько. — Он во всем виноват… со своими камнями. Ненавижу его! — Не говори, что хочешь убить и его тоже… Пожалуйста, только не это! — Текна поежилась от попавшей на обнаженную спину струи воздуха из кондиционера и теснее прижалась к воспитаннику. — Давай лучше… — Она почти сказала «потрахаемся» и замерла с открытым ртом, глядя на застывшую картинку. Следить за Трикс с помощью Машины Времени было бесполезно практически всегда — оптические иллюзии Дарси хранили их и в прошлом. Но сейчас… ведьмам что-то ненадолго помешало? — Ты так похож на него… когда злишься или хочешь кого-то убить, — потрясенно пробормотала Текна, со страхом и восхищением заглядывая в зло сузившиеся глаза. Флора каждый день выходила на венчающую низкую сторожевую башню Ангбанда круглую площадку, беспросветно черную, как и все в проклятой крепости. Отчаяние и безысходность выгоняли ее на не приносящую ни малейшего облегчения прогулку. А для ведьм эта тьма и мерзость — приятный и упоительный пейзаж? Поразительно похожий на Мэлько — мелкая и нечеткая картинка оставляла общее впечатление, скрадывая детали — хозяин темной башни стоял, скрестив руки на груди, у низкого каменного парапета, без всякой радости глядя на пронизанные искрами вулканического огня тучи. Словно отчаянная нелюбовь Флоры к краю дыма и мрака осталась на память о бедной фее. Или просто был плохой день. На зависшую в воздухе Айси — ослепительно красивую в облегающей черно-синей коже узких брюк и жилета — он не смотрел вовсе, устремив взгляд поверх собранных в высокий хвост на затылке снежно-серебристых волос. — Что тебе надо, Белладонна?