Фея моих снов

Это оно… то, что она не учла? Неизвестный фактор, снижающий вероятность победы до критически низкого уровня. — Ведьмы… Айси хочет убедить твоего отца помочь им. Что еще ей может быть надо? — с трудом справилась с дрожью в голосе Текна, огорченно глядя на заставку рабочего стола. И зачем она это сказала, теперь Мэлько станет еще тяжелее отказаться от драки и пойти другим путем. Призывать к расчетливости и благоразумию — провальная затея, тем более так. Чтобы он испугался какого-то… невероятно могущественного черного мага, практически бога, из параллельного мира, и по совместительству собственного отца? Даже Древние Ведьмы оказались слабее… в свое время, раз не превратили иностранного коллегу в раба, а делились силой на шабашах. Они бы с радостью — ни сотрудничать на равных, ни тем более подчиняться Прародительницы терпеть не могли. Шли на это лишь за неимением других вариантов, скрипя зубами от злости. И в новом воплощении ничуть не изменились — слияние с преемницами, не уважающими никого и ничего наглыми юными выскочками сделало их только хуже. Да никогда, дайте два. Саладин так и не сумел объяснить Мэлько, что осторожность и трусость не одно и то же — ни лекции, ни практика, ни карцер как последнее средство не помогли. Он все равно остался при своем мнении. Спокойный синий фон скринсейвера — она неизменно ставила его на все устройства — давал отдых глазам и не отвлекал от работы. Но только не сейчас. Чудом пойманный момент вылетел, процессор раздраженно гудел, не реагируя на повторные запросы. Это… очень плохо. К тайно поселившейся в темном углу разума мысли работать с тем, что есть, оставив время в покое… попробовать — чтобы не терять… все, придется больше не возвращаться. Менять реальность слишком опасно и непредсказуемо, и есть ли у них такое право? Насчет права не ответит точно даже суперкомпьютер Зенита, и не нужно — если все благоприятные вероятности уйдут в ноль и останется единственный выход, этические вопросы отпадут. Может быть, Мелькор все-таки отказал бывшим подружкам… или как их назвать? Любимые Древними Ведьмами черномагические ритуалы включали в себя не только кровавые жертвоприношения — высвободить стихийную энергию тьмы и зарядиться силой можно и иным способом. Во времена Гриффин выпотрошенные на алтаре жертвы, секс-оргии там же, омолаживающие снадобья из крови младенцев и прочие проделки Прародительниц стали похороненным в толще Обсидиана темным прошлым. И просто страшными сказками — для тех, кто хотел верить, что это всего лишь сказки. Которые можно просто не слушать… было. Просвещать на этот счет бедную наивную Флору она не стала — фея природы только зря огорчилась бы и плакала. Неизвестно, из-за каких непотребств больше. Бесполезных и мучительных чувств линфейской принцессы к безнадежно темному и не способному любить и сострадать ей не понять и не осмыслить. Глупо и нелогично — прошла не одна тысяча лет помимо всего прочего — но именно так и получилось бы. И сама Текна не желала углубляться в детали — искать и выводить на экран видео 18+, как на заре времен Магикса возлюбленный Флоры делился силой с Лилис, Тхармой и Белладонной совершенно незачем. Нет от него ни пользы, ни удовольствия. Они с Древними Ведьмами родственные души, как бы ни хотелось кому-то считать иначе, но совсем не обязательно друг друга любят — собственная копия может и бесить, особенно если ничего хорошего в ней нет. За собой как-то меньше замечаешь. Возможно, он не станет делать то, что нужно сестричкам? Из вредности — иногда не лучшие качества врагов (как будто есть другие) оборачиваются на пользу. Мелькор был откровенно не рад видеть Белладонну — как будто даже и не заметил освежившего имидж Древней Ведьмы прекрасного облика Айси и облегающие кожаные брюки не заценил. Совсем не соскучился за прошедшие эоны. «И еще бы столько же не видеться». Хочется надеяться, что ей было обидно… хотя думать о такой несущественной мелочи странно. Но Айси, и тем более Белладонна, и не могла рассчитывать, что все будет так просто — пришла, улыбнулась, победила, для этого она слишком умна. У ведьм наверняка есть план, такой же, как всегда — пообещать что-то до дрожи желанное, или припугнуть. В идеале все сразу — для верности, чтобы сильнее проняло. — И хорошо… им всем место в небытии. Внешней пустоте, раз Обсидиан раскололся. — Мэлько скрестил руки на груди, ожидаемо и демонстративно не желая ничего слушать. — Можно изменить прошлое уже после того, как они все сдохнут? Можно же? Можно, если их самих не убьют раньше. Она знала, что это обязательно придет ему в голову, и боялась. Или надеялась, что вопреки всему жизнь, свет, и… та, ради которой Мэлько готов на все, вернутся в их реальность. Может, есть и такой — единственный сумасшедший шанс, и вопреки теории вероятности сработает именно он? А как устроено время, и что будет, если изменить прошлое, точных ответов нет — все действительно исчезнет, как гаснет экран при отключении питания, или произойдет что-то другое? Теорию, что время разветвляется в точках ключевых событий, создавая параллельные реальности, она до сих пор считала попсовой и ненаучной. И считает… но узнать наверняка можно лишь опытным путем. — В любой момент можно. Только если кто-то из нас умрет, ничего не выйдет. — Текна глубоко вздохнула, ежась от обдавшего колючим холодом слова. Она тоже иногда этого хочет, когда воспоминания обступают молчаливой стеной и разум отключается. — Я понимаю, как тебе хочется заставить ведьм ответить за все, а не просто исчезнуть, ничего не поняв. Но это слишком опасно, если твой отец… Мэлько презрительно фыркнул и потянулся к клавиатуре, снова обняв ее сзади, успокаивающе тепло и крепко. Банальное «я не боюсь этого…» (повторять его выражения она не будет) воспитанник оставил при себе — вспомнил, что она не любит нецензурщину. Но прочитать написанное на лице оказалось легко даже не оборачиваясь. — Если только… Мэлько, скажи ему, что ты его сын, и, может быть… Все-таки не надо так… о своем отце? Она совсем не уверена, что это сработает так, как надо… но какой-то эффект наверняка будет. Он хотя бы удивится, и на какое-то время утратит концентрацию. Древние Ведьмы резали младенцев на алтаре не моргнув глазом, как не каждый экофермер курицу зарежет, их таким не пронять. Мелькор тоже всякие кровавые ужасы творил, но именно такие нет, незачем ему было. И потом, неизвестно, чьи дети — одно, а свой собственный — другое. К ним и самые мерзкие злобные существа питают особые чувства, иногда. Могут питать. — Никогда! Я лучше убью его. Текна накрыла ладонью лежащую на ее талии руку, плотнее прижимая к себе — ненужные слова вылетели из головы, не успев стать связной мыслью. Экран Машины времени вновь наполнился свинцово-серой мглой Ангбанда, осязаемо плотной, словно готовой выплеснуться, забивая очищенный и увлаженный по стандартной программе воздух дымом и сажей. — Что тебе надо, Белладонна? — устало-равнодушно, словно ответ его не интересовал и все прежние счеты и обиды рассыпались прахом, спросил Мелькор. — Нет, что бы это ни было. И лучше тебе… — Убраться отсюда, пока ты опять не захотел убить меня? — без привычных звонко-ледяных нот промурлыкала ведьма, приземляясь. Острые каблуки из тускло поблескивающего в полумгле металла коснулись камня с неприятным царапающим звуком. — Можешь теперь звать меня Айси, Белладонна слишком тяжеловесно и старомодно. В Магиксе уже много столетий так не называют девочек. — Потому что это твое имя, — легкая нотка сарказма на миг скрасила неестественно ровный тон, — Айси… как глупую девку, польстившуюся на твое могущество? Немного же от нее осталось, — Мелькор протянул руку к лицу ведьмы, словно собираясь приласкать, — совсем немного. — Нежная и гладкая девичья щека поблекла и истончилась под скользнувшими к подбородку пальцами, как старая штукатурка, обнажая полуистлевший череп с пустыми глазницами и оскалившим черные обломки зубов ртом. — Ну, не злись. — Айси отстранилась, досадливо передернув плечом, и поспешила восстановить испорченную красоту, разгладив блекло-серые обрывки кожи. — Ничего смешного, тысячелетия в Обсидиане трудно исправить омолаживающими зельями. Попробовал бы сам там посидеть. Можешь считать, что победил — ты же почти этого хотел. Мы собирались вернуть тебе камни, правда… кто знал, что тьма Обсидиана и их свет уничтожат друг друга. И украла их не я, а глупая фея, чтобы сбежать от тебя, — более злорадно, чем нужно, добавила ведьма и поморщилась — до синяков стиснувшие тонкое девичье запястье пальцы могли испортить ее новое тело… так досадно. — Но дурочка наказана за такое неуважение. Хочешь посмотреть, как она умерла? — Нет! Кость недвусмысленно хрустнула, лучи обжигающей боли прошли от кончиков пальцев до плеча, чуть не отключив сознание. Айси прикусила губы, чтобы не застонать, и приподнялась на цыпочки, жадно ловя ускользнувший в дымное небо взгляд. Чтобы впитать, не расплескав ни капли, самую сладкую и бодрящую анестезию всех миров. Напитаться любимым лакомством здесь и так она до сих пор не смела и мечтать. — Тебя никто… — Не просил этого делать? — с трудом прошептала Айси, пытаясь вдохнуть. Закрывающий обзор зубец парапета впился в позвоночник острыми гранями необтесанного камня. — Ты так страстно желаешь… меня раздавить? — Чисто-голубые глаза Айси томно закатились, заполняясь чернотой зрачков и выцвели, как от кислоты, разгораясь мертвенно-тусклым светом. Руки в длинных черных митенках скользнули по плечам бывшего возлюбленного и сомкнулись на затылке, на миг сверкнув покрытыми высохшей кожей костями. Изображение схлопнулось в узкую вертикальную линию и погасло, оставив лишь тут же унесенный в вентиляцию запах оплавленных контактов. Текна вскрикнула от неожиданности, хотя ничего экстраординарного и страшного в сгоревшей микросхеме не было. Просто досадная случайность. Иррациональный страх прошел холодом по позвоночнику, отдавшись слабостью в коленях… или просто навалились усталость и сомнения. — Твой гаджет не захотел смотреть на такую гадость, — как ни в чем не бывало усмехнулся Мэлько ей прямо в ухо, согрев дыханием, — в отличие от моего отца. Они все отправятся в небытие, откуда вышли, не бойся.

***

— И не делать… не просил. Не притворяйся, что забыл, как и многое другое. — Айси замерла, почти касаясь приоткрытыми губами презрительно и раздраженно сжатых… и отлично знакомых. — Разве ты не хотел, чтобы Линфея сгорела дотла, а гадкая фея рыдала от боли и страха, пока ледяные стрелы не пронзят ее грудь? Поклянись, что нет… Башня сотряслась до основания от впечатавшего затылок ведьмы в камень удара… или голова любого существа из плоти расколется от такого, как орех? — Нет… я пришла не чтобы умереть. Подожди, — издевательская улыбка сползла с побледневшего лица Айси, но вновь ясные, без мертвенной мути глаза, смотрели странно уверенно, — а предложить… новый договор. И пересмотреть старый… он больше не устраивает нас. — Я предлагал тебе уйти, Белладонна. — Но я не поняла? — торопливо закончила ледяная ведьма без тени издевки, тщетно пытаясь стряхнуть с шеи невидимую руку, поднявшую ее в воздух, так же прижимая спиной к парапету. Металлические каблуки беспомощно застучали о камень. — Твоя девка не сдохла, как ни жаль. Она жива… и нужна тебе, я ви… — Потише можно? — Айси помедлила, потирая шею, прежде чем подняться на ноги. Падение с высоты собственного роста оказалось жестким и болезненным. — Глупая фея умерла, почти… умерла бы. От потери крови, и сил. Посмотри. — Что вы с ней сделали? Айси отступила на шаг, невольно хватаясь за горло, но Мелькор лишь смотрел расширившимися глазами на видимую только им картину. Совсем не похожую на живую девушку, мертвенно бледную, в пропитанном потемневшей кровью платье, или рубашке. Невозможно сказать, чем было безнадежно испорченное одеяние. Распущенные волосы, когда-то пышные и золотисто-блестящие, слиплись в оставляющие темно-бурые следы сосульки. — Мы ничего… только ты. Неважно. Бедной фее было негде подпитаться… живительной силой природы, какая жалость. — Айси скривила губы, пытаясь приглушить нотку злорадства. — И кровотечение почти убило ее. Если бы не мой… ледяной кристалл. Видишь? Я заморозила ее, сохранив последнюю искру жизни. Сама не знаю, зачем. Чтобы разморозить и убить, когда мне станет скучно? Чтобы она умерла не так просто, и неинтересно… Белладонна мечтательно сощурилась, как предвкушающая миску любимого корма и игрушку с валерианой кошка. — Или отдать тебе. Ты уже сломал мне руку, хватит! — зашипев от боли, как та же рассерженная кошка, поспешила добавить ведьма. — Что ты за это хочешь? Белладонна злорадно хихикнула, глядя на взметнувшийся над трехрогой вершиной столб огня. Прогремевший глубоко под землёй взрыв лишь сотряс склоны и башню… впечатляюще и бессмысленно. Так похоже на бессильную ярость. — Фея жива и здорова, и уже гораздо лучше выглядит, видишь? — Ведьма материализовала щелчком пальцев смартфон в элегантном черном чехле, под цвет лака на хищно острых ногтях. — Лилис погрузила ее в сон темным гипнозом. Ты легко разбудишь ее, если хочешь. Но лучше не надо. — Белладонна хрипло засмеялась, прикрывая рот рукой. — Делать то, что тебе хочется, можно и так. А то девка опять начнёт страдать, плакать и захочет сбежать — кажется, ты ей не нравишься. Ведьма поспешно прикусила губы, неимоверным усилием сдерживая рвущиеся на язык гадости. Упоительно сладкие и опасные, для целости и красоты тела Айси. Но Мелькор лишь поморщился, скорее, болезненно, чем раздраженно, зачарованно глядя на тускло светящийся прямоугольник экрана. Погибшая восемнадцать лет назад и похороненная в семейном склепе вместе с родными наследница трона Линфеи лежала на низком каменном столе, или алтаре, в полутемном подземелье Облачной башни. Свет криво закреплённого в проржавевшей подставке факела бросал красноватые отсветы на сочащиеся влагой стены. Дарси и Сторми — или Лилис и Тхарма — неподвижно, как статуи, стояли с обеих сторон в изголовье. В глазах окутанной облаком длинных темно-каштановых волос Дарси закручивалась в спираль сгущающаяся тьма, как галактика на футуристической потолочной панели. Как и всегда, когда мастерица тёмных иллюзий творила свои заклинания. Словно пронизанная зарождающимися на ладонях электрическим разрядами повелительница бурь не отрывала раздраженно блестящих зелёных глаз от лица феи. Тонкие, капризно изломанные брови Сторми нетерпеливо хмурились, а мелко вьющиеся чёрные волосы приподнимались, как от ветра. Погребенная под толщей древнего камня, зла и чёрного морока безнадежно далеко от живых цветов и полей, фея природы крепко спала, не чувствуя окружающего кошмара. Густые и прекрасные, как прежде, золотисто-медовые волосы закрыли плотным ковром серый камень постамента и тронутые слабым живым румянцем щеки. Обтянутая нежно-зелёным трикотажным платьем высокая грудь равномерно приподнималась. — Берёшь? Или мы наконец развлечемся с ней, отдадим нашим монстрам. Или придумаем что-нибудь ещё. Если фея нужна тебе недостаточно сильно… Не трогай меня! — испуганно вскрикнула Белладонна, едва появившаяся мечтательно-сладкая улыбка предвкушения на ее лице мгновенно погасла. — Или сестры ее убьют. — Ведьма потерла опухшее запястье, кривясь от боли. — С феей ты так не обращался. И не рассказал… все, что мы о тебе знаем. — А ты не издевайся… или пожалеешь, как ни о чем ещё не жалела. Просто скажи, чего вам надо. — Помоги нам вернуть утраченную силу… как когда-то помогал. Помнишь? И создать новых монстров, сильнее прежних. А если этого окажется мало — сам убей тех, кто нам мешает. И мы отдадим тебе девчонку. Мир мог бы принадлежать нам… все миры, — почти ласково прошептала Белладонна, с невольным восхищением заглядывая в почерневшие глаза. Склоны Тангородрима дрожали от усиливающихся толчков, как в лихорадке, словно незыблемая твердь стала гибкой и текучей, как готовая излиться лава. — Если бы ты не обиделся на нас… так глупо. Белладонна замолчала, непроизвольно выставив руки перед лицом в защитном жесте и замерла в ожидании ответа. — Да? — Озарившая лицо ведьмы победная улыбка мгновенно сменилась на подобострастную. Белладонна подошла вплотную, безуспешно пытаясь поймать устремленный поверх ее головы взгляд, и с некоторой опаской положила руки на плечи бывшего любовника. Мелькор неприязненно поморщился, но не стряхнул холодные цепкие пальцы. — Не злись… — Ведьма опустилась на колени, мягко скользнув ладонями вниз. И по-кошачьи облизнулась, взглянув снизу вверх из-под полуопущенных ресниц.