— Может, Лилис врет? Придумала, чтобы напугать Мэлько, и нас… ну зачем ему это?
Глупый ненужный вопрос, крутящийся в голове со вчерашнего вечера, сорвался в самый неподходящий момент. Когда все решено и терять время больше нельзя. И в самой неподходящей компании. Она хотела от равнодушного ко всему и всем директора последней нетемномагической школы Волшебного Измерения утешения — пустых, ничего не значащих слов? Или специально для нее сотворенного чуда? Даже трудно сказать, что глупее.
Хотя основанные на новых данных расчеты она уже выполнила и перепроверила самым тщательным образом. Текна прикрыла глаза, стараясь дышать ровно и не рисовать до дрожи ярких и реальных картин. Опасно и бесполезно эмоциональных… хватит ночных минут слабости и страха. Чтобы увиденное в дыму проклятого вулкана или горящего Черного леса не стало явью, нужно совсем не это. И не пустые разговоры.
Машина Времени нарисовала все за нее, хаотично мелькающими тенями на раздражающе — или милосердно — мелком экране. Бессмысленную ярость воздушной битвы — от такой же уже содрогались небеса Магикса девятнадцать лет назад. И ее парень Тимми из полузабытых как сон студенческих лет из нее не вернулся, сгорев в вакханалии огня и стали. И почти никто не вернулся.
Лицо погибшего бойфренда затерялось в тумане межвременья, распадаясь на детали — тускло-голубые глаза за стеклами очков, редко отрывающиеся от дисплея или экрана смартфона, копну рыжих волос. Единый образ не складывался, когда-то яркие и важные впечатления стерлись и потускнели, слившись со всем, что не вернуть. И лучше не ворошить, пока память о лучших днях не станет источником сил, а не бесполезных сожалений. Лишь мешающих пытаться что-то изменить.
Вспомнить, любили ли они с Тимми друг друга, и тем более прикосновения тонковатых губ, не получалось. Играть вместе в видеоигры, ходить на факультативы и решать задачи нравилось им больше всего остального. Она бы принесла диск с новой частью Магической битвы на могилу, в одну из годовщин, вместе с веточкой Черной Ивы. Веточками… для всех по одной и розами, и игрушками для девочек. Очень бы хотела, только у павших в том бою нет могил. Ни у кого, и одной общей тоже.
Если не считать ею разрушенную почти до основания Алфею, но бывать там и даже оказываться в зоне видимости никогда не хотелось. До сегодняшнего дня, и у них с Саладином не будет ни времени, ни настроения поминать усопших. У него совершенно точно, и вряд ли вообще когда-то было. Как и жалеть — тех, кого отправил на смерть, а сам не пошел до конца. Она не вправе судить, верно ли Саладин оценил риски и возможности. Просто не может из-за недостатка данных для корректных выводов — только сам директор знает, чем пожертвовал и чего приобрел. Где бы они с Мэлько были сейчас, и были ли вообще, если бы пошел — и просто разделил участь своих учеников? Великий маг это понял, наверное. Сам, она еще не составляла ему прогнозы развития будущего.
Все оказалось напрасно и не нужно… и она не знает, не окажется ли вновь. Понять, осталась и на этот раз победа за монстрами ведьм или боевыми ветролетами Красного Фонтана, было невозможно, и ни к чему. Потому что все решалось не в почерневшем, как в Судный день, небе. А в ставшей в реальности болезненным кошмаром глупой мечте Мэлько. Не о встрече с матерью, а другой. Отец не должен убивать в бою собственного сына, даже такой… и не будет.
Но надеяться, что Лилис обманула Мэлько и его отец не собирается помогать ведьмам окончательно разрушить Магикс и убить собственного отпрыска все же хотелось. С Магиксом верится сразу, как ни печально — желающий разрушить Арду будет только рад потренироваться на чужом мире, или воспримет мероприятие, как игру в пейнтбол.
Но сын все же другое, его можно просто оставить в покое, а не убивать на радость заклятым врагам. Потому что это слишком даже для него. Ведьм Мелькор ненавидит всей душой и совершенно взаимно. Иначе их не сумели бы заточить в Обсидиан — бывший союзник поспособствовал низвержению Прародительниц, или не стал мешать. Не одно поколение щекотавшие нервы всем школярам Магикса слухи, из-за чего, полной ясности так и не обрели, и… это неважно. Примерно ясно, и хватит, ей по крайней мере, а без отвратительных подробностей можно обойтись.
Тошнит от их фирменных жертвоприношений, это так варварски нерационально и неэтично. Хотя расстраиваться и плакать до утра о зарезанных на алтаре младенцах, как Флора, она не стала. Не дала мозгу зациклиться на изматывающем и бесполезном негативе — дыхательной гимнастики и легкой ментальной настройки хватило. Жертвам далекого прошлого все равно не помочь, лучше придумать, как предотвратить новые.
Это неизбежно, как ни жаль, в той или иной форме. Призывами к совести, жёсткими запретами, и тем более глупыми слезами проблему не решить. Кровавые ритуалы дают ведьмам энергию молодости и силы, и есть единственный путь покончить с ними. Уйти от дикой архаичной кровожадности к чему-то приемлемому в современном мире. Просто (нет, это нифига не просто, а адски сложно) разработать этичную и не нарушающую кодекс альтернативу. Как мясозаменитель или растительное молоко для вегетарианцев — в Магиксе они обогащены необходимыми аминокислотами, но некоторые упрямые феи природы все равно едят лишь натуральные плоды. Наука и техномагия могут все, только не всегда быстро и сразу.
И придется ставить эксперименты, те самые, с детской и человеческой кровью. Воспроизводить ритуалы ведьм в лабораторных условиях, иначе ничего не выйдет. Наука требует жертв, порой еще и не таких. Слова Саладина поставили крест на многообещающем дипломном проекте, хотя он как будто и не был против. Даже не дремал, как обычно, во время ее доклада на конференции, а слушал, поощрительно улыбаясь.
Актуальные сплетни и слухи всегда интересовали ее заметно меньше, чем остальных. Как и Флору — принцесса Линфеи была слишком наивной и правильной, не хотела верить в плохое, ни про кого. И очень расстраивалась из-за смертей и страданий, даже тех, кому полностью поделом. И осталась такой же, Флора совсем не изменилась. Ей же просто было не очень интересно «кто кого, как, почему и за что», а стало еще меньше, — про опасные технологии, запретные артефакты и неэтичные магические опыты другое дело. Но феи редко о таком сплетничали.
А Саладин шарит, как никто другой, особенно в сомнительных экспериментах, и истинную цену аксиом из учебников знает. Собственного сочинения, между прочим. Поэтому поболтать на отвлеченные темы с директором Красного Фонтана приятно, иногда даже завораживающе интересно. В подходящей обстановке. Послушать — ему неизмеримо больше есть чего рассказать, чем ей, — то, чего не было и не могло быть на лекциях и в учебниках.
Что есть вещи не для широкого круга лиц и все не так просто и мило, она подозревала всегда и пыталась удовлетворить любопытство хакерством. А теперь достаточно спросить. Хотя ничего хорошего в этом нет — на работе лучше не расслабляться, не терять бдительность и не привносить ничего личного. Старый маг по-своему восхищал ее — познаниями и неизменной рациональностью, но заблуждаться на его счет, даже слегка, было бы непростительно наивно.
Насчет Мелькора тем более, с Саладином все же можно оставить доли процента на неожиданные варианты с восставшими из анабиоза лучшими чувствами. Как на арене Красного Фонтана, в навеки памятный день выпускного Мэлько. Саладин тогда чуть было не проникся… или даже на минуту да. Был же он когда-то молодым и искренним адептом света, почти как Мэлько.
Пока не понял, что все тлен, мир держится на компромиссах и том, о чем принято стыдливо умалчивать, и правда никому не нужна. Но все равно, помогать врагам добровольно не станет никто, тем более в таком деле. Когда с одной стороны мерзкие кровожадные сучки, которым давно мечтаешь свернуть шею, а с другой… ммм твой пиздюк в некотором смысле.
В самом прямом, только она обычно по-другому выражается, а Мелькор вообще таких слов не знает. Сын бы его научил, и запросто, ввел в курс всех последних тенденций, будь у них отношения потеплее — но это, увы, вряд ли. Или слава Богу, обходились они в Магиксе без его биопапы и дальше обойдутся. Если все получится, как хочет Саладин.
А заставить сильнейшего темного мага действовать недобровольно… хотелось бы посмотреть, как Прародительницы умудрятся это устроить. Из научного любопытства, в симуляторе, наяву не надо. Мэлько его сын все-таки, одна кровь — о родительских чувствах вряд ли можно вести речь, конечно, черные маги на них не способны, но какой-то собственнический инстинкт и желание болеть за своих должно же быть.
— Да, ему было бы интересно посмотреть, что выросло. И заставить сына служить себе, как принято в Средиземье и ему подобных мирах. От детей не всегда одни проблемы и расходы, как у тебя, — невозмутимо изрек Саладин, еле заметно усмехнувшись. — Послушные и способные радуют родителей, и могут быть полезны.
Текна чуть не поперхнулась от неожиданности и глупого возмущения, так и не поняв — пытался Саладин ее затроллить, или просто сказал, что думает. По логике первое, но трудно поверить, что оно ему нужно и интересно.
— Тише, что Мэлько очень сильный маг и даже немного фея, я не спорю. — Директор улыбнулся уже в открытую и необычно живо. Умудрился набраться сверх нормы, или она не все о нем знает? — Но одно другому не мешает. Даже у отца не выйдет перевоспитать твоего любимца в примерного сына — уже поздно, проще убить и сделать нового. Что он собственно и…
Сделал. Да, она видела. Из воспоминаний Мэлько и потом, на неподвластном повелительнице иллюзий экране собственного гаджета. Страстно желая увидеть там иное, но увы. Надежда, что перевернувшее ее воспитаннику всю душу видео все-таки очередная фальшивка Лилис, не оправдалась. Очень жаль.
И не только потому, что наносить удар по душевному равновесию старшего сына было не обязательно. Совсем ни к чему… почему Флора никогда не интересовалась методами контрацепции? Могла бы вспомнить заклинание мгновенного увядания, оно не на одни растения действует. Но и помогает не залететь, если после секса прошло не больше сорока восьми часов. И если не верить в ерунду, что не дать едва начавшему делиться сгусточку клеток закрепиться в матке — убийство.
В некотором смысле да, если подойти строго научно, но порой приходится чем-то жертвовать. Уже успевшие родиться и вырасти важнее. И животные, которых защищают и лучше всех понимают адепты природной магии, умнее своих покровителей и размножаются лишь в благоприятных условиях.
Мэлько с раннего детства буквально бредил встречей с матерью, мечтал найти ее и спасти, мог часами тихо сидеть в сквере у ее памятника. Неслыханно… больше ничего не могло утихомирить его так надолго. Она заказала надгробие и поразительно похожую на Флору мраморную статую ради него. Рискуя привлечь ненужное внимание и изо всех сил прогоняя смутно неприятное чувство. Которое незачем анализировать, просто… ни на что не влияющая глупая маленькая ревность.
И ради себя, ей тоже хотелось помнить погибшую подругу, и даже воскресить. Только она знала, что это невозможно, до недавних пор. И хотела остаться для Мэлько тем, кем стала. Что бы ни случилось. Он стал и ее сыном тоже… правда, теперь уже нет. А… просто очень близким и родным, гораздо большим, чем… мог бы быть для нее кто-либо другой, с кем можно встретиться и завести отношения.
И заслуживал чего-то лучшего, чем эта пошлая фотосессия для беременных с нежными взглядами и сомкнутыми на животе мужскими руками крупным планом. Она подрабатывала в фотосалоне на каникулах — не всем повезло не считать меджикпоинтов — и изготовила немало таких альбомов для счастливых парочек будущих родителей. И мужчина обязательно нежно целовал округлившийся живот супруги, опустившись на колени — этот топовый кадр был жемчужиной фотосессии. Флора и Мелькор настолько точно ее воспроизвели, хотя не могли знать о камере Лилис, а он в душе не еб… понятия не имеет, что это такое.
Что можно было поржать, будь ей сколько-нибудь до смеха. Но, очевидно, нет, раз нецензурные словечки сами собой на язык просятся. Что бывает только в крайних случаях — обычно она их избегает, и Мэлько всю жизнь пыталась отучить.
И не знает, что ему сказать, если нельзя стереть огорчившие видения — из жизни в любом случае не получится. Так до сих пор и не придумала… к счастью, в словах Мэлько почти не нуждался. Убеждать, что зря он так, мама очень любит его и всегда мечтала увидеть, совсем не хотелось. Она тоже в этом не уверена, и… и просто. Выдавить из себя дежурные правильные слова было бы полным провалом — разговоры по душам никогда не были ее сильной стороной. Все невольно уходило в логическую сферу… хотя она очень старалась, когда сама верила в то, что говорила. Или на самом деле чувствовала.
Но фальшивить не пришлось — Мэлько отпустило в ее объятиях, на совсем не приспособленной для таких утех аскетически узкой и жесткой кровати. И скрипучей, если сильно ее раскачивать — лишь маскирующие чары не дали недвусмысленным звукам разнестись по всему жилому ярусу. Саладин приобрел винтажную рухлядь для своих курсантов исключительно из вредности, не иначе. И о звукоизоляции не позаботился. Беднягам даже не подрочить беспалевно, не то что с девочками попрыгать — но Мэлько без проблем сумел найти массу возможностей. И прокачать этот скилл до высших уровней, намного превзойдя ее.
Досадная мелочь не смогла испортить… ничего, и она сама ненадолго выпала из реальности, в очередной раз став кем-то на себя не похожим. Совсем. Веселым и беззаботным, как юные подружки курсантов, без замолчавшего, как разряженный плеер, голоса разума. И больше всего хотела остаться до утра в до предела плотно прижавшей их друг к другу тесноте. В которой не повернуться, не вздохнуть свободно и не упустить ни капли близости. Счастливо теплой и безопасной, как… то, чего давно нет в их мире. И не будет, если позволить себе расслабиться.
— Текна, а там все хорошо? Мы давно не…
Только что. Текна потянулась, машинально проведя пальцем по губам. Но на альтернативную временную линию, которая еще может слиться с их в некой точке будущего, она и правда подзабила. Потому что «здесь и сейчас» — все, что у них по-настоящему есть. И за что нужно бороться. Может, вообще не стоило это начинать. Жизнь течет естественным путем, по самому подходящему руслу из возможных, как река… или селевой поток, иногда. И не ошибается в выборе. Но тогда они еще не знали, что Флора жива, и… что сделано, то сделано.
И спал бы он лучше дальше, по-детски крепким и здоровым сном до утра. Жаль, что из блаженного уюта тесного кокона — кровати Саладина не так плохи, оказывается — пришлось вылезти. У нее много других дел, о которых ее любимому (как же трудно не добавить «мальчику», и зачем себе запрещать?) лучше не знать… всех деталей.
— Мэлько, сейчас не… ладно, проверим.
Текна еле слышно вздохнула, проглотив возражения — ее любимому мальчику разумнее дать, чего он хочет, чем целый день объяснять, почему нет. Пусть и вопиюще непедагогично. Педагог из нее так себе, чего уж там, несмотря на все старания. И ей не так уж хотелось возражать. Фея технологий чуть было не потеряла волну настройки — почти как «рыбка утонула», невозможный фейл. Вновь зачарованно разглядывая по-девичьи красивый, когда он их не поджимал и не кривил в недовольной гримасе, изгиб губ, обсидианово-черные пряди, аккуратные кубики пресса под всегда загорелой кожей, и… да, это сильно, но стоило хотя бы трусы надеть. На случай внезапной тревоги или визита директора. Если штаны слишком сложно. И чтобы не мешать ей думать.
— У них не совсем все хорошо, — осторожно подобрала слова Текна, с удовольствием прислоняясь к восхитительно теплому и совсем не мягкому телу. Полное дерьмо, путешествие Мирты ничем не помогло, кажется. И она не знает, как это исправить… знала бы, будь у нее одна задача. — Давай посмотрим, что можно сделать. Но воды из водопада Лулии почти не осталось… и мы должны ее поберечь.
Для тебя.
— Для кого-то из нас… или твоей мамы. — Текна развернулась, стараясь говорить твердо и уверено. Взгляд предательски дрогнул, погружаясь в знакомую зеленую глубину глаз. Когда ее Мэлько так устал от всего и просто хочет спать, вместе с ней, а не спасать мир, они точь-в-точь как у Флоры. — Важнее, чтобы она жила здесь, да? Ты ее любишь, все так же.
***
— Прости нас, господин, мы правда сожалеем. И достаточно наказаны, ты должен быть уже удовлетворен. Но хотя бы честны с тобой, в отличие от светлой лицемерки. И всегда были. Просто не могли помыслить, что случайно зачатое дитя что-то для тебя значит. Дай нам шанс… ты не пожалеешь. Мы утешим тебя, как раньше. И поможем… во всем, в чем скажешь.
Живой и нет голос гулко отражался от каменных стен, лаская слух мягко шелестящими, как высушенные до хрупкости на солнце осенние листья нотами. Сгустившийся из теней фантом — полутьма подземелья скрадывала все, кроме окутавших непроницаемым плащом девичью фигуру длинных волос — застыл в почтительном поклоне, сложив руки на груди в молитвенном жесте. Дико и неуместно кощунственном… там и от нее.
Зачем Мелькор вообще пустил эту недоЛилис и стал ее слушать? Он же не наивный и неискушенный еще дурачок, как пока нерожденный сын? Или частица сущности Древней Ведьмы дала Дарси не только новые знания? И обманчивую эйфорию могущества… пока не превратила лишь в сосуд.
— Обсидиан поглотит и навеки погасит свет Валинорских Древ… ты же хочешь именно этого, да? Больше, чем владеть ими и смотреть во тьме на способные лишь больно обжигать камни? А месть и злорадство греют… восхитительно сладко. Сильнее, чем любовь, и никогда не изменяют, как она. И цветочную фею… хочешь, чтобы мы убили ее, или привели к тебе?
***
— Черт, Текна, может, его убить? А проклятые камни отдать правообладателям? Он же все равно… — Мэлько чуть не выбил у нее из рук ноут, запальчиво сверкая глазами. Возмущение и желание срочно спасать положение сдуло всю сонную расслабленность, но последние слова, логичные и напрашивающиеся сами собой, застряли в горле. Заставив смущенно сбиться и отвести взгляд на смутно угадывающиеся за узкими щелями жалюзи звезды. Словно в этом есть что-то плохое — зачем стесняться называть вещи своими именами?
— Дал тебе жизнь и больше ни для чего не нужен? Да. Но мы не можем проводить такие вмешательства напрямую. Ничего не вышло бы, даже будь водопад Лулии цел и невредим.
Это так не работает, к сожалению, или было бы совсем просто. Попадать в альтернативную реальность физически они не могут, и возможности наблюдать вот-вот лишатся тоже. Когда развилка уйдет слишком далеко.
— Дай ее сюда, нужно же совсем немного. Или папаша отдаст им сильмариллы и все станет только хуже.
Хотя куда уж еще то хуже.
— Мэлько, нет… нужно как следует подобрать формулировку. Иначе… И он пока не собирается ничего отдавать. Вдруг хуже сделаем наоборот мы, давай подождем.
Как ему объяснить, что люди не меняются и потому совершают аналогичные выборы? И те же ошибки. Наверное, никак, до нее самой только что дошло. То, что знала всегда, как и все основные принципы теории мультивселенной. Случайный фактор редко имеет значимый эффект, и возмущения имеют свойство сглаживаться, приходя к наиболее вероятному состоянию. Но редко не значит никогда.
Текна вздохнула с облегчением, разглядывая ударивший в сразу истончившийся фантом огненный разряд. И невольным злорадством, хотя это и было напрасным самоуспокоением.
***
— И правильно, так ей и надо. Лилис… Дарси всегда была слишком пресной. И самой умной. Я лучше, правда же? Посмотри видео в смартфоне у девки, тебе понравится.
Звенящий переливами тающих сосулек голос прозвучал до боли узнаваемо. Отвратительно, хотя и мелодично. Тень стройной девушки в леггинсах и сапогах на вызывающе острых шпильках мелькнула и тут же пропала, сливаясь с притаившимся в углах подземным мраком.
***
Хорошо, что Мэлько тогда отвернулся, вновь погрузившись в хаотично бьющиеся мысли обо всем сразу. И больше не настаивал на вмешательстве. Она убедила его вернуться в кровать, как в детстве отведя за руку, и посидела рядом, еле ощутимо гладя по волосам.
— Ведьмы заставили отца Мэлько принести им клятву. А он не разобрался как следует, в чем именно поклялся. — Саладин встал с каждый раз удивляющей легкостью, словно облик любящего прибухнуть старичка лишь иллюзия. Не словно, все так и есть. Насчёт возраста, с вискариком все то, чем кажется. И на секунду зажмурился, подняв раскрытую ладонь. — Проходи.
Директор с нарочитой галантностью пропустил ее вперёд в мерцающий неоново-желтым портал. Чтобы проверить, нет ли там засады, очевидно.
