Фея моих снов

Ну ты чего? Они не смогут… обидеть тебя и отобрать камни силой. Ты же сама убедилась, да? Не бойся. Пока я не позволю им это. Но он же не позволит. И не думал такого, ей вообще послышалось. От пережитого шока и усталости — неравная борьба с Айси и драконами, нервотрепка и секс на железном троне до звона в ушах и головокружения выпили все силы без остатка. Так, что она отключилась, с трудом поддерживая изменившую чужое тело трансфигурацию и смогла лишь позволить отнести себя в кровать Флоры. Попросить. Интересно, что так сильно возбудило Майрона — ее несколько дней недоступное прежнее тело или трон бывшего шефа и его корона на башке? И отымел он в некотором смысле его самого, если так уж придираться. Извращенец. И слава богу, иначе смотрел бы на мелкую худую девку, как на мебель. Да, все правда, на этот раз ее рыжий майя точно не врет. И точно ее… после того, как они еще раз узнали друг друга поближе и поглубже. Правда, хочется назвать это так, а не банальным трахом. И оно… совсем не то веселое и кринжовое, над чем хотелось хихикать с Окси, прячась за раскрытым для маскировки учебником. Биологичка сильно ругалась за нарисованные ручкой на схеме строения цветка хуи, но доказать, что это они, а не так и было, не сумела. Чтобы не вызвали родителей и не заставили покупать новые учебники, они с Окси ушли в глухую несознанку. Какой-то другой чмырь раньше нарисовал, полно народу учебники до них таскало, раз истрепали до неприличия. Так и отбились, и жили спокойно — и они, и родители, и биологичка быстро все забыла. Ей похер в общем было, и учебник так сойдёт, все равно рваный. И кому они вообще нужны, эти пестики и тычинки? Хуи вполне в тему там, а не хулиганство — то же самое, только нагляднее. Всем интересно, и сразу понятно в отличие от дурацкого цветка. А некоторые светлые дурачки всерьез верят, что сказать правду всегда лучше, чем соврать. Кому лучше-то, что за идиотизм вообще? Ежу понятно — и даже светлым, которые поумнее, а не как Флора, — что не всегда. Обхватившие надежным кольцом ласково теплые руки были чем-то особо и по-особенному обалденным. Совсем не порнушным. Позволившим почувствовать себя маленькой птичкой — раз Майрон настолько выше, больше и сильнее нее. Счастливой, довольной и недосягаемой для кошек. Или котенком, которого никогда не достанут и не разорвут злые собаки, и можно всласть помурлыкать на теплых хозяйских коленях, наслаждаясь почесываниями за ушком. Лучше пусть будет кошечка, она всегда их обожала. Особенно маленьких котят. И они бы могли… их завести? И должны — если Майрон хочет, чтобы она для него родила? Как все мужики… Тетя Маша сказала, что все детей требуют, только потом помощи с хреновых папаш, что с козла молока — сама будешь колупаться. И алименты не взыщешь, как выгонишь бездельника. Но, может, все-таки не все? Мирта зачем-то представила — воображение странно подвело, нарисовав ненужное и пугающее, — как ее живот мог бы вырасти и… Майрон стал бы его поглаживать и нежно касаться губами, как на картинках в интернете. Ей все время хотелось представить, что там на самом деле Чужой и дело вот-вот приобретет неожиданный поворот. Майрон захочет с зародышами общаться, только если с ума сойдет или… нет, столько он не выпьет, и вообще никто. Ужасно — ребенок будет орать, бесить ее, как Максик, и фигура испортится. И получится совсем не котёнок, а говно какое-то. Это правда всегда должно быть у любящих пар, хотя бы один раз? Потому что… по кочану. Глупости, кто-то просто придумал, что так нужно, сам в душе не ебя, зачем. Если никаких внятных аргументов, кроме «стакан воды» и «дети счастье и ебучие цветы на могилах родителей» на эту тему нет. Майрону точно нахер не всрались никакие дети, никогда о таком не говорил, и слава Богу. Ему и так хорошо, а ей тем более. Нахера наследники, если живешь вечно и помирать не собираешься — только мешаться будут. Не нужно ни наследовать, ни стаканы воды носить старым родителям. И у смертных есть выход — можно просто читернуть и поставить кулер у кровати. А ей — забыть об этой шняге с беременностью и больше не париться. Трансфигурация таких возможностей, то есть опасностей, не дает. А своё тело, способное залететь, за страшно подумать какой пространственно временной бездной. Пока. Очешуеть, что где-то оно и в плюс, оказывается. И в размышления о том, кого же ее красавчик оттрахал — если позаимствованное у любимого шефа тела временно изменили трансфигураций — лучше не углубляться. Зачем, индюк вон тоже много думал, как бабушка любила говорить. И ничем хорошим это для него не кончилось — в супе сварился, лох. Главное душа, и нечего париться. Кое-кто сам так все время говорит, вот пусть и не увиливает что «это другое». И что Майрон спас ее от Айси уверенно оттолкнувшим чертову сосульку заклинанием. Почти так же, как ей снилось мутно тревожными ночами в школе ведьм. Чтобы в один прекрасный день поганые острые сосульки и остальные пакости отскочили от неё, остановленные твёрдой рукой. Кого-то могущественного и справедливого, пришедшего помочь ей и навалять мерзким шкурам. Потому что… это всегда ускользало, но было неважно. Наконец-то, она всегда его ждала. Не маму — та любила ее слишком мало, натужно и неохотно. Невозможно слушать, как мама себя уговаривала — что любит дочку, всегда любила. И обоих детей любит одинаково, никого не выделяет, дааа — просто маленькому нужно больше заботы и внимания. И совсем не хочет дать здоровой дуре любимой дочке леща и заорать, как она достала. Никогда не хотела и вообще не было такого ни разу. Ага, ей приснилось, или показалось — шлепал и обзывал ее дед Мороз, и желал про себя всякого нехорошего, иногда даже сдохнуть. Не вслух, конечно, но она прекрасно слышала мысленный аутотренинг и все, о чем промолчали. Это никогда не было проблемой. И хотела с размаху бросить матери в лицо… хлесткое и темное непонятно что. Или побежать в туалет и блевануть от пробирающего, как скрип пенопласта, отвратительного вранья. Тьфу, блять, так даже на выборах в уши не ссут. Тетя Маша и остальные родители из школы не такие, все до одного? Только она особенная, хуже всех. Или обычные дети просто забывают, что в раннем возрасте было и не видят, что у родаков в голове? И не Гриффин, хотя ей на миг показалось, что директриса Облачной башни понимает ее лучше, чем кто бы то ни было, даже Окси — они одной крови, а подруга детства нет, как ни жаль. И может… Но реально понимающая, что ее гложет, потому что сама такое сделала, ученица Древних Ведьм тоже не смогла, или не захотела. Стать кем-то большим. Потому что ей реально показалось, как дурочке — что такое вообще возможно. Кто она и кто Гриффин — в Облачной башне мелких тупых учениц, как грязи. Одной больше, одной меньше… Гриффин их хуилиард повидала за три тысячи лет и еще повидает. Нет смысла обижаться, и она и не… почти. Ее тоже за столько времени все заебет, и все, особенно ссаные ученицы. Как только Гриффин еще не начала в жертву приносить особо тупых и надоевших — или она чего-то не знает? Все пошло не так, как обычно, в первый раз — до сих пор проклятые сучки Трикс были лишь ее проблемой. Проверкой на вшивость, общей для всех. Без сладеньких сюсюканий, розовых пони и жалостливых исключений. И заботливых маминых ручек. Такого нет в школе ведьм, кто не знал — тот лох ебаный. Преподаватели черной магии просто посмотрят — сумеет ли ученица постоять за себя сама и выжить. В Облачной башне не станут нянчиться, помогать встать и отряхнуться, или утереться и вытирать слезки. Там никто никому ничего не должен… как и в жизни. Да, и реально удобно и справедливо, когда не пристают ни с какими долгами. А приставших можно и нужно слать нахер. Но это так — сладко и пробирающе, до кончиков нервов, как разлившийся сытным теплом в голове и по позвоночнику оргазм. Если кто-то все-таки тебе должен и сам это решил. А не ты его трясешь и долги стребовать пытаешься. Челу не насрать, что в твою жопу или куда похуже воткнут сосульку, если не помочь. И еще лучше, потому что кончить можно и от собственных пальцев — также пронзительно сладко, и не более того. Крутое удовольствие, но шоколадку сожрать или красивый браслетик из магазина бесплатно вынести не менее приятно. Только по-другому. А о нужности и защищенности, позволившей наконец почувствовать себя… тем, кем до сих пор не удавалось, она мечтала всю жизнь. Майрон спас ее, что бы он там потом ни втирал, окутав надёжной сетью защитных чар, как материнскими объятиями. Не дающими малышу упасть, пораниться или свернуть не туда, и любящими, потому что как же иначе. Совсем неожиданно, надёжно и вовремя. И… черт-те что, она всегда ненавидела эту глупую розовосопливую срань. Нужно думать не о сердечках и мелких личинках в кружевных конвертах (на Земле при выписке из роддома их в атласную хрень с кружевами упаковывают, перевязав лентой, а как принято в Магиксе — хз, и знать не хочется), а как приручить сраного дракона и уроки темных чар вспомнить. Чтобы Майрон не решил, что она дура малолетняя. Или хотя бы о том, что они с Окси в учебнике ботаники рисовали — все не так уныло. Х… причиндал рыжего майа там бы не поместился. А ты попробуй разверни свой учебник. Больше, чем у Палладиума, говоришь? Спасибо, очень приятно. Вот и забери книжку у ведьм, чтобы не лишиться своего сокровища. Майрон это не сказал, конечно, прямо в лоб, он вообще предпочитает выражаться красиво и по сложному. И находить железобетонные аргументы, не хуже Гриффин, а не такие прикольные. Просто невозмутимо оценил ее пошленький мысленный комплимент. Но ясно, на что рыжий красавчик постоянно намекает. Тем более он не намекает, а прямо сказал. И это действительно… нельзя просто оставить, как есть. В надежде, что само рассосется. Как ни жаль. Она бы оставила — оно реально рассасывается, так или иначе. Но гадский Майрон… заставил встретиться с Дарси, даже уже не получается вспомнить, как. Средиземье станет моим, постепенно. И твоим — ты же не любишь все светлое. Если будешь слушать меня и играть свою роль. Если Мелькор не восстановит свой нормальный облик, и ее заодно, и не вернется. Насчет облика она горячо надеется, потому и отпустила его, испортив сладкую месть Майрона. Но возвращаться ни к чему, не рады ему тут. Пусть с Флорой живет и ее Линфею в черт-те что превращает. Или цветочки сажает вместе с глупой феей. А Древние Ведьмы и дальше сидят в своей тюряге, хорошо бы вместе с Трикс. Мирта нервно переплела пальцы, отчаянно пытаясь придумать какой-то план. В голове было пугающе и расслабляюще пусто, словно Майрон ее загипнотизировал. Наобещав… уже и не вспомнить, чего. Как после чрезмерно сытного и горячего обеда, когда делать уроки и даже тупо сидеть за компом нет никаких сил. Тянет закрыть глаза и полежать на диване, как удав в анабиозе, пока кровь не вернется от переполненного желудка к голове. Я буду недалеко, и заклинание защитит тебя, если нужно. Уже легче, но помогать ей отобрать у ведьм книгу Легендариума Майрон, похоже, не собирается. Гад… хотя она его понимает (еще бы) и так обзывать не хочет. Как же тогда… ладно, видно будет, но камешки она точно не отдаст. И если в этом упереться и никого не слушать — Майрону придется сделать по ее и все будет хорошо. У Айси нет методов против нее, если закидать сосульками не получится. И подлая тихушница Дарси… да что она сделает, надо просто не слушать единственную умную из Трикс и не вестись, и все. Что бы она ни плела. — Ну приходи, поговорим… — секунду помедлив, Мирта дерзко добавила: — Сучка. — И поспешила нажать на красный кружок. Кто последний сказал, тот выиграл, лол. Наведываться в темное неприглядное подземелье, полное стылого холода и гари одновременно ломало до слез. Электричество и кондиционеры не скоро еще изобретут? Но не приглашать же противных шкур в ее любимую комнату. Не заслужили, и ей потом будет не так уютно и спокойно в бывших аппартаментах цветочной феи. — Уютнее, чем на замызганной кухне с тараканами тебе уже не будет. Нигде. Сама знаешь, я же вижу. Дарси сочувственно склонила голову набок, заглядывая в глаза из-под завесы неестественно пышных прядей. Похожие на сотканный из самой Тьмы плащ волосы целиком скрывали хрупкую фигуру, делая наследницу Лилис пугающе эфемерной. В густой, как из жопы, темноте, или из-за подлых штучек лучшей обманщицы. Мастерица иллюзий пугающе тихо и незаметно материализовалась из ничего, словно всегда была и будет скрываться в тенях. И мыслях, которые не хотел думать, они как-то сами. — Ничего не замызганной… чуть-чуть только если. И куревом пахнет, даже когда Оксаниной мамы дома нет — дым в занавески и обои въелся намертво. Но окно можно открыть, и она привыкла уже. Совсем не противно, у нее запах табака с местом, где весело, спокойно и лучше, чем дома, ассоциируется. Стоит глаза закрыть и представить, и заплакать хочется. Просто тете Маше некогда плиту и мойку пидорасить — приходит с работы усталая, как собака. Еще бы, если целый день коробки таскаешь, орешь, разбираешь просрочку, глухим дедам и скандальным теткам товар пробиваешь, чтобы чего не сперли следишь. Одна радость — открыть вечером вишневый пивной коктейль и у телека покурить. И Окси влом убираться, у них уроки и дела поинтереснее, а мама не заставляет. Никого не парит, подумаешь, грязно немножко, на то она и кухня, а не операционная. И тараканов нет почти, их Барсик сразу ловит, как увидит. Бьет наверняка хищно распушенной когтистой лапой, они с Окси до слез угорают… угорали над полосатым охотником и его добычей. Какого хрена она вообще… оправдывается перед сучкой Дарси? Не ее это дело и ебать не должно. Мирта неприязненно поежилась, запоздало вспомнив о ментальном щите. Щемящая сладость воспоминаний — она на миг заблудилась в реальностях, вдохнув запах табака, заветренного кошачьего корма и французских духов Окси с распродажи на Алиэкспрессе — смешалась с отвратительно скользким ощущением бесцеремонного вторжения чужих грязных рук и глаз. В то, что никого не касается. Тайное и сокровенное, только ее. Что, может, и стоило бы забыть, чтобы уже… не мешало наслаждаться сорванным Джекпотом, без спроса приходя в мутных снах. И теперь наяву, из-за гадкой шкуры-обманщицы. Они еще живы все, и дома у Окси всё, как она помнит? Или на Земле успело пройти слишком много лет? Она не хочет это узнавать, и ни за что не будет. — Боишься… за них? Зря. Нам очень мешают… такие стыдные и жалкие слабости. И могут все погубить. Как попавшая в станок прядь волос, знаешь? — почти по-настоящему дружелюбно (поверить, что оно настоящее, мешало только знание, кто перед тобой) произнесла Дарси, слегка коснувшись руки. Словно они друзья или хорошо общаются. Невозможная мягкость и затянувшая взгляд пульсирующая спираль зрачка мешали стряхнуть морок и адекватно ответить. Что пошла она на хутор бабочек ловить вместе с сестрами, и… — Тогда отдай камешки. Ты нам обещала, помнишь? И подписала с Айси… даже не узнав, чего. Ай-яй, как же так можно. — Ничего это не значит, — так и не сумев отвести захваченный в плен взгляд, пробормотала Мирта. Ничего страшного… если это все, что у них есть. Пусть ее ломает, все жестче и жестче, понимать это еще получается. Вспомнить, что темные клятвы приносятся не так, тоже удалось. Спасибо Гриффин, старушка не зря зверски гоняла их на уроках и экзаменах. — Это просто бумажка, можете подтереться. Даже схамить получилось, хотя и до тошноты жалким, дрожащим голосом. И ее всю трясет, как в одних трусах на морозе, хочется разреветься и пальцы не слушаются. Но это ничего… Где колечко? Майрон всегда приходит, стоит его надеть, до сих пор приходил… — С этим он не поможет, подожди. Ты умнее, чем кажешься, и уроки хорошо выучила, молодец, — также равнодушно-монотонно продолжила Дарси. Чертова ведьма не на миг не сбилась, не расстроилась и не рассердилась. Запертая в меняющий форму зрачок спираль галактики равномерно вращалась, кружа голову. — Твой бывший мир особенный, лишенный магии и запретный для нас. Если не получить… разрешения или просьбы. От его жителя, такого же, как мы. Другие не могут… увидеть и позвать. У Айси оно есть, от тебя. Достаточно заполнить пустое поле. И… — Дарси слегка вздохнула, без фальшивого сочувствия и злорадства, просто переводя сбившееся дыхание. И без тени усмешки на тонких губах взмахнула рукой. — Нет, — сердце провалилось в предельно сжавшийся заледеневший желудок, безуспешно пытаясь снова забиться, — ты врешь. Знакомая кухня с залепленным разношёрстными магнитами холодильником, дешевым ламинатом и покрытой гарью плитой украсилась свисающей с металлического крюка петлей. И двумя толстыми прямоугольными глыбами льда, пленившими в себе… она поняла, кого. Почти сразу. Хотя в глубине ледяного кристалла Айси трудно что-то рассмотреть. — Нет, отпустите их, суки! — Сейчас я разморожу твою подружку. Навсегда остаться в ледяной глыбе слишком простая и легкая смерть. В петле гораздо интереснее… если все сделать аккуратно — не ломать шею и дать медленно задохнуться. Тело будет долго трястись и дергаться в жутких конвульсиях… минут пятнадцать. Глаза вылезут из орбит и язык изо рта, сосуды полопаются. Лицо посинеет и все сфинктеры расслабятся. Она будет хрипеть и задыхаться… хочешь посмотреть? Бедная Оксана, могла ещё жить да жить. А кот… — Похожая на тень Дарси длинноволосая девушка обернулась к забившемуся в угол рыжему комку. Всегда вальяжный и любопытный Барсик вздыбил шерсть и прижал уши, шипя и протяжно мяукая. — Сначала я хотела повесить и его, но есть идея получше. Просто огонь. Зацени! Еле заметный разряд сорвался с кончиков пальцев ведьмы. Темно-фиолетовый, как накрашенные лаком мягко закруглённые ногти. Охваченный пламенем бесформенный шар заметался по коридору, заходясь ни на что не похожим воющим криком. Чтобы стать… Мирта не хотела видеть это сквозь изо всех сил зажмуренные веки и обжигающие слёзы, но Дарси засунула картинку прямиком в мозг — мучительно скрюченным и почерневшим, как давно выброшенная в помойку мягкая игрушка. Она как-то увидела сожженного неизвестными живодерами кота во дворе и очень постаралась стереть из памяти. — Нет, не надо, пожалуйста! Я отдам их вам! Собственный голос сорвался, неожиданно громко разнесясь под каменными сводами. Давяще и безнадежно чёрными, как придавивший сердце ужас и сожаление. Слезы градом покатились по щекам, мешая дышать и говорить. Руки потянулись к затылку… и ощутили лишь друг друга, переплетясь заледенившими пальцами. — Она у Майрона, я не… Сама нахлобучила ее ему на башку перед сексом и не забрала назад. Так глупо. — Отдать ее им… или ещё подумаешь? Он… он пришёл, о… Слава богу, она больше не может. — Да… пожалуйста. Мирта без сил опустилась на пол, не понимая, поддерживает ли заклинание ее облик и вообще ничего. Мучительно знакомое лицо, до дрожи красивое и спокойное, как обычно, расплылось в радужных кругах. Он же… спасет ее снова? И Окси с Барсиком и тетей Машей? И позволит пролить оставшиеся слезы, уткнувшись лицом в грудь или колени? Ей все равно. — Давай книгу и убирайтесь. Портал останется до завтра. Но… робкая мысль, что Майрон мог бы просто убить проклятых Трикс, умерла, не родившись. Вдруг что-то пойдет не так. Пусть заберут, только не делают весь этот больной мучительный ужас. А… все же не может кончиться совсем плохо, не должно. Она очень хотела не отдать ключ от Обсидиана в руки сумасшедших сучек, и… — Не думай об этом. — Мирта зажмурилась от привычного удовольствия, пытаясь вытереть еще застилающие глаза слезы. Сияющие лучистым блеском камни на теплых пальцах чуть царапали и холодили подбородок, завораживая контрастом температуры. — Лилис… Дарси лучше просто не слушать. Никогда больше. Запомнила? — Да, — забыв, что собиралась сказать, Мирта послушно кивнула, прижимаясь к закрывающим плечи и грудь ярко-рыжим волосам. Желая лишь не открывать глаза и не оборачиваться, пока чертова ведьма не исчезнет. Словно ее просто не было никогда. Ты была права, Мирта, подпись на бумажке Айси ничего не значит. Сестра прикалывалась, как она любит. Глупо и бессмысленно. Сама не знаю, зачем об этом узнала и запомнила.