Перед смертью не надышишься. Как же верно сказано, и перед экзаменом или тренировочным полетом помогает перестать страдать фигней. Помогало, до сих пор. Взять себя за яйца и решиться уже. Идти отвечать, или выполнять полетное задание. Хули ждать, тянуть время только хуже. От Саладина еще никто не ушел без двойки, если босс не в духе. Даже ей ставил ни за что — придумает дополнительные вопросы, что и сам хрен ответил бы (только кто ж ему двойку поставит), и все. Конец, никаких тебе выходных и увольнительных. Пока не пересдашь. Но это редко, и пока босс не зае… устал на экзамене сидеть, он в норм настроении. Но как же трудно оторваться от безумно интересного и вкусного «вдох-выдох».
Миели еще раз судорожно вдохнула, словно готовясь нырнуть в ледяную воду. Она не ссыкло, но… Наверное, все потому, что на этот раз все более чем слишком. Без «наверное». А не какой-то глупый экзамен или полет. Там двойку влепят да и все, подумаешь. А с истребителем что будет, даже если круто облажаешься и разобьешь его?
Ведьмы и без них прекрасно летают и боевой магией владеют — ей истребитель вообще не нужен, если подумать. Только мешает. Но если умудриться рипнуть учебный борт, Саладин разозлится и накажет как-нибудь. Не страшно, в жопу точно не трахнет. И из школы не выгонит, так сразу, даст еще шанс.
А остальное мелочи. Ерунда, хотя с ней пока такого не случалось. В карцере придется посидеть в крайнем случае, но там ничего ужасного нет, только скучно. Ни интернета, ни смартфона, ни книг кроме учебников. А в остальном не как в фильмах и игрушках про дикие миры — спать на каменном полу в цепях, голодать и терпеть пытки не нужно. Там наказания для провинившихся воинов и учеников черных магов реально суровые.
Но Магикс — уже не одно тысячелетие цивилизованное общество, и Саладин в общем и целом светлый маг. Поэтому в карцере Красного Фонтана есть кровать, душ и кормят, как обычно в столовой. Только поработать придется — руками, без всяких заклинаний.
Последнее правило Саладин специально для нее вписал… и брата, он раньше учился. Остальные по-другому и не умеют. А она узнала много нового и теперь сможет «кормить своего мужчину приготовленной вручную едой». Как у смертной домохозяйки, без доставок и полуфабрикатов из маркета. Еботни… возни — с ума сойдешь! Такая больше всего ценится и считается особенной.
Мужчину она теперь накормит без проблем, как его найдет, лет через сто. Или пятьсот. Когда нагуляется и захочет завести семью и детей. И самой пожрать можно — да, спасибо директору. Он и без «спасибо» был жутко довольный, когда это сказал. Даже милый… немного.
Но умение мыть полы и сантехнику без магии — точно лишнее и не пригодится. Хорошая психотерапия, как говорят. Помогает привести нервы и мысли в порядок. Маме помогло, хотя сад и комнатные растения больше. Но ей восстановление психики без надобности. Пока Саладин не спалил и не наказал. Как-нибудь совсем жестко.
В тюрьму не отправил… измерение Омега. За нарушение Магического кодекса и угрозу безопасности Магикса. Такого, как сейчас — лишившегося важной части и неправильного, для их мамы. Но Саладин вернет маме, что забрал. Ее саму, счастливую и настоящую.
«Так было лучше для всех, а чтобы вернуть, надо у кого-то отнять». — Директор умеет сбить с мысли и заморочить голову. Как никто другой, но не сейчас.
Она пойдет до конца и узнает. Что бы это ни значило, даже если что-то совсем плохое. Для нее — и хорошо, что хоть тут все просто. Когда никого не подводишь, не подставляешь и за все платишь сама, намного легче. Пусть делает с ней, что хочет, если спалит… ха, как будто он будет спрашивать разрешения. Ок, она заплатит. Но не будет сразу настраиваться на худшее.
Тот же Саладин учил их, что это путь к неудаче. Правда он и про осторожность и трезвую голову (смешно) много говорит. При каждом удобном — и нет — случае. Где-то (не вспомнить сейчас, где такая поговорка) сапожник без сапог, а их любимый директор без трезвой головы. И классно, он просто красавчик. Что любит прибухнуть, иногда без сохраняющих ясность рассудка заклинаний, и поэтому сейчас ее клиент.
И в прямом смысле тоже… оу! Обычно иллюзией старость, морщины или стремную от природы внешку маскируют, а не наоборот. Босс такой няшный, когда не притворяется старичком. Она всегда знала, что это подстава… прикол такой. На самом деле их директор симпатичный, как в учебнике Истории магии. Только чуть постарше.
Приоткрыв ставшую ненормально тяжелой дверь, Миели замерла на пороге. Стараясь привести себя в норму — сердце больно колотилось о ребра, и фигура мирно сидящего за столом шефа расплылась, как в тумане. Пока сидящего. Если заснуть, положив голову на руки, — и свалиться под стол недолго. Она удачно зашла и спасет шефа от фейла… черт, ее бы кто спас.
Замком Саладин не пользовался, хватало защитных чар. И того, что добровольно к нему в кабинет ни один дурак не пойдет, нафиг надо. Обмануть его охранное заклинание смешно надеяться, но замедленную реакцию после ударной порции вискарика никто не отменял. Весь мир в тумане, и подождет. Она подготовилась к встрече, пусть уже оборачивается. Решит, что это всего лишь глюк, и…
Пытаясь вспомнить и произнести заготовленную реплику — продуманное сотни раз не могло глупо испариться… но испарилось — Миели нервно облизала свои-не-свои губы. Непривычно тонкие, и немного не так чувствующиеся. С трансфигурацией всегда так, или она еще недостаточно в ней шарит?
«Узнаёшь? Не скучал по мне?» Нет, не то. И вообще, сначала нужно взять его за руки, погладить по волосам — таким приятно густым и темным, ей прямо захотелось — и поговорить по душам. Целоваться же не… или да? Достаточно обнять и сказать, что она… Гриффин всегда его любила, просто так вышло, нехорошо. Или тоже не то? Почему она уже ни в чем не уверена?
В сменяющих друг друга в полусне картинках все шло гладко само собой. Не всегда без проблем — директор мог сначала наорать на бывшую девушку, излить обиду и возмущение. Высказать. Сложно представить, что их директор способен кого-то обозвать шлюхой и блядью, он такой сдержанный, что даже ненормально. Иногда. Но она откуда-то знает, что такое все же однажды случилось. Может, он… устроить скандал, что мало не покажется. Или даже леща отвесить. Ок, если по-другому никак. Не смертельно.
Зато Гриффин единственная не просто пи… женский половой орган на ножках. Для него. Не одна из «все бабы дуры», а особенная, способная убедить и вызвать чувства. Если Саладина и через три тысячи лет корежит от ее вида, как ни от чего больше. И книга Легендариума была у нее, долгое время после Прародительниц, вот и пусть вернет хозяйке. Или объяснит, почему нет.
— Зачем ты уничтожил мою книгу? Так нельзя было делать… ломать жизни и память.
Что она несет, не так же было… как-то.
Миели сделала шаг вперед, изо всех сил стараясь держаться прямо и не дрожать. Быть уверенной в себе и своей красоте ведьмой. Внешность Гриффин на любителя — нос бы подправить и губы чуть накачать, но многим нравилось, а кто-то и вовсе без ума. Известно, кто. Думать, что она лучше — нос и губы совершенно точно — феерическая глупость. Тем более сейчас. При чем тут это? И не во внешке дело, ясен х… фиг.
— Ты… это все, что тебя волнует?
Потрясенно произнеся «ты», Саладин рассматривал ее пару секунд — или минут — пытаясь сфокусировать взгляд. Такой… не похожий на привычный, что бьющийся где-то в горле страх отступил. Он реально купился на ее косплей? Благодаря пьянке без предохранения, а не ее талантам — не нужно обольщаться. Ну зачем сидеть и пить так много в одиночку? Совсем тухлый отдых. Лучше в клуб сходить, оттопыриться, познакомиться с кем-нибудь. Там весело, музончик, коктейли, что-то вкусненькое можно заказать — поешь, почиллишь и тоска отпустит.
— Да, помоги ее вернуть, ты же можешь… Пожалуйста.
Миели добавила последнее уже от себя, с отчаянием чувствуя, что все вышло из-под контроля. Или нет? Ей уже не страшно, а как-то совсем странно. Захотелось просто заплакать, прижимаясь к знакомо пахнущей чем-то химическим (Саладин проводил уйму времени в лабораториях) груди. И небрежно прижимал ее к себе, когда она была еще маленькой. Как кого-то вроде родственницы.
Пусть и утверждает, что не живет по традициям Королевства Природы и все произошло случайно. Не собирался он ее спасать. Это да, охотно верится, хотя и обидно. Но все равно спасибо, какие еще варианты?
За внимание и подарки на дни рождения тоже. Ей было очень приятно, всегда. Последний только взбесил — на восемнадцатилетие надо что-то другое, или ничего — хватит уже игрушек. Что за приколы, не смешно. Хотела отдать наборчик каким-нибудь детям в Магикс-сити, нераспакованным.
Потом все-таки достала куколок, переодела, расчесала волосы и посадила на тумбочку у кровати. И поиграла… совсем немного перед сном. Задумалась, и само собой вышло. Но это только ее секрет, никто не видел. И сказка, как первый король Линфеи женился на спасенной из когтей дракона маленькой феечке, когда она выросла, красивая и совсем не глупая. Только не про нее.
— Она сама вернется. Книгу Легендариума не получилось уничтожить до конца, и все еще может измениться. Никто не знает, как. Посмотри.
Миели чуть не вскрикнула, во все глаза глядя на одновременно существующую, и нет, книжку. Мерцающее кислотно-зеленым, как разогнавшийся до сверхсветовой скорости коллайдер, нечто. Чтобы показать книгу Легендариума ей самой и все объяснить директор и слышать не хотел, вот же. Только отмахивался, как от мухи и втирал о невозможности обмануть время. Слишком умные (нет) постоянно хотят попытаться, если не бить вовремя по рукам. И выходит сплошная жопа. Только хуже. Один он самый умный, ага.
А для своей бывшей… все ещё настоящей тут же достал легендарный артефакт и даже в морду не дал. Она не поняла откуда и как. Потому что сердце бешено прыгало в груди, мешая дышать, и неестественно горячие руки обняли ее за плечи. Пугающе и волнующе крепко. Это тоже не ей, но… не нужно палиться. Они еще не закончили, и… Он ее поцелует — как свою девушку много лет назад?
— Зачем тебе книга? Она не нужна… в Обливионе. И ничего не нужно.
Чтобы мама пришла в себя и перестала путать прошлое с настоящим. И с тем, чего нет и не могло быть.
И еще чего-то, очень важное и нужное им обеим. Надо только вспомнить, еще чуть-чуть постараться. Миели прикусила губы, чуть было не произнеся вслух ненужную правду. И приглушенно вскрикнула от невозможных и ни на что непохожих ощущений. Гриффин так себя не вела, но она не может и не знает… Ее никто не трогал там и так, до сих пор. И не любил… так, чтобы желать и через три тысячи лет.
— Ты дашь ее мне… Да?
Если я… она даст тебе кое-что другое? А может, нет, она боится так сразу. И вообще не хотела. Этого… а только книжку. Сама ее возьмет, если не умрет от этого всего. Напустит на него сонные чары… мужчины всегда хотят спать после секса. Расслабляются и теряют бдительность. Так в учебнике темных чар и в интернете написано. А потом? Тщательно разработанный безупречный план ускользнул, как предутренний сон. Что значит «сама вернется»?
Миели испуганно зажмурилась, стараясь не дрожать от холодящей спину экокожи. И поспешила откинуться назад, избегая встречи губ. С пугающе и завораживающе чужими. И так сильно пахнущими спиртом, что она сейчас чихнет. Это слишком… она не умеет целоваться, никогда не пробовала и все сразу станет ясно. Или уже стало — настоящая Гриффин любила и умела трахаться. А она сейчас умрет от мучительно острых ощущений и смущения. Обжигающих прикосновений губ к шее и груди, болезненно затвердевшим от холода и невозможных ласк соскам. Только сначала расчихается от виски, или все сразу?
***
— Простите, директор, я… — Миели сжала кулаки, больно оцарапав ладони ногтями. Чтобы помочь себе соображать быстрее, это всегда помогает, — хотела отпроситься домой на выходные. Можно?
Полное дерьмо, а не причина. Большая глупость только сказать правду: «Опять притворялась Гриффин, вы же только ее можете послушать. Чтобы узнать, как вернуть маме силы и желание нормально жить. И в первый раз занималась сексом… случайно. С вами… на офисном диване».
Ну такое, не круто. Может, второй раз будет лучше, как-нибудь потом? Когда она найдет себе парня и удобное место. Офисный диван из экокожи слишком холодный и кровью испачкался. Стоит поставить что-нибудь другое, чтобы было удобнее и приятнее трахать девушек. Миели воровато оглянулась, не осталось ли еще следов… того, что она не знает, как назвать. И незачем придумывать, пусть будет никак. Как-то за гранью добра и зла. Она просто никому ничего не скажет, так же можно? Если о фейле не узнали, значит, его не было. Можно считать.
Нет, очищающее заклинание сделало свое дело, а любимого шефа в приличный вид она привела без помощи магии. Штаны надела, и кое-что еще по мелочи. Только совсем недолго полежала в успокаивающем, несмотря ни на что — запах вискаря, как в бутылке, и ее почти раздавили — тепле объятий. Потому что все сложно, лучше даже не пытаться думать, как, и совсем не хорошо.
И крепко заснул он сам, прижимаясь к ней, как к подушке — сонные чары не потребовались. После того, что очень ему понравилось, а ей ну так… больно было. Только почти сразу проснулся. Поискать книгу или чего-то еще интересного не получилось.
— И все? Миели, ты… — Саладин протер глаза рукой, не торопясь менять облик на привычный. До сих пор не заметил фейл или не счел важным? И поспешно отдернул потянувшуюся к любимому напитку руку, — только это хотела?
— Да… то есть нет. Еще насчет мамы…
Да, опять! Она еще доберется до коллайдера, или книги.
Миели не успела сообразить, стоило ли так делать… плевать. Может, ее (она никак не будет это называть, и все) предприятие все-таки помогло? И если нет, неважно. Она скажет все, что давно хотела, и уже пыталась сказать. Пока все странно и бездумно просто. И важнее, чем поскорее уйти, принять горячий душ и завернуться с головой в одеяло. Чтобы попытаться согреться и успокоиться. Руки и, что самое противное, голос, все сильнее дрожали. От холода, хотя в жилом ярусе Красного Фонтана всегда оптимальная температура.
— Это несправедливо и не должно больше так продолжаться! Сделайте что-нибудь, вы же можете. Только не считаете целесообразным, я знаю. Мэлько смирился и верит вам. Что ничего не изменить и надо просто подождать. Но я знаю, что…
Что она сейчас постыдно разревётся, от всего сразу, если не возьмет паузу. Не выпьет воды… очень смешно, у Саладина ее определенно нет.
— Твой брат знает больше, чем ты думаешь. Он был там.
Шеф еще сильно не в форме, если собрался по-человечески побеседовать, а не сказать гадость про глупых маленьких девочек и выпереть вон. Саладин вновь протер глаза, страдальчески морщась и брезгливо оттолкнул подальше полупустой стакан, расплескав на стол.
— Я тоже… — пробормотала Миели, вымученно улыбаясь. — Можно мне чуть-чуть выпить?
Безумная просьба — она никогда не боялась Саладина, но вести себя фамильярно в школе в голову не приходило — сорвалась с губ минуя голову. Не из-за… того, что нельзя называть. Чтобы не спалиться, случайно забыв о ментальной самозащите. Наверное.
— Я замерзла… потратила много сил на защитные заклинания. И иллюзии.
И это правда, вот же лол.
Миели повела плечом, стараясь не выбивать дробь зубами. И не прижиматься к директору в поисках тепла и поддержки — он сам встал гораздо ближе, чем положено по уставу. Как будто совсем не против или тоже офигел — от того, чего не помнит. К счастью. В детстве было все просто, но после поступления в Красный Фонтан уже нет. И сейчас точно неподходящий момент для близких контактов.
— Нет. — Директор взглянул на нее, словно чудесным образом стал собой нормальным. Как на уроке, и сейчас прочтет лекцию о вреде алкоголя. Без сохраняющих ясность ума заклинаний пить опасно, а с ними смысла нет. Почти. Знает она. И что если уже набухался, мгновенно это исправить трудно. — Ладно, но лучше просто отдохни.
Оттого, что из ее глаз почти полились слезы (вот гадство), Саладин поспешил передумать. И не совсем твердой рукой налил детский коктейль — виски на донышке с колой до краев. Початую бутылку директор сразу убрал или испепелил… хз, что случилось с вискариком после раздраженного взмаха рукой. Ни в чем не повинный напиток исчез с жалобным хрустом, мгновенно истаяв в воздухе.
— Ты… давно зашла? И…
Все в порядке? Да, конечно, в полном. Оху… прекрасно. Не беспокойтесь, шеф. Миели преувеличенно сердечно улыбнулась, отпив почти чистой колы. Что за гадость, Мэлько ей в пятнадцать больше наливал. Если очень попросить.
— То, что произошло, было единственным выходом. Лучшим для всех. Но все сложилось не так, как я рассчитывал. Сейчас мы можем только ждать, изменится ли наша реальность, и как. Мы все что-то забыли и потеряли. Или приобрели. Многие потери…
— Только к лучшему, я уже слышала. — «От вас». Миели резко отстранилась, стряхнув мягко удерживающую ее за плечи руку. — Но для меня и мамы точно нет. Я…
Как объяснить, что ей не хватает снящейся по ночам любви и понимания? Чего-то окутывающего блаженным коконом тепла и безопасности? Не похожим ни на что из реальности, особенным. Она это точно получила… когда еще не было и не могло быть способных выразить чувства и мысли слов. Саладин никогда не поймет, и объяснять бесполезно, он слишком… Да что с ним разговаривать!
— Думаешь? — Миели вздрогнула, пытаясь понять, много ли прочел Саладин в вовремя не закрытом сознании. Только «он слишком бесчувственный» в свой адрес или что-то еще? — Это спасло жизнь твоей матери. И наша реальность уже начала меняться, или скоро начнет. Вмешательства в прошлое не проходят бесследно. Подружка твоего брата, с которой он вот-вот опять начнёт встречаться, задумала и осуществила эту глупость. Когда ты родилась, чуть раньше. Слишком бесчувственные не всегда успевают их предотвращать.
Саладин поджал губы, словно его задело неэтично подслушанное в чужих мыслях определение. Или что-то другое.
— Ладно. Мы осуществим одно вмешательство. Хуже вряд ли уже станет, а… Попроси брата привезти воды из водопада Лулии. И поскорее. Пока есть шанс увидеть коллайдер в действии, как ты хотела.
— Что… что вы собираетесь сделать, директор? — Миели от удивления почувствовала себя гораздо лучше и даже согрелась. Когда ждешь чего угодно, и вряд ли хорошего, но только не этого, нежданчик оглушает. Сжавшаяся внутри пружина резко расслабилась. Шеф умеет удивить, как никто, когда хочет. Или у него выходит случайно?
— Увидишь… — Саладин по давней отвратительной привычке сделал паузу, словно не собираясь продолжать. — Тебе понравится. Спасти невинно убитого младенца вроде тебя.
***
Ее девочка! Вдруг она больше никогда не увидит малышку? Вновь переполнившаяся молоком грудь болезненно заныла, словно раскаленные иголочки кололи соски изнутри. И лишь крошечный теплый ротик мог принести облегчение и согревающую сердце радость. Почти невозможно острую. Флора замерла у пронизанной ледяным дождем бойницы, до хруста сжав в замок руки. Градины бились о камень снаружи, кружась в чудовищной спирали вихря. Ярость природы не может быть, и не бывает такой.
Самый свирепый ураган — дыхание полных дождя облаков, гор и ледяных морей. Тоже живых. В завываниях Бури Предков Тхармы нет ничего, кроме злобы самой тьмы. И смертельного холода острых, как иглы, сосулек. Бедная Миели не повторит судьбу своей погибшей тети? Это единственное, что она себе не простит, остальное не важно. И не страшно.
Не должна. Саладин не собирается героически погибнуть. Когда цели можно достичь, подставив других. И твою девчонку спасет заодно. Если не выронит по дороге.
Что? Это неправда, великие маги просто… думают об общем благе и наименьшем зле. Что огорчительно часто одно и то же. И сейчас?
Мелькор поклялся ведьмам его убить… чтобы забрать тебя из Облачной башни.
Из-за тебя, чтобы спасти от Белладонны. И готов исполнить клятву. Ради вас, и себя.
Нет! Лилис нашептывала ей это, даже в мертвяще-темном покое Ангбанда? Или она сама увидела и додумала? Как разглаживается обагренный пролитой кровью рубец на руке… или вспыхивает пожирающим все адским пламенем. Одно из двух, но есть и третий вариант.
— У тебя глаза… как у матери.
Да, она всегда это знала. И что Мелькор так скажет. Хотела, чтобы у сына было что-то от нее, совсем немного. Остальное от отца. И он не меньшее зло. А ее любимое, бесценное создание, ускользнувшее из рук в миг рождения. Как вышло, что только его кровь сотрет шрам проклятой клятвы? Из пронзённого насквозь мечом сердца, как в ее кошмарном сне наяву.
Не только. Она знает, что спасет их обоих. Ее кровь может и должна подойти. Текна сказала, что она у них одинаковая, отобрав на анализ крошечную пробу. Мэлько взял многое, и лучшее от нее. Им рассказывали, что так можно — на спецкурсе истории черной магии. Про жертвоприношения, пытки и проклятия было тяжело, почти невозможно слушать. Хорошо, что она смогла. Если Мелькор убьет ее, все закончится. К счастью для всех остальных.
Без моей помощи — нет.
Окутанная выбившимися из-под капюшона волнами темных волос фигура мелькнула на фоне стены, неестественно выгибаясь. Сгустившимся из теней пугающе плоским фантомом.
