Фея моих снов

Твой отец поклялся помогать нам… и убить тебя. Он не может не сдержать клятву, и не захочет. Ради того, что ценнее случайного неудачного сына. Которого можно… выбросить, как мусор, и наслаждаться жизнью дальше. Если ты не пойдешь с нами и не убьешь его сам. Обидно, черт побери… непонятно почему. Пофиг. Два пространственных перехода подряд собьют с дыхания и мысли любого. Даже древнюю тварь, наверное. Особенно прыжок через соединившую миры червоточину. Нарисованный золотом на стене пещеры портал. Мэлько даже не успел осмотреться, впитать и осознать атмосферу цитадели Прародительниц. Притаившихся в глубине подземных пещер катакомб — где хваленое сердце Тьмы, остатки недобитых душ и прочая чертовщина. На первый взгляд — стремный подвал с пылью веков по углам. В таком быстрее шею сломать, навернувшись в темноте, и натрясти в волосы паутины, чем получить древнее проклятье. Снаружи гораздо достойнее, можно даже отдать дань уважения. Почистить бы тут все, отделать под мрамор и электричество провести. И понять, хочет ли он еще сровнять Облачную башню с землей. Убивать студенток-ведьмочек точно не собирается, жалко девчонок. А насчет школы… Он подумает об этом потом. Завывающий у неотличимого от скал подножия Облачной башни ветер мгновенно сменился затхлой тьмой катакомб. И бездушно черным окном в никуда — кротовой норой между Вселенными. Мэлько попытался глубоко вдохнуть. Безуспешно, словно вязко-тягучая субстанция перехода не сменилась на обычный воздух. Отвратительно дымный, или лихорадочно бьющееся сразу везде сердце не давало легким расправиться. Что за адское местечко? Похоже на Пирос, только драконов пока не видно. Жаль — крылатые твари ему не страшны, а ведьм сожрут и не подавятся. Он, как мама — не смог бы и не захотел здесь задерживаться. Хотя мама смогла, и даже… нет, он не будет. Мама будет счастлива вернуться в нормальный мир, живой и цветущий. Просто успела отвыкнуть, заблудиться во тьме и поверить, что нет. За слишком много лет. Но это пройдет. Насыщенный сернистыми газами ветер ударил в лицо, защекотав ноздри, и чернота чужого неба упала пеленой на глаза. Пугающе похожей на слепоту. В первый миг, пока огненно-синий разряд не обжег сквозь веки, и уши не заложило грохотом. Враждебной всему живому бури от их древней повелительницы, в кои то веки нужной и полезной. Чтобы попытаться разрушить еще худшее место — какая ирония. И убить создателя огненного ада. И его самого — спасибо, папа. Жаль, что не смешно. С ним папаша точно не нарочно — просто создавал всю жизнь всякую дрянь и досоздавался. Это уже не ирония, а… нет подходящего слова, даже среди совсем неприличных. Папаша создал… заделал его случайно, на свою голову. Так, получается. Знал бы — надел бы презик. Ну так ему и надо. Он этого хотел… кажется, всегда. С детства, но как-то не по-настоящему. «Убьешь его сам». — Как одного из монстров в игре. Самого главного и отвратительного. Чтобы получить приз и разблокировать новые скиллы и снаряжение. А если что-то пойдет не так и враг окажется сильнее — можно перезайти и повторить прохождение. Обидно, но ерунда и очарование сразу восстанавливалось. Он даже забывал, что все не на самом деле, и спасение зверюшек и крестьянских детей от злодея тоже. Xbox и 5D очки Текны генерировали крутейшую виртуальную реальность, почти совсем настоящую. Но все-таки… Все наконец реально. Не выйти без сохранения в случае фейла — он не очкует, но нельзя проиграть. И других вариантов уже нет, хотя он и не собирался искать. Кроме позволить отцу себя убить, как он поклялся проклятым ведьмам. Но это хрен ему, обойдется. Пусть сдохнет сам. Тем лучше, раз он так. И ждал его, чтобы угостить ударом… хрен знает чего. Какой-то похожей на молот штуки. Нет смысла рассматривать. И папашу тоже. Он столько о нем думал, видел во снах и непонятно на что похожих видениях. Что не может не впитать взглядом, жадно и воровато. Безуспешно пытаясь осознать, что видит. Чтобы… он не знает, но все равно. То, что будет дальше, обесценит все до нуля. Насрать, пялился он или нет. И как его оценил… тот, чье мнение не было и не будет важным. Потому что он его убьет. Четкий образ не складывался, дробясь на детали, словно зрение странным образом предало его. Или хотело помочь. Драться с похожей на виртуальный манекен для тренировок темной фигурой проще, и… Он же не боится заглянуть в глаза, что за чушь? Ясен хуй, что нет там отцовской любви. И он не за ней пришел. У них все честно, и симметрично. Мэлько прикусил губы, сжимая готовый материализоваться лазерный меч. Фантомную рукоятку, чуть было не забыв заклинание увеличения. Лезвие блеснуло успокаивающе знакомой синевой, желая уже принять бой. И показать превосходство новых технологий. — Ты… О! Что я? Не похож на тебя… так, как все говорят? И прекрасно. Или да? Только глаза, как у мамы — он помнит, и глупо подолгу разглядывал их в зеркале. С чего папаша так уставился — как он сам боялся на него уставиться. Забыв обо всем, и… опозориться, выставив себя идиотом — еще до начала всего. Мог, если бы папаша не опередил. И чуть не заставил забыть, как важно не вестись. И не обольщаться. Это просто уловка, чтобы сбить с толку и выиграть время. Отец и Лилис — родственные души. Поменьше, чем с ледяной маньячкой, но совершенно точно. Иначе не спелись бы так хорошо и надолго, притянув друг друга, как магнит сквозь бездну времени и пространства. Саладин рассказал, как была создана проклятая книга, и почему Прародительницы нашли за гранью Вселенной его отца. И он не станет стоять и ждать, пока Тхарма и Белладонна попытаются замочить папашу первыми. Чтобы на одного врага, или на всех трех, если повезет, стало меньше их собственными силами. Идеальный план. Он помнит, и даже соглашался. Звучало многообещающе, и наверняка разумно — Саладин точно одобрит. Но слишком по-крысиному, и… Нет, он так не может! Гигантская мертвенно-синяя молния ударила в черный камень стены, скрывающий маму, и… Всех, но этого достаточно. И отразившись от поднятых ладоней, полоснула вспыхнувшие алым тучи. Не только их. Мэлько, нет, пожалуйста! Не будь дурачком! «Не буду, не волнуйся!» — Мэлько резко мотнул головой, чуть не выронив оставшийся с ним беспроводной наушник. Он не должен работать здесь… или да? И Текна за ним присматривать, еле слышный знакомый голос мог просто показаться. Даже если и так — злиться не время и не место. Для феи технологий он навсегда любимый маленький мальчик? Ну и ладно. Хотя бы не мусор, мешающий жить долго и счастливо. Сам он мусор. Если его не выбросить, исполнив обещание ведьмам. Отец (он хотел никогда не называть его так, ну ладно) сделал свой выбор. Убить его, чтобы не платить за своё клятвопреступление. Ну, пусть попробует, хули. Давно пора.

***

— Что за хуй… фигня. Ну, ладно. Он сам виноват, что по-хорошему не вышло. Помешал, когда коллайдер почти заработал. Даже не скрыл удивления, что ей это удалось. Только ничего хорошего не сказал, как обычно. Не найдя, к чему бы докопаться, директор огорчается и предпочитает промолчать. Все как всегда, и ничего нового. Только сейчас все серьезно и не до приколов. Черноволосая девушка в курсантской форме в тон скромно закрепленной на затылке косе прикрыла рот ладонью, оборвав на полуслове дурацкий разговор с собой. Даже странно, что в возглавляемой светлым магом военной школе так много черного. Как в старом земном сериале про Звездные войны. Это же не Облачная башня, и там предпочитают темно-фиолетовый. Но ей норм… и точь-в-точь под цвет волос. Саладин специально подобрал? Как же мило. В глубине души он няшка, где-то очень глубоко. Только не ржать, хотя это лучше ругани. Все равно наставник рофл не вкупит, а сочтет очередным доказательством женской глупости. Он же говорил, хули. Даже лучше всех сданные тесты по математике ничего не меняют. Половина парней списывала у нее на экзамене, но директор ничего не сказал. Только им двойки поставил. Умных девушек он любит еще меньше, чем глупых, кажется. Словно имеет к ним что-то личное. И легко может ее услышать, если захочет. Случайно, вряд ли директор утруждается слежкой за студенткой. Пусть и единственной, владеющей магией. Немного обидно, но и хорошо. Круто — значит все может получиться. Должно. От нецензурных словечек нужно отвыкать. Тут директору кристаллически пох… пофиг, но мама не любит, когда она грубо выражается и ведет себя не как маленькая фея. Не ругает ее — даже когда стоило бы, и ни разу еще не наказала — но огорчать бедную маму очень не хочется. Грустно, если выходит случайно. Но оно само привязалось, от однокурсников и вообще. И да, никакая она не фея, что поделать. И не маленькая. Только поступить в школу ведьм никогда не хотела, а в Алфею не могла. Не ломая себя, это трудно и никому не нужно. Мама первая уговаривала быть собой и не страдать, даже и не думать. Тем более ради школы фей. А оставаться ведьмочкой, раз это в ней от рождения. И развивать свой дар, какой есть. Саладин поможет. Хотя и будет морщиться, словно безалкогольного виски налили, и портить настроение обидными замечаниями. Кроме нее в Красном Фонтане обучать магии некого, а хочется, несмотря на все эти выебоны. Раз занимается с ней, и даже похвалить может. Но потом сразу добавит хрень какую-нибудь. С трансфигурацией особенно обидно вышло. И непонятно почему, что она сделала? Освоила превращения материи сама, по учебнику из Облачной башни. Саладин заниматься с ней «ведьминскими штучками» не пожелал. Очень хотела впечатлить директора успехами, чтобы перестал считать всех девушек дурочками. Или хотя бы только ее. И чуть затроллить, устроив встречу со старой знакомой. Подругой по Команде Света — Саладин должен был удивиться и обрадоваться, молодость вспомнить. Но вышло обидно и несмешно. Гриффин получилась очень похоже — молодая, как на картинке в учебнике Истории магии. И Силы иллюзий, его она написала, вот и было бы в тему. На отлично, заклинание прекрасно сработало. Но Саладин наорал на нее и поставил двойку: «Слабо, просто отвратительно, позанимайся еще. Попробуй что-нибудь другое». И лицо сделал… какого она у него прежде не видела. Ну почему Наставник ведет себя как… точно не как должен? Так не может больше продолжаться, и не будет. Он же до занудности разумен и рационален — во всем, кроме некоторых моментов. И это… давно уже не смешно. Помочь с тем, что ей… им с мамой очень нужно точно не согласится. Если просто попросить, и умолять, и даже… Совсем уж глупо. Не вопрос с ним потрахаться, чтобы только… он им всем помог. Она еще ни разу не пробовала и… страшно, наверное. Но ради мамы… родителей, согласна. На все, наверное. То есть убить кого-то — нет, наверное… очень тяжело. А чтобы директор стал ее первым парнем — стремно, но не так ужасно. Ничего тут плохого нет, никто не пострадает. Не пострадал бы. Только Саладину это не нужно, даже и просто так. Он слишком умный и избегает возможных проблем. Ничего у нее там нет волшебного и особенного, чего он не видел. К девушкам шеф и так ходит — красивым, умелым и без проблем. Она совсем не наивная и не маленькая, как думает мама, и еще некоторые. И прекрасно все понимает. Ведьмы наивными малышками не бывают, они же не феи какие-нибудь. «У нас с Гриффин… неприятные общие воспоминания. Об этом нет в ваших учебниках. Извини. Это была неплохая иллюзия, потренируйся еще. И без старых знакомых». Певицу какую-нибудь изобрази, кого вы, глупые девчонки, слушаете. Наставник все же счел нужным объясниться, совсем немного. Через месяц, когда она пропустила несколько занятий боевой магией. И исправил двойку — нет, не на пятерку, а просто ее убрал. Неприятные общие воспоминания? Прекрасно… то есть нет. Жаль, что бывшая директриса Облачной башни ранила их директора в жопу… сердце. И он стал… таким, что с ним очень нелегко. Вредным и с тараканами в голове. Но это должно сработать. Она наконец придумала, как убедить Саладина, и может быть, он заодно изменится к лучшему? Отличный план, главное, не сказать что-то не то и не засыпаться. И не прийти слишком рано, когда босс еще не словил приход и сразу все раскроет. Ведьмочка глубоко вдохнула и плотно переплела пальцы, стараясь взять под контроль предательски громко бьющееся сердце. Пора начинать. Последние лучи давно скрылись за уже неразличимыми в темноте сосновыми вершинами. Лишь острые края Барьерных гор еще выделялись в сгустившемся сумраке. И директор успел хорошо приложиться к бутылке, не мешая кружащему голову бездумно-животным теплом забвению. Как иногда делал в пятницу вечером. Она может почувствовать, когда.