Фея моих снов

Почему мама и Мэлько в курсе, как изменился их мир… или не сильно удивляются, а она нет? Потому что были там, в переломном моменте, и сами все видели, оба раза? И участвовали, а она родилась двадцать лет спустя? Или не родилась. В новом варианте событий. Саладин говорил, что при наложении двух реальностей действует закон сохранения пространственно-временного континуума… существующего порядка и ныне живущих то есть. Звучит обнадеживающе, и хочется поставить на повтор в голове, отгоняя другие версии. Но это пока никто не проверял. А он ошибался и косячил, при всем своем уме и самомнении. Редко, но метко… не так уж и редко, вообще-то. Про столицу Зенита она не знала… Это не пробирку разбить и даже не истребитель — у Великих Магов и косяки соответствуют статусу. Эпично проебался, глупым курсантам до него расти и расти. Упс, и целый мегаполис исчез в черной дыре без следа. Сорян, ребята, ошибся, с кем не бывает. От чего-то еще Саладин может так избавиться… от надоевшей жены, например? Если будет выносить мозг и не давать пить дома виски. И что еще новообретенный супруг от нее скрывает? Немало, и точно не что-то хорошее. Хорошее не скрывают, а суют всем под нос, при каждом удобном и не очень случае. Не хочется узнавать… или да? Нужно, чтобы стать ближе друг к другу. Она должна и хочет его поддерживать, пусть это и звучит смешно. Саладин поднимет ее на смех, как услышит. «Сама смотри не упади, и встань с шезлонга без помощи». С нарушенным центром тяжести и увеличившимся весом — и это еще не конец. Вот же он хам. Сам ей еду приносит и даже в рот кладет, как в прошлом. Подглядел, как молодая версия девушку пирожками из рук кормит (она так тогда обожралась из-за него, что еле встала) и решил повторить? Или остался, каким был, в этом. Гриффин не потому шефа бросила, что растолстеть боялась? Шутка… плохо так шутить и жестоко. Понимает она, что ему все еще больно и не будет тыкать палочкой. Ну, блин, бесит же. И ей тоже больно — оттого, что у него болит и никак не отпустит. За уничтожившими самого себя в будущем приходят Стиратели. Изменил прошлое на свою голову, так что умер там или не оставил возможности родиться — жди в гости. Лучше бы за Гриффин пришли… она совершенно не расстроится. Что нельзя желать другим смерти и мама не одобрит — знает и помнит. Но как уж есть. И чуть не навернулась с высоты не из-за этого. Нет никакой кармы, а просто внимательнее надо быть. Лучше контролировать свое тело и не отвлекаться в полете. После долгого перерыва. И Саладин не так уж и неправ, удерживать равновесие стало тяжелее. Миели еле успела набрать высоту, не задев верхушки прибрежных ив и берез. И поднимающиеся в предгорья сосны опасно и недружелюбно темнели внизу, норовя приблизиться. Еще у нее больно закололо в боку, глаза намокли от слез и сбилось дыхание. Фигню полную придумала, себе же хуже. Что она хотела? Не дать Саладину встретиться с Гриффин? Немыслимо глупо. Заставить волноваться за нее, чтобы… еще глупее. Или навредить себе и бедным неродившимся малышкам? На минуту может быть, уже сама не понимает. Потом стало страшно и до слез жалко — себя и дочек. Их никто не любит, совсем. Она думает только о себе и об их отце, а рождения детей боится. Не понимает, что будет к ним чувствовать — вдруг ничего? А он теперь жалеет, что поспешил жениться? Связаться с ними, когда настоящая любовь вернулась? Стоило еще чуть-чуть подождать. Благодаря ему же и вернулась — Саладин при новом прохождении сделал что-то не так, как в первый раз. И можно сделать с ней других, долгожданных детей — современные медицинские технологии помогут. Устала? Ну что ж ты такая дурочка-то, а? Хоть бы о дочках подумала. Малышки погибнут при падении, и она тоже может. Если рядом не окажется кого-то со слезами Черной Ивы. Душного и противного, что вечно портил вечеринки и милые шалости. Или вся переломается и будет долго и неприятно лечиться, а они родятся раньше времени. Зачем все портить, сама же хотела выбрать эксклюзивную коляску для двойняшек, обставить детскую и совместные роды с шампанским и видом на океан. Он согласен поехать с ней в гипермаркет «Волшебное детство», ладно… и на все остальное. И так бы согласился. С родами обязательно — пропустить такое событие нельзя. Даже будь она против. Только детский магазин — ну, такое… может, она все-таки с мамой сходит? Пока он на работе. Развлекутся заодно, им все равно заняться нечем. Или скупит весь ассортимент, чтобы не мучиться с выбором. Закажет доставку. — Ты ждал меня? «И беспокоился?» Незачем это спрашивать, но при некоторых нужно следить и за мыслями. Что даже удобно, только не всегда. — Еще… да! Свое любимое «еще глупые вопросы есть?» Саладин не договорил. Оставил бесячую фразочку для студентов, а беременную супругу решил не обижать. Как же мило. И правда, волновался из-за нее, это просто видно… чувствуется. Глаза ее любимого не заполнились безумно расширившимися зрачками, как для Гриффин, но потеплели и стали радостнее. И сердце забилось чаще, когда она к нему прижалась. Некоторые вещи нельзя изображать и контролировать, а если кому-то да, то и ладно. Ей и не нужно быть как Гриффин. Великая и Ужасная — одна такая. Другой не было, нет и не надо. И этой тоже не надо, только увы. Копия заведомо хуже оригинала, нужно пойти другим путем. Дать Саладину то, чего не было с Гриффин, не только детей. Нравится же ему в ней что-то еще… грудь? Да, но и кроме нее. Любимый рад ее ласкам и вниманию — так искусно притворяться невозможно и незачем. Саладин не тратит силы зря. Он привяжется к ней, оценит, привыкнет и тоже полюбит. Пусть и не так, как… эту мерзкую ведьму, бесит! Надо только не беситься. Она читала, как очаровать мужчину, статьи для ведьм в интернете. И запомнила, только сегодня Гриффин все испортила. В Облачной башне такому учат инфа сотка — черной любовной магии, как обольстить и нассать в уши задурить голову. Жаль, что пройти курс не вариант. Ничего, сама справится. Как бы некоторые ни смеялись. Саладин развеселился, бесцеремонно заглянув в ее вкладки — у некоторых отвратительные привычки и никакой магической этики. «Что за ерунду ты читаешь, пойдем лучше погуляем». — Миели, ты правда расстроилась из-за того, что я сказал? Извини, мне жаль. Что твоим родителям не стоит заводить второго ребенка… ну а как еще реагировать на такое — любой бы офигел и загрузился по полной. Виноватым за сказанное непонятно когда и не ей (и вообще правду) Саладин себя не считал, по лицу видно, но искренне хотел подбодрить и успокоить. Раз попросил прощения за то, в чем не виноват — от него такой роскоши и в случае реальных косяков фиг дождешься. Только иногда. Не хотел тебя обидеть, и вообще этого не помню. Совсем. Как и всего остального. К нему память не возвращается, как к маме, и видения никакие не посещают. Рассказ об альтернативных событиях сорокалетней давности (пока неясно, насколько по-другому все пойдет) Саладин выслушал с непонятным выражением лица. Непередаваемым. Только оттого, что высказал насчет ее рождения, смутился. Потому что спалили? Да, расстроилась, и все еще расстраивается, но ей уже хорошо. Становится. Еще не долетев до их виллы, поняла, что ее ждут и волнуются. Внутри стало теплее и легко, как после первых глотков шампанского на дне рождения — теснящие грудь невидимые путы лопнули, позволив глубже дышать. И ощущения полета изменились — уже не требовалось ничего, только отдаться мягко поддерживающей и направляющей силе. Прямо в объятия. Миели всхлипнула, прижимаясь к груди любимого… он не стал душнить и ругаться, как в незабвенные годы учебы в Красном Фонтане. Не включил вредного директора, и карцера у них дома нет. Можно просто расслабиться и получить удовольствие. От заботы и безопасности. Она слишком устала, испугалась и попала под противный мелкий дождь. Ужасно захотела домой. Там, у мамы, ей показалось, что дома больше нет, но это неправда. Она еще не привыкла к собственному большому дому, почти дворцу. Не настолько огромному, как королевская резиденция, но прекрасному внутри и снаружи. С видом на бескрайнее Лучезарное озеро из панорамных окон, пальмами и мраморным бассейном. И внутри все новенькое и крутое — и техника, и мебель и дизайн, — обалдеть. И к нему, своему мужу… гораздо более прекрасному. Особенно три тысячи лет назад, но она любит всех и сразу. В юности — без денег и этого вот всего тоже — он был просто идеален. Саладин все-таки всучил ей свидетельство о собственности и заставил прочитать. Проверить, что никаких шуток и все реально ее. Можно чувствовать себя хозяйкой, делать, что захочется, и выставить его за дверь, если что-то не так. Счета он оплатит, и карту пополнит, его женщина и дети не должны нуждаться. Она чем-то его задела, наверное. — Стоило бы построить твой карцер. Ладно… и наручники на стену повесить и другие прибамбасы для БДСМ. Многие из них слишком жуткие или непонятно, как используются, но необязательно же все сразу задействовать. Пусть зафиксирует ее в них, как положено, и хорошенько накажет. Жесткого секса у них еще не было, только нежный и аккуратный. Он не сильно ее хочет, раз так хорошо себя контролирует? — Мне не хочется так с тобой. Ты такая… Маленькая. Он больше не хочет обижать таких, как она, без крайней необходимости. Даже в форме игр с наручниками и хлыстами, нет в них ничего прикольного. Ни в какой роли. Хватит уже… всяких воспоминаний. О жертвах, ведьмах и Белладонне с ее замашками. Насчет карцера он не это имел в виду, и вообще пошутил. Для восьми свободных комнат на втором этаже найдется лучшее применение. — Детские? — Миели захихикала, спасаясь от щекотных поцелуев в шею. В еще непривычной, но сделанной точь-в-точь по ее тайным мечтам спальне окончательно стало тепло и спокойно. Бархатно-черное звездное небо за панорамным окном на террасу сливалось с озерной гладью и россыпью городских огней на горизонте. Деревянные потолочные панели — почти как в их с мамой доме, только более крутые и дорогие, — светились мягким голубоватым светом. Обволакивающе уютным, как пушистый белый ковер на теплом полу, и густо разросшиеся пальмы и каштаны за окном. Она тоже любит растения, почти как мама… он об этом подумал, или случайно вышло? — Нужно заполнить их все? — Две или три спроектированы, как гостевые спальни… но нам необязательно приглашать гостей. Круто, но что он дурачком притворяется? Как-будто не знает, что ее огорчило. Ни слова не сказал про свою любимую ведьму, и даже не думал о Гриффин. Пока занимался сексом с ней… она чувствовала, что Саладин был весь здесь и с ней. На этот раз. Даже забыл свой дурацкий принцип «нехорошо трахать собственных дочек». Ну его, как можно быть таким дурачком. Ласкал ее не так аккуратно, как обычно, и опять говорил на языке из далекой юности. Шептал что-то непонятное на древнем наречии Королевства Природы. Хорошее, да? Не «как же ты заебала, мелкая сучка». Пользуясь тем, что она ни хрена не поймёт. — Нет, такого я не говорил. Так что у тебя случилось? Саладин зачем-то отодвинулся от нее и встал… устал от целого вечера мозгоебли? Она слишком его достала, надо бы притормозить. Сходить самой в детский центр, ладно… хотя так хотелось посмотреть, как он будет там себя вести. Шеф не разбирается в современных прибамбасах для ухода за детьми и искренне верит, что без них легко обойтись. Достаточно пеленки из чистой ткани, молока и некоторых заклинаний. Да, ему бы хватило — она сама видела. — Съездим вместе, я уже обещал. Там много лестниц и большие расстояния. Жаль, что бара нет, или он просто не проверял. Пора заканчивать антиалкогольную кампанию, раз она читает статьи для дурочек девушек и ломает голову, как устроить семейный вечер дома. Все проще, чем кажется. Такие кампании ничем хорошим не кончались никогда, какой мир и эпоху ни возьми. Поэтому в Волшебном Измерении их никогда не было… она даже догадывается почему. Из-за кого. — Я не хотела, чтобы ты встречался с ней. Ну зачем она вернулась! — Кто? Он притворяется или нет? Саладин наверняка может и не такое, но зачем? Тратить силы и время на бессмысленные розыгрыши шеф не любил и в юности. Только конкретно жестко троллил. А сейчас? Он словно даже не прочитал в ее сознании все, что нужно. Не нужно то есть. Вспомнил про магическую этику и решил соблюдать… несмешно, большей глупости нарочно не придумать. — Гриффин. Зачем ты делаешь вид, что не знаешь? Думаешь, я совсем дура, или издеваешься? Она опять все портит, в статьях другое советовали. Быть легкой и позитивной, создавать приятную обстановку, чтобы ему хотелось вернуться и повторить. И не говорить о бывших, зачем напоминать? — Я не притворяюсь… — Саладин растерянно взглянул на нее и отвернулся, закрыв лицо руками. Чтобы с усилием потереть лоб и глаза. Он правда старается прийти в себя, как после сильного перебора с алкашкой или вспомнить. Ничего не помнит и не видел, пока она не сказала. И рад, да? Так же будет смотреть на ведьму всей своей жизни глазами на пол-лица? Оглянувшись на нее, Саладин достал смартфон и залип на списке контактов, гипнотизируя взглядом вновь доступный номер. — Откуда она взялась на мою голову, ты знаешь? Что случилось в тот раз? Двадцать лет назад, когда директриса Облачной башни погибла или пропала в битве с вернувшимися из тьмы Обсидиана Прародительницами ведьм. Черный астероид раскололся, выпустив древнее зло, и много кто еще погиб в роковом бою. Тех, кого по настоящему жалко. Их с Мэлько бабушка и дедушка и тетя, вместе со всем благословенным цветущим Королевством природы, юные курсанты Саладина и ученицы Алфеи. Шеф пожертвовал ими, как пешками в неудачно разыгранной партии, да? Целых два раза? — Не знаю, второй я не могу вспомнить. И ты пока не узнала. Все должно было быть не так. Как лучше, а не как всегда. Он не планировал этот бой, все должно было закончиться активацией частиц Чистого Света в магическом сосуде Белладонны. И сделал все, что мог, — лучшее из возможного. — Кристаллы защитили бы истребители от скатов, и мы… Когда план подбросить Айси-Белладонне вакуум с сюрпризом провалился, еще не все пропало. Босс не сдался и не собирался опускать руки. Получить много фотонов Чистого Света и удержать в стабильном состоянии — практически невозможно. Гибель прежнего Зенита и потраченные на непрерывную череду расчетов и экспериментов пятьсот лет тому подтверждение. Но он справился, и почему Белладонна осталась жива и здорова, не понимает до сих пор. Ситуация во второй версии событий все объясняет — проклятый Мелькор дважды испортил ему жизнь. Он точно нарочно. Но временные ветви не должны были слиться так рано и сразу… или все-таки да? Частично наложиться, потому что куда делся вакуум, он так и не выяснил, и всего остального тоже не было. Балагана с обменом телами, Зеркала Правды и… что там произошло дальше? В реальности, что он помнит, все было по-другому и очень плохо. — Я мог помешать трем ведьмам открыть портал в Линфею… попробовать. Но не стал этого делать. Саладин вновь потер глаза рукой, глядя невидящим взглядом в окно поверх ее головы. Да, трезво оценил возможности и понял, что не справится с ними один. Спасти Королевство Природы ценой собственной жизни он мог, но это неточно. И тогда ничего не осталось бы от Магикса. — Один? А Гриффин и Фарагонда что, бросили тебя? Миели перевела дыхание, малодушно радуясь, что мама и брат не слышат опасное признание. И она им не расскажет. Линфея приняла на себя всю злобу и ненависть жаждущих крови и разрушений созданий Внешней Тьмы… чтобы остальное Волшебное Измерение выжило? Саладин решил, что это наименьшее зло? — Ничего я не решал! Просто старался не дать им разрушить все. Приходится работать с тем, что есть, понимаешь? Пытаться построить из говна и палок квантовый ускоритель. — Да, и это не смешно. Иногда он получается, ну или почти. Гриффин совсем сошла с ума, когда выпустила на свободу бывших наставниц и не получила желаемое. Как я и говорил. И чего только ни делал, пытаясь помешать неизбежному. Кроме одного — убить ее. Возможно, стало бы лучше, а не хуже, совершенно точно. Потому что некуда. Да что она понимает во всем этом, чтобы судить? Ничего не понимает. Понятно, что они с Мэлько радостно кинулись бы в бой в первых рядах, и погибли. Мэлько пытался, позднее с отцом. И погиб бы, если бы не его трусливые методы. Эффективные — сколько презирающих подобные меры живы, здоровы и ничем не запятнаны благодаря им. Кто-то должен убить и разделать корову, запачкав руки и фартук мясника в крови. Чтобы трепетные любители природы не страдали от дефицита животного белка. Да что она понимает, на самом деле! Глупая девчонка, горячая и категоричная, как вся молодежь. Миели испугано замерла, не думая обижаться. Он не хочет ее обидеть, а просто… успокоить себя. И ее обида — такая мелочь. По сравнению с похороненными в глубине души призраками. Грохотом хаотично бьющих разрядов и воем Бури Предков. Самого ужасного из всех возможных ураганов. Почерневшего от туч и летающих скатов неба и крошащих металл и бетон ледяных стрел. Фотоны в защитных кристаллах оказались слабее, чем он надеялся, дав команду атаковать. И думал все исправить, но… неважно, не хочется вспоминать. — Ты спас… многих и многое. Никто не сделал бы больше. Да, Мэлько поступил бы по-другому, и она. И наверное, только все испортили бы. Как сейчас — она же хотела помириться и провести приятный вечер вместе. Миели схватила любимого мужа за руки и притянула назад на кровать, заглядывая в глаза. Пусть он поцелует ее… чтобы вновь стало теплее и легче. Или не хочет? — Мы и не ссорились. — Миели откинулась на подушку, жмурясь от удовольствия. Нежных прикосновений губ к шее и подбородку. — Ты не сделала ничего плохого, не огорчайся. Просто такая, какая есть. «Молодая, горячая…» — что там дальше по списку? Ладно, она не обижается, пофиг. Ну нет! Что за нафиг! Миели чуть не застонала от разочарования, глядя на оживший в руке любимого смартфон. С знакомым именем над значком вызова. Саладин не успел спрятать палево от нее, или не стал. Она все равно догадается. Будет всегда думать на Гриффин. — Она не просто соскучилась, понимаешь? Точно нет. Саладин задержал палец над зелёным кружочком, рассматривая экран с нечитаемым выражением лица. Словно хотел, чтобы Гриффин все-таки соскучилась. — Ладно, ты довольна? Только не плачь, и так тошно. Саладин нажал на отмену вызова и, прежде чем она успела обрадоваться или обидеться на «и так тошно», поцеловал ее в губы. Головокружительно долго и… словно опять хотел нарушить им же придуманный запрет. — В торговом центре есть ювелирный салон. Зайдём и купим второе кольцо, я все время забываю. И что-нибудь ещё, кольца как у мамы в продаже нет, но можно изготовить на заказ. Круто, а своё обручальное колечко он будет снимать, встречаясь с Гриффин? — Нет. Да… Тьфу, ты задаёшь неправильные вопросы. На которые невозможно ответить, не обидев. Все не то, и промолчать не вариант. Миели глупо захихикала, пытаясь снять платье. Саладин помог ей после того раза, мгновенно вернув одежду на место. И сейчас не спешил исправить положение. Потому что проклятый телефон вновь ожил, напугав до трясучки. — Это не свидание, а что-то важное. Извини. Гриффин не стала бы упорно названивать ему в час ночи без причины. Даже в их лучшие времена. Саладин встал, аккуратно освободившись из объятий, и вышел за дверь, прижимая телефон к уху. Ну и… ладно. Наверное, он прав, а ей надо быть умнее, взрослее и спокойнее. Но как же трудно, когда хочется наорать на него и закрыть дверь на защелку. Чтобы не возвращался, раз он так. Глупо, Великого Мага такое препятствие не остановит. И она сама все откроет, через пять секунд. Потому что без него страшно, темно и одиноко. И не только это, она очень его любит. А это что? Миели замерла с бешено бьющимся сердцем, глядя на кошмарное видение. Волшебный вид на звездное небо померк и отодвинулся, сменившись светлой мраморной стеной и плитками пола в тон. Изуродованными стремительно растекающийся лужей крови.