Фея моих снов

Нет, пожалуйста, это же неправда… Откуда? Только всё же стало хорошо, так нечестно. У нее глюки из-за изменения реальности, как у мамы? Какие-то совсем нехорошие. Может, достаточно уговорить себя, что ничего страшного? Подумаешь, кровь — обычная биологическая жидкость на полу, ничего апокалиптического. Могло быть и хуже… но ей хватило. Запоздало поняв, что обиды из-за Гриффин — ерунда, Миели во все глаза уставилась на глючную картину. Сменившую прекрасный ночной пейзаж и никак не желающую пропадать. Моргнуть, зажмуриться и потереть глаза не помогает. Вдруг за окном на самом деле больше нет темных пальмовых листьев, звезд и лунной дорожки на озерной воде? Всего их мира. А только это. С другой стороны, за дверью тоже. И оно вот-вот вольется внутрь, продавив стекло, как океанская вода оболочку батискафа. Она никогда не была неженкой, раньше. Старалась не быть, выпускнице военной школы и ведьме глупо бояться крови. Придется ее проливать, никуда не деться. Или того хуже… нет, с жертвоприношениями она точно пас. Ни за что. Настоящее могущество без них не обрести, ясно-понятно, и великой ведьмой не стать, ну и ладно. Но некоторые черномагические зелья и заклинания требуют крови, как ингредиента. Подойдет своя или донорская, хотя в жертвенной или пролитой насильственно — особенная сила. Пофиг, можно обойтись без бонуса к темным чарам. А в остальном норм, если без убийства невинных, она готова. И пробовала. Тошно или страшно не было, всё получалось. Над приворотным зельем для Саладина думала, надо еще набраться мастерства. И главное, получить немного его крови, чтобы не запалил и не заподозрил неладное. План Б, если советы из статей не сработают — понятно, что вряд ли. Но тут… это другое. Жуткое видение или иная реальность за собственным окном с кровавой лужей на полу. И откуда ее столько, целые потоки! Больше, чем есть в человеческом теле, или нет? Она не проверяла и не хочет… даже думать. Словно в туалете прорвало трубы, только полилась не вода. Странное помещение похоже на уборную в клубе или кафешке. Как-будто даже знакомую, хотя они все так похожи. И жуткий кровавый кошмар чуть не стал явью сам из-за себя. Живот болезненно напрягся и Миели решила, что кровь в реальности течет у нее по ногам. Так же бурно, как там, и они с дочками вот-вот умрут. Почувствовала, и была готова поклясться, что всё так и есть. Плевать, что не осталось следов. Это уже потом, всё потом. После первых секунд всепобедившего ужаса. Паническая атака накрыла ее с головой, заставив дрожать от сотрясающих тело спазмов. И задыхаться. Сердце хаотично забилось, как запутавшаяся в сачке бабочка, не давая вдохнуть. Миели зажала рот рукой, пытаясь справиться с дурнотой, и отчаянно закричала. Потратив последний оставшийся кислород и силы. Ей не хочется умирать и губить бедных малышек, глупые мысли во время полета над лесом не в счет. Как она разобьется и будет лежать в гробу красивая, а все плакать и жалеть. О своем поведении. Он… об остальных она просто забыла. О маме, Мэлько и будущих малышках — вот же она мразь. И это ее наказание? Она же не всерьез, сама сразу всё поняла. И изо всех сил старалась долететь благополучно. В какой-то момент уже не надеясь, как сейчас. Сознание померкло и видение за окном поглотило разум. Забрызганные красным стены засасывали взгляд, маня шагнуть и раствориться. Она не хочет туда, и его нет, не должно быть. Помогите! — Твое наказание… за что? Нет конечно! Что ты знаешь о наказаниях… и преступлениях! Да ничего, их карцер и дисциплинарные нарушения — детская ерунда. Как и всё, что она успела сделать плохого за смехотворно недолгую жизнь. Такую мелочь можно смело округлить до нуля. А разбившиеся от падения на верхушки деревьев совсем некрасивые, от них часто мало что остается. Так что лежать в гробу красивой не получится — замечательно, что ничего не вышло. Невыносимо яркий свет обжег глаза, рассеяв дурной морок. Ворвался в распахнутую дверь, как волшебный защитник. Зря она не любила мультик для фей про глупые победы добра над злом. Ведьмам и не должно такое нравиться, но Саладин спас ее почти как он — всегда успевающий вовремя герой, — но ее любимый чуть не опоздал. Дверь с громким стуком распахнулась, чуть не слетев с петель, и кошмар, мигнув, испарился. Оставив усыпанное каплями звезд ночное небо и силуэты деревьев. Словно ничего и не было, просто фантом. Миели всхлипнула и чуть не осела на пол, неловко подогнув колени. Тянущая боль прошла, оставив лишь чуть неприятные ощущения, и крови нигде не было. Показалось. Радость, что всё всего лишь глюк, лишила последних сил. Уже от облегчения. Связно мыслить не получалось, только бездумно радоваться спасению. Спасителю. Не очень светлому, и хорошо. Она его обожает, больше всех на свете! Точно? Может, еще найдешь кого-то получше, и умеющего любить. Только тебя и как тебе хочется. Но лучше не торопиться и пожить в свое удовольствие — молодой, красивой и богатой. Пока можешь и хочешь этим наслаждаться, как выпавшим джекпотом. Совпадением желаний и возможностей — далеко не всем везет его поймать. Миели зажмурилась и глубоко вздохнула, стараясь не упустить ни капли ласки. Впитать и пережить всё. Не важно, что Саладин ее троллит, кажется… фиг с ним, главное, что он чувствует. И делает — целуя ее в губы, шею и ниже, и нежно поглаживая. Чтобы проверить, всё ли с ней и детьми в порядке, и не только. Ему тоже нравится. — А тебе не хочется? Любить, не обязательно сильнее всех на свете. Она не будет больше сравнивать, это тупо и бесполезно. И с джекпотом не фартануло? Кажется, она поняла, о чем он — в юности Саладин жил хуево небогато, и ничем кроме картофельных лепешек угостить девушку не мог. А хотел гораздо большего, как сейчас? Денег, и могущества. Наслаждался бы богатством по полной программе, упади оно нежданно в руки, а теперь пофиг ему на свои платиновые карты, недвижимость и суперкар. Привык, зажрался и не ценит. И могущество — ну есть и есть, не в нем счастье. Понятно, но зачем сейчас об этом… и остальном. Что за фигню он несет? Совсем не обидную, ей слишком хорошо рядом. И ему тоже, она чувствует по теплу чуть дрожащих пальцев и биению сердца, учащенному и неритмичному. Даже если нет… пусть любит как может. Ей хватит. Она сама будет его любить за двоих и радоваться тому, что есть. И перестанет доставать, сегодня точно в последний раз… случайно вышло. Не хочет она никаких других мужиков, и тратить его деньги. Точнее, тратить хочет, раз есть возможность и он сам рад ее баловать. («Прекрасно, что тебе так мало надо для радости»). Хотела. Уже забыла, на что, от такого стресса. Но, может, и без этого. Вообще легко, главное — любовь… не только с ее стороны. Саладин перенес ее на кровать и помог лечь, аккуратно сняв платье. Говорить, что всё ерунда и глюки беременной истерички, не стал — они оба понимают, что нет. И даже поцеловал в животик… трудно поверить, что их ужасный босс на такое способен. Она никак не привыкнет и каждый раз вздрагивает всем телом, от неожиданности и ни с чем не сравнимого удовольствия. И дочкам тоже нравится. Они будут любить своего папочку больше нее? Боль в животе прошла от прикосновения ладоней, и малышки активно заворочались, толкая ее прямо в ребра. Больно, но она так счастлива, что их дети живы. Бедняжки замерли и совсем не чувствовались, когда появился жуткий глюк. Тоже испугались? — Во мне не осталось того, что тебе нужно… почти. Дело не всегда в желании. Но уже неважно — порой проблемы решаются сами. Он и сам был бы рад вернуться далеко назад, когда был тем, кто ей больше нравится. С кем было хорошо, несмотря на Гриффин и прочее дерьмо. Или еще раньше, и встретить вместо неудачной первой любви ее. В то время, когда для счастья было нужно немного. Соприкосновения рук, разговора о понятном обоим и отражения солнца в глубине желто-карей радужки — у ведьм почти всегда такие глаза. И похороненного в глубине души еще не слишком много, чтобы мешать. Ощущать всё остро и ярко, как дети, и быть счастливым в моменте. Может, и ему самому… больше нравится тот он. Но мало ли что кому нравится. — Да… — То есть нет… это неправда. И она чувствует всё, что нужно, ну его. Чтобы не обижаться, не расстраиваться и не принимать всерьез дурацкую болтовню. Он хочет опять услышать, что всё не то и она любит только его? Во всех видах и не считает кого-то лучше — он же один. Всё в одном. Миели всхлипнула, стараясь плотнее обвить руками шею любимого. Сил совсем не осталось, но судорожно сжатые пальцы не разомкнет ничто. Пока она сама не захочет. Даже он, со всеми заморочками Великого Мага. — Я не хочу там лежать, и не хотела. — Я и не собираюсь, не бойся. Это побочные эффекты от слияния реальностей, наверное… Звучит недостаточно уверенно, или ей кажется? И он чем-то обеспокоен… не только ее состоянием и творящимся вокруг пиздецом. Чем-то еще. Смешно даже допустить, что она прочтет мысли Великого Мага без его ведома. Хоть на каплю больше, чем он ей позволит. Но она чувствует, пусть и не понимает, что именно… и это не беременная шиза. С ней нужно завязывать, постараться. — Сама пройдет. Да, я не уверен. Ни разу не наблюдал подобного, и никто еще не наблюдал. Но с тобой всё будет хорошо, ты впишешься в новый мир. Пусть и видела что-то неприятное… страшное. Это преломление и искажение в сознании. Всё может оказаться проще. А он не лукавит, и не обманывает, надо определится уже, любит она его или не верит. Что за любовь, когда предполагают лишь самое худшее и всё трактуют не в пользу обвиняемого? Так расхочется быть хорошим… тем более, если не больно то и хотелось. — Текна провела расчеты связанных с тобой вероятностей, я ее просил. И сегодня тоже. По последним данным… невозможно узнать детали, но в модели будущего ты есть. И они. Мне нужно… Поговорить с Гриффин и Текной. Совсем не для того, что ее волнует, но пусть лучше поволнуется о ерунде. Гриффин составит астрологический прогноз для нее, и… — Нет! — Миели поспешила снова вцепиться в его руку. Пусть даже не думает оставить ее одну. Особенно ради встречи с Гриффин, хватит звонков. Обойдется она без ее прогноза, всё равно поверить не получится. Каким бы он ни оказался. — Да, это ничего не изменит, ты права. Саладин вздохнул, с непонятным выражением взглянув на нее и успел среагировать на свой смартфон первым. На этот раз… или просто перенастроил режим. — Я понял, и без тебя знал. Да и… что ты предлагаешь? Прежде, чем она успела напрячься или возмутиться… желание глупо ревновать прошло, Саладин нажал на завершение вызова. «Гриффин не хочет сделать ничего плохого, не переживай. И пытаться разрушить наш брак тоже. Ей не до этого, и мне». — Что она тебе сказала? — Не то, что ты думаешь… на самом деле. Саладин снова глубоко вздохнул и закатил глаза, всем своим видом показывая «Когда я говорю правду, мне не верят. Видимо, это не мое». А она не может ему до конца поверить, почти всегда. Это повод порадоваться, получается? Она хочет ему верить, и… даже если всё неправда. Что бы ни случилось. Пусть он только очень хорошо ее обманывает, как учила Лилис. Чтобы ей было по-настоящему хорошо, до самого конца. — Лилис сказала, что я ей еще за всё отвечу. Она это имела в виду? — Сказала тебе… когда? Она здесь? Миели дернулась, пытаясь сесть. Отвратительно… хуже, жутко реалистичные видения последних дней ей не показались? Лилис на самом деле рядом и зажимала ей рот неумолимо твердой холодной рукой? Нашептывая то, чего не хочется знать и слышать… правду? — Она всегда такая. Горькая и застревающая в горле неудобоваримым комком. Все жаждущие ее услышать лукавят. На самом деле им нужно подтверждение, что всё так, как хочется. А не правда. Лилис здесь нет, и не может быть надолго. Не бойся. Просто побудь сильной, немного. Скоро всё закончится. — Магикс стал опасен для нее и сестер. Авантюра Текны и твоего брата всё-таки сработала как надо, пусть и не всем. Зря я в них не верил. Миели порывисто вздохнула, удивляясь сама себе. В том, что Саладин собрался ей рассказать, нет ничего милого и успокаивающего, наверняка какая-нибудь жуть. Всё слишком тревожно, чтобы расслабиться. Но ей всё равно хорошо и хочется просто послушать сказку о прошлом и будущем, согреваясь в объятиях. Он же будет с ними всегда, так близко? В уютном полумраке освещенной луной и голубоватым светом ночника спальни, на широкой мягкой кровати. — Мне бы хотелось, на самом деле. Хотя всё время сидеть в кровати не получится, иногда придется заниматься чем-то другим. Коррекция прошлого не оставила Древним Ведьмам места в нашем мире. Лилис узнала о ней позже, чем могла бы предотвратить. Над Стирателями не властен никто, даже они. Никакое оружие и заклинания не могут им повредить или помешать. Восстанавливающие реальность служат лишь времени и его законам. Точно об отдаленных последствиях вмешательства не знал никто, но у Лилис появились серьезные опасения. И не напрасно. Единственная возможность спастись от восстанавливающих баланс реальности — укрыться в недосягаемом для них мире. Миры Легендариума не связаны с нашим и живут по другим законам. Не существуют в привычном понимании. Арда — не единственный такой мир. Их невероятно трудно создать… сделать материальными и доступными, и еще труднее уничтожить. Связь и материальную форму, сам мир неуничтожим. Другая книга Легендариума, кроме давшей жизнь твоему отцу… и вам с братом, была у меня. Вы можете существовать независимо от нее, не бойся, уже проверено. Я захватил ее с собой три тысячи лет назад, покидая Облачную башню. Украл у ведьм — честно говоря, просто хотел им насолить. И использовать против них, когда придумаю как. К чему это приведет, не имел ни малейшего понятия. Две книги… но одну потом потратил на эксперименты. У Прародительниц осталось еще несколько книг, поэтому пропажа не сильно огорчила. Не настолько сильно, чтобы стараться любой ценой их вернуть, и меня. Но потом оставшиеся книги были утрачены… погибли от выброса Тьмы после жертвоприношения. Или из-за вашего отца. Облачная башня сильно пострадала от его гнева, от неё мало что осталось. Поэтому сбежать и спрятаться в одном из запретных миров у сестер тогда не вышло. А ту книгу Легендариума, что видела ты и твоя мать, забрала Гриффин. — А потом твоя книга им помогла? — И нам всем, насколько возможно. Ей… Лилис. Она покинула Магикс одна, прихватив заключенные в вакуум сущности сестер. Я помог ей в этом. Давать новую жизнь надежно плененным душам она не стала, и вряд ли станет. Проблем от Тхармы и Белладонны больше, чем пользы. Лилис сама прекрасно обходится и находит союзников. Везде, где ей нужно. — Как Лилис догадалась, что им больше нет места в Магиксе? Саладин ей сказал… так легко обманул бывшую наставницу? Миели прикрыла глаза, чувствуя, что голова всё сильнее кружится. Как на слишком трудной лекции, хотя у нее никогда не было таких проблем. До беременности. И главное, что Лилис больше не страшна, пьянило как пара лишних бокалов. Делая туман в голове расслабляюще легким и приятным, как жемчужные пузырьки в шампанском. — Она бы не поверила, реши я солгать. И правильно сделала. Тот, за кем придут стиратели, чувствует их приближение. Есть признаки. — Какие? — У тебя их нет… иначе не было бы и вопросов. Потому Лилис и задумала укрыться в Средиземье, сначала. Этот мир живет по своим законам и примет вынесенных за скобки в нашем. Только нужно было что-то решить с твоим отцом. Грубые методы, насилие и реки крови не про мою первую учительницу. Ее сердцу ближе план договориться, решить всё миром… а потом воткнуть нож в спину, обнимая. Или подсыпать яда в стакан, произнося тост за дружбу и успех. И у них был главный козырь — твоя мать. Но Белладонна всё испортила, уже не в первый раз. Тогда Лилис окончательно определилась с дальнейшей судьбой любимых сестер. И ей пришлось на ходу придумывать новый план — рискованный, но дающий возможность выиграть всё и сразу. Она предложила мне помочь вывести из игры ее сестер, когда придет время. А я — план получше и более надежный. Бороться с твоим отцом за Арду не обязательно, можно просто оставить его в покое и обратить внимание на другой мир. Ничего не подозревающий и готовый без боя пасть перед Повелительницей Иллюзий. В обмен на кое-что… Жизнь твоего брата и матери. И если она не даст безумным сестрам разрушить Магикс, устроить напоследок большой кровавый фейерверк. Небольшой можно понять и пережить, совсем без потерь не обойтись. И главное — она должна помочь уничтожить книгу, привязанную к миру твоего отца. Только после этого получит другую. — Зачем? Миели удивленно заморгала, борясь с накатившей сонливостью. Спать хотелось всё больше несмотря ни на что. Что за магия? Глупый вопрос, понятно, что… Последнюю фразу Саладин произнес неохотно и гораздо тише, словно до последнего колебался, а стоит ли. — Это могло помешать свершится дальнейшим переменам, как я надеялся. Но ошибся, к сожалению. Избавления от Лилис и ее сестер хватило бы всем нам, большего не нужно. Но не получилось, как я уже сказал. И… твоему отцу стоило навсегда вернуться в свой мир. Здесь он не нужен… мне и просто. Но и это сработало не до конца. — А Мэлько, что с ним случилось тогда? И наш папа жив… расскажи мне! — Ты всё увидишь сама. Твой любимый братишка жив, здоров и даже… любит хулиганить не меньше тебя, до сих пор. Лилис не вернется и ничего тебе не сделает. Ты боишься ее, да? И меня… не можешь полностью перестать. Я знаю, не спорь. Да что он какой! Может… уже почти. Пусть расскажет больше, чтобы смогла поверить и не бояться. Всё. — Верят вопреки всему, и не верят тоже. Всё в глазах смотрящего. Лилис пришлось делать то, что нужно мне, почти всё. Она должна была спасти жизнь твоего брата — ее проблемы как. Или не получила бы книгу. Ведьма была в моей власти — в менее выигрышном положении, чем я, уже второй раз. Ученик превзошел учительницу, кто бы мог подумать. Или просто повезло. Всё равно безумно приятно, ее ярость особенно. Лилис была очень зла, пусть и держала себя в руках. Сказала, что я молодец, гораздо лучше ее сестер, но еще отвечу ей за всё. Или переиграю сам себя. — А ты? — «Ок», что еще тут ответить. На этом мы и расстались.

***

— Милый, ты где… — Ему скоро на работу, она вспомнила. Но еще же рано. Можно теснее прижаться и спрятаться в объятиях, от глупых кошмаров и настоящих опасностей. Самой придвинуться ближе и обнять, чтобы не сбежал. Без сомнений и высосанных из пальца обид «а что это он сам первый не…» Хотел бы — сбежал, Саладин и не от такого смог ускользнуть, от самих Древних Ведьм ушел. Значит, и в остальном всё как с ее зельем. Так и знала, что Саладин всё сразу выяснил, хотя и тешила себя надеждой. Его обмануть… мечтать не вредно. — Где? Миели задохнулась от вновь обжегшего изнутри холодом обморочного страха. Не ощутив никого рядом — рука упала на еще смутно теплую пустую подушку. И, изо всех сил сжав зубы, открыла глаза. Готовая увидеть всё что угодно. Ладно. Пусть рискнет зубастая жуть, она не боится. Давай сюда свои глюки, второй раз уже не страшно. Надо встретить судьбу достойно и не быть напоследок жалкой. Если Саладин ошибся или соврал, стараясь утешить. Как же мило… она не перестанет удивляться. Пока жива. Я бы согласился дать тебе кровь, может быть — подождать, пока ты что-то придумаешь, и сделать вид, что попался в сети. И выпил твоё зелье… сначала проверив качество. Если это поможет… забыть и начать заново. Только боюсь, не получится. Ничего… или ничего хорошего. Она недостаточно искусная ведьма, ясно-понятно. И ведьминским штучкам Саладин не доверяет. Что от них может быть что-то хорошее то есть. Но от желания приворожить его зельем странно умилился. Словно это что-то приятное… помогает убеждаться, что ей не пофиг и он ей очень нужен. Гриффин вот не особо… всегда был. Он сам ее в этом упрекал, когда принял за любовь всей жизни. Саладину хочется быть любимым — ею, раз с Гриффин не вышло. И любить самому. Как бы ни строил из себя незнамо кого. И они не договорили. Сон завладел ею коварно и незаметно, вырубив на самом интересном месте. Слишком сладкий и приятный, чтобы обижаться, в теплом и безопасном кольце объятий. Но потихоньку ускользнуть рано утром было ошибкой, так просто Саладин от нее не отделается. Не помог встать и одеться, но это разрешимая проблема. Пока по крайней мере. Миели почти без труда поднялась с кровати — Мэлько, мама и Саладин подают ей руку из излишней заботы. Или ей сейчас не до ерунды, даже есть не хочется? Только побывать в Красном Фонтане, пришла пора посетить альма-матер. Она… просто это чувствует, сама не зная почему. Как и многое в последнее время. Уверена.