Экспедиция на ЗУС

Первые два года оказались нелёгкими. Умудрённые горьким опытом беготни по заброшенным больницам, мы создали более-менее организованную группу, имевшую разделение обязанностей и даже некое подобие устава. Всего нас поначалу было семеро: Карл, я, Леон, Ирен с Эльзой и Саня со Славой. С именем для команды никто особо не заморачивался. Ну, пожалуй, кроме Карла. Но он просто предложил нам название «Spectrum». Возражений или достойных альтернатив ни у кого не из нас нашлось. Да чёрт, лично у меня не возникло даже вопроса: «А почему именно «Спектрум»?». Карл, конечно, прояснял этот момент на первом собрании, но я в него не вникал. Я в те времена вообще не был склонен особо задумываться над смыслом всего происходящего… Для удобства общения каждый из нас также выбрал себе рабочий псевдоним. Делалось это, конечно, скорее, из соображений «крутизны» и анонимности, но Штайнер при выборе посоветовал нам подбирать ник так, чтобы потом его не было стыдно использовать в качестве позывного при радиосвязи. Мысль о том, что у нас со временем появится радиосвязь, вдохновила нас ещё сильнее. Карл ожидаемо назвался «Демоном». Эльза, как и положено даме нордических кровей, использовала позывной «Айс», что, как выяснилось, было производным от одного заковыристого немецкого словечка: «Eiszapfen». Ирен стала «Пантерой», в то время как Саню Богатова ещё до встречи с нами окрестили Алексом. От этого варианта имени и родился его новый позывной: «Лекс». Славу же Стриженова, по его словам ещё с последних классов школы называли «Чужим». С чем конкретно это было связано, я не знал, но ещё когда мы прятались от Гражданской Обороны в «ракоходах» (технических каналах) подвалов БСМП, я отметил, что по подобным лазам Слава передвигается не хуже любого ксеноморфа. Леон Фишер избрал себе позывной «Крот», в шутку мотивируя это тем, что кроты под землёй чувствуют себя, словно рыбы – в воде. Это оказалось довольно остроумным, учитывая его фамилию и некоторую личную симпатию Леона к рыбам, как к живым существам. Что до меня, то я взял позывной «Raven», то есть «Ворон». Выбрал я его не случайно, ибо фамилию Воронов до женитьбы носил мой дед по отцовской линии – человек далеко не самой простой, но довольно интересной судьбы. На его долю выпало немало событий: он пережил Портальные Штормы и Семичасовую Войну, а также умудрился послужить в Патруле – самой первой военизированной организации, созданной Альянсом из земных добровольцев. Наверное, на каком-то подсознательном уровне я, так или иначе, отождествлял самого себя с ним, а мои приключения – с теми вещами, которые ему пришлось пережить. Правда, мой позывной стараниями Леона из «Рэйвена» почти сразу же превратился в «Рэва», но лично мне такой вариант пришёлся даже по нраву – он звучал коротко, чётко и ясно. Кроме позывных мы также определили себе и должности. Карл стал руководителем, попутно взяв на себя должности инженера и специалиста по РХБПЗ. Ирен занялась организационными и финансово-хозяйственными вопросами, так как квартира Карла внезапно стала ещё и первым штабом группы, где к тому же хранилось общее снаряжение. Алекс и «Чужой» вызвались в «передовые разведчики», благо их комплекция и физическая форма позволяли им быть таковыми – оба парня, во-первых, были довольно сильными, ловкими и проворными при их сравнительно небольших габаритах, а во-вторых, ещё и увлекались паркуром. К тому же у них была своя маленькая отлично сработанная команда, так что предлагать им другие места в группе никто даже и не подумал. Эльза же, как и «Демон», взяла на себя сразу две обязанности. Поскольку она работала в больнице медсестрой и училась на врача-эндокринолога, мы определили ей роль санитара. Конечно, заклеивание наших пораненных задниц пластырем не входило в её будущую компетенцию, но общих знаний о том, как ломается человеческое тело и как его правильно чинить, у неё было всё равно больше, чем у всех нас остальных вместе взятых. Однако будучи в прошлом заядлой туристкой, «Айс» также вызвалась помогать нам и с навигацией на выездах за город. Куда определить меня и Фишера поначалу не знал никто, включая нас самих, однако когда Эльза завела речь о возможных поездках в загородную глушь, Леон вызвался быть организатором стоянок в силу своего умения хорошо готовить и богатого опыта работы на стройках. В обычных же экспедициях «малой дальности» он был просто на подхвате. Мне же понравилось предложение Карла стать оператором архивной аппаратуры. По сути, получалось, что я становлюсь носителем истории и памяти нашей группы. Какой же еврей откажется от такого предложения? Вот и я не отказался. К тому же обязанности оператора архивной аппаратуры при всей их однозначной важности ещё и казались мне несложными. Разобрав должности и «крутые» позывные, мы по-своему отметили создание группы: «экспедицией» в заброшенную школу на одной из городских окраин. Как сказал «Крот», подытоживая её окончание за бутылочкой пива, «We’re off to a good start». И мы с ним, в принципе, были согласны. Однако очень скоро у нас начались и первые трудности. Да, мы создали команду, причём действительно организованную. Но для окружающих это была просто кучка «трудных» подростков с подозрительными и порою опасными увлечениями, поэтому на какое-либо содействие с их стороны надеяться не приходилось. То, что мы называли себя диггерами и сталкерами, тоже не добавляло нам популярности, равно как и общение с использованием позывных. На нас смотрели лишь немногим лучше, чем на каких-нибудь там уличных хулиганов или скинхедов. В своём большинстве люди, включая родню, нас просто не понимали. Родители, и так с неодобрением относившиеся вообще к каким-либо начинаниям с моей стороны, начали откровенно протестовать против моего участия в вылазках «Спектрума», особенно когда я стал активно вкладывать финансы в своё новое увлечение. Мой же дедушка, бывший единственным человеком в семье, разделявшим мою страсть к развалинам, умер от старости, ещё когда я только начинал учиться на втором курсе. Искать деньги на снаряжение было непросто – живя с родителями, я отдавал им почти всё, что зарабатывал. Бабушка со стороны отца, конечно, по доброте душевной иногда подкидывала мне пару зелёных бумажек с портретом доктора Брина, но особой погоды это не делало. Сторонняя подработка курьером давала мне слишком мало, учитывая то, что работать приходилось по выходным. Моё же предложение перестать оплачивать институт поддержки дома не нашло – предки натурально упёрлись в учёбу рогом, и ничего даже слышать не хотели об её прекращении. Каждый раз, когда я об этом заговаривал, у них случался натуральный приступ бешенства с кучей криков и потоками брызжущих слюней. Так что приходилось не просто выкручиваться, но и экономить на всём, иной раз, доходя до откровенного жлобства. Я ходил в дырявых джинсах и стоптанных кроссовках, питался растворимыми пищевыми концентратами из автоматического распределителя на автовокзале, месяцами не стригся и даже не пытался исправить полное отсутствие у меня какой-либо личной жизни на тот период. Конечно, иной раз мне даже было стыдно смотреть на себя в зеркало, но, согласитесь, трудно купить хороший фонарь, «разгрузку» или «химзу», когда у тебя в кошельке вместо шекеля – шмекель. Причём размером с Цитадель… К сожалению, такая ситуация складывалась не только у меня одного. Но, тем не менее, мы не сдавались, хоть зачастую у нас и возникало такое желание. Экономили, крутились и бодались, как могли. Когда бодаться не получалось, мы всячески «мяукали»: клянчили под якобы другие цели, обманывали и брали в долг, но продолжали упорно ползти к своей непонятной, но постепенно вырисовывающейся мечте наперекор окружающим и вопреки обстоятельствам. И вот, после трёх лет отчаянных брыканий удача нам всё-таки улыбнулась, хоть и весьма своеобразным образом. Настолько своеобразным, что эту улыбку поначалу можно было бы принять за злобный оскал голодного Волка… Вообще, то, что мы продержались до 2072-го, не забросив своё дело – это просто какое-то чудо. Однако к его Апрелю нам всё-таки удалось накопить достаточно опыта и собрать более-менее приличное снаряжение, среди которого имелся даже монтерский пояс со спусковым устройством. Кроме того, мы смогли купить с хранения дозиметр и довоенный земной газоанализатор 2012-го года выпуска, а также несколько комплектов средств РХБЗ, включавших в себя защитные костюмы и противогазы с фильтрами. Да что там, Карл даже умудрился «намутить» где-то альпинистскую «кошку»! Конечно, если не считать её, то всё это добро по современным меркам считалось редкостным старьём, громоздким и несуразным, но со своей задачей оно справлялось. Во всяком случае, у нас не возникло нареканий, если не считать того, что мне досталась маска ярко жёлтого цвета. Наши вылазки за два года также начали становиться сложнее, причём настолько, что нам пришлось начать вести подготовительные занятия и тренировки по работе с новым снаряжением. К тому же лично мне пришлось основательно заняться физической подготовкой, так как лазить по некоторым местам без неё было трудно или даже вовсе невозможно – всё-таки не все здания встречали группу «Спектрум» широко раскрытым парадным входом с ковровой дорожкой. Однако и список посещаемых нами достопримечательностей изменился соответствующим образом – мы стали намного придирчивее отбирать места для посещения. Обычные заброшенные дома и свалки «зацепить» нас уже не могли, их место заняли объекты типа ливневых стоков, карьеров и старых промышленных сооружений (элеваторы, пустующие складские и заводские корпуса). В этом были свои плюсы, ведь обычно чем труднее попасть на объект, тем он интереснее и, не побоюсь этого слова, красивее. Всего же за три года мы успели здорово освоить несколько районов нашего City-49, поставив свои метки чуть ли не на каждом «сооружении», указанном на городской карте. Однако самое интересное началось именно с приходом весны 72-ого. Собственно, та незабываемая экспедиция, ставшая переломным моментом в истории «Spectrum’а», была запланирована нами уже довольно давно – наверное, с самого начала нашей деятельности. Её целью должна была стать заброшенная часть территории одного малоприметного завода, располагавшегося неподалеку от сточной реки, что текла в промышленном районе всего в паре кварталов от дома Карла. Что это был за завод? Честно говоря, разузнать это заранее мы так и не смогли. На старых картах года аж 2010-го, лежавших в шкафу у моего деда, это место было обозначено как «Державна броварня». Само собой, сейчас там хмельным напитком даже не пахнет – новые собственники «государственной пивоварни», проведя образцовый рейдерский захват за семь часов, не только сменили объекту государственную принадлежность, но и перепрофилировали предприятие почти сразу же, как только заселились на нашу планету. Открытой информации в «C-Net» о нём было крайне мало. Мы смогли выведать только то, что сейчас там занимаются переработкой и утилизацией различных отходов. В реестрах Альянса он скромно значился под индексом «V-495», но это не прояснило нам ровным счётом ничего. Просто у пришельцев слова, аналогичное нашим «завод» и «фабрика», начинаются с похожего звука. Например, у известного оружейного завода в 17-ом Округе, несмотря на совершенно другую отрасль производства, имелся похожий индекс – «V-952». Официальная страница интересующего нас предприятия дала нам, помимо контактных данных, множество фотографий, носивших откровенно рекламный характер, да ещё и при этом пытавшихся выставить его руководство в наиболее выгодном для общественности свете. Само собой, снимков заброшенной территории на них не было. Что ж, это казалось мне логичным – некто Юрковский, генеральный директор V-495, в последнее время как-то подозрительно часто торговал своим ни разу не приятным на вид лицом с экранов телевизоров, а также с обложек газет и журналов. Юрковский то, Юрковский сё, Юрковский это… «Юрковский посетил праздничное мероприятие, связанное с 38-летней годовщиной разгрома восстания Гордона Фримена и поздравил ветеранов Вооружённых Сил Альянса». Или как там писалось в ленте новостей на сайте? Тьфу! Аж тошно… Само собой, этот толстый хмырь в дорогом костюме метил на тёпленькое местечко в городском совете, и своё учреждение старался выставить на всеобщее обозрение красивым фасадом, а не убогими развалинами на заднем дворе. И уж тем более местный гендиректор не собирался хвастать на своём сайте свалкой промышленных отходов, что находилась сразу же за заводской оградой. Хотя по справедливости так на ту свалку свозили свой хлам чуть ли не все предприятия 49-го Округа. Но это уже лирика. А проза заключалась в том, что на фото в «C-Net’е» мы видели лишь аккуратные, хорошо освещённые и вылизанные до идеальной чистоты помещения с высокотехнологичным оборудованием. Местное хранилище отходов и вовсе считалось гордостью предприятия – даже Карл с его чисто немецкой въедливостью не смог найти ни одной фотографии, под которой не нашлось бы пафосной подписи в духе «100% безопасность хранения», «абсолютная экологическая чистота» или даже «Мы задаём новые стандарты для всего Альянса». Последнее заявление всерьёз не воспринималось никем, ибо земное предприятие, которым ещё и управляет русский, задать стандарт Союзу Вселенных может только в показухе и выманиванию денег у пришельцев. Как говорится, «Альянс – Альянсом, а бюджет не резиновый». Тем не менее, какая-то часть того, что заводскому правлению удавалось высосать из бонз, сидевших в местной Цитадели, действительно шла на дело. На какое? Да пёс его знает! Уж точно не на очистку прилегающей территории… Но во всяком случае, этих бабок хватало, чтобы заснять аккуратные ряды герметичных контейнеров из коррозиестойких инопланетных сплавов, что хранились за двойными магнитными контурами комбайнов. Ходить по ссылкам, предоставленным на странице объекта, тоже оказалось делом бессмысленным – нас в основном выводило или на сайты всяких левых общественных движений и организаций, которые местное руководство возглавляло параллельно с управлением 495-ым заводом, или на другие ведомства Альянса, также не представлявшие для нас интереса. Единственным исключением мог бы стать сайт Цитадели, но без логина и пароля, которые обычно выдаются «сверху» и чисто по делу, ловить нам там было совершенно нечего. У Адольфа Миллера, моего друга, тогда ещё не состоявшего в «Спектруме», был хороший знакомый по имени Гриша, который разбирался в компьютерах, программах и сетях достаточно хорошо, чтобы его получить, не работая на правительство. Однако мы не стали прибегать к его помощи, ибо такой фокус при раскрытии грозил влететь всем его участникам лет этак в 20-30 строгого режима уже только за то, что стояли рядом и смотрели, и ещё в пятнадцать суток сверху, если при этом пили пиво. Само собой, что в системные администраторы Цитадели дураков не берут, и всяких там любопытных хакеров они вычисляют и ловят на «раз-два». Так что нам оставалось только тяжело вздыхать, смотреть на красивое оформление страницы входа да читать правительственную агитацию, которая заменяла рекламу на ресурсах комбайнов. Немного больше результатов мы получили на городском портале, где имелся публичный архив, карты, а также воздушная и спутниковая съёмка Города-49. В отличие от ракетно-авиационного завода, что располагался неподалёку от городского центра, территория 495-ого «замазана» не была, что автоматически значило – завод не секретный, и на ВПК Альянса он, скорее всего, не работает, а если и работает, то явно на вторых ролях. Разрешение с качеством у снимков оказались высокими, что дало нам возможность распечатать довольно точные и подробные карты заводских окрестностей накануне вылазки. Было сразу же найдено и отмечено место, наиболее подходящее для заброски – им должен был стать въезд на южной стороне заводского периметра. Кроме того, мы определили несколько зон, осмотреть которые было бы неплохо само по себе. В этот список вошли свалка, шлюз проложенного неподалёку судоходного канала, которым почти сорок лет никто не пользовался, и большой трубопровод, идущий от завода почти до самого русла. Наконец, наша группа затратила целый месяц на подготовку к предстоящему рейду, собирая снаряжение и оттачивая навыки работы с ним. Впрочем, как бы тщательно, по нашему мнению, мы ни готовились, меня не оставляло некое странное тревожное чувство. Но чего именно я опасался, сказать точно я тогда не мог. Может, просто «накрутил» себе чего-то? В конце концов, для нашей группы это была первая экспедиция подобной сложности.