Экспедиция на ЗУС

Несколько минут мы бездействовали, просто стоя в коридоре и ожидая момента, когда офицерская комиссия ГО решит нашу дальнейшую судьбу. Те не особо заморачивались, потому как вскоре после окончания допроса к нам в коридор вышел Блазкович, сопровождаемый целой свитой из трёх человек, включавшую и лейтенанта Вульф. Двое офицеров, которых я даже не успел толком разглядеть, сразу же разошлись по сторонам. Я заметил только их коротко стриженые затылки, не вызывавшие никакого желания расходовать на них свою память. Вульф, узрев меня, демонстративно повернулась ко мне боком, уткнувшись взглядом в пристроившийся у неё на правой руке служебный планшет. Левой она незаметно показала мне кулак, коротким кивком указав на Блазковича. «Понятно», – подумал я, чувствуя некоторую тяжесть – «Ой, вей, развелось «мозгокрутов» на мою голову! Откуда их, блядь, вообще столько взялось? До Семичасовой Войны же ни одного не было!». Но я «умолкаю», прерывая внутренний диалог – когда я думаю о пси-способных людях, в моей голове начинается такая откровенная погань и грязь, какую, наверное, мой дед не видел даже во время боевых действий. Такое лучше не думать, когда рядом стоят двое вооружённых псиоников в погонах… Так что я мотаю головой и выкидываю из неё вообще всё. Блазкович же тем временем обращается к Соболеву: –I’ll take them with me. Dismiss. –They all yours, sir, – отвечает Василий, после чего бросает нам прощальный взгляд, написанный грустью на резко помрачневшем лице. Снова его шуточки, как тогда про Вульф? Или всё на полном серьезе? Когда я думаю об этом, Вульф всё же поворачивается, смотря непонимающим взглядом сперва на меня, а затем на Соболева. Но нет, «пси-хлыста», как я назвал тот её болезненный приём, не последовало. Значит, всё нормально. Но нормальной обстановка остаётся недолго – отпустив одну группу копов, «Мёртвая голова» подходит к нам и с чудовищным англо-германским акцентом приказывает: –Так, диггеры! Вы идёте со мной. Конвой! Твою мать!!! В нашу сторону идут шестеро вооружённых метрокопов! Все одеты в чёрную патрульную форму, все при полном снаряжении. Лица укрыты масками и тактическими очками, за которыми не видно глаз. Один из них смотрит на нашу группу со зловещим оскалом, поигрывая дробовиком. «Сволочи, вы что, всё-таки решили от нас отделаться?» – в приступе накатившего отчаянья думаю я – «Да чтоб вас всех!». Однако в голове снова звучит «волчий» голос. «Анкушин, умолкни!» – намекают мне – «И не усугубляй своё положение. Я тебе зла не желаю, но своими мыслями ты сам себе роешь могилу!». К счастью, конвоиры этого не слышат. Один из них спрашивает Блазковича: –Куда их вести, сэр? –Наверх, к Йоргенсену, – отвечает тот, после чего, повернувшись к Карлу, скалит лицо в мрачной улыбке и добавляет – Он уже давно хочет поговорить с вами. Йоргенсен? Это ещё кто, на хрен, такой? Моё воображение быстро нарисовало нечто среднее между Блазковичем и учёным-садистом из компьютерных игр. Обязательно в заляпанном кровью медицинском халате, с моноклем в глазу и с каким-нибудь извращённым инструментом для пыток в руках. Додумать мысль до конца не получилось. Нас всех пятерых вывели в какой-то холл, где ждала ещё пара сотрудников. Блазкович шёл с нами, только чуть в стороне. Я буквально чувствовал его взгляд затылком. От мысли же о встрече с таинственным Йоргенсеном мои ноги буквально подкашивались. Но уйти или скрыться не представлялось возможным. ГО-шники, сопровождавшие нас, хранили гробовое молчание. Оглядываться нам было нельзя – Карл попробовал, но ему только крикнули «Не оборачиваться!» и толкнули в спину. С таким угрюмым конвоем мы поднялись на шестой этаж здания. Там нас быстро доставили к входу в помещение с табличкой «conference hall». Конференц-зал? Ничего не пойму, нас что, сейчас будут показывать какому-то начальству? Смотрите, мол, как оперативно работаем, банду диггеров-вандалов задержали! Блазкович исчез за дверью, но лишь затем, чтобы вернуться через несколько секунд. Широко распахнув створки, он приказал нам заходить внутрь. –Конвой свободен, – наконец подытожил «гестаповец», закрыв дверь за Леоном, который шёл последним. Итак, мы оказались в просторном зале, облицованном панелями морёного дуба и обрамлённом колоннами из инопланетных минералов. Помещение было обставлено просто и со вкусом – в центре его стоял огромный стол, заделанный под старину – он был выполнен из чёрного цвета дерева неземной породы и красоты. Вдоль стен были выставлены разные предметы. Тут и вазы с комнатными растениями, и голографические стенды, и шкафы с томами уголовных дел. Я заметил, что на части контейнеров со следственными материалами мерцает зелёный огонёк – то, как я понял, были раскрытые дела, до сих пор не переданные в архив. Синие тома, по которым следствие до сих пор ведётся, составляли большинство. На отдельной полке стояло несколько томов с красными метками, но их было мало. Пугающе мало на фоне остальных… Загадкой остался один контейнер с белым огоньком и пометкой «City-17/11» и приклеенной на скотч фотографией какого-то лысого бородатого мужика в одеждах священника – у меня не нашлось какой-либо идеи на этот счёт. Но любопытства было хоть отбавляй, тем более что это даже не с нашего Округа дело. Однако более всего меня заинтересовало именно то, что находится во главе стола – огромное поворотное кресло, повёрнутое к нам спинкой. С нашего места не было видно, кто там сидит, но одно было ясно совершенно точно – там кто-то есть. Я перевёл взгляд чуть дальше, к статуям двух вооружённых шел-накхатаев и большой нише между ними. Изваяния пришельцев выглядели прямо как настоящие, они были покрыты каким-то непонятным узором – фосфоресцирующей сеткой с многоугольными ячейками. Глаза обоих воинов закрыты, а на их веках тот же узор из множества пяти-, шести- и семиугольников. Ох, ты ж ё…! Потому-то они и выглядят, как живые – живые они и есть! Они заключены в этих наностатуях, словно в стазисных камерах. «Imprisoned in the world without a memory» – почему то всплывает в памяти строчка из старой песни. Хм, интересно, в сознании ли они? Или без сознания? На мгновение меня захлестнула паническая мысль – что если нас привели сюда лишь для того, чтобы эти существа вернулись к жизни и расправились с нами?! Уж это им ничего не стоит! Только посмотри на эти клыки – настоящие стилеты, торчащие из их ртов. Или это не клыки, а щупальца? Да что там клыки!? У каждого из них по бокам две пары рук, причём верхняя раза в три сильнее и вдвое крупнее нижней. Такими граблями можно и кочергу из Тёмного Сплава в узел завязать! А можно и качку типа Карла Штайнера шутя оборвать голову. «Вот ты и попался, диггер!» – подумал, было, я. Но нет… Окаменевшие чужаки стояли, не двигаясь. Они не проявляли никаких признаков разума или чувств и, кажется, даже не дышали. А всё-таки это странно, что, находясь в состоянии, близком к смерти, они каким-то образом сохраняют равновесие. Это странно и… чарующе. Видят ли они сны? И если видят, что снится им? «Наверное, что-то очень хорошее…» – нечаянно подсказали мне – «Другую вселенную». Да уж, это, должно быть, действительно прекрасно. По-настоящему прекрасно… Если так оно и есть, то я не хотел бы стать свидетелем их пробуждения. Потому что если бы меня пробудили от такого сна, то в моей душе пылало бы только два желания: КРУШИТЬ и УБИВАТЬ. С трудом оторвав от окаменевших инопланетян свой взгляд, я посмотрел в нишу между ними. Что? Карикатура?! Да даже не одна, а целый стенд с работами, изобличающими чиновников и армию. Все рисунки оформлены в некую композицию. Успеваю заметить два общих момента: 1. У всех высмеиваемых в кабинете висит портрет доктора Брина или другого власть имущего человека. 2. Все эти люди оканчивают свой путь со статейной (воровство, коррупция, государственная измена) табличкой на шее перед строем ГО-шников с автоматами. Похоже, местный командир не из числа бюрократов. Даже не удивляюсь. ГО – не автовокзал, и всякую мразь, типа моего начальника или нашего гендиректора, сюда берут нечасто. Кстати, помнится, наш «любимый» директор свой кабинет всякими портретами увешал, словно новогоднюю ёлку. Тут тебе и Консул-Администратор Земли, и наместник 49-го Округа и даже фотография министра транспорта… Прямо гимн подлости, прислуживанию и лизоблюдству какой-то! Как вспомню обстановку в кабинете у «пахана», так тошно становится. У него ещё фамилия, как у какого-то предателя Альянса, на «Е» начинается. Чую, неспроста оно так. По счастью, в кабинете начальника ГО всего этого дерьма не было. Более того, мне кажется, он сам таких особей на дух не переносит. Что ж, уже один хороший момент есть. Надеюсь, другие тоже будут. Впрочем, вскоре мне стало не до разглядывания интерьера – Блазкович указал нам на стулья недалеко от кресла «большого начальника». Что!? Да не может этого быть – нас, только что допрошенных, приглашают сесть за один стол с крупной шишкой комбайнов! Я смотрю на Блазковича, а затем на Джулию Вульф, но эти двое выглядят совершенно серьёзно. Делать нечего, а потому мы просто занимаем указанные нами места. Садиться страшновато – я в детстве видел какой-то старый фильм про одного британского шпиона, так там кресла могли проваливаться в смертельную огненную ловушку под полом, причём под безумный хохот главного злодея. Понимаю, это глупо, но всё равно – паническая атака, чёрт её дери. Широкое и массивное кресло в противоположной стороне зала повернулось к нам, явив человека в таком же чёрном кителе с символикой ГО и крупными стальными треугольниками в петлицах и на погонах. Лицо у этого «герра оберста» оказалось весьма приветливым, но, судя по всему, оно могло быть и совсем другим. Хм, чем-то на Эрвина Роммеля похож, был такой генерал у немецких нацистов в 20-ом веке… Мы что, произвели впечатление на самого командира ГО округа? Об этом и была его первая фраза: –На своём веку я повидал немало людей, пытавшихся прорваться в штаб ГО. Бандиты, выручавшие арестованных подельников. Террористы. Повстанцы, пытающиеся свергнуть Альянс. Но я в первый раз натыкаюсь на таких… уникумов, как вы, молодые люди. Меня интересует только одно: о чём вы думали, когда сюда шли? Мы переглядываемся, после чего слово берёт Карл: –Это была ошибка. –Да, мне уже сообщали об этом, – здесь он указал взглядом на Вульф – Но мой вывод остаётся неизменным: ваши действия просто немыслимы! Особенно если учитывать то, что мои следователи вам, как ни странно, верят. На секунду вновь воцаряется тягостное молчание. Йоргенсен, немного подумав, замечает: –Вот чтобы так запросто лезть на территорию завода по утилизации синтетиков, причём не скрывая этого… Одно из двух: или вы самоубийцы, которым классические способы суицида кажутся скучными, или же вы полные идиоты. Исходя из того, как вы подготовились к этому мероприятию, оба варианта могут считаться верными. Леон ляпает: –Why? –Почему?! – удивляется Начальник – Вы вообще хоть понимаете, с чем там работают? Какие материалы хранятся на сортировочной станции, которую вы считали заброшенной? Или вы разучились делать выводы из показаний дозиметра и пси-датчиков? Если уж вортигонты дежурят там сутки через двое… Мы всё ещё молчим. Фишер виновато уставился в стол, Алекс со Славой смотрят то друг на друга, то на следователей, в то время как «Демон» полным совершенно искреннего удивления взглядом таращится на главного ГО-шника в округе. Что до меня, то я просто молча охреневаю до глубины души. Утилизация… синтетиков? Там что, реально потрошат замертво всех этих трёхногих чудовищ, которые разгуливают по улицам вокруг Цитадели?! Но зато это очень многое объясняет. «В том числе и нашу встречу с «рассекателем» модели V-8, которую на допросе так старательно обходили стороной!» – думаю я с нотками сарказма, уже и, не скрывая свои мысли от тех, кто мог бы их прочесть. Однако никаких санкций со стороны пси-способных офицеров не следует. Что, этот момент тоже в повестке совещания? Йоргенсен продолжает. –Я уже не говорю о том, что вы де-факто признались в планировании и осуществлении попытки незаконного проникновения на охраняемый промышленный объект Альянса, а также стреляли в автоматическую спецтехнику полиции из травматического оружия. Причём в технику такую, о существовании которой вам даже знать не желательно. Когда он начинает разъяснять нам суть наших поступков и все возможные их последствия, его голос становится очень спокойным и ровным. Да, он раньше явно любил зачитывать людям сроки и суммы штрафов… Я стараюсь не думать о том, что этот человек может предъявить нам обвинения или повесить на нас какое-нибудь дело. Дед мне рассказывал, что до прихода Союза Вселенных земные власти практиковали такое сплошь да рядом. Но чем думать о плохом, предпочитаю смотреть на кольцо, что главный коп Округа носит на среднем пальце левой руки. Это помогает мне хоть немного отвлечься. Колечко у него серебряное, обручальное – видна светящаяся гравировка в виде двух сердец, вписанных в эмблему Альянса и имя. «Валери А.» – с трудом разбираю я. Что ж, надеюсь, он достаточно счастлив в браке, чтобы не вымещать наболевшее в вердиктах подозреваемым… Но вот Йоргенсен заканчивает свои рассуждения. Из них мы не извлекаем ничего нового – лишь ещё раз слышим, что каждому из нас, при желании, можно навесить столько уголовщины, что нас не примет ни одна тюрьма. Но это в худшем случае. И теперь начальника ГО округа беспокоит только один вопрос. –Ну и что мне с вами теперь делать, молодые люди? Леон, как-то странно улыбаясь, неуверенно отвечает: –А может, отпустить? Ну, а мы это… подписку дадим о неразглашении. «Ага, ты ещё бы сказал «понять и простить»!» – мелькает в голове. Штайнер толкает «Крота» локтем, дабы тот молчал и не нарывался на лишние неприятности, но слово – не воробей. Вылетит – не поймаешь. Ну и как девушка: залетит – не отделаешься… Однако Йоргенсен демонстрирует невероятное спокойствие и мягко отвечает, снисходительно улыбаясь: –Знаете, мистер… Фишер, так? – Леон кивает – Вы ведь понимаете, что это невозможно. Ваша группа нарушила правила, за что должна понести ответственность. Леон, услышав это, окончательно скисает. –Как минимум – исправительные работы, – продолжает ГО-шник. Исправительные работы? Уф-ф-ф! Могло быть и хуже, намного хуже. Правда, из-за этого меня могут уволить, но… может, всё обойдётся? Однако Йоргенсен добавляет: –Я уже не говорю о постановке на особый учёт в Надзоре. Особый учёт Надзора? Стоп, нет! Нет, нет, нет! Я не хочу состоять на особом учёте! Знаю я, чем это в 2034-ом закончилось для многих из тех, кто состоял. Так мозги промыли, что они потом народ на улицах убивать начали, причём всех без разбора: комбайнов, повстанцев, гражданских… Пусть это случилось очень давно и всего в одном Округе-11, но мне всё равно на таком учёте состоять не хочется. Хоть с моим пси-индексом промыть мне мозги и в принципе невозможно – там интенсивность пси-воздействия такая, что я просто загнусь в процессе. Однако тон, которым этот «главный ГО-шник» говорил, совсем не был похож на тон того же Соболева. Он вполне мог сказать это и на полном серьёзе. А это значит, что всё… И сейчас у меня начнётся РЕАЛЬНАЯ паника! А добрый дядя Йоргенсен меж тем продолжает: –В вашей ситуации надеяться на возвращение домой сегодня просто глупо. М-да, вот тебе и экспедиция на завод. И завершиться она должна была совсем не так. И… я не верю в чудеса, но вот сейчас я бы не отказался от маленького чуда. Совсем маленького. Чёрт возьми, согласен даже если оно привалит Фишеру! Но умом понимаю, что поздно становиться верующим и молиться, когда «большой начальник» уже готов вынести свой приговор. Однако то, что Йоргенсен заявил следом, натурально ошеломило меня. Да и не только меня одного. Всё потому, что сказанное им оказалось не тем, к чему мы все уже морально готовились. Йоргенсен изрёк: –Но я повторюсь: ваше появление в подвалах нашего штаба произвело на меня немалое впечатление. Почему? Да потому, что само это событие буквально кричит: «Эй, вы там, в ГО! Вы обосрались!». Причём дважды. И наше счастье, что это случилось в мирное время и в спокойном городе. Если бы вместо вас это были какие-нибудь террористы, то один только чёрт знает, какая анархия сейчас бы воцарилась на улицах. Так что в какой-то мере вы оказали услугу всему Альянсу, хоть при этом и провинились перед ним. Закон требует наказать вас по всей строгости. Однако я считаю, что это будет контрпродуктивно. И если вы желаете загладить свою вину перед обществом и Альянсом, следовательно… господин Штайнер? Что? Мне кажется или…? Карл спрашивает, причём с не меньшим удивлением: –Мы должны сделать что-то, э-э-э, для общества… und fur Allianz? –Верно. Знаете, большинство офицеров не разделяют мою точку зрения, но лично я считаю, что ваши наклонности вполне можно использовать для всеобщего блага. Тем более что они уже подкреплены кое-какими практическими навыками. О чём он говорит?! «А ты что, так и не понял?» – мысленно намекает мне Вульф, стоящая позади меня. Так, мысль улавливаю, но неужели он действительно хочет предложить нам работу? Вот так сразу, «по специальности». С другой стороны, чёрт знает, что нас может ждать в противном случае – хорошо, если действительно ничего серьёзнее исправительных работ с постановкой на учёт. А если найдут в нашем деле другие мотивы? Нет, мы сейчас не в том положении, чтобы торговаться или отказываться, что бы нам ни предложили… Переглянувшись между собой, мы вновь обращаем взгляды на начальника ГО округа, который, после многозначительной паузы, заявляет: –Карты, которые вы сделали, конечно же, неточны, но они мне понравились – составлены на уровне, хоть и с погрешностями. И все эти отметки о возможных опасностях: обвалы, повышенный фон, хэдкрабы… –«Eviscerator» drones, – добавил Леон. Йоргенсен смерил его строгим взглядом, однако ожидаемой вспышки гнева не последовало. Вместо этого «большой начальник» продолжил: –Возможно, мой вывод о полном отсутствии у вас мозгов был поспешным, особенно если учесть, что Гражданская Оборона отчаянно нуждается в картах старых коммуникаций. Да и Архитектурный Отдел Городского Совета будет вам признателен за эти данные. И не только на словах, если вы понимаете, о чём я. Стоп, а вот такая постановка вопроса мне уже почти нравится. Возможные перспективы и боязнь того, что Альянс может нас обмануть, меня всё ещё пугают, но с другой стороны, сотрудничество – чем не лучший способ узаконить своё нахождение под землёй? Мы ведь не просто изучим городские подземелья, мы фактически получим право средь бела дня прийти куда угодно, залезть в любой люк и пойти диггать хоть под Цитадель – и никто нам и слова поперёк не скажет! ГО-шники получат свои карты подземок, зачистят их от хэдкрабов и бомжей с наркоманами, а значит, спишут нам всё, что мы сегодня натворили. А мы ещё и немного денег на этом деле поднимем! Если меня всё-таки уволят с работы, то это мне пригодится, пока я не найду следующую или… Или я правильно улавливаю, что есть перспектива превратить своё увлечение в хороший заработок? Если же помимо ГО, наши услуги будут оплачивать коммунальщики и архитекторы из городского правления, то может, всё действительно не так уж плохо? –Мы… – начал, было, Карл, но потом смолк на полуслове. Молчал он, пока каждый из нас не поддержал его кивком. Впрочем, дураков среди нас не оказалось, так что хранить молчание ему пришлось недолго. –Мы согласны, – наконец заявил Штайнер. Тогда Йоргенсен обратился к офицерам, стоявшим позади нас: –Морган, Джулия… Что вы скажете на этот счёт? –Вы здесь главный, так что вам решать, герр командующий, – сдержанно заметил Блазкович, лицо которого в данный момент почему-то не выражало совсем никаких эмоций. Впрочем, я сразу же понял – ему эта идея в корне не нравится. Но к счастью для нас, последнее слово будет не за ним. Тогда Йоргенсен перевёл взгляд на Вульф. Я, глянув на неё, замер в ожидании. Мысли из моей головы улетучились. Если она сейчас загубит всё на корню, то… можно сказать, что это разобьёт мне сердце. Она отвечает: –Я полагаю, работать с нашими новыми… «внештатными сотрудниками» придётся нам? –Именно, – отвечает Йоргенсен – Ваши дела я передам Нагато и Мбеду, если вас это беспокоит. –Спасибо, сэр. Я думаю, что с этой работой я справлюсь. –Вот и хорошо. Я также выделю вам группу оперативников на всякий случай. Есть пожелания на этот счёт? Тогда Вульф посмотрела на меня и как-то странно сощурилась. В следующую минуту против моей воли перед глазами за миг пронеслись крайние два часа. Но это не было болезненным, нет. Только лёгкое головокружение осталось. Однако даже, несмотря на дезориентацию, я услышал, как Вульф отвечает: –Я бы хотела работать с группой сержанта Соболева. –Соболев?! Из взвода Лесперанса? – вставил Блазкович, на сей раз, уже не скрывая своего удивления, причём явно неприятного. –Мне хотелось бы уточнить, на чём основан ваш выбор, лейтенант, – поинтересовался начальник – Сами понимаете, отзывы о Соболеве у нас весьма противоречивые. –Он уже имел возможность наблюдать за поведением наших подозреваемых… –Гостей, Джулия, – поправил Йоргенсен. –Простите, командир, гостей. Мой выбор основывается на том, что сержант Соболев и его оперативники уже имели возможность пронаблюдать за поведением наших гостей, получить представления об их личностях и даже частично наладить с ними контакт. Полагаю, и нашим гостям тоже было бы спокойнее работать с привычными лицами. –С Соболевым я ещё поговорю, – заметил Блазкович, но Йоргенсен осадил его: –Спокойно, Морган, в этом нет нужды. Я согласен с тем, что его дисциплина, мягко говоря, хромает на обе ноги, но сегодня он и его группа проявили себя с лучшей стороны. Конечно, насколько это возможно в мирное время. Так что в этом плане я согласен с лейтенантом Вульф, – далее, обведя нас всех пристальным взглядом, он сказал – Теперь касаемо вас, молодые люди. Во-первых, ни под каким предлогом вы не должны разглашать третьим лицам сведенья о событиях, произошедших с вами сегодня. Ни ваши родственники, ни друзья с девушками, ни коллеги с работодателями не должны знать ничего из того, что случилось сегодня в подземных коммуникациях под 495-ым заводом или в его окрестностях. Ваши «архивные материалы» я временно изымаю. Если всё пройдёт хорошо, вы получите их обратно с небольшими купюрами. А если нет… Ладно, это уже не важно. Во-вторых, ваше дело я беру под свой личный контроль. Как вы уже слышали, работать вы будете с подполковником Блазковичем, лейтенантом Вульф и сержантом Соболевым. Если всё действительно так, как говорит лейтенант, то никаких проблем у вас возникнуть не должно, и вы отлично сработаетесь. К работе приступите завтра. В двенадцать часов ровно мы будем ждать вас здесь, в этом конференц-зале. В базе данных штаба вы уже есть, пропуска вместе с повестками вам выдадут сегодня, сразу же, как только закончим с вами здесь. Те из вас, кому завтра на работу, могут не беспокоиться – мы уладим этот вопрос с вашими работодателями. И ещё кое-что… Явка для всех обязательна. Думаю, у вас нет желания проверить, что будет в случае неявки без уважительной причины? –Никак нет, сэр! – хором ответили мы, словно солдаты в армии. Не, ну я просто ушам не верю!!! А вот начальник ГО своим ушам верил, и посему поспешил сказать: –Тогда вы свободны. Морган, Джулия… проводите их до главного входа и проследите, чтобы им вернули всё их имущество и выдали пропуска. Как закончите, подниметесь сюда, нам ещё есть, что обсудить. –Ладно, – заметил Блазкович, открывая дверь конференц-зала – Идём. Повторять дважды не было нужды – задерживаться в штабе Гражданской Обороны лишний раз мы совсем не хотели…