***
Ехать пришлось далеко, даже дальше чем он предполагал, практически на самую окраину Сеула. Выйдя из трясущегося как разбитая телега старого душного автобуса он оказался в местности, о наличии которой даже не предполагал. Трущобы — слово, что максимально отражает весь колорит увиденного им: размытые дождями улицы не знающие что такое асфальт; старые покосившиеся дома с грязными окнами и засаленными занавесками, пыльные телеги, ржавые поломанные велосипеды, валяющийся повсюду мусор; неухоженные дети в старой одежде бегающие босиком по грязной земле; пьяный праздношатающийся люд искоса и недоверчиво смотрящий на явного чужака. Выросший в благополучной семье, в тепле и заботе, Хангёль и представить не мог, что где-то неподалеку с развитой и современной столицей есть столь забытые цивилизацией и социумом места. Какая жизнь была у Сынёна, если он рос здесь? Это место совсем не похоже на тот большой красивый дом семейства Кан, где обитала большая любящая семья Сыльги. А была ли вовсе у него семья в этой жизни? Какие жизненные перипетии заставили пойти работать его в тот бар? Продавал ли он себя также как те глупые девушки? По мере того, как Хангёль все глубже продвигался по улице тревога за прошлое Сынёна увеличивалась в нем с геометрической прогрессией. Какой то старик в соломенной шляпе с большими полями сидел на треснувшем ведре и со спокойствием буддийского монаха мерно курил папиросу. Его руки были испещрены глубокими морщинами, а под ногтями виднелась засохшая грязь, но в целом он внушал доверие. Хангёль поприветствовал его и поклонившись спросил, где располагается нужный ему дом? Но не успел старик договорить, как с другой стороны улицы послышался шум и гам. Отовсюду показались фигуры обитателей трущоб и со скорость света стали стекаться в ту сторону, где было слышно гневный мужской голос, который бранился самыми последними словами и крики женщин по-видимому пытавшихся остановить его. Когда Хангёлю удалось прорваться сквозь плотную толпу зевак он отчетливо увидел разыгравшуюся перед ним картину: Большой и сальный словно боров мужчина средних лет тащил за волосы по земле парнишку. Тот усиленно сопротивлялся впиваясь ногтями в руки мужчины и царапаясь. – Ах, ты гадина!! - взвыл мужчина и со злостью отшвырнул его. Оправившись от боли он с еще большей яростью двинулся в сторону парня, который хоть и сидел на пыльной земле, но без страха смотрел своему обидчику прямо в глаза. Пытаясь остановить пьяного деспота между ними вклинились несколько женщин. Они кричали ему в лицо. – Зверь, чистый зверь, как можешь на ребенка родного руку поднимать!! — сказала одна, совсем уже древняя тощая старуха. – Уйди мать — без труда оттолкнул её он — Откуда мне знать, что та паскуда не нагуляла детеныша?! А я его еще и корми и содержи. – Кто тут еще кого кормит — тихо, но твердо прошипел младший. – Что ты сказал гнида? – Кто тут еще кого кормит — уже более четко, чтобы все услышали проговорил он. Несмотря на то, как достойно держался парень на глазах его отчетливо читались слезы от осознания в какой унизительной ситуации он оказался. - Все что ты оставил мне это сплошные долги. Долги, долги, долги.. Как отдать тому-то или тому-то это все, чем занята постоянно моя голова. Порой мне кажется, что она разорвется от мыслей. Я как твой личный раб о которого ты каждый день вытираешь ноги. – Что бы вякнул?! - с еще большей злобой кидался удерживаемый толпой мужчина. – Я больше не боюсь тебя. Что мне терять, когда у меня и так ничего нету? Ты превратил мою жизнь в беспробудный кошмар. Я так ненавижу тебя. – Раздавлю... Тут уже никто не смог удержать вконец озверевшего пьяницу. Как ошалелый он снес все на своем пути и набросившись на сына стал бить со всей силы. Его пытались оттащишь, кричали, просили успокоится. Хангёль узнал в парне Сынёна. Ужас и страх от осознания всей серьезности ситуации сковал его. Все что он видел это окровавленное, со злой ухмылкой лицо Сынёна. Очнувшись от первого шока он быстро сообразил, что если не остановить эту бойню, то Сынён останется калекой. Ринувшись в месиво из людей он с одного удара вырубил мужчину. Тот закатив глаза с тяжелым звуком упал навзничь. Все же не зря Гёль был одним из лучших в тхэквондо и не только в своем клубе. Гёль протянул руку ошарашенному парню и стал отряхивать его брюки от пыли. Все вокруг в том числе и Сынён были сбиты с толку таким развитием событий. – У тебя много вещей в этом доме? - уверенно спросил Гёль. – Нет. – Тогда иди собирайся. – Но... – Хочешь остаться здесь? - приподнял брови Гёль, а потом, переведя взгляд на обездвиженную тушу продолжил — Не думаю, что он будет рад видеть тебя, когда очухается. Впрочем, у тебя есть выбор. Я буду ждать тебя на автобусной остановке. Сказав это он развернулся и под бурное обсуждение общественности трущоб отправился в сторону трассы.***
Хангель сидел на остановке без крыши, которая судя по всему сгнила лет двадцать так назад. За то время пока он ждал прошло несколько автобусов с прямым рейсом до Сеула. Он уже начал волноваться, что его план не сработает, как обернувшись заметил Сынёна. Тот умылся, но размытые капли крови на воротничке его рубашки были слегка заметны. Капюшон свободной толстовки скрывал помятую физиономию, на худощавом плече висела тяжелая гитара в чехле и небольшой рюкзак. Выглядел он как потерянный щенок под дождем, весьма жалко. Хангёль видел, что тот еле сдерживается, чтобы не разрыдаться. Молча он перехватил сынёновский рюкзак и кивнул на подъехавший транспорт. Уступив ему место у окна, Гёль закинул вещи наверх и тоже сел. Сынён сильнее натянув капюшон отвернулся к окну. Почти всю дорогу они ехали молча. Хангёлю даже показалось, что парень уснул. Лишь подъезжая к городу он решился заговорить первым. Протягивая руку представился. – Хангёль. – Сынён — не поворачивая головы от окна ответил тот. Неловко спрятав руки в карманы куртки Гёль продолжил. – Я тот, кто ударил тебя дважды. – Я в курсе. – Прости – Все равно. – Тебе есть где жить? – Нет – Родные в Сеуле? – Нет. – Друзья? – Нет. – Тогда ты можешь жить у меня? – Что? - Сынён даже повернулся к нему от удивления. Их взгляды пересеклись. - Не надо меня жалеть. Сам справлюсь, не маленький. - отворачиваясь пробурчал он. – Хотя бы первое время, пока не найдешь работу подостойнее. – Любая работа достойна, если приносит деньги. – Такие деньги грязные. – Не тебе меня судить. – Прости. – Хён. – Что? – Прости хён! Они снова переглянулись, в глазах Хангёля читалось упорство смешанное с азартом. – Просто прости. - с настойчивостью камикадзе проговорил он.***
Поездка в автобусе немного разрядила атмосферу между ними. Войдя по приезду в дом и поднявшись в комнату Хангёля Сынён устало присел на стул, что стоял у письменного стола. Обеспокоенно поинтересовавшийся не болит ли что Хангель предложил ему сходить в душ сопроводив попутно того махровым полотенцем и чистыми вещами. Пока Сынён был в душе, Гёль думал, где же разместить тому спальное место на кровати или диване, а может попросить у хозяйки футон?! Ещё нужно будет обговорить с ней, что теперь с ним будет жить друг. Расстелив себе на диване (все же его новый знакомый выше на полголовы и ему совсем будет неудобно тут спать) он заново застелил кровать. Кажется в холодильнике остались закуски, которые приготовила для него мама. Нужно по-быстрому сготовить что-то перекусить, ведь Сынён наверняка голодный. Сбежав вниз на кухню он принялся за готовку. Тем временем Сынён выйдя из ванной обнаружил, что находится один в комнате. Спальня этого ребенка так отличалась от его бетонного барака: большое светлое окно за которым виднеется парк, современная простая мебель, ноутбук для учебы или работы, шкаф полный вещей, колючий маленький кактус в горшочке, семейная фотография в рамке на столе. Хоть он и выступал в элитных клубах и барах с шикарной обстановкой, он все же понимал, что вечером вернется в свою грязную коробку. Такой простой уют Сынёну только снился. Боль от побоев дала о себе знать и он весь сжавшись прилег на кровать. От постели повеяло свежестью. Он устало прикрыл глаза. Как приятно утонуть в объятьях чистоты и покоя и ни о чем не думать. Не заметив сам как, Сынён впервые за долгое время уснул без ощущения страха. Вернувшись в комнату с большим подносом полным еды Хангёль обнаружил спящего на кровати парня. Поставив поднос на стол, он тихо подошел к нему. Лицо Сынёна было умиротворенным и каким-то по детски трогательным. Накрыв его теплым одеялом Гёль провел рукой по слегка влажным волосам. - Теперь ты можешь спать спокойно. Больше не о чем беспокоиться. В этот раз я обязательно защищу тебя.