***
Быстро забежав и закрыв дверь в свою комнату, Россия попытался восстановить дыхание. Как он так мог оплошать?! Он прекрасно понимал, что дверь для его отца вообще не преграда, чтобы хорошенько его избить. Но в данной ситуации лучше использовать все методы защиты. Это уж лучше, чем ничего. Послышались тяжёлые медленные шаги. Слышно, как РСФСР всё больше и больше наполняет ярость. Федерация даже слышит, как хрустят пальцы его отца. Скрежет зубов, надрывистое дыхание. Гнев наполняет его тело, а потом он взорвётся, взорвётся на своём же сыне. Российская Федерация взял свой крестик в руки и, вспоминая молитву, начал невнятно бормотать. Это его, конечно, не спасёт, но в подобных ситуациях начинаешь верить во всё, во все суеверия, во всё молитвы. Лёгкий стук в дверь. Становится страшно. — Россия, открывай, — грубый мужской голос вырвался из его уст. Его сын невольно вздрогнул, и уже начал тихо плакать. Он не может. Ему страшно. Он хочет, чтобы его вытащили из этого безумия. Кто-нибудь. Все раны и синяки стали ныть. Воспоминания так и приобретали форму, поглощая русского в его самые худшие года, месяца, недели, дни, часы, минуты и даже секунды. Его поглощал негатив. Силы покидали его. Россия не может дать отпор. Эти 10 секунд тянутся, как минуты. Внутри русского всё умирает, оставляя только еле заметные следы надежды и веры в то, что это всё прекратится. — Открывай, ты же знаешь, что таким образом ты смягчишь себе наказание, — голос стал более мягким. Федерация раскрыл глаза и обернулся голову в сторону двери. Рука сама собой тянется к замку дверной ручки, но тут же его сознание кричит громкое «Нет!» и Россия застывает. Это всё уловка. Это тот приём внушения. РСФСР специально надевает маску «доброты», чтобы его сын повёлся и сделал все его прихоти. Вроде всё так просто, но многие на это ведутся. Это тоже самое, что говорят «Скажи правду, я же не буду ругаться», а потом следует крики, унижения, только потому, что ты повёлся и рассказал то, что ты обещал себе или кому-то сохранить в тайне. Россия не глупый. Он не поведётся. Он покажет отцу, что он не такой глупый. Он будет стоять на своём. — Нет, — хоть тихое и слабое «нет», но показывающее свою настойчивость. — Открой. — Нет… — Тебе же хуже, ничтожество. Тут же всё резко утихло. Неужели… Россия зажмурил глаза. В глазах всё темнеет. Но тут резко раздался очень громкий стук в дверь. С перепугу Федерация отпрыгнул от неё и прижался к кровати, смотря на то, как дверь начинает дрожать от ударов. И казалось, что вся планета дрожит от ярости республики. Слёзы наворачиваются. Тело начинает болеть ещё сильнее. Он хочет убежать, это не терпимо! «Боже. Прошу, остановите это всё! Я не хочу! Пожалуйста!» — вот что пронеслось в голове, прежде чем светлая деревянная дверь упала на пол с очень громким грохотом. Республика стоял, схватившись за плечо рукой. Очевидно, он своим телом выбил дверь. Россия вжался в корпус кровати сильнее. Он не хотел испытывать эту боль снова. Отец прохрустел костяшками и закатал рукава. Кого-то ждёт очень жестокое наказание…***
Уже не скрывая своей боли и горя Россия плакал во весь голос. Ему ужасно больно. Кровь была размазана по всему полу и кровати. РСФСР давно куда-то ушёл, а молодую Федерацию заставил убирать все следы, что остались после наказания. Но что делает парнишка? Да, лежит в уголке с ужасно ноющими телом. Всё тело в ранах и ссадинах. Если ему ничего не сломали. Но в один миг он сорвал голос. Он так сильно кричал, что даже не жалел своего горла и связок. Теперь в немом крике он ползёт в ванну за тряпкой и ведром воды. Весь процесс уборки казался просто жуткой пыткой. Ноги не сгибаются, руки отказываются вообще давать признаки того, что они не сломаны. Лицо полыхает в огне, особенно живот. Казалось, что крови с каждым разом становилось больше и больше. Но Россия смог закончить. Его серый взгляд привлёк тот самый стул. А точнее всё что от него осталось. Он был весь в крови. Когда РСФСР избивал Федерацию, то взял этот стул, и, не жалея сил, стал бить им по телу своего сына. На удивление, у России не сломаны рёбра или конечности. Но это не точно. Как бы понимая, что этот стул уже не починить, он посмотрел в окно. Что ж, прощай предмет мебели, тебя ждёт свалка.***
Доковыляв, Россия облегчённо вздохнул. Обезболивающие медленно, но верно начинает действовать, и тело уже не так горит и болит. Поднять руки было очень тяжело, но нужно. Сконцентрировавшись, Федерация резко поднял руки и ловким движением кинул остатки стула в мусорку. Но тут же по тело пронеслась ужасная боль. Парнишка протяжно и громко простонал. Кричать не было сил, и всё, что вырвалось из глотки — это чёртов стон. Ему же самому стало противно от осознания, что он точно стонет не хуже шлюхи… Россия стал больше сомневаться, что он альфа. Слава богу, сейчас ночь, и, по идее, его никто не должен слышать. Улыбнувшись, он уже хотел отправится домой, как почувствовал на плечах до боли жуткие горячие руки. — Привет? Что ты делаешь тут в такой поздний час? — довольно знакомый голос. Российская Федерация стал перебирать все возможные имена тех, кого встретил сегодня или вчера. Это явно не Австралия. Он живёт чуть ли не на краю города. И не Польша. Он сейчас где-то в командировке. Беларусь сразу отклоняется, ибо он с ней вообще не разговаривает. Сильно поссорились. США. ну да, как не догадаться? — Ну... Эм... Я... — голос стал предательски дрожать, а мозг запаниковал. Сердце стало колотиться, так и намереваясь вырваться отсюда. Ноги стали как ватные, а внизу живота стало полыхать огнём. США сам не заметил, как сжимает плечи России. Он наклонился к уху парня и стал томно шептать: — Разве ты не хочешь со мной разговаривать? Это обидно… Может, хотя бы развернёшься ко мне лицом? — он медленно сжимал и разжимал плечи Федерации. Щёки Штатов стали алыми, к счастью, этого никто не видит. Тут резко стало тесно в штанах. Они оба это чувствовали. Но никто из них не хотел этого признавать. Россия повернулся, прикрывая лицо рукой, чтобы тот не увидел кровь, что тот поленился смыть, с осуждающим взглядом. США понял и резко отошёл, попутно извиняясь перед своим коллегой. Но что-то так хотело снова подойти и обнять этого парня, держать его за руки, слушать его сердцебиение, ощущать запахи этого парня. Но это же бред. Такое не может быть. Это, наверное, какая-то болезнь или самовнушение. Пройдёт. Наверное. Пока Штат во всю плавал в своих раздумьях, Россия просто смотрел на него. — А ты сам что тут делаешь? — охрипшим голосом спросил Федерация. — А? — Я спрашиваю, что ты тут делаешь. — Ну, я просто проходил мимо и встретил тебя. Ты уставился в мусорный бак и что-то бурно обсуждал у себя в голове, — брюнет смачно ухмыльнулся. Эта картина позабавила его, но увидев, что его собеседник стоит прикрывая лицо, он задался вопросом. — А что у тебя с лицом? — Ничего, — холодно ответил Россия. Но США был слишком любопытным, и сам убрал руку с его лица, чувствуя холод рук. В этот момент сердце обоих застучало сильнее. Эти прикосновения доставляли им уйму эмоций и даже… Удовольствия? Этот момент длился вечно, пока. — Что с твоим лицом?! Россия молчит. Он не хочет ничего говорить. США приложил свою руку на щёку Федерации и стал осматривать его лицо. Но Россия принял это странным жестом и резко отошёл от него. Он не любит, когда к нему прикасаются люди, что ещё толком незнакомые ему. — Прости, но мне надо идти… — Стой! Дай свой номер… Я хочу узнать тебя поближе… Серьёзно? Такого Росс не ожидал, но номер дал. Ну, а что? Лишний знакомый не помешает. Может… Они станут больше, чем друзья или лучшие друзья. Но не будем торопить события.***