— Начнём с простого. Имя?
— Аликс.
— Полное.
— Аликс Элиза Хирш.
— Полных лет?
— 18.
— Рост?
— 68 дюймов, — за меня уже отвечал мужчина.
— Вес?
— 132 фунта.
— Что сделала? — обратились уже ко мне и я дёрнула головой.
— Убила.
— Точнее.
— Убила: мать, отца, братьев и сестёр.
Какая-то женщина вручила мне табличку и повернула меня спиной к стене, где измеряли рост и лицом к мужчине с фотоаппаратом.
— Господи. Ты хоть сожалеешь?
— Это похоже на сожаление? — я скорчила грустную гримасу и громко рассмеялась. — Они заслужили.
— Смотри в камеру, — произнёс мужчина лет сорока. — Профиль, — вспышка. — Анфас, — снова вспышка.
— Пошли, — женщина подтолкнула меня в сторону железной двери. Мы зашли внутрь и в нос ударил запах плесени и сырости. — Раздевайся, — приказала женщина.
Я послушно стала стягивать с себя бордовое платье, оставаясь в нижнем белье.
— Снимай всё.
Я закатила глаза и быстро избавилась от всей одежды. На меня направили холодную струю воды и облили с головы до ног. Сунули старое полотенце, полосатое платье и тапочки. Я натянула платье в чёрно-белую полоску, надела тапочки и поправила мокрые русые волосы.
Мы шли по пустым коридорам и наши шаги отдавались эхом. Было холодно, всё моё тело покрылось мурашками. На моём платье был пришит номер: E-677, что забавляло меня, ведь это так весело — иметь свой собственный номер. Это теперь у меня вместо имени.
Мы остановились возле комнаты, в которой было много людей. Психи. У всех поехала крыша, все они признаны невменяемыми. Впрочем, как и я, но я хотела этого. Я понимала, что я делаю и хотела этого. Если бы я могла вернуться в прошлое, я бы сделала бы всё также, ну, возможно, лучше бы спрятала улики и не попалась бы копам.
Меня затолкнули в комнату, где было много народа, и закрыли дверь. Все взгляды были устремлены на меня.
— Здрасьте, — я сделала реверанс и пошла вглубь комнаты. Некоторые занялись своими делами, а некоторые продолжали настойчиво смотреть на меня. Ненавижу, когда пялятся.
Я села за стол, и принялась листать журнал. Минут через десять все забыли про меня, но я чувствовала, как одна пара глаз сверлит мой затылок. Я посмотрела в сторону, где сидел парень и смотрел на меня изучающим взглядом. Он был рыжий, с выразительными зелёными глазами. Мы встретились взглядами, и я вопросительно подняла брови.
— Как такую красавицу занесло в такую дыру, как Аркхем? — спросил парень и сел на стул напротив меня.
— Убила всю семью.
— Ох, я тоже! Ну, я только маму. Это дало такое чувство свободы! Как тебя зовут? — немного поумерив пыл, спросил парень.
— Аликс, — я отложила журнал в сторону. — А ты у нас…
— Джером.
— Погоди-ка… А не ты ли тот Джером из цирка, который порубил на куски свою мамашу?
— А я популярен! Перейдём к делу: ты новенькая и не знаешь правил этой лечебницы…
— А ты знаешь? — я перебила его и вызывающе посмотрела.
— Ооох, не перебивай, дорогуша, — Джером погрозил мне пальцем. — Ты должна влиться в хорошую компанию. И я предлагаю тебе свою, — я испустила смешок, что не осталось не замечено парнем. — Только представь: защита, лучшие места… И всё, что ты только захочешь — парень делал акцент на каждом слове.
— Например? — я подалась чуть вперёд и положила голову на сцепленные в замок руки.
— Что угодно, — рыжий тоже подался вперёд и между нашими лицами осталось сантиметров шесть. — Телефон, наркотики, пистолет — последнее слово он произнёс шёпотом.
— И что же нужно от меня?
— Быть верной и милой. Ну и иногда нужно будет твоё тело, — он сказал так, будто это была какая-то ерунда.
Мои брови поползли вверх.
— Моё тело?
— Ага. Ерунда. Порой нужно будет отвлечь охранников, они такие ослы, что только завидев красивую мордашку и сексуальное тело, начнут пускать слюни.
Пару секунд подумав, я выдала:
— По рукам!
— Прекрасно! Это будет та ещё веселуха!
***
Дни тянулись дольше, чем обычно. Было ужасно скучно, единственным весёлым и приятнее всех человеком, был Джером. Так что я старалась не портить с ним отношения. А попортила я их уже со многими. С Барбарой мы поругались ещё в первую неделю и, если бы не Джером и Ричард, мы бы подрались и живым не ушёл бы никто. Гринвуд никогда мне не нравился и когда он стал пытаться залезть мне под юбку, я вмазала ему кулаком промеж глаз и теперь он ненавидит меня и при первой возможности сделает одной из своих жертв и полакомится моей плотью (как он выразился, на что я громко рассмеялась). Было ещё много людей: пациентов, врачей, охранников — всем я не угодила и это меня жутко смешило, ведь все мои старые знакомые считали меня дружелюбной и приветливой.
Мы сидели в общей комнате и умирали со скуки, ну я то уж точно.
-Кто расскажет смешную историю? — предложила Барбара, которая лежала на коленях у Ричарда.
— Я могу! — сказал Сионис.
Он начала рассказывать какую-то историю, как тут привели нового заключенного. Он что-то начал орал про собирание душ, как упал ничком на стол и из него повалил синий дым.
— Какого чёрта? — я вскочила со своего места, но не успела сделать и шага, как начала кашлять и, через пару секунд я уже лежала на полу без сознания, как и все в этой комнате.
***
Голова раскалывалась, а всё тело ужасно затекло. Открыв глаза, я увидела, что привязана к каталке в вертикальном положении. Комната, в которой мы находились, была просторной и светлой. Около меня в таком же положении стояли Джером и ещё пять психов из Аркхема. Они уже очнулись и наблюдали, как по комнате ходит мужчина, он назвался Тео Галаван, и что-то им толкует.
— Мир видит в вас психов, а я вижу ум, — он стоял напротив Джерома, и я заметила с каким воодушевлением он смотрит на этого Галавана — Харизму. И силу, — он подошёл к Кин. — Я вижу силу.
— Да, — прошептал Джером — Именно так, мой друг. Ты говоришь точно про меня, — я закатила глаза.
— Выпендрёжник, — рыжий раздражённо посмотрел на меня, он явно припомнит мне эти слова.
— Хоть есть и другие, но всё же. Ты поёшь мою песню.
Тут его прервал тупоголовый Ричард и завёл шарманку о том, что он никому не подчиняется. Галавану явно это не понравилось, и он приказал Табите убить Сиониса. Она протыкала его ножом так, что брызги крови летели в нашу сторону. Джером безумно засмеялся, и я не смогла сдержать улыбки.
Как же у меня чешутся руки кого-нибудь убить!
