Вот сад, покрытый свежею травою, Растут кустарники, пестрят фигуры, А вдалеке, заросший мхом и мглою, Стоит розарий, в нём прекрасные амуры.
Живут, и дышат, и вольною рукою Они сердца заставят трепетать, Того, кто мил, и кто с любовной чистотою Готов возлюбленному розу преподать.
И солнца свет сочится сквозь окно Розария, его давно покинули амуры, Заброшено пристанище любви, полно,
Теперь оно той атмосферы хмурой.
Когда никто не любит и не ждет, Утратили те розы былого ликованья, Величия, всеобщего признанья, Любовь в розарий больше не придет.
Зайду я в сад, когда уж мгла покроет неба своды, С ночной прохладой сольётся запах роз. Коснусь изящной я рукой бутона, Надолго в памятный уйду гипноз.
Твой милый образ вновь передо мною, Пшеничны волосы играют на ветру, Розарий твой покрытый тишиною, Цветы бутоны раскрывают поутру.
И руки нежные касаются цветов, Ах, милый мой, как хочется, чтоб ты Касался не цветов, а губ моих, Чтобы уста к устам приник.
И вновь я ухожу от взгляда глаз, Которые сравнимы лишь листвой, Чураюсь я, боюсь столкнуться лишний раз, Ах, милый брат, хочу я быть с тобой.
Но вот опять овладевают чувства, Которые решиться не дают, Тебя я обижаю, злюсь я, Но ничего с собой поделать не могу.
Но вот теперь те дни минули, И лишь воспоминания остался след, Амуры щедро в него горечи сыпнули, И сердце черствое мое болит уж век.
Но ничего не сделаю теперь, напрасно Тогда чурался взгляда твоего, Твоей любви — то был мой пропуск в сказку, И без тебя не мило ничего.
Покинут сад, оставленный амурами, Без милого руки тут хмуро и темно, Розарий мертв с цветочными фигурами, Наказан я и знаю: суждено
Мне умереть в холодном одиночестве, Но в памяти моей на век лишь только ты, И слезы льются, как же мне не хочется! Но ты ушёл, и розы здесь мертвы.