Where Do We Go From Here

Все внутри Кроули сияло от прикосновения к растениям. Мягко касаясь стеблей, он совершал обыденные операции по обработке, потихоньку насвистывая что-то под нос. Длинные рыжие волосы были собраны в пучок, не мешая, не цепляясь за листья. Он единственный из всех ангелов был так увлечен растениями, восхищаясь тем, насколько сильно они похожи даже на них. О чем, конечно, не стоило говорить вслух. Гавриил не раз отмечал то, насколько глупо его увлечение, стремясь заставить его забросить такую ерунду. Вот только хобби, которым ты увлекаешься шесть тысяч лет, пожалуй, уже часть твоей натуры. Каждое прикосновение к растениям делало его счастливее, позволяя дарить им капельку своей ангельской силы. В оранжерее его подопечные никогда не болели, сияли чем-то неземным и всегда, всегда были ухожены. Самые красивые цветки, самые сильные стебли. Кроули с нежностью относился к своим маленьким детям, даруя им внимание практически каждый день. Немногие люди способны взрастить в себе такое же отношение к другому человеку, какое было у него по отношению к его прекрасным растениям. Именно к этому выводу он пришёл после долгих лет восстановления самых ценных творений мира. В его оранжерее росли самые необычные и редкие цветы, которые пережили уже несколько столетий и люди считали их исчезнувшими с лица Земли. Закончив обработку, Кроули мягко улыбнулся и вышел из оранжереи, закрывая дверь Чудом. Сохранность его малышей он ценил даже выше своей души. Зайдя в дом, он аккуратно переоделся. Первое, что ангел слышал от людей, которые приходили в его дома — «педант». Иногда это была лишь мысль, чаще — шёпот прямо на пороге. Все вокруг Кроули всегда было в порядке и на своих местах. Это было его правило и его жизненная позиция. Смахнув пылинку с серого пиджака, он заглянул на секунду в зеркало. Уверенный взгляд карих глаз взглянул на его в ответ, вызывая полуулыбку. Кроули спешил на встречу с Азирафаэлем. Все демоны выглядели по-разному. Одни были похожи на чудных зверей, другие на чудовищ, третьи просто вызывали страх. Азирафаэль принадлежал к третьему типу. Впервые увидев его ярко-красные глаза, Кроули был готов отшатнуться, но с трудом сдержал себя. Седой ёршик волос лишь усугублял образ демона, делая глаза выразительнее и глубже. Спустя шесть тысяч лет Кроули не испугался бы их красноты, увидев их в зеркале вместо своих. Признаться честно, он даже начал испытывать определенное удовольствие от их вида. Живописцы прошлых столетий убили бы за такую модель. Азирафаэль в своей необычности был похож на бриллиант в куче мусора. Особенно в сравнении с другими демонами Ада. Одной встречи с Хастуром — и то он лишь увидел его мельком — хватило Кроули, чтобы оценить то, насколько демон отличается от всего остального сброда. Среди них он был похож на дорогую бутылку вина рядом с дешевым пивом. Тёмная фигура повернулась, стоило Кроули лишь обратить на неё внимание. Красные глаза уставились на ангела, и Азирафаэль мягко усмехнулся. — Друг мой! — Воскликнул демон, чуть приобнимая ангела. Кроули улыбнулся в ответ. Он знал, что спустя какое-то время эта маска притворства слегка спадет, уступая место искренним эмоциям. Демон должен быть демоном, но Кроули всегда казалось, что под его влиянием просыпается настоящий Азирафаэль. По крайней мере, он тешил себя такой мыслью. — Я заказал нам столик. Что ты будешь? — Протянул демон, лукаво смотря на ангела. Кроули быстро сделал заказ и напряженно взглянул на Азирафаэля. Судя по тому, что он юлит, ему что-то нужно. Кроме того, он вновь отрастил волосы до плеч, что слегка позабавило ангела. — Что тебе нужно, Рафаэль? — Смотря прямо в алые глаза, спросил Кроули. Наводящие вопросы лишь заставляли Азирафаэля придумывать отмазки. С тяжким вздохом демон откинулся назад. Сжав переносицу, он ещё раз вздохнул. — Мне нужно соблазнить одну девушку. Она монахиня и существует высокая вероятность, что она будет святой. Ее имя первое в списке и это прямой приказ Вельз, я не могу его не выполнить, — роняя чуть ли не каждое слово поодиночке, ответил Рафаэль. — В чем проблема? — Нахмурившись, попытался понять проблему Кроули, — Ты же демон. Я не одобряю твою работу, но что я могу сделать? Красные глаза взглянули на него со странным волнением. — Она преклоняется тебе, Кроули. Она одна из последовательниц тех, которых ваш расчудесный Гавриил посвятил пару столетий назад. Я же знаю, что сила её молитвы частично привязана к тебе и… Шокировано выдохнув, Кроули схватился за голову. Человеческие молитвы мало влияют на ангелов, если они не знают имени. Такое случается редко, но случается. Если он лишится целого потока силы, будет очень проблемно восстановиться. Не то, чтобы она была ему так уж и нужна. Просто потеря сначала бьет по всем силам. Недели две без Чуда будет наградой Кроули за его доброту сейчас. — Ты просишь моего согласия, Азирафаэль? — Нетвёрдым голосом спросил ангел. От виноватого взгляда красных глаз Кроули хотелось смеяться. Странной нежностью в животе разлилось то, что Азирафаэль ценит его мнение. Быть может, если он откажется, то он уйдёт и все поймёт. Терять ангельскую силу до безумия страшно, и он это понимает. — Не то чтобы… — Протянул демон и внезапно чуть увереннее сказал. — Но есть вероятность, что мы найдём другой путь. — И какой же? — Удивлённо спросил Кроули. — Я вижу тут две ситуации — сохранение обета или же нет. — Быть может, мы можем сделать так, чтобы она потеряла возможность стать святой? — Вкрадчиво ответил Азирафаэль. — Потому что для моих именно это проблема. Кроули задумался. Конечно, идея того, что источник его энергии станет святой согрела бы его душу. Вот только для него, пожалуй, было важнее помочь Азирафаэлю. Он бросил взгляд в искушающие глаза демона и улыбнулся. — Я думаю, что стоит попробовать! Когда для обдумывания Кроули предложил выпить немного вина, совершенно благородного напитка, он ещё не предполагал, чем это закончится. Вероятно, он должен быть предположить. Но он этого не сделал. И вот они, напившись до скотского состояния, упрямо смотрели друг другу в глаза. Кто-то предложил совершенно идиотскую идею сыграть в гляделки, и теперь Кроули плавился под алым взглядом. Тем не менее, глаз он не отводил. Только руки тянулись все время поправить густые рыжие волосы, которые мешали думать. В рассуждениях ангела совершенно отсутствовала логика. Будучи существами сверхъестественными, они могли сидеть так до бесконечности. Вероятно, тут есть какой-то подвох. Вероятно. Кроули это с трудом понимал. Как существо любви, он прекрасно понимал, что его чувства к Рафаэлю давно перешли границу восхищения и вышли за границу влюблённости. Ангелам любовь не чужда, пусть об этом и не принято говорить. Плотская в том числе. Вот только виделись они с Азирафаэлем ровно раз в сотню или полсотни лет, что казалось причиной помолчать. Его отношения с демоном устраивали и в таком виде. Вот только от красного взгляда все внутри переворачивалось и сжималось в тугой комок. Кончики пальцев налились током, отчего пришлось сжать их в кулаки. Он непроизвольно облизнул губы и выдохнул, пытаясь собрать пьяное сознание в адекватное состояние. И не дать демонам его души вырваться, как любят говорить люди. Первое время его мозги были запудрены Гавриилом и остальными, которые уверенно твердили об их избранности и о том, что не следует иметь контактов с демонами. Потом Кроули застукал Гавриила за плотской любовью с Вельзевулом и жить стало проще. Все мы дети Богини и едины перед ликом ее. Вглядываясь в глаза цвета крови, Кроули пытался понять, о чем же думает сейчас Азирафаэль. На лице того мелькала пьяная лукавая усмешка, отчего ангела странно пробило дрожью. — Тебе нравятся мои глаза, Кроули? — Не отрывая взгляда, спросил Рафаэль, улыбаясь. — Как ни странно, да, демон, — протянул Кроули, наклонясь ещё чуть ближе, — Они притягивают меня. Пьяный смешок срывается с его губ ещё до того, как он понимает, что именно он сказал. Он почти чувствует дыхание Азирафаэля. Алкоголь не даёт трезво думать. От желания прикоснуться срывает крышу, и он невольно смотрит на демона с непонятной ему собой мольбой. Красные глаза плавят его изнутри, ломают его внутренности. Ни к кому другому за эти чертовы шесть тысяч лет он не чувствовал ничего подобного. Просто потому что вот он — один единственный, красноглазый демон, способный сделать из него мягкую игрушку. По сравнению с ним он словно хлипкий прутик — того и гляди сломается. Эта сила и властность заставляют Кроули гореть изнутри. Он хочет быть той искрой, которая заставить этого чертового демона сгорать в пламени любви. Той самой любви, которую они не должны испытывать, но все же могут. Азирафаэль точно может. Кроули знает. И знает, что Рафаэль не сможет удержаться. Он видит яркие искры властности и страсти в глазах демона ровно за одну секунду «до». Тяжёлая рука вдавливает в диван, пока красные от вина губы впиваются в губы Кроули. От желанного поцелуя он почти не дышит, тянет за белые пряди, отвечая. Все его тело тянется ближе к демону. Ответ ангела едва ли не горячее поцелуя Рафаэля, что заставляет того рычать. Кроули ласково смеётся ему в губы, обнимая. Алкоголь даёт возможность не бояться. Он горячо и мокро вылизывает губы демона, прижимаясь как можно ближе. Ему срывает крышу от возможности касаться, которую он ждал так долго. Он обвивает демона со всех сторон, заставляя дышать собой. Демон сжимает ангела в объятиях с силой, пока язык скользит по губам. Он прикусывает, ласкает, не давая дышать, отчего Кроули сладко стонет ему в губы. Его выворачивает изнутри от сладкого возбуждения. Тяжёлое тело демона вызывает в нем огненную волну, сметая любые границы. Кроули уже все равно кто он и кто Азирафаэль. Все, чего он хочет — это дышать одним воздухом, вжиматься в это тело и слышать голос его собственного чертового проклятия. Со стоном отчаяния Рафаэль отрывается от его губ и смотрит в упор. Красные глаза почти плачут, что заставляет Кроули с нежностью провести по жёсткой скуле. — Ты пожалеешь об этом завтра, ангел, — тянет он, почти не дыша. — Ты уверен в этом, Азирафаэль? — Тихо отвечает Кроули, мягко целуя демона в нос. — Я так не думаю. Со вздохом демон все же отстраняется и садится рядом. Рубашка оказывается расстёгнута, и он поспешно ее застёгивает. Движения его резкие, грубые, он с трудом дышит. Кроули мягко обнимает его со спины, утыкаясь в шею. Тоска витает в воздухе наравне с недопониманием. — Знал бы ты, как долго я этого ждал, — шепчет ангел Рафаэлю, обнимая крепко-крепко. — Как сильно я хотел, чтобы ты коснулся меня. Красные глаза смотрят с недоверием. Кроули хочется смеяться. Ну и кто из них теперь демон? Он и подумать не мог, что у него может быть такое самообладание. Встав, Азирафаэль чуть шатается. Белые волосы спутаны, а губы алого цвета от долгого поцелуя. Ангел не хочет отпускать его, но у него нет сил высказать все, что на душе. Красные глаза смотрят на него с грустью и чем-то ещё, едва ли понятном ему самому. — Поговорим, когда мы оба будем трезвы. И готовы к этому разговору, — заключает демон. Щелчок спустя Азирафаэля уже нет в комнате. Кроули долго размышляет, лежа все на том же диване. Длинная нога закинута на спинку, под шеей подлокотник. Обобщая его жизненный опыт — размышления совсем не в его стиле. Он скорее бросится с места в карьер, поддаваясь эмоциям. Но подумать было о чем. Точнее, о ком. Раз за разом Кроули прокручивал в голове все варианта исхода событий и пытался придумать тот, где Рафаэль бы не ушёл. Каждое движение было пересмотрено до мелочей, но результата это никакого не приносило. Ангел хорошо знал Азирафаэля — он бы все равно задумался и не дал бы волю чувствам. Кроули было до чистоты стёклышка понятно, что задумался демон лишь потому, что он слишком дорожит его доверием. С его позиции он просто воспользовался возможностью, пусть это и в стиле «его» ребят. Телефон тихо прозвенел, сообщая об смс. Р: Кроули, как не прискорбно мне это сообщать, твоя помощь понадобиться мне гораздо скорее, чем я мог предполагать. Жду тебя около парка в ближайшее время. Ангелу понадобилось гораздо меньше времени, чем полагалось любым этикетом или приличиями. — Слушаю, Азирафаэль. — поспешно выпалил он, подходя близко к демону. Алые глаза с удивлением воззрились на ангела. Рафаэль был приятно шокирован тем, сколько времени понадобилось Кроу, чтобы прийти сюда. Он с волнением поправляет чёрный костюм и смотрит на него с адской смесью эмоций. — Результата ждут как можно скорее. Я сыграл дурака и рассказал о других делах, но Вельз они мало волнуют. Нужно действовать, — с придыханием утверждает демон. — Я понял, — серьёзно ответил Кроули. — Нам стоит присесть, — указывает он на скамейку. Они чинно садятся и ангел замечает, что Рафаэль немного волнуется. Ему любопытно, что волнует его больше — нагоняй от начальства или присутствие Кроули. Он знает ответ, но предпочитает сделать вид, что это не так. — Я могу сам сбить её с пути истинного, — уверенно говорит ангел, не поворачивая головы. — В смысле? Как? — Удивлённо бормочет демон, смотря на Кроу круглыми глазами. — Что ты хочешь сделать? — Людей очень легко разозлить, разгневать, заставить завидовать… Стоит лишь мне сказать, что я не высказываю ей своей благосклонности, как весь мир для неё рухнет. Кто из нас демон, а, дорогой? — С улыбкой спрашивает ангел, смотря прямо в ярко-красные глаза. — Замечательная идея! — Расплывается в улыбке Азирафаэль. Найдя подходящее решение, они выходят из парка, мило общаясь между собой. Совершенно неангельское дело ждало их обоих. Темнота кельи рассеивалась одинокой свечой, которая дрожала от каждого движения. Тень Кроули отпечаталась на лице девушки, отчего та испуганно вскрикнула. Молитва была прервана, но пауза не помешала ей продолжить молиться. Тонкие губы безмолвно двигались, пока широко раскрытые глаза следили за каждым движением ангела. Обличие ангела поразило бы любого, пусть и большая его часть была наведена человеческими средствами с демонической помощью. Золотой ореол сиял вокруг его головы, освещая рыжие волосы, а из глаз лились золотые слезы. На последнем настаивал Рафаэль, утверждающий, что в современном представлении ангелы так и выглядят. Тело ангела было закутано в белую ткань, как на фресках. Честно говоря, ему было холодно и очень смешно. Последнее он попытался поправить встревоженно-серьезным видом. Слезы потекли по лицу девушки, когда она осознала, кто же предстал перед ней. В этот момент она, наверное, была счастлива, как и любая фанатка, увидевшая кумира. Несмотря на слезы, она таращилась на ангела, почти не моргая. Кроули даже на секунду стало жалко её, но перед глазами всплыл жалобный демонический взгляд. — ДОЧЬ МОЯ, — громовым голосом воскликнул ангел, поднимая руки. — РАД ВИДЕТЬ ЛИК ТВОЙ. В ответ она зарыдала, пытаясь что-то пробормотать. Все её тело содрогалась от того, шока который она испытывала. Она попыталась дотронуться, но ангел не дал ей такой возможности. Стоит лишь коснуться того, что кажется тебе миражом, как оно становится реальностью. — ТЫ ОГОРЧИЛА МЕНЯ, ДОЧЬ МОЯ, — продолжил ангел пафосно. — ТВОИ СЕСТРЫ СПРАВЛЯЮТСЯ ГОРАЗДО ЛУЧШЕ. Рыдания прекратились. Испуганные глаза уставились на ангела. — Почему? Ты ведь пришёл ко мне… — не справляясь с собственным голосом сказала девушка. — Ангел мой, отец мой… Прости меня… — Я НЕ ЗНАЮ ПРОЩЕНИЯ. МИЛОСТЬ МОЯ БОЛЬШЕ НЕ РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ НА ТВОЮ ДУШУ. Шок девушки слегка испугал Кроули. Вскрикнув, она сжала голову, рыдая ещё пуще. Молодое тело содрогалось. Ангелу стало стыдно перед девушкой. Он ведь губит её мечту и свои силы тоже… Но шаг назад сделать уже невозможно. — Я ВЫБЕРУ ОДНУ ИЗ ТВОИХ СЕСТЁР. ЭТО ТАЙНА, КОТОРУЮ ТЫ И ОНА СОХРАНИТЕ НА ВЕКИ. Отступив в мрак, Кроули еще наблюдает за ней. Монахиня громко плачет, почти бьется в истерике. Весь мир рухнул для неё. Он заменил ей солнце, почти затмил Богиню. Годами она молилась, даря ему силы, расширяя его поток. А теперь он сломал её, разбил её надежды. Мягким прикосновением Кроули подарил ей блаженный сон. Он никогда не забудет того, что она сделала для него. Проснувшись завтра, она будет все помнить. Она не поймёт, откуда на её столе маленький горшок с неизвестным ей цветком. Но, испытав все грани эмоций, она коснётся его, и ей станет легче. Потому что это единственный способ ангела извиниться перед человеческой дочерью. Чудом вернувшись в свой дом, он пару секунд наблюдает за широкими шагами взволнованного демона и лишь потом окликает его. Чувства внутри перемешаны в тугой комок, и человеческое сердце бьётся гулко, отражая его переживания. Ему тяжело за ту боль, которую он причинил. — Кроули! Все получилось? — Неровным голосом вопрошает Азирафаэль, подскакивая к ангелу. Тот уверенно кивает и снимает с головы чертов ореол. Все вокруг раздражает его, отчего он сжимает пальцами переносицу. — Выпьем? — Спрашивает он у демона, но звучит это как утверждение. Из воздуха материализуются бутылки непонятного алкоголя с помощью демона. Кроули сразу вспоминает, что он потерял Чудо на ближайшие дни и становится ещё хуже. Повернувшись к Рафаэлю, он видит, что он держит спонжи для снятия грима. Невольно с его губ соскальзывает тёплая улыбка. Красные глаза смотрят на него с некой нежностью. Взяв ватные диски, Кроули стирает с лица золото и просит демона принести ему одежду. Последние дни Азирафаэль стал насколько мягким рядом с ним, что его это безумно умиляет. Все тает от той нежности, которую грубый демон показывает ему. Сейчас он заботится о нем, как редко кто и когда. Переодевшись, ангел присасывается к бутылке водки. Ему все равно на то, что он ощущает лишь огонь внутри и что организм едва ли соображает, что происходит. Ему на все насрать в этот данный момент. Внутри так погано, что хочется удавиться. Азирафаэль внимательно смотрит на него и тоже отпивает, но явно не стремится набухаться в хламину, как это делает Кроу. Его беспокоило состояние ангела, и он не мог оторвать взгляда от него. Внутри демона было одновременно тревожно и волнительно. Он был счастлив, что дело сделано, но пока было не до этого. Ангел икнул и внимательно посмотрел в темно-красные глаза Рафаэля. — Прости. Просто горько, — пробурчал он и отпил ещё. — Она в меня искренне верила, понимаешь? Резко, едва ли понимая что он делает, демон неуклюже обнял ангела. Это стремление было прописано на подкорке его мозга. Ангелу плохо, нужно ему помочь. Рафаэль моментально хотел отстраниться, осознав, что произошло, но длинные пальцы впились в его бока, а рыжая голова упала на плечо. Слезы текли по ангельскому лицу. Внутри демона смешалась адская сотня эмоций, большую часть которых он испытывал впервые. Кроули дрожал в его руках, вжимался худым телом, и это заставляло демона таять. Его пронзила одна-единственная мысль. Они так и не поговорили о том инциденте. Какие эмоции испытывает к нему Кроули на самом деле? Все это запутало демона ещё сильнее, но он терпеливо гладил ангела по волосам. Азирафаэль чувствовал, что в этот момент рушит половину демонических заветов, но ему было откровенно насрать. Единственным, кто волновал его все это время был Кроули. Спустя одну пьяную истерику и долгий, беспокойный сон, Кроули просыпается практически в нейтральном состоянии. Во рту сухо и адски хочется есть. Его удивляет, что он заснул на диване. Потом он слышит на кухне шум и вспоминает об Азирафаэле. Только вот что он делает на кухне? Чуть покачиваясь, Кроули встал и первым делом подошёл к зеркалу. Выглядел он явно неважно, но стоило хотя бы поправить волосы. Лишь после этого он направился к кухне и, держась за косяк, выглянул. Не то, чтобы им было нужно есть. Просто это был важный акт в человеческой жизни, и со временем они привыкли к нему. Человеческое тело могло жить и без еды, но привычка есть привычка. Поэтому ангел безумно удивился тому, что Рафаэль готовит. Что он вообще готовит, что он готовит яичницу. У него дома. Где кухня была для красоты вообще. Заметив его присутствие, демон поставил сковороду на место и странно улыбнулся. Было видно, что реакция ангела его несколько смутила, если можно так сказать о демоне вообще. Кроули понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя и закрыть рот. — Эм… Завтрак. Если будешь, — медленно сказал Рафаэль, раскладывая еду по тарелкам. Красные глаза в упор смотрели на ангела, с неким волнением и тревогой. — Как ты себя чувствуешь? — Спасибо, Рафаэль. Лучше. Гораздо, — ответил все ещё ошарашенный Кроу. Ему подумалось, что все же тот поцелуй изменил что-то между ними. Да, они так и не поговорили об этом и не решили как относятся друг к другу. Все эти года Рафаэль стремился показать свою демоническую сторону, как и всем. Он порой словно бы намеренно ранил его своей грубостью, жёсткостью, недоверием. Могло ли это происходить просто потому что он стремился не показывать свои чувства к нему? Демон не может любить ангела ещё в большей степени, чем ангел не может любить демона. Кроули все эти тысячелетия тащило от силы и властности, идущих от демона, но эти черты заставляли его гореть ещё сильнее. Словно бы он вновь влюблялся в такого близкого друга, который стал другим. Только вот Азирафаэль, похоже, всегда был нежным внутри. Уж точно по отношению к нему. — Спасибо, Рафаэль, — повторил Кроули задумчиво и взглянул на уплетающего яичницу демона долгим взглядом и последовал его примеру. Изящный в своей простоте завтрак словно бы помог собраться ангелу заново после вчерашнего. Сон отбросил все назад, кроме мысли об отсутствии чуда. Последнее свербило внутри мыслью о том, чтобы попросить Азирафаэля быть рядом это время. С другой стороны, с точки зрения вселенной, и их бесконечной жизни две недели просто пшик. Кроули может просто лечь и проспать столетие (что один раз уже бывало), а тут какие-то 14 дней. — У тебя есть планы? — Уточнил Рафаэль, смотря чуть в другую сторону. — Мне нужно идти, наверное. — Нет! — Твердо сказал ангел, беря демона за руку. — Я хотел попросить тебя остаться. Мне очень тяжело без Чуда и мне действительно нужна твоя помощь. Красные глаза посмотрели на него пристально и глубоко, словно бы касаясь души. Рафаэль развернул его руку и мягко коснулся в ответ, сцепил пальцы. Кроули улыбнулся уголками, принимая этот знак внимания. Мысль о растениях резко пронзила его сознание и он вскочил, взволнованно причитая. — Мои милые ждут меня. Пойдем, покажу, Рафаэль, только не отставай. Как я мог забыть… Шаг Кроули стал резким, широким. Он нёсся по коридорам с максимальной скоростью так, что демон едва ли поспевал. Перед дверью он озадаченно почесал голову, пытаясь вспомнить как открывать человеческие замки. Он был благодарен саму себе, что не забыл снять Чудо. Оранжерея встретила их прелым, тяжёлым запахом, который был так сладок для ангела и странен для демона. Кроули двигался между своими малышами на безумной скорости, обрабатывая, поливая, протирая. Рафаэль же стоял с открытым ртом, пораженный открывшейся ему картиной. Большинство растений причудливо переплелись, смешались, закрывая часть света. По низу все было устлано различными маленькими и большими цветами или же просто растениями. Это был один из тех моментов, когда демону стало жутко. Ангел же улыбался им всем, почти целовал, одаряя вниманием каждого. Несмотря на то, что растения слегка пугали Рафаэля, от эмоций Кроули ему захотелось улыбаться. Тот светился среди своих друзей и ему было не нужно никакое чудо, чтобы дарить свой свет маленьким существам. Ангел всегда останется ангелом. От последней мысли у Азирафаэля пересохло в горле. — Рафаэль, смотри! — Радостно вскричал Кроули, показывая ему что-то. — Salvia дала еще один стебелек! Малышка моя, — проворковал ангел. Демон мягко улыбнулся такому образу друга. Его искренне умиляло отношение к такой простой вещи как растение. Порой ему казалось, что даже Богиня не вкладывала в это такого смысла, какой нашёл в этом Кроули. Он находил в каждом ростке неизведанную силу, которой не было конца и края. Словно бы растения были нечто большим, словно бы роль, играемая ими гораздо важнее. Возможно, ангел и был прав. — Я закончил, Азирафаэль, — довольно утвердил Кроули, выходя из оранжереи и давая выйти демону. — Как насчёт чашки чая? — Только за, — задумчиво ответил он. Чай, заваренный ангелом, пах невероятно. Каждый сухой листик его любимых растений вместе создавал пряный аромат, который закружил демону голову. Он искренне подумал, что счастлив быть здесь. Никогда ранее он не был так близко к ангелу через его вещи и привычки. Хотелось закутаться в его дом и сидеть под ним, как под ватным одеялом. Глаза Кроули посерьёзнели буквально за доли секунды. Вот Рафаэль смотрит в плюшевую мягкость, а теперь в твердыню карих глаз. Он сам словно бы глотнул холодного воздуха от этого взгляда и резко выпрямился. Вместе с этим движением демоническая натура встала на место, и его глаза потемнели. Из ангела словно бы высосали весь воздух, и он пусто уставился в кружку, которая обжигала пальцы. Волнение резко взяло верх, он лишь мялся, думая, что же сказать. — Ты хочешь поговорить о том, что мы испытываем друг к другу? — Слегка сурово сказал демон, напрягшись сверху донизу. — Да, пожалуй… — Промямлил ангел и уставился на Рафаэля с тоской. — Если бы ты понял… Первое время я понять не мог, что со мной. Мы встречались так редко, но каждый раз все внутри переворачивалось лишь от твоего взгляда. Ты был рядом, помогал, но при этом всегда далеко. Кроули сделал небольшую паузу, глотая воздух. Рафаэль сидел, словно каменная стена, лишь красные глаза смотрели на ангела шокировано. Казалось, в его теле напряглась буквально каждая мышца. — Потом я понял природу моих чувств. Мне хотелось тебя коснуться, успокоить, обнять. Да, непривычные желания для ангела. Вот только очеловечиваешься. Затем я застукал Вельзевула с Гавриилом, и все встало на свои места. Все не так страшно и любовь, платоническую или нет, мы испытывать способны. Карие глаза посмотрели на него уверенно и прямо, без страха. Рафаэль закусил губу и зарылся пальцами в белые волосы. — Вопрос встал лишь в присутствии взаимности. Я смотрел на тебя последние века и думал — может ли такой сильный и властный, даже грубый, демон иметь ко мне что-то большее, чем просто привязанность? Азирафаэль смотрел в мягкие, искренние, ангельские карие глаза и не был способен вымолвить и слова. Признание Кроули сбило его с колеи, поразило до глубины души, поломало сердце. Он так долго и так сильно любил этого долго думающего ангела, что сейчас дышать уже не мог. — Я люблю тебя, — непослушными губами вымолвил демон, смотря на Кроули блестящими глазами. Встав, он обошёл стол, сопровождаемый тёмными глазами и наклонился к ангелу. Зарывшись в мягкие рыжие волосы, он нежно поцеловал Кроули, даря ему все то, что копилось в нем веками. Он прекрасно слышал его сердце, стучащее так громко и искреннее. Вся его сущность требовала чего-то более грубого и существенного, но ему было насрать. Всегда и во все века единственным, что было ему важно — это любовь одного молчащего ангельского засранца, так сладко целующего его сейчас.