Третья жизнь Норы Сартон

      Нора всё ещё улыбалась, не находя слов и глядя на растерянного Валентайна, когда на пороге комнаты возникла Мэдисон.       – О, – сказала она, беглым взглядом окинув нового подопечного, – прекрасно. По-моему, Алан в случае успеха грозился выставить всем участникам программы по бутылке бурбона. Хотя, черт его знает, где он собирается его добывать.       – Вы кто? – настороженно спросил Ник, и Нора почувствовала, как напряглась его рука.       – Доктор Мэдисон Ли, – коротко и прохладно улыбнулась та. – С возвращением.       – Доктор Ли практически вытащила тебя с того света, – Нора ободряюще пожала ему ладонь. – Если бы не она, у нас бы ничего не вышло.       – У нас бы ничего не вышло, не будь у тебя такого преданного ангела-хранителя, – Мэдисон склонилась над кроватью и вытащила из кармана офтальмоскоп:       – Лежи спокойно, мне нужно кое-что посмотреть.       – Институт, – скривился Валентайн, – ну, конечно. Можно сказать, родные пенаты. Эксперименты, то-сё.       – Ник, перестань, – нахмурилась Нора. – По-моему, ты сейчас особо ничем не отличаешься от пациента клиники.       – Тяжелого пациента, – насмешливо бросила доктор Ли, – и я сейчас не о здоровье. Валентайн страдальчески закатил глаза, но притих и позволил Мэдисон провести осмотр.       – Отлично, – в конце концов вынесла она вердикт. – Думаю, в течение суток еще могут проявляться какие-то мелкие нарушения координации, может быть, потеря ориентации в пространстве, головные боли. Но если в это время не произойдет ничего серьезного, я запишу себе в отчетах, что вторая фаза эксперимента прошла удачно. И с вас премия, директор.       – Вторая фаза? – вопросительно посмотрела на нее Нора.       – Ну, конечно, – небрежно бросила Мэдисон, убирая офтальмоскоп. – Их три. Подготовка, проведение, интерпретация результатов.       – То есть, я проваляюсь тут целые сутки? – снова занервничал Валентайн.       – Может, и больше, – Мэдисон снова с интересом уставилась ему в лицо. – А вы были правы, директор… характер этого синта разительно отличается даже от психических свойств Шона. Здесь наблюдается гибкость мышления и, в то же время, устойчивость сложившихся реакций на раздражители.       – Вы не ответили, – нахмурился Ник.       – Ну, скучать тебе точно не придется, – снизошла к нему Мэдисон. – Будешь постепенно начинать двигаться и привыкать к новому телу. К тому же, мы должны удостовериться, что все системы организма работают слаженно, так что приготовься к визиту еще парочки специалистов. Если почувствуешь, что что-то идет не так: слишком сильные боли, помутнение зрения, провалы в памяти – не молчи и тотчас сообщай. Я до утра буду на связи, а потом меня сменит доктор Бинэ.       – А если все пойдет хорошо? – вмешалась Нора, – через сутки он сможет отсюда выйти?       – Вполне, – Мэдисон пожала плечами, – только не нагружайте его сразу, миссис Сартон, и не отправляйте резать когтей смерти. Еще пара-тройка контрольных осмотров явно не помешают. Ах, да… Она снова полезла в карман и вытащила пластиковую таблетницу с розовыми капсулами:       – Если вдруг разболится голова, начинай принимать. Но не больше одной в течение трех часов. Вода в кувшине, кувшин на столике. Миссис Сартон, я пойду, если позволите. Мне нужно срочно зафиксировать ход второго этапа, пока я не забыла некоторые важные мелочи. И, очень прошу, не засиживайтесь. Чем раньше синт будет предоставлен сам себе, тем быстрее он в себе разберется.       – Хорошо, – кивнула Нора. – Мэдисон… спасибо!       Доктор Ли развернулась и молча вышла из комнаты.       – Как ты? – тихо спросила Нора Валентайна. Тот, наконец, расслабился и прикрыл глаза:       – Сколько меня… не было?       – Несколько дней.       – Испугалась?       – Очень. Отдыхай, Ник. Теперь точно всё будет хорошо.       Она мягко отпустила его руку и уже начала подниматься, как он снова поймал ее за запястье:       – Постой. Расскажи, как всё произошло. И почему именно третье поколение?       – Четвертое, – Нора почувствовала, как внутри нее снова разливаются теплота и нежность и лукаво улыбнулась: – Вы с Шоном теперь самые крутые технологии, которые только существуют на сегодняшний день.       – Это… многое осложняет. Хорошо, рассказывай.       В итоге, когда Нора покинула комнату для экспериментов, стояла глубокая ночь, и только в одном кабинете отдела горел свет. Ученые разошлись, вокруг было тихо и даже уютно: монотонно попискивали какие-то приборы, подмигивающие из полумрака зелеными лампочками на пультах. Из-за приоткрытой двери кабинета доносилось клацанье клавиатуры терминала Мэдисон. Нора подумала, что, наверное, хорошо было бы войти и еще раз поблагодарить доктора Ли, но всё же не стала этого делать. Не хотелось мешать, да и… интересно, а Мэдисон понимает, что именно она совершила для Норы? И что та теперь очень многим ей обязана?       Она вышла в зал и не спеша отправилась к площадке, окружающей лифт. Посмотрела вверх, на панорамные окна директорских апартаментов – там было темно, очевидно, Шон уже крепко спал.       Нора присела на одну из скамеек, расслабленно вытянула ноги и стала слушать умиротворяющий плеск воды.       – Вам тоже не спится? – послышался негромкий голос. Нора вздрогнула и, обернувшись, увидела доктора Бинэ.       – Добрый вечер, Алан, – расплылась она в улыбке.       – Добрый, добрый... – тот опустился рядом и тоже откинулся к спинке скамьи, скрестив руки на груди. – Нет, он и вправду добрый. Мы сегодня совершили очередной прорыв, и это вдохновляет.       – Я должна вас поблагодарить, – повернулась к нему Нора, – вы столько сделали для нас… для меня.       – Бросьте, директор, – мягко сказал Алан, – только слепой может не заметить, что вы симпатизируете нашим моделям. И, честно говоря, меня этот факт несказанно радует. Сложно, знаете ли, было находиться в меньшинстве в нашей большой и сплоченной семье. Он криво усмехнулся.       – Так что, по факту, это я должен быть вам благодарен. За то, что дали нашему отделу право голоса. За совет директоров, да и вообще…       Он вытащил из-за пазухи пачку сигарет:       – Вы позволите?       Нора кивнула. Мимо неслышно прошел синт-патрульный, неся наперевес лазерный карабин. Она проводила его задумчивым взглядом.       – Алан, я давно хотела узнать. Понимаю, что, наверное, не имею права вот так резко вмешиваться в слаженную работу здешней системы, но зачем тут столько охраны? Ведь агрессия снаружи практически исключена? Для чего вот это круглосуточное патрулирование?       – А что, Джастин вас не просветил? – Бинэ глубоко затянулся. – Это ведь в ведении его отдела.       – Мы не разговаривали на эту тему. Получается, это внутренняя проблема? Чего же так боится БРК?       – Бунта, я полагаю, – губы ученого презрительно дрогнули. – Доктор Айо привык закручивать гайки до упора, а потом удивляться, что материал ломается. Вместо того, чтобы дать процессу рукотворной эволюции развиваться по собственным законам, он насильственным образом старается повернуть его в кажущееся ему правильным русло. Мне неприятно говорить вам это, миссис Сартон, но ваш сын был с ним солидарен. И тем более кажется мне удивительным, что в конце жизни он передал бразды правления человеку со столь непохожими взглядами.       – Ну, возможно, я просто помогла ему посмотреть на некоторые вещи со стороны, – пожала плечами Нора, не упоминая, что они с Шоном никогда и не обсуждали самосознание синтов. – Да, я вспомнила, доктор Айо как-то жаловался, что третье поколение в последние годы стало сбегать чаще. Вы считаете, что их не стоит останавливать?       – Да вы что! – Алан возмущенно уставился на Нору. – Их ни в коем случае нельзя отпускать! Вы же сами знаете, какова жизнь на поверхности, а мои модели к ней абсолютно не готовы! Если не пристрелят за ближайшим углом, они будут вынуждены влачить жалкое существование и выживать, выживать... Хорошо еще, что вы управились с идиотами, которые так и норовили грязными ручищами влезть в наши тонкие технологии и покопаться у синтов в головах. Абсолютно не понимая при том, что переписав память, они не смогут в одночасье переделать сложившиеся рефлексы. Грубо говоря, мирный синт, привыкший к тому, что здесь о нем заботились, по мановению волшебной палочки воякой, или там, фермером, не станет.       – Ну… – задумчиво протянула Нора, вспоминая, как в свое время пробивалась к синту, умудрившемуся возглавить рейдеров Либерталии, – боюсь, тут вы не совсем правы…       – А, вы про Гэбриела... – Алан устало махнул рукой. – Он, скорее, исключение. Полагаю, у этой модели стали рано проявляться лидерские качества, а эта ужасная Подземка поломала его настолько, что процесс пошел по деструктивному руслу.       – Он, кстати, как?       – Прошел реабилитацию. – Плечи Бинэ опустились. – По мнению Джастина весьма удачно. В общем… от лидерских качеств там не осталось и следа. Как и в целом ото всех проявлений самостоятельности. И я всё чаще задумываюсь, на какое благо мы смогли бы повернуть эти его бывшие особенности и какие возможности упустили. Простите… кажется, я разболтался не к месту.       – Нет, что вы, Алан, – Нора покачала головой, – я вас прекрасно понимаю. И тоже склоняюсь к мысли, что куда продуктивнее исключить нечто, что толкает синтов на бегство, нежели потом отлавливать их по всему Содружеству, тратя на это время и ресурсы.       – Именно! Дать им развиваться, не ограничивая искусственно, использовать их возможности во благо. Учить, в конце концов, так, как обучают охотников, но совсем другим навыкам.       – Я слышала, у вас в семье живет синт? – осторожно поинтересовалась Нора.       – Да-да, это, пожалуй, был единственный раз, когда директорат пошел мне навстречу. Но потом о нас как будто забыли! – Он возмущенно тряхнул головой. – Такое ощущение, что руководству стало просто невыгодно замечать, что адаптация прошла успешно. Я составлял отчеты, приносил их лично Отцу, а он постоянно отмахивался, говоря, что у нас сейчас в приоритете совершенно другие проекты! Иногда у меня складывалось ощущение, что он и на эксперимент-то согласился в расчете, что тот окажется провальным. А Ева… знаете, мне иногда даже кажется, что она способна к состраданию больше, чем многие знакомые мне хомо сапиенс.       – А почему вы взяли именно ее для адаптации? – заинтересованно вскинула бровь Нора. – Она что, и раньше проявляла какую-то эмоциональность?       – Да в том-то и дело, что нет! Выбор был абсолютно случайным, ну разве что сделали предпочтение по полу, чтобы синт гармонично дополнил семью из двух мужчин: меня и сына. Теперь вы понимаете, что это может значить миссис Сартон? Что практически в любом синте третьего поколения может проснуться индивидуальность и самосознание!       – Если это не было совпадением.       – Возможно, что и было. Но ведь больше экспериментировать мне не дают. Потому-то я так и хотел к вам прорваться, директор. У вас был такой уникальный опыт взаимодействия с полностью осознающим себя синтом. Но, к сожалению, у меня не вышло.       – Простите, доктор Бинэ, – Нора почувствовала, что краска смущения заливает ее лицо, – это полностью моя вина. Доктор Ли и, кажется, доктор Филмор тоже… они мне говорили, что вы хотели со мной встретиться. Но, тогда действительно было слишком много дел. К тому же, я не знала, что за вашей просьбой кроется что-то еще, кроме естественного любопытства ученого.       – Ладно, – снова махнул рукой Алан и, аккуратно потушив окурок о край урны, бросил его внутрь. – В конце-концов, теперь я смогу лично пообщаться с вашим подопечным. Вы, кстати, не заметили в нем никаких изменений? Ну, кроме внешних, естественно.       – Да нет, – Нора с трудом сдержала зевоту. – Он немного нервничает, но, думаю, это естественно для любого, кто оказался на его месте. А в целом – это всё тот же Ник Валентайн, которого я знаю.       – Не для любого, директор, – Алан коротко улыбнулся, – только для развитого психически живого существа. Простите, я вас совсем заболтал. Пойду, сменю Мэдисон, раз уж все равно не спится. И… я очень рад, что мы поговорили.       – Я тоже рада, Алан.       Он поднялся, Нора следом. И, пожимая на прощанье сухую и тонкую руку доктора Бинэ, она окончательно уверилась, что этот человек уж точно был не причастен к покушению на ее жизнь.       Уснула Нора быстро – стоило коснуться щекой подушки. И, кажется, вот только смежила веки, как уже была разбужена бульканьем кофеварки. Подняла голову и увидела виноватую физиономию Шона.       – Ой. А я не хотел тебя будить, оно само вышло.       – Ты голодный? – Нора уселась в кровати и зевнула. – А сколько времени?       – Почти десять. Нет, я не голодный. Просто стало немного скучно, и я решил приготовить завтрак. Ты ведь не сердишься?       – Нет, конечно. – Она оглядела стол, усыпанный кофейным порошком, наполовину распотрошенную коробку с пюре быстрого приготовления, и постаралась остаться серьезной:       – Ты молодец. Только, думаю, сегодня мы позавтракаем в столовой. А то, боюсь, что здешний повар скоро на меня совсем разобидится.       – Мам, но он же синт, – Шон хихикнул. – Эти железяки обижаться не умеют.       – Ну не скажи, – Нора вылезла из кровати и принялась одеваться. – У меня есть один знакомый Мистер Помощник, так он ещё как обижается.       – Да? – загорелся Шон, – а расскажешь?       – Знаешь, – Нора задумчиво оглядела мальчика: – возможно, я даже тебя с ним познакомлю. Если ты, конечно, захочешь и не забоишься выйти со мной на поверхность.       – Вау-у, – Шон распахнул глаза, – правда?       – Ну, да. Только ты пока никому не говори.       – Ладно. Круто. А, можно, я после завтрака с Квентином поиграю?       – Если он не занят, то играй.       И Нора пошла в душ, думая о том, что, судя по всему, вскоре ей придется просвещать Шона, кто же он такой на самом деле. И для этого, пожалуй, было бы здорово предварительно познакомить его с Ником. Если Валентайн, конечно, будет не против – ведь у него самого сейчас сложный период в жизни, и Норе категорически не хотелось на него давить. Интересно, и как он там?       Нет, она прекрасно понимала, что если бы случилось что-то исключительное, то ей бы обязательно доложили, но все равно никак не могла заставить себя перестать волноваться. В конце концов, отпустив Шона после завтрака искать Квентина, Нора не выдержала и отправилась в отдел к Мэдисон.       Та, бодрая и свежая, точно и не проработала целые сутки, приветливо кивнула, подняв голову от клавиатуры:       – Волнуетесь? И зря.       Она откинулась к спинке стула и удовлетворенно вздохнула:       – Честно говоря, сама не ожидала, что эксперимент может пройти так гладко. Я читала старые отчеты и всё время немного напрягалась от всех этих многочисленных попыток с неудовлетворительными результатами. Впрочем, прошло уже больше века, и наши ученые с тех пор приобрели колоссальный опыт.       – И еще поменялся состав, – Нора улыбнулась. – Доброе утро, Мэдисон.       – Директор, не стоит льстить столь неуклюже, – доктор Ли фыркнула и, потянувшись, встала из-за стола.       – Пойдемте. Я как раз собиралась проверить нашего подопечного. Но имейте в виду, до вечера я вам его точно не верну.       Валентайна одели в светлую форму синта-охранника, и Нора внезапно смутилась от вида его худощавой, но спортивной фигуры. Она негромко кашлянула, отводя глаза. Ну, конечно, хороший довоенный полицейский, наверное, был обязан и держать себя в хорошей форме. А вот директор Института обязан не пялиться на своих синтов, как бы привлекательно те ни выглядели. Во всяком случае, столь откровенно. Она сдержала нервный смешок и поинтересовалась:       – Как прошла ночь?       – Как в сказке. Тебе никогда не доводилось битый час крутить педали гребаного велосипеда в присутствии чокнутого доктора, который так и норовит тебя облапать? – проворчал Ник.       – Это называется "велоэргометрия", – строго сказала Мэдисон. – Мы должны проверить, насколько новое тело переносит физические нагрузки. И это, между прочим, не чокнутый доктор, а сам глава робототехники. Ну, ладно, слегка чокнутый, согласна, но он всё равно гений. И, к слову, Алан далеко не каждой модели уделяет столько времени, сколько тебе. Так что, не капризничай.       Она придирчиво пошуршала бумажными лентами с графиками, что лежали на столике у постели. Сгребла их в кучу и, бросив через плечо "у вас пять минут", величаво удалилась. Нора проводила ее взглядом, кусая губы, и когда где-то в глубине отдела хлопнула дверь, расхохоталась.       – Тебе смешно, – недовольно буркнул Ник, но Нора, заглянув ему в глаза, увидела, что в них тоже плещется веселье.       – Я просто рада. И, наверное, всё ещё слегка истерю. Ладно, это такая ерунда. Как ты?       – Физически – вроде ничего. Немного ныла голова, но таблетки быстро помогли.       – Непривычно?       – Сначала была почти паника. Но я быстро вспомнил… вернее, наверное, не я… мне пока сложно думать о таких вещах, прости. В общем, в воспоминаниях Ника это всё есть. Так что, я, похоже, быстро адаптировался.       – Ну вот и славно.       Норе внезапно очень захотелось протянуть руку и коснуться волос Валентайна: густых, каштанового цвета, и проверить такие ли же они мягкие на ощупь, как у Шона. Так что она поспешно спрятала руки за спину и, всё ещё немного смущенная, сказала:       – Потерпи до вечера, ладно? Я обязательно приду, и мы пройдемся по Институту. Посмотришь, сильно ли он изменился за столько лет.       – Хорошо, – кивнул Ник, и Нора заметила, как он тоже поспешно скрестил руки на груди, точно закрываясь. – Думаю, ради свободы я даже согласен потерпеть еще пару обследований этого вашего гения.       Время до вечера тянулось так, что Нора то и дело вспоминала шутку про теорию относительности. О горячей сковородке и блондинке. Нет, она честно пыталась отвлечься, но мыслями то и дело возвращалась к Нику и ползущим, точно черепаха, минутам. А потом, держа в руках папку, в которую подшивала последние рисунки Шона, вдруг застыла посреди комнаты.       В памяти всплыло старое, почти забытое воспоминание, как Нейт в первый раз пригласил ее на свидание. И как потом Нора никак не могла дождаться, пока закончится нудная лекция по истории государства и права, и крутилась, точно на иголках. И так же мучительно тянулось ненавистное время...       – Так, спокойно, – негромко проговорила она себе. – Это просто радость от того, что твой лучший друг остался жив. И она вовсе не значит ничего такого, чего там тебе пригрезилось. И вообще, дорогуша, пора бы тебе уже отправиться в Сэнкчуари, огорошивать Эр-Джея историческим событием. Он ведь ждет тебя и наверняка обрадуется. В конце концов, это так потрясающе, что вы нашли друг друга в этом жутком мире, где, кажется, не осталось ничего, кроме тупого выживания и постоянной готовности умереть.       Слова были честные и правильные, но где-то в глубине души Нора понимала, что ничего ей не пригрезилось. И, кажется, чем дальше, тем больше тянуло ее к Валентайну. И даже не было понятно, когда это началось: то ли после его признания на балконе Старого Капитолия, то ли еще раньше. Но уж точно, до того, как Ник стал почти человеком. Просто страх его потерять и последующее воскрешение стали для Норы последней каплей. И сейчас нужно было сделать всё для того, чтобы дамбу не прорвало окончательно.       – Ты просто не имеешь права лишать живого человека того, что ему принадлежит, Нора Сартон, – сказала она жестко. – Ребенок, любимая женщина, наконец-то воцарившаяся стабильность – всего этого Бобби заслуживает, как никто другой. И ты возьмешь себя в руки и поступишь честно. А это… это пройдёт.       Она решительно сунула папку в стол и отправилась в отдел бионаук, где с головой погрузилась в результаты экспериментов Грейгардена.