Третья жизнь Норы Сартон

      – Заходи, – Нора дотронулась ладонью до двери кабинета, и створки с тихим шорохом разошлись. – Вот тут я теперь и останавливаюсь, когда возвращаюсь в Институт. На этом этаже рабочая зона, выше – жилая.       Валентайн прошел внутрь, с любопытством огляделся:       – Если мне память не изменяет, обстановка здесь очень напоминает довоенную.       – Не изменяет, – Нора улыбнулась и отправилась к балкону с креслами и столиком для напитков. – И, если честно, мне это очень нравится. Складывается иллюзия, что ты дома.       – А ты пока еще не дома? – Ник подошел к перилам и, облокотившись, стал глядеть вниз.       – Даже не знаю, – она вздохнула и уселась. – Наверное, еще не до конца привыкла. Тем более, у меня же есть Сэнкчуари. Кажется, там теперь совсем безопасно – городок разросся, жители потихонечку прибывают. При последнем посещении я заметила, что Стурджес установил еще одну турель, прямо напротив моста.       – Я так и думал, что ты там, в конце концов, осядешь. Вряд ли Эр-Джей согласится переехать в Институт, так что тебе придется изрядно поразрываться на два дома. Впрочем, телепортация – отличная штука. Кстати, доктор Ли сообщила, что поставила мне чип охотника, и я тоже смогу телепортироваться сюда в любое время. Не знаю даже, радоваться этому, или возмущаться…       Ник обернулся, и усмешка на его лице показалась Норе горькой.       – А ты? – спросила она тихо, – отправишься в Даймонд-сити?       – Ну, не раньше, чем мы разберемся с этим твоим Патриотом.       Он подошел и сел напротив. По привычке потянулся к сигаретам, лежащим на столике. Рука его замерла на полпути, и Ник, хмыкнув, откинулся к спинке кресла, закидывая ногу на ногу:       – Старые привычки. Зато какой у меня появился прекрасный повод бросить курить, а?       Норе внезапно стало грустно, как будто вместе со старыми привычками Валентайна, словно песок сквозь пальцы, утекало сейчас что-то важное. То, что было у них одно на двоих. И она поспешила снова сосредоточиться на делах.       – Кстати, – сказала она, – этот, как ты выразился, сумасшедший ученый, и есть тот самый человек, у которого живет Ева. И, знаешь, я теперь уверена, что он не имеет никакого отношения к побегам. И о Подземке отзывается весьма нелестно.       – Соглашусь. Такие типы "не от мира сего" обычно настолько поглощены своей работой, что у них не остается времени на что-то другое. Да и желания тоже.       – Мам, ты тут? – донесся с лестницы детский голос, и Шон вприпрыжку сбежал вниз. Увидев, что Нора не одна, резко остановился:       – Добрый вечер, мистер.       – Привет-привет, – Ник склонил голову к плечу, с интересом разглядывая мальчика: – Ты ведь Шон, надо думать?       – А как вы узнали?       – Ну, во-первых, я детектив, – Валентайн подмигнул. – А во-вторых, ты очень похож на свою маму.       – Шон, знакомься, это Ник, мой друг.       – А-а, который синт? – мальчик подошел к Норе и прислонился боком к креслу. Заметил ее удивление и объяснил:       – Мне Квентин рассказал.       – И что еще тебе рассказал Квентин? – напряглась она.       – Ну, что там у вас какой-то новый эксперимент по замене. Ему папа говорил, только Квентин, кажется, не очень понял.       – Ладно, – Нора с облегчением похлопала его по запястью: – Ты беги пока, почитай что-нибудь. Нам с Ником нужно обсудить кое-что важное.       Мальчик кивнул и неохотно отправился восвояси, то и дело с любопытством оглядываясь через плечо. Ник проводил его взглядом, а потом мягко спросил:       – Тебя ведь что-то беспокоит, правда?       – Правда. Полагаю, мой сын… мой настоящий сын хотел сделать, как лучше, а, в итоге, создал огромную проблему. Ну, может, это и не проблема вовсе, и для ученого она даже представляла интерес, но я на самом деле переживаю. Понимаешь, Шон считает себя настоящим мальчиком. И я опасаюсь, что ему кто-нибудь проговорится. Даже представить не могу, как он на это отреагирует. Он иногда задает… странные вопросы.       Ник вздохнул и, скрестив руки на груди, уставился в стену.       – Увози его отсюда, – сказал он после недолгого раздумья. – И лучше туда, где никто не знает, ну, или не просветит его до той поры, пока мальчик сам не будет готов. А готов он будет тогда, когда станет полностью уверен в том, что его любят.       Нора прикусила губу. Наружу рвались слова, что она и сама-то ни в чем не уверена. Особенно в том, что Шон может быть вообще нужен кому-то, кроме нее. Впрочем, оставлять мальчика в Институте ей тоже казалось злом куда большим.       – Думаю, ты прав. Но я все равно боюсь.       – А я, если честно, куда больше сейчас опасаюсь за тебя. – Ник посмотрел ей в лицо цепким взглядом. – Это молчание со стороны того, кто на тебя покушался, затянулось до такой степени, что уже кажется зловещим. Ты ничего подозрительного не замечала, а? Пока меня… не было рядом?       – Нет, вроде, – Нора нахмурилась. – Честно говоря, я об этом особо и не думала. У меня, знаешь ли, было куда больше поводов беспокоиться о других вещах.       – И это была огромная глупость с твоей стороны.       – Но… я решила, что если всё тихо, то, может, мой враг испугался? К тому же, днем я чаще всего была на виду. А ночами здесь со мной оставался Шон.       – Вот это уже теплее, – кивнул Ник. – Кем бы ни был этот недоброжелатель, на уникального синта он точно руку не поднимет. Да и свидетели нашему злодею вряд ли нужны, а устранять сразу двоих – это ставить на ноги весь Институт. С тобой одной он мог бы обставить дело как несчастный случай, я думаю... Нет, Нора, вряд ли он испугался, делаю ставку на то, что просто затаился и выжидает.       – По-моему, ты сгущаешь краски, – она махнула рукой, стараясь пялиться в его лицо не столь пристально, как хотелось. Новая мимика Ника была живая, выразительная и делала его чертовски обаятельным.       – Я был бы рад, если ошибаюсь. Ладно, думаю, разговор с этой Евой может многое прояснить. Только как к ней лучше подступиться? Может, мне стоит сыграть роль угнетенного синта, мечтающего о свободе, и подождать, пока на меня выйдут?       – Вряд ли на это купятся. В Подземке же не идиоты сидели. К тому же, мне не хотелось бы… до такой степени напрягать тебя. Подобные игры могут затянуться надолго.       – Ты что же, хочешь, чтобы я ушел? – Ник нахмурился.       – Я думала, что этого хочешь ты.       – Опять решаешь за меня?       Валентайн резко поднялся и снова подошел к перилам. Задумчиво провел ладонью по металлической перекладине.       – Знаешь, так странно, – сказал он внезапно. – Ты столько всего мне здесь показала… Но я совсем не помню свою прошлую жизнь в Институте. Я полагал, что блокировка памяти должна была отключиться с моим возвращением.       – Не знаю, Ник. Возможно, это из-за переноса?       Нора пристально посмотрела ему в спину и вздохнула.       – Скажи честно. Эта твоя фраза… что я решаю за тебя… ты осуждаешь меня за то, что тебя вернули к жизни?       – Что ты, я тебе благодарен, – Валентайн повернул голову, – но… как-то это… Понимаешь, мне казалось, что тогда, когда ты помогла мне разобраться с Уинтером, я, наконец, обрел какую-то цельность. Самодостаточность. А теперь… меня словно отбросило назад. Я смотрю в зеркало и вижу того… другого детектива. И я снова не понимаю, кто я, и что в этой жизни правильно.       – Прости. Но у нас просто не было другого выхода, – ответила Нора и подумала, что и сама давно уже потерялась в том, что правильно, а что нет.       – Да я понимаю, – он наморщил лоб. – И, похоже, веду себя сейчас, как неблагодарная свинья. Просто, наверное, мне нужно время.       – Ник, тебя ведь никто не торопит. И никуда не гонит. – Нора очередным усилием воли подавила в себе желание подняться, шагнуть вперед и обнять Валентайна. – Ты же знаешь, я всегда поддержу тебя. В конце концов, во всей этой истории есть и положительные моменты. Представь, если б Алан слепил тебе тело со статью мэра Макдонаха и физиономией диджея Тревиса.       Ник тихо фыркнул: – А ты злюка.       – Еще какая. А ты не куксись, слышишь? Ну, так как? Может, стоит всё же нахрапом завалиться к этой Еве и прижать ее к стенке?       – Ладно. Возможно, это лучший выход. – Валентайн пожал плечами и повернулся:       – Только, наверное, первым пойду я? Ведь синт ее быстрее разговорит?       – Ну уж нет, – Нора поднялась, – хватит с меня этих пряток за твоей надежной спиной. Вот если Алан окажется дома, возьму его на себя, пока ты говоришь с дамой. В остальных случаях – и не мечтай. Будем пытать ее вместе!       Ник возмущенно фыркнул, но, выходя из кабинета, Нора краем глаза заметила, что он улыбается.       Алана в его отсеке не оказалось. Зато там оказался худощавый и крупноносый юноша, очень на него похожий.       – Привет, – отрешенно сказал он, отрываясь от брошюры, которую читал, сидя за столом. Потом, очевидно, сообразив, кто перед ним, поспешно вскочил:       – Директор? Чем могу быть… а, вы, наверное, отца ищете? Он сегодня допоздна в отделе, говорит, что накопилось много работы.       – Не волнуйтесь, э-э…       – Лайам. Лайам Бинэ. Я работаю в команде доктора Филмор.       – Очень приятно, – Нора любезно улыбнулась. – Разрешите присесть?       – Да, конечно, – юноша поспешно вскочил и жестом пригласил гостей на диван. – Хотите кофе?       – Не откажусь. Кстати, а откуда он у нас? Что-то не припомню, чтобы раньше в Институте баловались этим благородным напитком.       – А, так это миссис Филмор каким-то образом раздобыла несколько банок и поделилась с нашими инженерами. По-моему, в результате торговых договоров с тем поселением, наверху. Простите, я сейчас.       Лайам поспешно вышел в соседнюю комнату, а Нора покачала головой.       – Меня мучают смутные подозрения, что без Хэнкока в этом деле не обошлось.       – Вполне может быть, – рассеянно отозвался Валентайн и, подавшись ближе, шепнул на ухо:       – Посмотри на стол.       Нора проследила за его взглядом и увидела знакомые строгие обложки довоенных технических журналов.       – "Дайджест программиста", "Тотальный взлом". Парнишка, похоже, неплохо шарит в компьютерных программах. Ему синта второго поколения запрограммировать – раз плюнуть.       – Это может ничего не значить, – тихо отозвалась она, – он техник, ему положено.       – Может, – серьезные серые глаза Ника смотрели на нее в упор, – но на размышления наводит.       – Ева! – нарушил их разговор окрик Лайама, – сделай нам, пожалуйста, кофе. Три чашки.       Откуда-то из глубины помещения невнятно отозвался женский голос, и Бинэ-младший вновь возник на пороге.       – Вы так и не ответили, миссис Сартон, по какому поводу нанесли визит. Похоже, Лайам уже оправился от неожиданности и выглядел сейчас деловым и спокойным.       – Для начала позвольте представить моего напарника, – ответила Нора, наблюдая, как юноша присаживается напротив, в кресло. – Ник Валентайн, детектив из Даймонд-сити.       – Вот как… – Лайам хмыкнул. – Наслышан. Приятно познакомиться.       Валентайн молча кивнул.       – И мы бы хотели, – продолжила Нора, – поговорить с моделью, которая живет в вашей семье.       – Это как-то связано с адаптацией?       – Почти, – она коротко улыбнулась. – Мы недавно беседовали с вашим отцом, и он рассказал, что уже давно ведет социальный эксперимент.       – Ведет, – Лайам фыркнул, – только все его… наши старания, похоже, никому, кроме нас, не нужны. Были, во всяком случае. Отец рассказывал о вашем разговоре. Честно говоря, будет здорово, если его работе отдадут должное. Потому что это…       Он кинул быстрый взгляд в сторону внимательно слушающего Ника.       – Впрочем, кому я рассказываю? Полагаю, вы сами могли бы кого угодно поучить социальному взаимодействию с нашими моделями.       – Знаете, – немного раздраженно сказала Нора, – я никогда не ставила перед собой цели экспериментировать. У меня много друзей, и отношения с ними никаким боком не относятся к научному интересу.       – Значит, нам тем более повезло, – улыбнулся младший Бинэ, и улыбка его оказалась по-детски обезоруживающей. – Возможно, новые взгляды на ситуацию помогут Институту выйти на иной виток развития.       – А давно с вами живет Ева?       – Больше года. Сначала было непривычно и, признаться, я относился к ней с некоторым предубеждением. Пока однажды она не вступилась за меня перед отцом. Это было… – Лайам задумчиво потер бровь, – примерно через пару месяцев от начала эксперимента. Мы слегка повздорили – так, бытовые разногласия, ничего особенного. А Ева… обычно послушная и безучастная ко всему, что не касалось ее заданий, вдруг налетела на отца, защищая меня от его излишне… экспрессивных выражений, так сказать. Мы оба сначала обалдели, а потом отец чуть по потолку не носился, окрыленный. Кажется, он изначально предполагал что-то подобное. Ну, и с тех пор наша Ева стала очеловечиваться просто семимильными шагами.       – Тем интереснее будет с ней пообщаться, – кивнула Нора. – Только… мистер Бинэ, поймите меня правильно… не то, чтобы я вам не доверяла. Но нам бы хотелось поговорить с ней наедине, если вы не возражаете. Мы могли бы отправиться куда-нибудь, допустим…       – Не утруждайтесь, директор, – перебил Лайам, – я понял. Вам нужны чистые впечатления, а мое присутствие может быть отвлекающим фактором. Знаете, я как раз собирался проведать отца, так что Ева в вашем полном распоряжении.       – Приятно иметь дело с сообразительными людьми.       Нора добавила про себя "они всегда могут додумать ситуацию в пользу собеседника" и постаралась сохранить серьезность.       – Добрый вечер, господа! – послышался приятный голос.       Она обернулась и с интересом окинула взглядом черноволосую стройную женщину, с подносом в руках появившуюся на пороге комнаты. Ева была не слишком красива – впалые щеки, широкие ноздри, несколько выступающая вперед челюсть. Однако это несовершенство придавало ей живую, человеческую индивидуальность.       – Ева, к тебе гости.       Та слегка замешкалась, но быстро взяла себя в руки и принялась аккуратно выставлять с подноса кофейные чашечки.       – Что ж, я очень польщена. И сделаю для вас всё от меня зависящее, директор.       – Для начала присядьте, – попросила Нора, а Лайам покачал головой на вопросительный взгляд Евы:       – Принимай гостей сама, меня вызвал отец.       – Хорошо, – покладисто кивнула она и уселась на освободившееся после хозяина место:       – Не волнуйся, я всё улажу.       Лайам с видимым облегчением вышел из комнаты, а Ева пододвинула Норе чашку:       – Это ведь вы его услали, правда?       – С чего вы взяли? – Нора приподняла бровь.       – Я просто слишком хорошо знаю нашего мальчика. Ну, так, зачем?       – Возможно, чтобы защитить вас.       – Правда? – Ева пытливо на нее уставилась. – А от чего?       – Думаю, не все ученые относятся настолько лояльно к синтам, и, наверное, их не стоит посвящать в подробности некоторых бесед.       – Моей семьи это не касается, – Ева коротко улыбнулась. – Между нами полное взаимопонимание.       – И оно сохранится даже тогда, когда доктор Алан узнает, что вы помогали бежать некоторым синтам третьего поколения? – негромко спросил Валентайн и, взяв в руки чашку, осторожно пригубил: – Хм. Вкусно. Хоть и горячо.       На смуглых скулах женщины проступили красные пятна. Нора удивленно хмыкнула, не ожидав столь человеческой реакции.       – С чего вы взяли такую… глупость?       – Да бросьте, – Ник прищурился. – Ваши подопечные сами мне про вас рассказали. Ева прикрыла глаза, как показалось Норе, с изрядной долей облегчения:       – Ах, это… ну, положим, теперь, когда Подземка… м-м, исчерпала себя, ведь уже стало неважным, как сбежали те синты?       Она вскинула подбородок и вызывающе уставилась на Нору:       – Я слышала разговор, директор. Лайама и Алана. Алан рассказывал, что вы, кажется, понимаете, из-за чего убегали наши модели. Вы ведь в курсе, что в случае неудачной перезагрузки синтов утилизируют? Скажите, вы бы сами захотели оставаться в таком месте, где могли бы быть в безопасности только оставаясь марионеткой? А вы, Ник? Я слышала вашу историю, вы же сами когда-то сбежали из Института! И теперь смеете меня осуждать? Это же вообще не наша вина, что нас создали такими, какие мы есть!       – Ева, успокойтесь, – мягко сказала Нора, – вас никто не осуждает.       – Не обвиняет в содействии побегам, – холодным голосом уточнил Ник, и Нора, взглянув в его сторону, слегка поежилась. Такого Валентайна: непреклонного, настороженного следователя, ведущего допрос, она еще не видела. Интересно, а при жизни Ник был "злым", или "добрым" полицейским? Если, конечно, их отдел вообще пользовался такими методиками.       – А вот покушение на жизнь человека – это уже кое-что посерьезнее побегов, – припечатал тем временем Валентайн, и теперь Ева побледнела:       – Чт… что вы имеете в виду?       – Дьякон. Вам знакомо это имя?       – А… – она хлопнула глазами, – это ведь, кажется, что-то связанное с довоенной религией?       – Откуда вы знаете?       – У доктора Бинэ много обучающих материалов, и мне иногда позволяют смотреть некоторые файлы.       – Вы образованы, это хорошо, но, нет. Дьякон – один из лидеров Подземки, и он жив. И, предположительно, налаживает старые связи. Вы, кстати, знаете, что они зовут вас Патриотом?       – Я понятия не имела. Мы… я никогда не взаимодействовала с Подземкой напрямую. Я просто помогала отчаявшимся!       – Каким образом вы это делали?       Темп допроса все ускорялся, и Нора, скрестив руки на груди, с изумлением следила за работой Валентайна. Тот сейчас напоминал ей гончую, взявшую след – цепкий, жесткий, не позволяющей собеседнице расслабиться.       – Ну… я же общаюсь с другими моделями, и когда кто-то выказывал такое намерение, просто… телепортировала.       – Как вам это удавалось?       – Непосредственно в самом телепорте нет камер внутреннего наблюдения, так что основной сложностью было до него добраться. Мало кто знает, но при строительстве внутренних помещений некоторые коридоры оказались…       – Нет, мне интересно, как вы умудрялись настраивать терминал так, чтобы о перемещениях на поверхность никто не узнал? Ведь такие вещи наверняка контролируются?       – Я… – Эва сглотнула, – я в этом неплохо разбираюсь. Могу подчистить ненужные файлы…       – Докажите!       – Что?       – Вы меня слышали.       Валентайн поднялся и подошел к терминалу, стоящему на столе в углу кабинета:       – Войдите в систему и удалите какой-нибудь файл, так, чтобы его нельзя было вернуть.       – Я не стану этого делать! – краска снова бросилась в лицо Еве.       – Почему?       – Потому что это терминал Лайама. Я не хочу вредить работе своего хозяина.       – А, может быть, – Ник скрестил руки на груди и усмехнулся, – вы просто не умеете этого делать? Кстати, кого еще вы имели в виду, когда говорили "мы"? О том, что никогда не взаимодействовали с Подземкой?       – Я просто оговорилась.       – Хорошо. А что вы пообещали уладить мистеру Бинэ, прежде, чем он нас оставил?       Ева раздраженно дернула плечом:       – Я сказала, что улажу всё со встречей гостей. Это было гостеприимство, только и всего, чего непонятного?       – А по-моему, вам нужно научиться врать достовернее. И попросить уже доктора Алана отладить ваши вазомоторные реакции.       – Ладно, прекращайте!       Нора вздрогнула и обернулась на голос. В комнату вошел молодой Бинэ и, скрестив руки на груди, с вызывающим видом застыл в центре.       – Лайам, нет, – прошептала Ева.       – Они всё равно рано или поздно докопаются. Ну, и подставлять тебя – не самая лучшая идея.       – Вы подслушивали? – сухо поинтересовался Валентайн.       – Нет, я просто вернулся с полдороги. Почувствовал, что что-то тут не так, с вашим визитом. Полагаю, мне остается теперь только уповать на ваше понимание ситуации, директор, и на снисхождение.       – Не волнуйтесь, Лайам, – Нора потянулась за чашкой и поднесла к губам. Кофе в ней изрядно остыл. – Я не привыкла разбрасываться хорошими кадрами. Но для этого вы должны быть с нами честным.       – Хорошо. О том, что Еве дали какую-то там кличку, я узнал только что, из вашего разговора. Но, учитывая детали ситуации, получается, что этот самый Патриот – я. А Ева просто сообщала мне, кто именно собирается бежать.       – И вы выводили их телепортом?       – Конечно, нет! – Лайам фыркнул. – Я просто взламывал накладные на отправку собирателей и вписывал туда нужные модели. Одетые в единую форму, – он кивнул в сторону Валентайна, – да еще в закрытых шлемах, синты третьего поколения практически не отличаются от второго. А поднимать порядковые номера и сравнивать их с общим списком всех моделей перед отправкой никто не станет.       – А как вы связывались с Подземкой? – поинтересовался Ник.       – Да никак, – он пожал плечами. – Я об их деятельности и узнал только после того, как вы вернули ту модель, что вообразила себя рейдером. А потом уж и про уничтожение этой организации. Видимо, начальство не считало нужным посвящать нас во все проблемы… скажем так, внутренней политики Института. А про какое такое покушение вы упоминали?       – Неважно, – Ник мотнул головой, – полагаю, на сегодня всё. Спасибо за кофе.       Лайам пораженно заморгал, а Нора, усмехнувшись, поднялась с дивана и, проходя мимо, похлопала его по плечу:       – Приступайте к работе, мистер Бинэ. И, да, если до вас вдруг еще раз дойдет слух, что кто-то из моделей устал и желает покинуть Институт, постарайтесь уговорить ее немного потерпеть. А еще лучше, спросить, что именно ее не устраивает, и я сама попробую решить эту проблему. Можете даже оставить имя просителя в тайне, если таковое будет возможным.