❆ ❆ ❆
— Я знал, что ты так ответишь. Либо Лайту кажется, либо в этих словах он услышал… обиду? Грусть? Скорее второе. Неужто для Эла так важен ответ на этот вопрос? Что он хотел услышать? Ягами искренне не понимал, какой ответ он должен дать. Но его это особо не волновало — главное, что он дан, причём, как юноша считал, наилучший. Несколько часов спустя вся группа расследования сидела в просторном помещении, как обычно занимаясь делом Киры. Всем было не по себе от присутствия здесь бога смерти, а также от того, что перед ними на столе орудие массового уничтожения, причём убивающее на расстоянии и неизвестным способом. Никто не желал повторно притрагиваться к тетради, словно она может забрать жизнь лишь при помощи этого, и только Эл с любопытством держал её, перелистывая страницы. Лайта это довольно сильно раздражало, но он знал — скоро всё будет кончено. Этот день был решающим для их судеб. Так и случилось — одна ручка, одна тетрадь, одно имя, сорок секунд. Эл падает со стула, Лайт, зная, что это не поможет, подхватывает его. Карие глаза смотрят вниз, чёрные — вверх. Что-то в них не так, эти глаза ничего не выражают. Они абсолютно спокойны и неестественны, однако страх нашёл другой способ вырваться, и теперь невидимой волной бил прямо по юному Ягами. На лице того медленно обозначилась улыбка. Слабая, но заметная для того, кому он адресовал её. Серые глаза выражали слабую надежду и, возможно, хотели бы сказать что-нибудь ещё, но разум уже ускользнул, оставляя место лишь боли. Сердце остановилось, парень уронил голову. Его не до конца высохшие после ливня волосы, которые Ягами вытирал лично, были не так сильно растрёпаны, делая его более похожим на человека. Однако бога Нового Мира это не волновало. Через минуту он лишь с улыбкой прочитал два имени на странице тетради, что лежала в прахе шинигами. Он победил.❆ ❆ ❆
Все стоят перед могилой всемирно известного детектива. На камне высечена надпись «Здесь похоронена справедливость». Мацуда еле сдерживает слёзы, то и дело вздыхая так тяжко, что всей группе расследования становилось жалко и его. Лайт притворно-опечаленно стоит, низко опустив голову и сжав руки в кулаки. Но когда все уходят, проявляется его настоящая сущность — истеричный, слегка безумный смех заставляет Рюка удивлённо повернуть голову в сторону парня. Тот не может сдержать своего ликования, он становится на колени, тут же опираясь на руки и глядя на светло-серый камень. — Ты слышишь, Эл?! Я победил! Победил! — кричит он. — Я Кира, и я убил тебя! Теперь никто не помешает мне создать Новый Мир! — Мне жаль. Каков же был его шок, когда из-за небольшого монумента, находившегося рядом, вышел Эл собственной персоной и бросил на него внимательный, задумчивый взгляд. — Т-ты… — выдохнул Ягами, распахнув глаза пошире, чем детектив. — Ты… Не может быть… Я же… — Да, — ответил тот. — Ты убил. Но не меня. — Убил? — Лайт, помедлив всего мгновение, вернулся в прежний образ. — Нет, Рьюга, ты что-то путаешь. Я никогда не убивал и не хотел убить тебя или кого бы то ни было. — Ложь, — Эл неожиданно резко перебил его. Губы практически незаметно дрогнули. — Ты лжёшь. Вся твоя жизнь — это ложь, Лайт. Неужто тебе ещё не претит продолжать? — Я не понимаю, о чём ты, — ответил шатен. — Я не могу сказать, что никогда не лгал, но… — Я знаю, что ты скажешь, — детективу потребовалось просто неимоверное количество усилий, чтобы голос оставался спокойным и ровным. Он больше не хотел снова слышать о том, что ложь Лайта не приносит вреда и не делает больно близким. Ложь Киры. — Не стоит, — краем глаза юноша заметил, как из тени выходят его отец, Моги, Мацуда… В груди ёкнуло, воздух застрял на середине пути. Они всё слышали. Теперь вопрос в том, есть ли у кого-либо доказательства. Словно в подтверждение его мыслям брюнет вытащил из одного кармана рацию, по которой всё передавалось группе расследования, а из второго — Лайт с ужасом замер, разглядывая предмет — записывающее устройство. Но Эл ведь никогда не действовал настолько открыто и не применял силу, так в чём же дело?! — Пользоваться подобными методами банально, но я не собираюсь только из-за этого упускать наиглавнейшую улику, — тот снова ответил на немой вопрос. — Я не… Это… — на секунду растерялся парень. — Это провокация! Меня подставили! — Довольно, Лайт! — словно кинжалом пронзил воздух крик Мацуды, который выхватил из кобуры пистолет и нацелил его на шатена. — Мацуда, стой! — словно отмер Соитиро и рванул к полицейскому, но палец того уже спустил курок. Пуля попала Лайту в плечо, из-за чего тот охнул и схватился за раненый участок. Соитиро подбежал к стрелявшему — руки того задрожали настолько, что были готовы уронить пистолет, но сам он был настроен решительно. — Господин Ягами, — мягко остановил его Эл, понимая, какое негодование, страх, разочарование, боль и ещё неописываемое количество чувств испытывает примерный отец, чей сын оказался серийным убийцей. — Рьюзаки, это ведь не может быть правдой! — не верил он в происходящее. — Лайт, как?! Что я не так сделал?! Я настолько ужасный отец?! — Нет, — в унисон ответили и Лайт, и Эл. Право высказаться детектив предоставил Лайту, ведь он имеет в виду то же самое, так почему же не дать ему последнего слова? — Послушай, папа, — начал юноша, с лёгким шипением придерживая кровоточащую руку. — Ты не виноват. Вы с мамой всегда были примером идеальной семьи, а я был идеальным сыном. Вы воспитывали меня так, чтобы я оказался на высоте. Так и получилось — он немного опустил взгляд и усмехнулся. — Но свой путь я выбрал сам, и добился в нём успеха, не так ли? — Лайт… — не знал, что сказать, более, чем удручённый такой точкой зрения господин Ягами. Однако Эл почувствовал неладное. Он слышал эту улыбку в голосе, граничащую с безумием. Присмотревшись, он заметил, как парень поспешно что-то выводит на клочке бумаги, спрятанной у него в часах. Этот взгляд перехватил Мацуда и тоже увидел подозрительные действия. — У него есть обрывок страницы из Тетради Смерти, — успел сказать детектив раньше, чем раздался выстрел. Лайт закричал от боли и выронил иглу вместе с бумагой. — Да что с вами такое?! — негодовал он. — Неужели вы не понимаете, что Кира сделает этот мир лучше?! Преступность сократилась на семьдесят — нет, на восемьдесят процентов, когда тетрадь была в моих руках! После твоей смерти, — он обернулся к Элу, — я бы вернул её себе и продолжил карать преступников. Мир стал бы идеальным, так почему ты не умер?! Почему?! Ответь мне, Бейонд Бёздей! — Это утопично, Лайт, — всё тем же спокойным голосом ответил брюнет. — Преступность будет всегда, и после того, как ты уничтожишь всех особо опасных нарушителей, ты примешься за более мелких, и так на земле практически никого не останется. Даже если люди вовремя поймут, что нарушать закон нельзя, они не перестанут делать это потому, что станут поголовно хорошими. Человечество будет бояться сделать шаг в страхе перед смертью, а не потому, что твои нормы морали действенны, — Лоулайт, немного поразмыслив, добавил. — Тебе интересно, почему я не умер? — провёл он пальцем вдоль губ. — Ты назвал меня Бейондом Бёздеем, не так ли? Он действительно умер тогда, в штабе, и ты это видел. Но дело в том, что я не Бейонд Бёздей. — Что? — удивился Лайт, забыв о ранениях. — Он же копия тебя! Как такое возможно? — Знаю, — либо ему показалось, либо в голосе Эла промелькнула улыбка. — Он хорошо отыграл свою роль. Он хотел раскрыть дело Киры, и, признаюсь, у него это вышло. Он спас мне жизнь ценой своей, — детектив помрачнел. — Так же, как и Ватари. Этот план задумали осуществить мы втроём, но в живых остался лишь я, — казалось бы, что дальше должно последовать что-то ещё, но Эл отвернулся так, словно не он только что разговаривал с Лайтом, которого будто никогда там и не было. Однако Ягами-младший был непреклонен в своём решении. Стремительно подобрав листок, он продолжил писать на нём чьё-то имя. — Он пишет! — крикнул Аидзава. Мацуда снова выстрелил. Пуля попала ему в нижнюю часть шеи. Шатен захрипел и начал откашливаться кровью, которая хлынула потоком, пятная белоснежный воротник рубашки. Соитиро резко отвернулся, зажмурившись: — Боже! — вдохнул он так, словно его только что пытались задушить. — Лайт… Эл, опасаясь, что нервы того не выдержат, кивнул Аидзаве и Моги, которые моментально занялись шефом. Лайт же был в бешенстве. — Мацуда, — шипел он, — ты идиот! Нет, вы все идиоты! Вам никогда меня не понять! — и ещё десятки и сотни оскорблений в адрес каждого, находящегося здесь. Вдруг парень застыл с открытым ртом и широко распахнул глаза. Рука невольно потянулась к груди, сжимая окрасившуюся в алый рубашку. Вся группа расследования изумлённо смотрела, как юноша, издав непонятный звук, падает на вымощенную кирпичной и бежеватой плиткой дорожку. Лишь Эл смотрел на всё исключительно внимательно, не выражая никаких эмоций. Возможно, он догадывался о подобном исходе — если бы не сердечный приступ, Лайт бы ещё мучительно долго истекал здесь кровью, чего господин Ягами, скорее всего, не выдержал бы. Лайт же сначала бился в агонии, а затем замер, иногда подрагивая и подавая признаки жизни. Боль всё ещё была сдавливающей, невыносимой, но сил бороться с ней уже не осталось, словно кто-то взял и выкачал из него всю жизненную энергию. Парень видел взгляды полицейских, отца, но самого главного — взгляда Эла — он не нашёл. Детектив стоял к нему полубоком, слегка повернув в его сторону опущенную голову. Он не наслаждался этим зрелищем. Он был рад, что победил, но смотреть на мучения врага не хотел, так же, как и не мог категорично отвернуться. В чёрных глазах шатен различил грусть, наподобие той, что мелькнула там, на крыше, а позже и на лестнице. Из-за сильной боли разум был словно в тумане, но его остатки были устремлены лишь на одну фигуру — на брюнета. Внезапно боль ушла на второй план, а Ягами почувствовал, что теряет сознание — как бы это ни было печально, навсегда. Закрывая глаза, он всё ещё устремлял их на Эла, который, в свою очередь, всё так же косо смотрел на Лайта. Неожиданно его рот приоткрылся, а губы шевельнулись, что-то прошептав. Шатен при всём своём желании не мог этого услышать, но его мозг приложил последнее усилие и воспроизвёл ту фразу, что сказал детектив в самом начале диалога: — Мне жаль. Парень провалился в темноту.