Питомец Бога

Две недели я не появлялась на всемирной истории. Всё моё свободное время теперь было посвящено подбору красок. Я не могла нарисовать то, что видела. Чем больше я уверялась, что такого объема и оттенков цветов не существует, тем страшнее мне становилось от сознания профессора. С какой он планеты, что у него за такое восприятие мира? У меня холодели руки от мысли, что я могу с ним встретиться где-то в коридоре. Но пока я умудрялась избегать его. В нашем общежитии каждую неделю дежурил один из классных педагогов. Он должен был проверить условия жизни своих учеников. Владимир Николаевич курировал общежитие на этой неделе. Я с замиранием сердца ждала его и придумывала отмазку, чтобы объяснить своё отсутствие и странное поведение. В среду вечером я услышала его баритон на коридоре. Он разговаривал с комендантом Альбиной Алексеевной. Женщина весело хихикала. Все обожают Владимира Николаевича. Может он влияет на разум людей? Я тряслась и нервно складывала краски. Комендант за дверью произнесла. — А здесь живёт Даша Сидорович. Я выдохнула. Она уболтает его ещё как минимум на полчаса. Я успею слинять куда-нибудь. Владимир Николаевич произнёс: — Здесь где-то по соседству с Дашей живёт Аня Минина. Сердце замерло. — Да, вот здесь. Комната 407. В мою дверь постучались. Прикидываться шлангом поздно. У меня горит свет и с коридора хорошо видно, что я в комнате. Ватными ногами я подошла к двери и открыла её. Передо мной стоял Владимир Николаевич и Альбина Алексеевна. Полноватая женщина была чуть впереди. — Здравствуй, Аня. Голос профессора был лживо приветливым и я чуть не потеряла сознание от страха. — З-здравствуйте… Профессор развернулся к коменданту и ласково произнёс: — Альбина Алексеевна, я поговорю с ней наедине. Мне нужно обсудить успеваемость. Женщина улыбнулась и отошла, пропуская его в мою комнату. Я прижалась спиной к шкафу, подальше от входа. Владимир Николаевич закрыл дверь и скрестил руки на груди. — Анна Минина, как это понимать? Вы не ходите на мой урок уже две недели. Я расцениваю это как личное оскорбление. Его взгляд соскользнул с меня на мольберт и стол. Везде валялись рисунки моего видения. Я настолько привыкла к ним перед глазами, что даже не подумала убрать. В панике я кинулась прятать листки. — К чему такая спешка, Аня? Он подошёл к столу и взял один из рисунков. — Какая интересная тематика и исполнение. В вас чувствуется божья искра. От его ласкового голоса хотелось бежать из комнаты. Мужчина перевёл на меня взгляд внимательных голубых глаз. Я первый раз была так близко к нему. Владимир Николаевич положил рисунок на стол. — Так вы объяснитесь или так и будете молчать? — Я… Я болела. Аккуратные брови Владимира Николаевича подскочили вверх. Отмазка просто отвратительная, тупее не придумаешь. Я смотрела в строгое лицо и чувствовала, как страх медленно сжимает моё горло. — Вы болели? Но вы ходили на все остальные уроки. У вас аллергия конкретно на меня или на мой предмет? Морщина между бровей стала ещё заметнее. Голос хоть и звучал мягко, но было ясно, что он зол. — За кого вы меня принимаете, выдумывая такую глупую причину? Я собрала всё мужество, что у меня было. — Я могу написать отказ от вашего предмета? Владимир Николаевич рассмеялся. — Ого! Даже так? Я настолько вам не нравлюсь? — Вы не ответили на вопрос. Мужчина покосился на стул. — Можно мне присесть? Я засуетилась и отошла в сторону. — Да, конечно. Он сел на стул, а я на кровать напротив. Владимир Николаевич выглядел спокойным. — Давайте поговорим, как взрослые люди. Что вас не устраивает? — Какое вам дело? И как взрослый человек, я имею право решать, что я хочу изучать, а что нет. — Мой предмет обязателен. Он пойдёт в ваш аттестат. К тому же я веду и мировую художественную культуру на втором курсе. Если вы бежите от меня, то это бесполезно. Я вздохнула, стараясь успокоиться. Видимо у меня и вправду нет выбора. Придётся как-то побороть свой страх. — Ясно. — Может, я всё же услышу, почему я вам так не нравлюсь? — Разве это имеет значение? Невозможно нравиться всем. Владимир Николаевич жутко ухмыльнулся. — Возможно. Я лучший специалист в своей области и на моём предмете 100% явка. Для меня дело принципа заставить каждого знать историю. Он накинул ногу на ногу и сложил руки на груди. — Я наблюдаю за всеми своими учениками. До последней встречи вас всё устраивало. Я видел интерес в ваших глазах. Так что же случилось? Что ему ответить?! Что я могу ему ответить?! Буду и дальше казаться поехавшей. — Вот такая я странная. Мне может просто резко не понравиться человек. Вы сами сказали, что все мы тут творческие люди. Владимир Николаевич наклонился, будто вглядываясь в меня. — Нет. Я не просто вам не нравлюсь, вы боитесь меня. Я дебильно хихикнула. — Нет, не боюсь. Вам кажется. Он фыркнул. — Я знаю людей, как облупленных. И уж страх я отличить сумею. — Чужая душа потёмки. — попыталась я улыбнуться. Владимир Николаевич рыкнул. — Но не для меня! Прекратите увиливать и ответьте прямо! Я уязвилась за человечество. Каким бы инопланетянином он не был, люди сложнее, чем он думает. К тому же, если он какой-нибудь шпион, то я тем более должна повлиять на это мнение. — С чего вдруг такая уверенность, что вы всё о людях знаете? Мы очень интересные и сложные млекопитающие, даже для вас. Он удивился. — Почему это вы отделили меня от остальных людей? — А мне показалось, это вы изначально отделили себя от людей. Неожиданно Владимир Николаевич крепко задумался, и в комнате повисла тишина. Мне даже стало неловко. Я сидела на кровати и перебегала взглядом с предмета на предмет. Я единственный человек, который в курсе, что он инопланетянин. Может в этом и есть моё предназначение? Изменить мнение о людях. Что такое риск одного человека, ради спасения многих? Через несколько неимоверно долгих минут он произнёс: — Что ж, раз мы не можем договориться, мне придётся сообщить о ваших прогулах. — А вы ещё не сообщили? — Нет. — Пожалуйста, не сообщайте. Я буду приходить на ваши пары. Владимир Николаевич хмыкнул. — Вам нужно было просто пригрозить… Я разочарован. Мужчина поднялся и я тоже. — Вы сами сказали, что у меня нет выбора. Вы будете вести предмет и в следующем году. Значит, мне нужно привыкнуть к вам. Он остро посмотрел на меня, а я решилась узнать ещё немного информации о нём. Я осторожно коснулась его руки указательным пальцем. Меня унесло к огромной яблоне. Спелые красные плоды так и напрашивались сорвать их. Чувство внезапной эйфории накрыло меня с головой. Так много эмоций, запахов и ощущений. Я словно чувствовала дыхание природы каждой клеточкой. Меня разрывало от разнообразия сенсорного восприятия. Я закрыла рот, чтобы не вскрикнуть от радости и счастья. Владимир Николаевич отнял свою руку и раздражённо произнёс: — Давайте не будем перегибать палку! Не может вас тошнить от меня! Он был задет и обижен. Его глаза внимательно всматривались в меня. —  Знаете, вы странная даже по моим меркам. До встречи на уроках! Владимир Николаевич вышел из комнаты, хлопнув дверью громче, чем обычно.