***
Не успевает Старк дойти до пентхауса, как доносившийся из кухни плач сжимает грудную клетку. Спасибо ещё, что Барнс был здесь. — Послушай, пацан, я знаю, это трудно, но… — ОНИ МНЕ НУЖНЫ! НУЖНЫ! Что тебе непонятно?! — Пит… — Пожалуйста, Баки, пожалуйста! Менее, чем за две секунды, Питер с нервного срыва переходит к сладко подлизывающему шепоту. И звучит все это крайне неестественно. — Пожалуйста, всего один раз, я не сдам тебя Тони, он ничего не узнает, пожалуйста? Пожа-алуйста? — Пит, даже если бы я очень захотел, в Башне нет никаких таблеток... — НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! Собрав всю силу воли в кулак, Тони толкает дверь и входит. Барнс резко отступает от парня с двумя поднятыми руками, а Питер, обнимая себя за плечи, поворачивает к нему красное от слез лицо. Дрожа, он прижимается к холодному углу, словно загнанный зверёк, и Тони полностью уверен, что Барнс, наоборот, хотел помочь, обнять. Но видно, не самая лучшая идея. — Бэмби… Барнс реагирует первым, облегчённо вздыхая, увидев Тони, и оставляет их наедине. Питер не двигается, но смотрит на Старка так, будто тот достал для него луну с ночного неба. Но улыбка с его лица исчезает так же быстро, как и неожиданно появляется, руки падают на пол, плечи расслабляются. — Тони? Я не могу терпеть, мне нужны мои таблетки. Он виновато смотрит, пытаясь не заплакать и боясь, что Тони снова назовет это «зависимостью». — Ты же знаешь, почему тебе их нельзя принимать, малыш. Помнишь? — словно родитель, говорит Тони, но это все, в чем сейчас нуждается Питер. Мужчина опускает глаза на пальцы парня, которые с утра были перевязаны пластырем, сейчас же их не было, а кожа покраснела и содралась в некоторых местах. Кажется, снова кусал пальцы от стресса. — От них тебе будет только хуже. — Но… — не сдается Питер и переходит к стратегии щенячьих глаз. — Нет, малыш. Ты же не хочешь, чтобы боли вернулись? Потерпи ещё немного, и больше они тебе не понадобятся. Постарайся для меня. Питер тут же падает духом, теряет самообладание. Тони не хочет, чтобы тот устроил ещё одну истерику, поэтому делает вид, что ничего не происходит — все идёт своим чередом. Питеру надо понять, что все в порядке. Он в порядке. — Всё хорошо. Я здесь, Питти. — Не правда, ты ушёл. Тони не отходил от Питера целых два дня. Стал замечать, что днём парень стал чувствовать себя получше, поэтому и спустился, чтобы навестить Эдриана… Глупо. Предпочесть наказание выздоровлению? — Ушёл, — вздыхает Тони и садится на корточки рядом с дрожащим на полу Питером. — Потому что были неотложные дела, но сейчас я здесь и всегда буду. Я уйду, но всегда вернуcь к тебе, и я не буду давать тебе ложных обещаний, потому что знаю, ты в них не поверишь теперь. Но ты же видел документы об усыновлении? Теперь все по-настоящему. Его нижняя губа не перестает дрожать, пальцы сжимают ткань штанов, и видно, что Питер мечется между осторожностью и слепым доверием. Тони молчит, давая время подумать, но тишина, видимо, наоборот, распаляет в мальчике беспокойство. Тогда Тони разводит руки, приглашая в свои объятия. — Иди сюда. Расскажи папочке, что случилось. Неожиданное взаимное прикосновение Питера сбивает с толку, но сейчас ничто не способно заставить Тони отпустить дрожащее тело. Парнишка хватается за мужчину, как за ускользающую жизнь, впиваясь ногтями в кожу. Тони, взяв его под ягодицы, поднимает на руки. Не самая лёгкая — в прямом смысле, лёгкая, — задача, но Старка хватает, чтобы донести Питера и себя на усталых ногах до дивана. Расчёсывая грязные кудри пальцами и поглаживая по спине, Старк предлагает парню ту самую плюшевую игрушку, которую Бартон привез из квартирки в Куинсе. Голубой слоник — любимец Питера, и скоро юноша открывается ему. Смотреть «В поисках Дори» с Баки оказалось не самым лучшим выбором, как объясняет Питер: наверное, это ужасно — не помнить всех тех, кого ты любил, и глупо расстраиваться из-за выдуманной судьбы голубой рыбки. Он продолжает рассказывать о своих болях и странных ощущениях, которые он мечтает заглушить таблетками. Тони позволяет ему обвинить его во всём случившемся и затыкает поцелуем, когда Питер начинает сваливать вину на себя. Так они и сидят, пока юноша не засыпает в крепких и родных руках. Но Тони не в силах отдохнуть. Он не может перестать думать об Эдриане и ветеринаре, который прописал ребенку наркотики без рецепта, словно это не таблетки, а конфетки. Беннер досконально изучил их в день, когда вернулся Питер, и, действительно, на какое-то время они убивали боль. Но когда Брюс стал перечислять список симптомов и побочных эффектов после применения, казалось, Тони либо взорвется сам, либо поубивает каждого, пока не доберется до того проклятого ветеринара. Неудивительно, почему Питер постоянно волновался и истерил. Мышечная судорога сводила его с ума и заставляла скручиваться от боли. Тянула за собой на дно. И Тони не может винить мальчишку за яростное стремление получить таблетки обратно — он сделал бы то же самое.***
Сколько можно продержаться без воздуха? Наверное, немного, но Эдриан не сдастся без боя. Мужские руки обхватывают его тонкую шею, и Питер хочет их вырвать, заставить обидчика просить о пощаде, но стоит ему поднять голову, Эдриана уже нет. Но Питер все равно не может вдохнуть воздух и, валяясь на полу, давится… чужой человеческой плотью. Он резко открывает глаза и глубоко вдыхает воздух, как после долгого погружения под воду. Взору попадаются разбросанные цветные магниты букв, прямо как в тот вечер. Питер в панике оглядывается, разглядывая темную комнату, и в следующую секунду матрас под ним растворяется, и он проваливается, не имея возможности пошевелить руками и ногами. Но он все ещё может двигать пальцами, и юноша цепляется за пижамные шорты мертвой хваткой. Он слышит голос Тони, который просит сосредоточиться на шортах и напоминает, что Питер находится в их спальне, а не там, в мире кошмаров и страха. — Сосредоточься на шортах, ты же их чувствуешь? Они реальны, а то, что ты видишь вокруг, — лишь страх, Бэмби, чувствуешь? Немного получается, но перед глазами снова предстает образ Эдриана, забравшегося на край кровати. Дыхательные пути снова сжимаются, а лёгкие начинают гореть от того, что невидимые пальцы снова сжимают мертвой хваткой шею. Все вокруг замедляется. Плюшевые игрушки вырастают выше его головы или, может, это он уменьшается на их фоне, путаясь в одеяле. Нет возможности вдохнуть воздух. Он сейчас умрёт прямо здесь. Все это повторяется раз за разом, ему нужно позвать Тони, но как, когда в лёгких нет кислорода? Он выкрикивает имя Тони, но лишь в своей голове, не вслух, стуча головой о невидимую стену, которая не даёт ему возможности подняться. Спокойно. Он сможет пробиться через неё. Он уже проходил через это. Он сможет... — ТОНИ!!! Он вырвался из лап страха, удерживающих его в стране кошмаров, чувствуя знакомое движение рядом с собой, обещающее спасение. Секунду спустя спасение приходит в виде теплых объятий Тони, и Питер вслепую выхватывает из родных рук ингалятор. Парень встряхивает баллончик и вдыхает кислород до тех пор, пока лёгкие не начинают самостоятельно осуществлять газообмен. — Можно мне хотя бы принимать таблетки перед сном? От этого же не будет хуже? Питер утыкается щекой в голую грудь Тони и, слыша тяжёлый вздох сверху, понимает, какой будет ответ. — Малыш.. — Тебе же не нравится видеть меня таким? Слабый и глупый аргумент. Сразу после этого ему становится стыдно за свои слова. Он прекрасно понимает, что от таблеток ему станет только хуже, но простое понимание не спасает от невыносимой боли. — Ты знаешь, это неправда. От слов Тони вина на плечах Питера становится лишь тяжелее, и он ещё крепче обнимает мужчину. Это уже не первый раз на этой неделе. И не первый раз, когда Питер из-за своих срывов обвиняет и оскорбляет Тони, испытывает чувство вины за свои поступки и губит других своих молчанием. Но Тони совсем себя не жалеет: позволяет Питеру бить себя и оскорблять, распаляя в парне ещё большее желание отпугнуть от себя, но юноша понимает: это всего лишь вопрос времени — ничего не закончится, пока он не прогонит Тони навсегда. Но Питер совсем этого не хочет, если вы вдруг неправильно поняли. Он любит Тони, так же, как любил до поездки в Вайоминг, если не больше. Даже если Тони ранил его — Питер не хочет причинять ему той же боли. Во всём виноват Эдриан, и если он продолжит помогать отцу, а именно сжигать между собой и Тони мосты, — то игра скоро окончится. А значит, в ней нет смысла, ведь Тони — единственный, кого Питер потерял, уезжая из Куинса, и в ком он действительно нуждается. И сейчас он разрушает и свою жизнь, и Тони только из-за злосчастных таблеток? Но Питер понимает, почему он это делает. Потому что он зол. Из-за этого он срывается на всех, кто рядом. А всегда рядом с ним только Тони, которому и приходится терпеть все его выкрутасы, когда на его месте должен быть Эдриан. — Прости… Слишком тихо шепчет Питер, но понимает, что Тони не заслуживает таких слабых извинений, поэтому, прочистив горло, пытается ещё раз. — Я во всём виноват. — Не виноват. — Нет, виноват. Правда, — он отстраняется от Тони, чтобы посмотреть тому в глаза, но, чёрт, в комнате слишком темно. — Питер… — Тш-ш. Он переползает через грудь Тони, усаживаясь на бедра, и тянется к тумбочке, чтобы включить настенную лампу, замечая на часах, что уже четыре утра. Свет не слишком яркий, но достаточный, чтобы разглядеть каждую морщинку на лице Старка. Питер не возвращается на свое место, так и остаётся сидеть на бедрах мужчины. — Так… — Воды? — взяв с тумбочки стакан с водой, Тони протягивает его Питеру. Со стороны это выглядело, будто Тони всей душой хочет избежать надвигающийся разговор. Тем не менее, Питер соглашается — в горле у него и вправду пересохло, — и, допив, ставит стакан обратно на тумбу. Мозолистые пальцы вырисовывают на его бедрах узоры, но Тони на него не смотрит. Тони не спал нормально уже несколько дней, поэтому вряд ли серьезный разговор в четыре часа утра мог бы стать хорошей идеей, но все же он не может более ждать. — Я причинил тебе боль, — не спрашивает, а утверждает Питер, Тони, все так же глядя в окно, быстро находится с ответом. — И я её заслужил. — Нет, не заслужил, — сказать это оказалось сложнее, чем он думал, но Тони должен это услышать так же, как Питер — принять. — Питер, тебе не обязательно этого делать, ладно? Не обязательно извиняться, — переводит на него свой взгляд Тони. — Ты многое пережил, и сейчас тебе может быть нелегко, я понимаю. Я готов для тебя на что угодно. И если тебе хочется меня ударить или накричать — делай, я все стерплю. Он расстроен, понимает Питер. Он избегал этого разговора так долго, и теперь до Питера доходит, почему. Тони расстраивается, когда Питер отталкивает его, но он не может ни о чем его просить, зная что заслужил к себе такого отношения. Надо, наконец, положить этой проблеме конец, и Питер решает, что спать они сегодня не лягут, пока не расставят всё на свои места. — Всё не так. Ты не должен страдать из-за моих психических расстройств… — Прекрати выставлять меня жертвой, Питер, — неожиданно огрызается Тони. Он не кричал на него, но слова оглушили на доли секунд, когда их глаза встретились. И там, в глазах, Питер разглядывает злость. Питер снова все портит, и Тони из-за него страдает. — Думаешь, мне это нравится? Я не хочу причинять тебе боли, но не могу ничего с собой поделать. Я до сих пор… Я… все ещё… так зол. Соберись и продолжай. Тони заслуживает объяснений. — Это не я, и я не хочу быть таким. И ты совсем не должен терпеть моих дурацких выкрутасов. Наверное, Питер первый, кто увидел сломленного Тони Старка. Он пытается держать себя в руках, но по его щеке предательски скатывается одинокая слеза, и Питер тут же крепко обнимает своего папочку. Тони же хватается за него, как за спасательный круг. Они не отпускают друг друга, шепча нежные «мне так жаль» и «я очень тебя люблю». Питер вернулся в Башню уже как пять дней назад, но только сейчас, казалось, у них получилось вновь воссоединиться. Они не отпускают друг друг даже тогда, когда за окнами восходит солнце, и лампа, раньше освещавшая комнату, становится бесполезной. Все это время Тони проклинает себя за то, что был так слеп, а Питер за то, что так долго лгал. Так много можно было предотвратить, если бы… Но остановимся на версии без «если бы», так предлагает Тони, и Питер с ним полностью соглашается. И прежде чем уснуть в восемь утра, они скрепляют их сладкий сон поцелуем.***
Просыпается Тони только в пятнадцать минут второго и в неверии озирается, потому что последний раз, когда он просыпался позже десяти утра было… ну, наверное, лет десять назад. К счастью, сегодня воскресенье, да и график его с тех пор, как Питер вернулся, заметно опустел. Тони опускает руку на соседнюю подушку, но обнимает лишь пустоту — Питера нет, но тихо доносившийся из гостиной саундтрек из игры даёт понять, что с парнем все в порядке. Но, услышав смешки его друзей, Тони позволяет себе не торопиться с утренней — уже дневной, — рутиной. Сегодня он решает подстричь себе бородку, добавляя острых уголков по бокам и тем самым визуально делая себя моложе. И надевает один из своих лучших костюмов, прекрасно зная, что нравится Питеру и в повседневной одежде. Пришло время выбираться за стены Башни. Может, захватить мальчишку с собой на шоппинг или заехать вместе в музей? Зоопарк даже не рассматривается, потому что тогда бы Питер назвал это место «тюрьмой для животных» отчасти благодаря Мишель Джонс. Не важно куда, ведь они и так сидят в четырех стенах слишком долго. К тому же, свежий воздух — лучшее лекарство от болезней. Худшее позади — Тони действительно в это верит. Тони поправляет галстук и выходит из спальни, находя своего мальчика на диване с джойстиком в обеих руках. На экране его нового ноутбука высвечиваются окошки с лицами друзей Питера, которые обсуждают игровые обновления и поправки. Тони не мешает их разговору, сначала идёт заварить кофе. И только потом со спины подходит к парню и лёгким поглаживанием проходится рукой от шеи к плечу, лучезарно улыбаясь, когда Питер поднимает вверх голову, отвлекаясь. — Здравствуйте, мистер Старк! — слышится голос Неда. — Чем занимаетесь, бандиты? — Просто играем, — пожимает плечами Питер, возвращаясь к игре, и Тони, кивая, делает глоток из чашки и чуть погодя спрашивает, кушал ли он. — Да, извини. Но там и для тебя осталось, на плите, — Питер отрывает взгляд от телевизора, улыбаясь мужчине. Тони с облегчением вздохнул, мысленно радуясь, что, кажется, у Питера все налаживается. — Спасибо, Бэмби, — он наклоняется и целует Питера в губы под хихиканье и посвистывания друзей парня. Потом с широкой улыбкой идёт на кухню, пока Питер корчит смущенную мордашку и просит Мишель и Неда заткнуться. — Ты же понимаешь, что фактически он теперь твой отец? — замечает Нед. Услышав это, Тони весело смеётся, разогревая домашние круассаны и доставая банку абрикосового джема. — Да он и раньше был его папочкой, в этом есть разница? — фыркает Мишель, замечая досаду в глазах Питера. — Точно. Это как продвижение! — Знаете, ребят, я, наверное, лучше присоединюсь к компании Тони. — Под этим ты, конечно, подразумеваешь потрах… Договорить она не успевает, потому что Питер хлопает крышкой ноутбука и красный до ушей идёт на кухню, где его встречает довольный Тони. — Я уверен, мы бы смогли сохранить между нами чисто семейные отношения, сынок. — Ой, заткнись, пока меня не стошнило, — стонет Питер, подходя к холодильнику. — Значит, у тебя сносит крышу на кинки. В ответ Питер показывает ему средний палец, пока Тони усаживается прямо за столешницу, дабы не пачкать кухонный стол, нарезая круассан на мелкие кусочки и щедро поливая их джемом и маслом. Его продолжительное «м-м-м» и сладкое причмокивание вызывают на лице Питера радостную улыбку. Впервые за эту неделю на зубах не хрустит скорлупа от яиц, потому что сегодня он готовил в неторопливом спокойствие, в отличие от остальных дней. Сегодняшняя ночь многое в нём поменяла. Тони же не может налюбоваться Питером: большинство ран зажило, и почти все синяки уже сошли. В последнее время тревожные приступы его почти не тревожат, по крайней мере, сегодня утром все было в порядке. Это уже второй такой самодельный завтрак, и в Питере даже нет ни капли усталости. От затопляющей сердце нежности Тони не может сдержать улыбки — жизнь продолжается. Секса у них пока тоже не было, — но Тони и не собирается на этом настаивать, будет терпеливо ждать инициативу Питера, — хотя уже не в первый раз замечает, как парень невзначай бросает ему кокетливые намеки, которые в глазах Старка тоже считаются хорошим знаком. Конечно, ему тоже хочется снова поцеловать и почувствовать на языке его вкус, но Тони может ждать сколько угодно — здоровье Питера сейчас важнее, как никак. Ведь во время ожидания он может баловать себя простым поглядыванием на тонкие пальцы, открывающие новую банку нутеллы. Да и в остальном Питер не отстает, и Тони облизывается, глядя на его бедра, пока не замечает его футболку. Обычная, казалось бы, белая футболка, но с логотипом «Старк Индастриз». Тони усмехается, теперь-то Питер принадлежит ему во всех отношениях, теперь могучие крылья Старка укрыли своего мальчика от всех внешних напастей. Отныне чтобы добраться до Питера, нужно пройти через Тони. Возвращаясь к реальности, мужчина замечает, что Питер всё ещё борется с банкой. Костяшки побелели, лицо покраснело от усилий. Настроение резко меняется, и в следующую секунду Питер со злостью бросает банку на мраморный пол. Удивительно, но она не разбивается. Он смотрит на банку, будто она только что его ударила. В глазах застывают слёзы, и на лице проскальзывают первые признаки истерики. Планы Тони вывести Питера на прогулку неожиданно разбиваются, в отличие от банки нутеллы. Случайно его взгляд опускается на логотип «Старк Индастриз». — Может, пришло время увидеть его. Питер пропускает все мимо ушей, поэтому с отчаянием в голосе переспрашивает: — Что? — Может, пришло время его увидеть, — прочищая горло, повторяет Тони. Уходя из пентхауса, Старк закрепляет на поясе портупею, захватив с собой пистолет.***
Как только двери лифта открываются и проводят их в закрытую комнату, Питер колеблется. Тони даёт ему время привыкнуть к приоткрывшейся картине, на которой Эдриан привязан к стулу, а вокруг него стоят Романофф, Бартон и Барнс с Роджерсом. И только, когда все поворачиваются к ним, Тони понимает, как все это выглядит: надавливающе и пугающе. Пытаясь скорее всё исправить, мужчина тянется к ладони мальчика, но Питер отдергивает руку. — Всё нормально, — бормочет под нос Питер и с пристальным взглядом сверлит Эдриана, наконец, первым входя в комнату — он больше не щенок, бегающий за Тони по пятам. Эдриан спит или без сознания. В той же позе, в какой Тони оставил его, уходя к Питеру, но лучше выглядеть он не стал, отчасти благодаря Романофф. Тони краем глаза пытается понять настроение Питера, но его взгляд не читаем. Сейчас для мальчика существует только Эдриан, и Тони чувствует себя здесь лишним, поэтому не собирается вмешиваться. — Он..? — тихо спрашивает Питер, стараясь не разбудить. Тони качает головой и встаёт позади парня, скользя ладонями по его рукам. Нежно дотрагивается до тонких запястий и крепко сжатых кулачков. — Расслабься, малыш. Питер слушается и хлопает перед лицом отца. Резкий и громкий хлопок заставляет Эдриана подпрыгнуть на стуле и очнуться. Тони оставляет их, но все ещё следит за ситуацией позади. Мгновение, и на лице Эдриана уже растекается безобразная ухмылка. — Пришёл повидаться, Бенни? Руки Тони норовят схватить пистолет, но он пообещал себе, что не будет вмешиваться. Однако тишина затягивается, и Питер оглядывается через плечо в поисках поддержки. — Скажи ему в лицо или сделай то, что у тебя давно лежит на сердце, — шепчет Тони. — Может, Старк тебе ещё и пошаговое руководство предоставит? Улыбка Эдриана стирается с лица металлическим кулаком Барнса, который ругаясь по-русски, заносит руку для удара ещё раз, и, к удивлению Тони, юноша даже не вздрагивает, глядя на отца. — Этого достаточно, — шепчет Питер. — Спасибо, Баки. Баки кивает и отходит обратно к своему мужу, пока Эдриан отходит от удара. — О-ой, посмотрите на него, до сих пор любишь своего старика, сынок. — Ты знаешь: ты больше не мой отец. — Да-а, я слышал, и вижу, ты уже полностью стал его собственностью? — спрашивает Эдриан, ехидно кивая на футболку парня. Питер, долго соображая, в итоге гордо поднимает подбородок. — Да. И я горжусь, что теперь принадлежу настоящей семье. — И ты думаешь, это разорвет мое старческое сердце? — Баки, не нужно, — громко просит Питер, видя, что мужчина подготовился для ещё одного удара. Тони тоже кивает, разрешая прислушаться к парню. — Ну и… ты притащился сюда со всеми этими псами на поводках для того, чтобы только сказать, что у тебя теперь новый отец? Питер, отводя взгляд, решается подойти ближе к бывшему отцу, входя в личное пространство Эдриана. — Зачем ты это сделал? — сквозь зубы шипит юноша. — В целом? Не знаю, может, я просто не люблю тебя, детка, — пожимает плечами Эдриан. Тони, стоя позади, всеми силами пытается держать себя в руках и пистолет при себе, пока Роджерс сверля Барнса взглядом, реально думает натянуть на него поводок. — Потому что ты кусок дерьма, я знаю, — кивает Питер, — но Брок… — он начинает чаще дышать и отходит назад. Брок? Тот ветеринар? — Что с ним? Пацан, не тяни резину, я могу не дожить до утра. — Почему ты оставил меня там… с ним? Кровь Тони застывает. Об этом Питер никогда ему не рассказывал, и в голове Старка уже бушуют самые ужасные представления. Эдриан откидывает голову назад, словно вспоминая и затем задумчиво кивая. — Хах… Где твои манеры, Бенджамин? Он впускает нас к себе посреди ночи, так ещё соглашается обработать твои раны — я должен был дать ему что-то взамен. Питер не рассказывал, что там произошло, а значит, что-то не самое приятное, Тони не успевает подумать, как Питер сам вырывает из его портупеи пистолет и направляет на Эдриана. И держится довольно устойчиво для человека, впервые в жизни направившего оружие на живого человека, но Эдриан, кажется, не впечатлён. — Да ты даже не знаешь, как им пользоваться, Питер. Питер снимает предохранитель и наводит дуло с туловища на голову отца. Грудь Тони переполняет гордость. Эдриан с многострадальческим вздохом опускает голову, прежде чем снова поднять ее и посмотреть на мальчишку. — Послушай, Пит. Я понимаю, что не выберусь отсюда. Если этим ты хочешь меня напугать — не получится. Я знаю, что либо один из этих прикончит меня, либо Старк… но не ты. Рука Питера вздрагивает. — Я это знаю, ты это знаешь — так почему бы тогда тебе не опустить эту проклятую штуку? Пусть ей пользуется тот, кто умеет, — Эдриан откидывается на спинку стула с сочувственной полуулыбкой. На мгновение Тони думает, что… но нет, Питер опускает пистолет и оборачивается, встречаясь со взглядом Старка. Он хочет сказать, что держать палец на курке пистолета, снятого с предохранителя, — опасно, но вопрос в глазах Питера не даёт ему выдавить ни слова. — Да, отдай его папочке, все равно он всегда обо всём заботится, не так ли? Тони смотрит на Питера во все глаза, уголки его губ приподнимаются в лёгкой улыбке, и медленно моргает — вот и все, разрешение получено, даже кивать не пришлось. — Этого я от тебя и ожидал, — усмехается Эдриан. Но через секунду дуло пистолета снова нацеливается на лицо Тумса. — Тогда я рад тебя разочаровать. Ни секунды на прощения и без возможности моргнуть. Питер нажимает на курок до того, как успевает наступить рассвет. Первый выстрел эхом раздается по углам комнаты, второй — пробивает череп Эдриана. Третий — исчезает в шуме первого и второго выстрела. Не в силах смотреть, Питер разворачивается с горьким осознанием содеянного в блестящих от слез глазах. — Эм, я… т-тво… твой п-пистолет, и я-я… Он смотрит на оружие в своих руках и натыкается на грудь Тони. Он забирает из его рук пистолет, прячет в кобуру, при этом установив предохранитель обратно, и крепко обнимает испуганного Питера. — Он разозлил меня… а потом, а потом я вспомнил о Броке, и… и-и… — Тш-ш, успокойся, я горжусь тобой, малыш, горжусь… Ты… сделал, что должен был. Тони повторяет последнюю фразу раз за разом, чтобы Питер не загонялся. Он расчёсывает его мягкие волосы и успокаивающе гладит по спине. После просит Роджерса и Барнса избавиться от тела, а Романофф и Бартона — от запаха и крови. — Я-я… Тони подносит ладонь к щеке Питера. — Медленнее. Дыши медленнее, вместе со мной, хорошо? Им уже не впервой приходилось налаживать дыхание, поэтому Питер быстро справляется с заиканием. — Я-я убил его… убил… Питер с сомнением и страхом смотрит на Тони, понимая, что только что избавил Старка от черного пятна в его биографии. Тони берет его лицо в свои руки, большими пальцами поглаживая мокрые щеки. — Да, малыш, но я тобой доволен. Его слова разрезают пелену страха, и Питер позволяет себе слабо улыбнуться.***
— Привет, Мэй. Пальцы Питера касаются выгравированных на камне букв: Бенджамин & Мэй Паркер. Но на его лице нет признаков грусти, он улыбается, сидя на корточках и поправляя букет красных гвоздик, которые они с Тони собрали сегодня утром. — Я уже пятьдесят дней не принимал наркотиков, и Тони говорит это довольно большая дата, но я не знаю, — пожимает плечами юноша, кусая нижнюю губу. Питер понимает, что разговаривать с могильным камнем может показаться глупой затеей, но Тони приободряет его своей улыбкой и подаёт новую свечу. Заботливый и ласковый, ничего не изменилось. Питер достает зажигалку Баки и с третьей попытки зажигает фитиль. — Вообще-то это была моя идея приехать сюда. Завтра мой день рождения, и мы в любом случае будем его праздновать… и я подумал… я пришел сюда, чтобы сказать… — Питер сглатывает комок в горле и улыбается памятнику. — Я в безопасности, Мэй. Бен… да… со мной все будет хорошо. Закрыв свечу в стеклянном фонаре, он последний раз проходится по выгравированной надписи и поднимается на ноги. Тони ждёт его позади, облаченный в черный костюм и солнцезащитные очки, и улыбается, как Питер любит, когда мальчик подходит ближе. — Теперь они могут спать спокойно, Бэмби. Тони целует его в лоб, и Питер улыбается — он знает, что отныне это чистой воды правда. Раньше он не любил приходить на их могилу. Воспоминания разжигали в нем жгучую боль и осознание, как сильно он по ним скучает. Напоминание, что все, кого он любил и кто любил его, погибли. Но сейчас, когда Тони обнимает его за плечи, Питер смотрит на гробовой камень без боли и горя. Пусть спят спокойно. Питеру теперь ничего не грозит. Они медленно возвращаются к черной ауди, и, наверное, дело в здешней атмосфере, потому что, оглядываясь на кладбище и умиротворенную тишину вокруг, Питеру хочется выговориться. — Знаешь, я мечтал об этом. Тони непонимающе приподнимает бровь. — После первых нескольких месяцев… я мечтал убить его. Я представлял это в подробностях… Мне было плохо от этих мыслей, но одновременно и приятно, — качает головой парень и останавливается. Тони жестом просит Хэппи подождать в машине. — Теперь мне не плохо от них. — Бей тех, кто этого добивается — люби тех, кто заслуживает быть любимым. Эти слова выгравированы на пистолете Тони, как после выяснил Питер, углубив свои познания в итальянском. И теперь, когда он стал частью семьи Старков, он тоже будет жить по этому правилу. — Мой герой, — целуя мальчика в лоб, улыбается Тони. В машине их поцелуй перерастает в более страстный и жаркий. Питер не может дождаться, когда они смогут выйти в свет как пара, но пока не время. Не так давно люди узнали о том, что Тони Старк усыновил ребёнка своего покойного сотрудника. Все подполье в курсе, что любовник Старка убил своего собственного отца и вышел из воды сухим. Некоторые стали распространять слух, что тело Эдриана так и не нашли, и где-то на помойке пауки поедают его плоть… так Питера прозвали «Человеком-пауком». Парню не нравились эти слухи, но Тони заверил его, что сейчас лучше не высовываться. Прежде чем добраться до Башни, Тони успевает поцеловать каждый сантиметр белоснежной шеи и дважды довести Питера до разрядки. Хэппи, кажется, уже привык к их играм, поэтому Питер почти не смущается, облизывая пальцы Тони, когда мужчина открывает им дверь. Как только они оказываются в пентхаусе, Питер хочет сначала отнести вещи в спальню, но Тони думает о другом. — Я думал… — бормочет он, протягивая Питера к себе за подтяжки на брюках. — В свете нашего визита на кладбище и тем, чем ты со мной поделился там… может, откроешь один из моих подарков прямо сейчас? Питер уже собирается отказаться и опуститься на колени, но неожиданно понимает, о чём говорит Тони. — Оу?! А, да, конечно! Тони смеётся и жестом просит Питера подождать его, пока он быстренько сбегает в спальню. Парень подпрыгивает на месте. Он не ждал своего дня рождения с тех пор, как Мэй отправилась на тот свет. Радостное покалывание увеличивается, как только он видит Тони с коробкой, аккуратно завёрнутой в розовую бумагу и украшенную белой лентой. Мужчина проверяет часы на запястье и кладёт их на столешницу. — Счастливого за-семь-часов-до дня рождения, Бэмби! Питер глупо усмехается и старается не порвать подарочную упаковку. В волнительном предвкушении он поднимает крышку и… Коробка падает из рук, а за ней и челюсть Питера. Тони заметно нервничает, но не может оторвать взгляда от самозарядного пистолета, лежащего на мягкой белоснежной подкладке. Серебряный ствол, такой же, что и у Тони, только покрытый темной сеткой паутины. Питер с благоговением берет его в руки и замечает на рукояти еле заметную надпись «Старк» — Тони… Боже мой, — все, что может выдавить из себя Питер, и Тони с облегчением выдыхает. — Я думал, тебе может не понравится его дизайн. Не знаю, нужна ли была надпись на итальянском или английском… Питер затыкает его поцелуем, который быстро перерастает в более страстный, и юноша не возражает, когда Тони бедрами усаживает того на кухонную стойку. Питер раздвигает ноги с восторженной улыбкой. — Знаешь, это твой последний раз, когда ты сможешь нарушить закон, трахнув меня. Времени не так много. Тони стонет, стягивая с него брюки, а Питер не может оторваться от пистолета, который теперь лежит рядом с ним. Завтра у него день рождения… И, может быть, пришло время постучаться в дверь к Броку и забрать у него свои подарки? Страхов больше нет: теперь-то за его спиной всегда будет стоять его папочка.