Химия бывает разной

      Декабрь подкрался незаметно, и незаметно быстро пролетел. Левит была погружена в учебу и работу. Исследование Бананки наконец сдвинулось с мертвой точки, так что количество дел с каждым днем росло в геометрической прогрессии. Пару раз в неделю вечерами она заглядывала к Шортеру. Ей полюбилось работать за столом в его комнате, а сам он обычно лежал на кровати, составляя девушке молчаливую компанию. Хотя в последнее время он вошел во вкус и, если она была не особо занята, начинал расспрашивать ее о том, что она делает. Левит всегда коротко бубнила ему название темы домашнего задания, но Вонг не останавливался и продолжал расспросы, и слово за словом это превращалось в долгие лекции по химии, когда Милтон пыталась простым языком объяснить сложные химические явления. Больше всего в этой ситуации ее удивлял искренний интерес Шортера и его стремление понять то, о чем она рассказывает. Она сама не заметила, как прониклась этим, и во время их встреч стала время от времени вбрасывать какие-то интересные факты.       — Кстати, при высоком давлении существует более пятнадцати видов льда. У них разная кристаллическая решетка. Ну, то есть атомы расположены таким образом, что… — и она пускалась в рассказы о строении твердого тела, пытаясь не поскользнуться на гололедице.       — Цвет любого вещества зависит от его электронного строения, — рассказывала она, пока смотрела, как Вонг красит волосы в фиолетовый. — Хотя это вопрос почти полностью из физики. Там вся суть в разной энергии при разной длине волны. Помнишь, что у разных атомов разное количество электронов? Так вот…       — Хочешь загадку? Для чего в свечах вообще используют воск? — подначивала Левит, когда Шортер тащил в кладовку коробку со свечками для зала в Чанг-Даи.       Шортер обожал ее слушать. Не только потому, что это было реально интересно, но и потому, что ему нравились сияющие вдохновением глаза Леф. Она горела химией, горела наукой, и он не мог отвести от нее взгляд, когда она устраивала ему небольшие лекции.       — Так она из тебя человека сделает, — ржал Эш, за что неизменно получал пинок под зад.       Вообще-то он и сам любил подискутировать с Левит. Они редко пересекались, но каждая встреча выливалась в долгую беседу, почти всегда связанную с какой-нибудь научной отраслью.       Со временем дома стал чаще появляться Курт. Шин постепенно приходил в норму, так что больше не нуждался в постоянном присутствии Зимы. «Мне не нужна мамочка», — сказал он тогда с легкой усмешкой тому, кто негласно приобрел звание его парня, криво выражая благодарность и сигнализируя, что с ним уже все хорошо. Так что Курт наконец мог заняться собственными делами. Он нашел работу в новой ветклинике, и хоть зарплата была меньше прежней, но вкупе с доходом Левит на жизнь им хватало.       Рождество было решено отмечать в Чанг-Даи. Шортер предложил это Леф, как один из вариантов, и, хоть среди них были и такие, как «Отметить Рождество тет-а-тет» и «Вообще не мешать им с Куртом тихо отмечать у себя на квартире», она согласилась.       — Я не хочу, чтобы ты жертвовал обществом всех других ради меня одной, — объяснила она Вонгу, когда тому не удалось скрыть радостное удивление в глазах. — Не думай, что мне очень хочется находиться в шумной толпе, но слишком эгоистично будет просить тебя бросить всех и даже сестру, чтобы весь вечер скучать со мной. Да и Курт… Думаю, он предпочел бы не только мою компанию.       И то ли Шортер не проигнорировал ее слова о шуме и толпе, то ли празднество изначально не планировалось слишком масштабным, но в итоге в ресторане собрались только самые близкие люди (разумеется, не Леф, а Шортера). Удивительно, но она даже всех знала: Эш и Эйджи, Шин, Шуничи, Надя и Курт. Можно сказать, Левит почти не испытывала дискомфорта, тем более что остальные уважительно относились к ее личному пространству.       Все собрались где-то к восьми вечера, праздничный стол представлял из себя смесь традиционной китайской и американской кухонь.       — Надеюсь, ты к этому не имеешь ни малейшего отношения, — подтрунивая над другом, шепнул Эш.       — Только финансовое, бро. Только финансовое, — похлопывая его по плечу, заверил Шортер.       Тихий мирный вечер казался благодатью даже спустя целый месяц после тех ужасных событий. Левит все еще не могла привыкнуть к покою, к тому, что можно спокойно ходить в универ, на работу и сидеть за праздничным столом, не ожидая погони. Не ожидая, что уже через мгновение она вновь может оказаться в смертельной опасности и придется бежать так далеко, как она только сможет. Никто за этим столом еще не привык. Поэтому и было решено на Рождество собраться всем вместе, маленьким, но близким кругом, и наконец вздохнуть с облегчением. Больше никаких погонь. Никаких перестрелок. Никаких интриг и стратегий. Никаких смертей.       В зале сверкали гирлянды и мишура. Под потолком висели бумажные фонарики. Музыку решено было не включать, просторный зал заполнял только звук беседы, то тихой и умиротворенной, то шумной и полной смеха. Левит сидела на диванчике рядом с Шортером, поджав под себя ноги и коленками задевая его правое бедро. За прошедший месяц она старалась приучать себя к его касаниям, поэтому зона ее комфорта для него заметно расширилась. Вонг старался не акцентировать внимание, если Леф как-то трогала его или просто находилась очень близко, но внутри сердце каждый раз делало кульбит и на мгновение переставало биться. Дыхание замирало. Щеки только недавно перестали краснеть. Время от времени он поворачивался к ней, чтобы пересечься взглядами и продолжить беседу за столом. Сама Левит говорила редко, только если ее интересовала тема, а так ее вполне устраивала роль слушателя. Пару раз ее даже смогли рассмешить чьи-то шутки. Один раз она решила произнести тост, подняв бокал с минералкой и тихо пробубнив: «За спокойную жизнь». Все поддержали.       Шортер как обычно был душой компании и одним из главных болтунов за столом. Он прекращал говорить, только если его рот был набит едой, да и то поначалу еще совершал попытки совмещать эти два занятия. Ровно до первого подзатыльника от Нади. Он был слишком одухотворен и рад устаканившейся жизни, поэтому жадно смотрел на присутствующих и старался по максимуму запомнить этот праздник.       Курт не хуже Левит пребывал в замешательстве от внезапно окруживших его людей. Да, конечно, назвать большинство из них близкими друзьями у него все равно язык бы не повернулся, но равно так же язык не поворачивался хамить им и пытаться задеть. Зима язвил разве что из привычки, чтобы не выдать чересчур смягчившегося в последнее время характера. Иногда возмущенно поглядывал в сторону Шина и Леф, потому что подозревал, что именно они виноваты в избыточной — на его взгляд — сентиментальности. Потому что сидя за столом, Курт невольно окунался в воспоминания последних лет и не мог не отметить, что такого умиротворения в компании знакомых не испытывал давно.       Эш, наверное, меньше всех из присутствующих верил, что все наконец закончилось. Он провел полжизни в плену Гольдзине, в вечных войнах и погонях. Скорее всего, он еще долго будет просыпаться по ночам от кошмаров или сезонно мучаться бессонницей, но после всего пережитого это казалось мелочью. Он наконец обрел свободу и счастье, а остальные проблемы были вполне решаемые, пока рядом Эйджи.       Звон ложки о стакан с шампанским заставил всех прервать разговор и обернуться.       — Есть несколько вещей, которые я бы хотел сказать, — стул тихо скрипнул, когда Эш встал на ноги. Он еще раз обвел взглядом всех присутствующих, задержался на Эйджи и продолжил. — Я не стану озвучивать все, через что мы прошли. Каждый это помнит и без меня. Вместо этого я хочу сказать… Спасибо. Вы были рядом, и то, что произошло, было бы невозможным без вашей помощи. Вы мои друзья. Моя семья, — его рука легла на плечо Эйджи. — Есть еще кое-что, что я хотел рассказать.       На секунду он задержал дыхание. Он сам едва ли смог поверить в правдивость того, что вот-вот собирался озвучить. До последнего ждал подвоха, запрещая себе расслабляться. Сейчас — как никогда прежде — было страшно надеяться на лучшее. И все же он смог произнести:       — Мы с Эйджи возвращаемся в Японию. Вместе.       Шортер присвистнул, но когда встретился глазами с другом, по взгляду стало ясно, что чего-то такого он ожидал уже давно и был рад услышать эту новость.       — Мы улетаем через три дня, — до того, как за столом бы успел подняться гомон, добавил Эш. — Но мы ни с кем не прощаемся.       — Еще б ты прощался! — гоготнул Шортер. — Ты ж и месяца там без нас не протянешь, так что жди в гости!       Эш с благодарностью улыбнулся. Решение покинуть родину далось ему не по щелчку пальцев, бросать друзей было тяжело. Но впереди ждала новая жизнь и ждал Эйджи. Он хотел наконец все начать с чистого листа.       — За это можно выпить! — радостно произнес Курт, хотя радовала его скорее возможность опустошить еще один стакан виски, нежели сами новости. Левит мельком глянула в его сторону, но одергивать не стала. Она была уверена, что Зима больше не вернется в то состояние депрессивного запоя и анорексии. У него все еще был невыносимый, склочный характер и тяга к скандалам и спорам, но он больше не был одинок.       Под торжественные возгласы раздался звон бокалов.

***

      — Леф?       Дверь приоткрылась, и в комнату проскользнул Шортер. Левит сидела на его кровати, читая что-то в телефоне.       — Шууничи уехал, Надя ушла спать, Эша и Эйджи больше интересуют они сами, Курта с Шином тоже. Я подумал, что праздник можно считать завершенным, — отвечая на молчаливый вопрос, пояснил Шортер.       Левит подвинулась, освобождая место на кровати. Сама она ушла еще полчаса назад, утомленная долгим вечером, и все это время наслаждалась тишиной и одиночеством. Вонг присел рядом.       — Слушай, я… Ты можешь отказаться в любой момент, но я хотел кое-что попробовать.       Он повернулся к ней и осторожно поднял руку. Левит молчала и не двигалась, ожидая. Доверие к нему с каждым днем вытесняло все страхи, поэтому она позволяла ему действовать без объяснений.       Шортер медленно поднес ладонь к ее лицу и почти невесомо коснулся пальцами щеки. Поднялся выше, очертил контур скулы и заправил прядь с уже заметно рыжими корнями за ухо. На какое-то время остановился, давая обоим передышку и возможность Левит остановить его. Они потратили много времени, чтобы позволить девушке привыкнуть касаться его, но Шортер редко брал инициативу в свои руки, переживая, что может застать Леф врасплох и тем самым причинить дискомфорт. Кроме того раньше он никогда не дотрагивался до ее лица.       — Только не трогай шею, — на грани слышимости выдохнула она.       Шортер кивнул. Еще раз провел рукой по ее волосам и вновь погладил щеку. Он старался никак не удерживать ее: не зарывался пальцами в волосах, не сжимал подбородок, даже не брал ее лицо обеими руками, оставляя возможность отвернуться. Он постепенно приближался, до тех пор пока глубокое дыхание Левит не опалило его губы.       — Можно?..       Левит сидела, не шелохнувшись. Отчасти потому, что доверила все Вонгу. Отчасти потому, что никак не могла определиться с ответом на этот вопрос. Она прикрыла глаза.       Чувства к Шортеру стали для нее полной неожиданностью. Вообще-то она вряд ли до сих пор могла осознать их в полной мере. Сформулировать уж точно. Скорее на интуитивном уровне, чем осознанно она выделяла Вонга среди всех и даже среди близких людей. Она бы ни за что не отследила, каким образом и по каким причинам менялись их взаимоотношения, но в один момент он стал единственным, кому она так сильно доверяла. Возможно, как раз во всем этом и крылась причина, почему она покусилась на собственную зону комфорта. Сама она скорее всего прекрасно прожила бы и без всех этих тактильных вещей, но, во-первых, к счастью или сожалению, но больше ей было не плевать на чувства Шортера и его комфорт, а во-вторых, отрицать, что со временем чужие прикосновения приносили все больше удовольствия было бы глупо.       Но чтобы дать ответ, ей все равно понадобилось время. И смелость.       — Можно.       Шортер помедлил еще мгновение, а затем мягко коснулся губами ее губ. Замер на несколько секунд и так же медленно отстранился. Неважно, насколько хорошо он целовался, сейчас он не собирался настаивать и демонстрировать свои умения. Сейчас он старался дать Левит понять, что в поцелуях для нее нет опасности.       — Ты как? — он подставил ей ладонь, позволяя сжать его пальцы.       Леф облизнула губы. Вонг захотел провалиться сквозь землю.       — Странные ощущения. И все еще есть дискомфорт. Но… — она замялась, думая, как выразить свои мысли. — Факт, что ты целуешь меня, нравится мне больше, чем не нравится.       Она продолжала держать его за руку и всматриваться в глубокие карие глаза. Она видела в них многое. Она видела в них надежду на спокойное и счастливое будущее.