Ничтожный человек

Ты всегда был моей мечтой. Счастьем было уже просто смотреть на тебя. Быть рядом с тобой. Даже если это было запрещено, даже если родители не позволяли, даже если я должен был покинуть тебя, как только достигну десяти лет… Каждый раз, когда я был рядом, мое сердце наполнялось радостью. И пусть даже мне пришлось оставить дом даже раньше условленного времени, то, что ты вернулся ко мне, пожелал пойти со мной…разве это не доказательство того, что моя любовь не бессмысленна? Моя глупая, наивная и слишком эгоистичная любовь… Если бы я был порядочным человеком, я бы не позволил тебе бросить своих маленьких детей, но все, о чем я думал тогда — это возможность вновь каждый день видеть тебя. Прикасаться к тебе. Обладать тобой. Уже ребенком ты был невероятно красив. Каждый раз, когда я говорил тебе об этом, ты отмахивался тем, что мы близнецы и выглядим одинаково, но...в детстве мне редко удавалось увидеть свое отражение. Да и ходил я косматым, в простеньком кимоно, босой… Не то, что ты — дорогая одежда, аккуратный хвост, всегда прямая спина и уверенный взгляд. Ты был тем наследником, которого наша семья заслуживала, и я никогда бы не смог стать так же прекрасен, как ты, мой дорогой брат. Ни внутри, ни снаружи. Пусть даже и неплохо махал мечом. Теперь же ты вырос и стал куда красивее, величественнее… Твоей жене невероятно повезло. Она должна считать себя самой счастливой женщиной на свете: как, должно быть, нежно ты касался ее ночами… И пусть теперь ты ушел, ей следовало бы радоваться, что ты вообще был в ее жизни. Как радовался я все эти десять лет странствий, не зная, увижу ли тебя вновь когда-нибудь. Я мог лишь воображать себе, каково это — чувствовать твои прикосновения и касаться тебя в ответ. Лишь воображать, каковы на вкус твои губы, твоя кожа… Лишь воображать, как бы я целовал легко твои мозоли, появившиеся от упорного труда — те, которых никогда не бывает у елейных вельмож, с трудом поднимающих и кисть для письма. Эти мозоли у тебя с детства, с тех самых пор, как ты впервые взял в руки меч. Они — символ самой твоей сущности, и поэтому они вызывают во мне особенный трепет. Все эти мысли, разумеется, были запретны, они должны были быть мне отвратительны, и они стали бы отвратительны любому, кто узнал бы о них. Но иначе я не мог — я жил только этим. Греховными, развратными фантазиями о своем брате-близнеце. Когда ты вновь оказался рядом, фантазии стали явью. Каким-то образом ты узнал, почувствовал, откликнулся на это… В моем разуме билась радостная мысль, что ты чувствуешь то же. Ту же любовь, быть может, не настолько всепоглощающую, но все же — такую же запретную и отвратительную. Поэтому, казалось, ты все время шепчешь это слово — «отвратительно» — и кривишься. Мы оба осознаем неправильность этого, но…осознавать — не значит быть способным отказаться. Мы не смогли. Тебе, должно быть, было сложнее. Будучи отшельником, что жил в лесах и гонялся за демонами, я привык не задумываться о том, что обо мне думают люди. Но ты был наследником…нет, уже даже главой самурайского клана. И пусть ты шел на поводу у своих чувств, твой разум отвергал их, не позволял подчиниться полностью твоему сердцу… Но я, к сожалению, никак не мог помочь. Я никогда не был силен в красноречии или в излечении людских душ. Даже обращаясь к своему божеству, к тебе, дорогой брат, я был слишком эгоистичен, словно дитя…я полагал, что твои чувства подобны моим и что ты находишь во мне излечение от своей боли. Каждый миг в твоих объятиях был для меня самой сущностью счастья. Ничто иное не могло привести меня к подобному состоянию — лишь ты, ты один. Каждый твой поцелуй, каждое твое прикосновение горит на коже до сих пор, и ни одно сказанное тобою слово никогда не будет мною забыто. Я не мог и мечтать о большем, чем просто быть рядом, быть инструментом для твоего удовольствия, потому что для меня самое твое присутствие уже было удовольствием. Что бы ни случилось, я не назову свои чувства к тебе неправильными. Они неотделимая часть меня. Нет ничего, что заставило бы меня забыть свою любовь, отвернуться от тебя. Даже если ты сам назовешь меня своим врагом. Теперь, когда ты стал демоном, когда ты сказал, как ненавидишь меня, мне вновь остается лишь горевать в одиночестве. Больше никогда я не смогу ощутить тепла твоих рук, едва ли услышу твой голос — ты ушел. И в этом виноват только я один. Я не смог понять тебя, был слишком слеп в своем счастье. Я должен был увидеть, почувствовать, что что-то не так, но думал лишь о себе, убеждая себя в том, что ты смысл моей жизни. Если бы это было так, я бы смог защитить тебя от его козней, не позволил бы случиться всему этому. В конце концов, я ничтожный человек. Я не смог защитить то единственное, что мне дорого. И не смог достигнуть того, что мне было предначертано — убить Музана я теперь не могу. Просто не вынесу самой мысли, что вместе с ним умрешь и ты. Все, что мне остается — это как и раньше, скитаться по стране, убивая демонов тут и там. Не способный достигнуть своей мечты.