Мы же любим друг друга?

Намджун открывает шторы и в глаза ударяет свет фонаря. Где-то на его фоне теряется лунный, и парень всматривается, щурит глаза, но найти не может. Снаружи кто-то кричит, снова ссорятся соседи, их поводы и аргументы весь район успел выучить наизусть. Намджуну плевать. Рабочий стол стоит прямо напротив окна, но яркий фонарь не мешает — он светит немного косо, поэтому главное остается в тени. Пыльный ноутбук с открытым пустым документом. Намджун садится и вздыхает. Стол тоже пыльный, особенно освещенная половина. Точнее, на темной пыль просто не видно, она чувствуется, и парень проводит по ней ладонью, смахивая на пол. Тот тоже не особо чистый: завален бумажками, какими-то вещами, одеждой, банками из-под пива, которые Намджун не может вынести уже неделю. В последнее время он мало что может вынести. Во всех смыслах. Мигающий курсор гипнотизирует, и Намджун забывает, зачем вообще включил ноутбук. Ах да…надо работать. Литературный агент названивает уже неделю, и парень надеется, что тот не решил от него отказаться. Нужно еще немного времени, Намджун правда все сделает. Только отдохнет. Отдых длится слишком долго, и где-то глубоко внутри Ким знает, что никакой это не отдых. С каждым днем он только сильнее устает, хотя особо ничего не делает, только думает о том, что книга должна быть закончена как можно скорее. Хотя бы черновой вариант. Но у Намджуна нет и половины, потому что в голове дыра, как и в сердце, и в душе, если от души к этому моменту осталось хоть что-то. Он должен написать. Но что? Уже несколько минут Намджун слышит ровное дыхание, доносящееся с заваленного исписанными старыми тетрадями дивана. От этого становится чуть спокойней, и грудную клетку уже не сжимают железные прутья. По крайней мере чуть слабей. Голова раскалывается, во рту горечь от сигарет, умереть хочется невыносимо, но Намджун касается пальцами клавиатуры, и дыхание с дивана перемещается прямо за его спину. — Снова здесь? — голос не слушается, но разобрать слова не составляет труда. — Ты совсем плох, — вздыхает Сокджин, смахивая пыль и присаживаясь на край стола. Намджун это знает. Совсем плох — это еще слабо сказано, но Сокджин прав. Почему-то он прав абсолютно всегда, хотя парень никогда не пытался спорить, приводить аргументы или хотя бы наградить его злым взглядом. Откуда взять на это силы? От экрана ноутбука режет глаза, а может в этом есть вина недосыпа. Намджун спит слишком мало, а иногда слишком много, но ничто из этого не кажется ему правильным. Ничто из этого не кажется ему здоровым. — Мой мальчик, — вздыхает Сокджин и кладет руку на плечо; парню хватает одного его присутствия, чтобы почувствовать себя лучше. — Прочитай предыдущую главу. Может она не такая, как ты хотел? Поэтому не можешь продолжить. Перепиши ее. Намджун бы рад. На то, чтобы найти нужный файл уходит пятнадцать минут, потому что соображает парень из рук вон плохо. Если поспит, станет еще хуже, это знает и он, и Сокджин, поэтому приходится лезть в выдвижной ящик за сигаретой. Пустая пачка, кто бы сомневался. Сокджин массирует плечи, а у Намджуна вроде появляется желание написать главу. Точнее, только намек на желание. Парень не знает, кто он, этот Сокджин. Муза? Призрак? Галлюцинация? Тот просто появляется в его квартире, шуршит чем-то на кухне, а потом приходит к Намджуну, влача за собой запах молочного шоколада. Шоколада, которого у парня на кухне отродясь не было. — Потом исправишь, — останавливает Сокджин, когда он берется прочесывать написанный абзац в поиске ошибок. — Не сбивайся. Намджун кивает. Может он уже умер? Умер и попал в ад, почему бы и нет? Фонарь светит всю ночь. Работает, ровно как и Намджун, но вряд ли кто-то ему за это платит. С другой стороны, на фонарь никто не давит, разве что лунный свет, пытающийся пробиться в темную квартиру сквозь свет искусственный, слишком яркий. От Сокджина пахнет шоколадом, и Намджун почти успокаивается. Его почти отпускает. — Можешь остаться? — несмело просит он, когда глаза отказываются различать печатный текст на экране. Сокджина не существует, парень знает это на все сто процентов, но в его положении абсолютно все равно. Сокджин нужен. Нужен, чтобы выжить. И Сокджин согласно кивает, слезает со стола, закрывает крышку ноутбука. Верно, Намджуну нужно хоть немного поспать. До утра еще много времени, утром никуда не надо, поэтому парень надеется хоть сегодня нормально поспать. Без болей, без слез и ночных кошмаров. — Всего одну ночь, хорошо? — просит он у Сокджина, будто тот отвечает за его эмоциональное состояние. — Не мучай меня всего одну ночь. — Я ничего не делаю, — признается он, ложась рядом и крепко обнимая, грея своим теплом. — Просто хочу помочь. На этот раз Намджун засыпает быстро, не обращая внимание на все еще раскалывающуюся голову и голод. Он поест завтра. Если завтра наступит, в чем он сомневается с каждой секундой все больше. Проваливается в темноту. Это не та темнота, которая определяется отсутствием света. Это темнота, которой не знакомо само понятие «свет». В следующую секунду Намджуну кажется, что он тонет, но вода плотная, приятная, успокаивающая. Голова наконец проходит. Завтра не наступает.