Призрак, что отбрасывает тень

Чону сорвался с места, даже не успев подумать о чем-либо. Его наверняка хватятся на работе, Сонун вернется в офис или поедет домой. Дом, в стенах которого искалечили ему жизнь. К сожалению, все обстоятельства переставали волновать. Он понял, что находится в реальной опасности. И опять же, никакой конкретики. Ход противника нельзя было просчитать, нельзя было понять его последующие действия. Требовалось на первое время оказаться дома, в безопасности, обмозговать ситуацию и, главное, позвонить Джиын, которая появилась дома или еще нет. Он знал, насколько иногда девушки способны обидеться. Жаль, что она сделала это так не вовремя, подставляя себя под удар. Чону, в общем и целом, было плевать на возможные опасности для себя. Армия, довольно тяжелое детство с матерью-одиночкой и развитие бизнеса закалили его характер, сделав довольно крепким малым. Но жена определенно являлась его слабым местом, за которое мужчина безумно переживал. Именно Джиын могла быть изначальной целью этого психа, и именно она все еще не видела его истинной сущности. Машина летела медленнее, чем ему бы хотелось. В центре как всегда давило на нервы очень заторможенное движение, которое по ощущениям двигалось еле-еле. Было всего два часа дня, а все уже куда-то спешили, превращая дорогу в один сплошной стресс для человека, чьи руки, лежащие не руле, дрожали и играли жилками. Стоя на очередном долгом светофоре, Юн тут же позвонил жене, мысленно молясь, чтобы она взяла трубку и хотя бы сказала, где находится. Волосы начали потихоньку, прядь за прядью, прилипать к сырому лбу. Прошло три гудка, а после четвертого в динамике послышался голос. - Дорогой муж, я только после совещания. Если хочешь поинтересоваться, когда я буду дома, и мы сможем поговорить, то сейчас я уже буду выезжать. Надеюсь, тебе есть, что сказать мне, - она всегда, когда злилась, делала нарочито суровый тон. И называла его "Дорогой муж" с отчетливыми кусочками льда в интонации. Признаться, даже в такие настроения он считал ее милой, однако ныне не было и секунды для умиления. - Джиын, послушай сейчас, что я тебе скажу. Пожалуйста, приезжай домой как можно быстрее. Я правда все объясню, просто послушай. И повторяю, если встретишь Господина Мун Джо, просто как можно скорее уходи. Не доверяй ему, пока я со всем не разберусь, - видимо, его излишнее волнение в голосе и тяжелая одышка заставили девушку на другом конце провода насторожиться. - Ладно, уже не знаю, что произошло, но надеюсь, это не очередной плод твоего воображения. Я только отошла от последнего раза. Обещаю никуда не заезжать, до встречи. Она бросила трубку, и в колонках снова заиграла музыка. Гнать не получалось, но до дома оставалось не так много времени: минут пятнадцать. И от сердца отлегло, когда Чону услышал на другом конце провода голос любимой женщины. Казалось, что ослабшая на минуту нога больше не могла жать на педаль газа, поддаваясь изнеможению от облегчения. Второй звонок. На этот раз другу, которому он больше всего доверял. Джонхену потребовалось больше времени, чтобы ответить. Все еще шел обеденный перерыв, и в ресторане наверняка было очень шумно. Друг ответил, дожевывая кусок мяса: - Да, стало одиноко в офисе, решил поболтать? - усмехнулся руководитель отдела. - Нет. Звоню сказать, что уехал по очень срочным делам. В офисе меня сегодня больше не будет. Резюме работников ведь у тебя в базе, найди мне пожалуйста домашний адрес Кан Сонуна и его телефон, - Чону сам поразился, как его голосу удалось не дрожать и оставаться под контролем. В голове звучали зациклено жуткие строки того непонятного стихотворения. Джонхена пока не стоило посвящать в подробности, так как это уже походило на бред сумасшедшего. Тем более он был тем человеком, на кого можно положиться в работе компании. Хотя бы его голова должна оставаться холодной. - Хорошо. До связи. Какие бы дела у тебя ни были, я надеюсь, что все разрешится. До связи, - и тут он себя повел, как профессионал. Без лишних вопросов и допытываний. - Спасибо, - как можно более искренне ответил Чону и отключился. Оставшаяся дорога пролетела намного быстрее, когда все звонки были сделаны, а светофоры резко стали показывать зеленый свет. Родной поворот к многоэтажке и скоро найденное парковочное место. Первом делом, на подходе к подъезду, взгляд метнулся к тому дереву, где ночью за ним наблюдали. Что же, теперь на его руках было на одну карту больше. Хотя бы небольшой клочок информации. Однако, как и ожидалось, тень под раскидистой кроной пустовало. Вокруг было пусто, если не считать нескольких людей с собаками и детей с матерями, что играли на площадке. И, как показалось, никаких подозрительных машин. Паранойя буквально заставила его в последний раз лихорадочно обернуться и увидеть безмятежный пейзаж перед тем, как входная дверь захлопнется. Лифт. Нужный этаж. Чону заранее достает ключи и от кремовых стен отражается чистый звон, бегущий по коридору впереди. Его дверь казалась как никогда приветливой. Что же заставляло его так бояться неизвестности и бежать как труса, несмотря на все вышеперечисленные причины того, почему он не должен. Как раз неожиданности. Например, как этот подарок в ярко-красной обертке и вульгарным золотым бантом. Он лежал на входном коричневом коврике, дожидаясь своего получателя. Невидимая рука вновь перехватила дыхание и заставила замереть в паре шагов. А потом в голову внезапно ударила ярость. От притока крови в глазах резко потемнело, а руки метнулись к этому бесячему банту. Почему все это происходит именно сейчас? Не три года назад, когда у него ничего не было и нечего было терять? Ты был готов на все, а твой взор стремился встретить любую опасность? Злые шутки уместны только в СтендАпе, где ты сидишь в зале перед засвеченной неонами сценой и попиваешь слабоалкогольный коктейль, чтобы было легче смеяться даже над самой откровенной похабщиной. А не когда ты стоишь сам на этой сцене под насмешливыми взорами публики. В данном случае все было еще хуже - зритель один, но своим присутствием наполняет целый зал. Бант легко поддается, быстро распавшись на составляющие. Пальцы нещадно рвут несчастную обертку, которая с хрустом мнется и отлетает в сторону. Мозг совсем забывает о страхе: даже если там тикающая бомба, ему все равно. Толика затравленности благополучно блокирует все инстинкты самосохранения, вложенные природой для того, чтобы человек бегал от мамонтов и не ел подозрительные ягоды. За оберткой скрывается простая картонная коробка без каких-либо отличительных знаков. Крышка тоже больше не нужна, она летит вслед за бумагой и лентой. Сердце уже не колотится, а смиренно ждет облегчения, потрясения или всепоглощающего ужаса. И первые пять секунд сознание действительно пытается воспринять картинку, сокрытую за крышкой. И не сразу улавливает пугающий смысл послания. Три куклы, заботливо лежащие одна за другой. Первая кукла, сшитая из непонятной мешковины, взирает глазами-крестиками. Ее пришитые к голове волосы беспорядочно лежат, а в животе зияет дыра с торчащим синтепоном, присыпанном белой крошкой. По левую руку от куклы лежала другая, с такими же глазами-крестиками. Однако на этот раз на тряпичном лице красовался неаккуратный шов, чуть-чуть прикрытый короткими черными волосами. Ниже такая же дыра, но заполненная полностью белыми гранулами. И маленькое красное сердечко, воткнутое одним уголком в другую дыру на груди. И последняя, третья кукла. Она собой ничего не представляла. Никаких деталей, ни мазков красной жидкостью, которые украшали ее соседей. Ничего. Просто одинокая тушка из похожей мешковины с жирным, написанным такими же бордовыми чернилами, знаком вопроса. Ослабевшие руки сперва до хруста сжали, а потом и выпустили крышку. Выписанные буквы представляли собой строки, как напоминание: «Да снидет в землю вновь Рожденная для красной сказки кровь. В земле земное вспыхнет в новой краске, Вокруг конца горят слова завязки». В носу стоял запах крови. О природе импровизированных "чернил" не хотелось говорить вовсе. Эти слова явно что-то значили. Он хотел узнать больше, а не оттянуть момент паники. Эти куклы обозначали предыдущих жертв, а последняя, третья кукла - намек. Намек на следующее убийство. Специально для него предупреждение. Рука выхватила телефон из заднего кармана, вбивая стихотворение слово за словом. В запросах всплыл русский поэт, написавший стихотворение. Его черные глаза внимательно смотрели с черно-белой фотографии. Улавливалось явное сходство, так что если догадки Чону были верны, то они однозначно были похожи. Наконец полный текст стихотворения. Пазлы подошли идеально. Слова, сказанные Сонуном, и эти кровавые надписи на крышке - части одного текста под названием "Демоны". А значит, отправитель этого подарочка и мучитель Сонуна - один и тот же человек. Юн спешно собрал раскиданные части посылки и открыл дверь, наконец оказываясь в своей квартире. Он знал, что за получением подарка наблюдали: лично или через линзу камеры. По шее будто бегала толпа муравьев, щекоча и кусая. Мужчина со злостью бросил коробку на диван, не заботясь об удобстве почти вылетевших наружу кукол. Ведь псих старался, собирая эстетичную композицию своей истории. Чону сел напротив коробки и стал дожидаться жену. Взгляд вцепился в странный объект, первое доказательство того, что он не спятил, и это все на самом деле. Реально и осязаемо. Глаза бегали от детали к детали, словно ждали мистической пропажи коробки или ее чудесного преображения в посылку от матери, в которой она обычно присылала сыну гору солений и закусок, заботливо разложенных по контейнерам. Джиын потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до дома и сбросить замораживающие чары с мужа поворотом ключа в замочной скважине. Он привстал, с надеждой смотря на дверь. Ведь это могла быть вовсе не она. Или она, но с ножом у горла и темной фигурой позади. Благо, худшие опасения не оправдались, она зашла в прихожую и бросила сумку на тумбочку под вешалкой. Это был порыв. Ноги немного затекли после сидения без движения двадцать минут, однако на удивление быстро ему удалось добраться до входной двери и заключить ее в объятия. Чону прижимал к себе как можно плотнее ее вздымающуюся грудь и вдыхал аромат волос, от которого успел отвыкнуть. Именно она делала квартиру уютнее, ибо все в помещении ассоциировалось именно с ней. Девушка замерла, не в силах отпихнуть мужа от себя. Ее сердце все еще болело от этих свалившихся на голову странностей, и она могла бы еще несколько дней его помучать, однако внезапный звонок сперва пробудил в ней скептицизм и недоверие, а потом и волнение. Голос Чону, который она слышала каждый день, редко становился таким взволнованным. Его мольба не могла не тронуть и не заставить примчаться. Ведь она его любила. И ссоры между супругами оставляли намного более глубокие раны, чем могло показаться со стороны. И все же, его хватка уже делала ей больно. - Чону, мне больно. Отпусти, - прохрипела она. Спохватившись, мужчина разомкнул руки, отстраняясь и виновато глядя на женщину. - Прости. Я просто очень скучал. И переживал, - Джиын заметила, как в его глазах полопались несколько сосудов, распространяя полоски кровоподтеков по белку. Он либо плакал, либо сильно переживал. И тут, за спиной, она увидела разворошенную коробку и насторожилось. - Думаю, что самое время мне рассказать, что происходит. И почему ты так чего-то боишься. Может, та коробка как-то имеет к этому отношение, - она указала на диван, и Юн уверенно кивнул. - Ты теперь сама все увидишь, - он пошел за ней к дивану, - до этого я действительно думал, что у меня может быть паранойя. Но теперь есть очевидные доказательства, что я не спятил. Оказавшись у коробки, Джиын уже поднесла руку к крышке и, замявшись на пару секунд в сомнениях, открыла коробку. Крышка со стуком упала, когда она увидела содержимое и так же почувствовала щекочущий нос запах крови. Шатенка в ужасе разомкнула губы и охнула, прикрывая задрожавший рот рукой. Куклы всегда были ее любимыми игрушками с самого детства. Тряпичные и мягкие. Она очень любила устраивать с ними чаепития и болтать, представляя, как они ей отвечают. Но теперь в ее душе навсегда было готово поселиться отвращение к "друзьям". Юн подождал, пока она осознает все, и прижал подрагивающую жену к груди, не давая ей больше смотреть. - Это просто шутка. Подростки зачастую так жестоки, они вполне могли вытворить такое, даже не задумываясь, что вредят, - она отстранилась и ухватилась за его плечи. Ее глаза блестели в надежде услышать желанный ответ. - Нет. Сегодня я разговаривал с одним из своих работников. Он признался, что убил их. Точнее, что его ЗАСТАВИЛИ это сделать. И фраза, сказанная им, связана с надписью на крышке. Это часть единого целого. Так что ошибки быть не может. - Тогда нужно быстрее в полицию заявить. Это ненормально. Теперь известен убийца, надо все им рассказать, - глаза Джиын наполнились слезами, однако она все еще держалась, не позволяя себе отдаться истерике. - Не могу. Точнее, не сейчас. Сперва я должен поехать к нему, к Кан Сонуну, который мне все это рассказал. Он меня предупредил, так что сейчас может находиться в опасности, - твердость вернулась. Так можно было показать, что он определенно знает, что делать дальше. Она застыла, подтерла намокшие глаза и, взяв себя в руки, решительно кивнула. Джиын знала, насколько могла ему доверять. Это напомнило ей момент из далекого университета, когда он впервые закрыл ее собой, отгораживая от пьяного прилипалы, решившегося ее склеить после бурной попойки. - Отлично, - он взял ее руки в свои, - я смогу нас защитить. Спасибо, что веришь мне. Оставайся здесь и никому не открывай. Может, я и преувеличиваю, но так я буду уверен, что ты в безопасности. Шатенка кивнула, но, о чем-то вспомнив, задала последний интересующий ее вопрос: - А при чем тут Господин Мун Джо? - Сам пока не знаю. Но нехорошее предчувствие по поводу него у меня есть, - Джиын промолчала, решив отложить этот разговор на потом, когда муж навестит этого парня и расскажет обо всем полиции. Однако ее мысли о ревности уже показались не тем, о чем стоило думать. Вовремя в кармане завибрировал телефон, показывая сообщение от Джонхена с адресом и телефоном. Чону собрался с мыслями в последний раз и вышел за порог, лелея свой настоящий ответ на вопрос. Все его существо твердили: Мун Джо явно не последняя фигура в этой истории, а скорее кукловод, чье присутствие на игровой площадке практически невозможно уловить.