У смерти твои глаза

Прошло три дня, а я так ни с кем и не поговорил. Ни с Куратором, ни с Тисом, и уж тем более я не стал связываться с Миртом. Меня не покидали сомнения. Каждым своим шагом я рисковал подставить или его, или себя. Поэтому я отсиживался дома, малодушно выбрав отсутствие действий всему остальному. Под конец недели, когда начало мутить от одного только вида алкоголя, я все же совершил попытку вернуться к нормальному образу жизни: распахнул окна, впуская холодный ветер, вынес мусор и отправился к обрыву. Там долго сидел, глядя вниз, на трассу, на мелькающие автомобили. Когда мы выбирали с Миртом, где купить дом, поделив его стоимость, его площадь пополам, словно счастливая семья с коробки хлопьев, то единогласно решили, что нужен глухой медвежий угол. Час езды до города на высокой скорости по почти пустой дороге, неторопливый спуск по серпантину — с этим мы были готовы мириться ради тишины и потустороннего ощущения, что мы одни во всем мире. Долгая дорога, которую можно проделать только на собственном автомобиле, отрезала нас и от друзей. Тис исправно добирался до нашего дома раз в месяц, чтобы попить со мной пива и потрепаться об очередной неудаче на любовном фронте, а единственная подруга Мирта, Кария, заглянула за год всего раза четыре. Она бы мне понравилась при других обстоятельствах: блондинка с кукольными кудряшками вокруг лица, с первого взгляда легкомысленная, но не глупая, умела ненавязчиво поддержать беседу и всегда старалась сесть напротив нас с Миртом, чтобы не стеснять нас чересчур близким присутствием. Она бы мне понравилась, честно. Но чуда не случилось. Я ее тихо ненавидел. Во всех ее движениях и словах скользила такая нежность к Мирту, что я не сомневался: они когда-то были любовниками. Ее частые звонки Мирту, его смех в ответ на ее шутки отравляли мне жизнь. И сейчас, будучи почти на сто процентов уверенным, что Кария — связной Мирта, я злился еще больше. Нет никого ближе связного, поверенного всех твоих тайн, свидетеля твоих взлетов и падений. Адреналин, когда ты на задании, а связной болтает в твоем ухе, связывает вас, точно канатами. Это больше чем дружба. Почти родство. Тис стал мне ближе, чем кто-либо. Так было до встречи с Миртом. Я склонен верить, что и для Мирта Кария потеряла определенную часть обаяния, когда мы начали встречаться. Но ярости моей это не умаляло. Видимо, в глубине души я все-таки трус, и причина ненависти, клокочущей в груди, — банальный страх, что Мирт вернется к ней и оставит меня. В сущности, он так и сделал. Он оставил меня — и наверняка проводит время с ней, ища у нее утешения или, наоборот, взвинчивая себя, чтобы увериться в правильности своего поступка. Вот только логики в том, что он совершил, я не вижу ни малейшей. Может, именно это мучительное чувство неопределенности и заставило меня наконец включить телефон и позвонить Тису. — Приезжай, — сказал я ему. И поморщился: — Только без алкоголя. Ждать пришлось до глубокой ночи. Зато, когда я уже потерял всякую надежду, раздался звонок. Тис стоял на пороге с ноутбуком под мышкой, словно догадался, о чем я его попрошу. А он не знал, что Мирт сбежал от меня. Дом защищен от прослушки и камер, я лично все углы облазил, проверяя. Видимо, по моему голосу все и так было ясно. — Я подумал, что праздник трезвости предполагает немного работы, — деловито заявил Тис вместо приветствия и поправил вечно сползающие на кончик носа очки. — Так я прав? Я молча кивнул и впустил его внутрь. Тис, сбросив запачканные мокрой грязью ботинки, словно он пешком шел, а не ехал на своем несуразном десятилетнем джипе, прошагал прямиком на кухню. Я пнул его ботинки за порог, чтобы они не стекали на пол, и запоздало мне вспомнилось, что до жизни с Миртом мне было, в сущности, плевать на чистоту. Я не ценил уюта, пока не начал обустраивать свою жизнь совместно с ним. Кто-то должен был взять на себя основную часть хозяйственных проблем, и я даже не предлагал поделить обязанности. Просто делал то, что нужно: покупал продукты, приобретал кухонную технику, значительно облегчающую процесс готовки, выбирал робот-пылесос… Мирт создавал красоту и настроение, решая, какого цвета будет паркет, а какого — занавески. Передумав, я вернул ботинки Тиса обратно в дом. Что ж я, моральный урод — выставлять обувь друга за порог?.. Тем более что ночью обещали дождь. Пока я решал сложные морально-нравственные вопросы, Тис уже обустроился на кухне: притащил из комнаты кресло, бросил на него несколько подушек и уселся в корявую позу лотоса. На стол он взгромоздил ноутбук и склонился к нему так близко, что почти уткнулся в экран лбом. Очки висели на самом кончике носа. — Где твой принц? — спросил Тис, не поднимая на меня глаз. — Опять укатил с папочкой? Может, стоило бы отшутиться, но я ему вывалил все. Точнее, почти все — убрав лишние подробности. Ну, по крайней мере, мне удалось донести до него всю суть произошедшего: — Он хотел вальнуть меня, но пересрался и сбежал. Тис наконец удостоил меня вниманием, отвлекшись от своей тупой ролевки, в которой он увлеченно написывал простыни каким-то эльфийкам-нимфоманкам. — Действительно хотел вальнуть? — недоверчиво спросил Тис. Я развел руками. Тис, притихнув, отстранился от ноутбука и подпер кулаком подбородок. — Да, — задумчиво сказал он, — мне стоило бы проверить его с самого начала самому, а не позволять тебе играться в детектива. Он что-нибудь сказал? На кого он работает? — Видимо, на нас, — вздохнул я, и пришлось изложить и наш с Миртом разговор, пока он держал меня на мушке. Тис только неодобрительно цокал языком. Я замолк и сел напротив него. — Давай, — сказал я. — Колдуй. Тис презрительно закатил глаза, взмахнул руками над клавиатурой, словно пианист, и начал свою игру на базах данных. Спустя полчаса мне стало известно о Мирте все. Он оказался из потомственных — как и большинство служащих Альянсу. Вербовать детей сотрудников было проще, чем завлекать в свои сети совсем чужих людей вроде меня, поэтому, если юноша или девушка проявляли хоть какие-то зачатки интеллекта, силы или преданности, родители старались подтолкнуть их к делу всей своей жизни, и Кураторы с удовольствием тренировали привязанных к организации кровными узами новичков. — Единственный ребенок, — говорил Тис. — Примкнул к Альянсу четыре года назад. Знаешь, Ив, ему, наверное, это было не по душе. Он занимался парусным спортом с самого детства, получал грамоты и медали, участвовал в соревнованиях… Не ради удовольствия, а профессионально. Все это пришлось забросить. Так что, — Тис взглянул на меня и прижал очки к переносице, чтобы четче видеть, — есть все основания предположить, что у принца — синдром отличника. Лучшим в Альянсе ему стать не удавалось, вот он и погнался за якобы лучшим спецагентом… Нет, ну надо же! — вдруг воскликнул Тис и хлопнул ладонью по столу. — Какова легенда! Даже его связной не понял, что вы на одной стороне баррикад! Мне остро захотелось стереть с его лица глупую улыбку кулаком. Я уставился на свои руки, попытавшись успокоиться. Мирт. Парусный спорт. А я ведь всегда любил смотреть соревнования, меня завораживала гонка с ветром, брызги, белоснежные бока яхт. Мирт в редкие моменты, когда я смотрел трансляцию очередного конкурса, устраивался у меня под боком и ничего не говорил, играл в равнодушие и пытался отвлечь прикосновениями. Обычно у него получалось… — Знаешь, что удивительно? Он назвался Миртом, — заметил Тис. — Хотя его легенда юриста предполагает совсем другое имя. Ты в паспорт ему заглядывал хоть раз? — Незачем было, — угрюмо сказал я. А ведь я выяснил, что в корпорации отца его звали по-другому, когда пришло время подписывать документы на покупку дома. Просто подумал, что Мирт — это, наверно, кличка, или сокращение такое. Я ему тоже назвался так, как меня называли в Альянсе. Привык к этому короткому позывному. Дурак. Следовало бы с самого начала все понять. — Вот и все, — вздохнул Тис. — Официальная информация в досье закончилась. Дальше остаются только наши домыслы. Он потянулся было, чтобы закрыть крышку ноутбука, но я остановил его: — Подожди. Найди, где сейчас Мирт. Тис вскинул брови. — И как это, по-твоему, мне сделать? Он — служащий Альянса, а значит, его покрывают так же, как и всех остальных, и нет никакого шанса… — Хватит набивать себе цену, — возмутился я. — Найди, и все. Адрес. Тис поджал губы, но все же вновь посмотрел в экран ноутбука, поводил пальцем по сенсору. — Ну что мне для тебя сделать? — сдался я. — Кофе, конечно же. Много-много кофе… Вот так и вышло, что спустя еще несколько дней, ушедших на улаживание некоторых моментов, я лежал у вытянутого до самого пола окна в темной комнате-студии с биноклем в руках. В многоэтажке прямо напротив сидел за компьютерным столом Мирт. Я видел его так, словно он был на расстоянии вытянутой руки. Тис оказался прав, Альянс защищал своего служащего, и отследить его было непросто. Зато мы узнали, что каждый будний день Мирт действительно входил в роскошное здание корпорации, записанной на имя его отца — выдуманного человека, разумеется, — и покидал его спустя десять минут через черную дверь, ведущую прямиком в подземку. Вместо офиса Мирт проводил время в этой захламленной темной квартирке — прямой противоположности нашему светлому, красивому дому. Впрочем… его квартира была всяко лучше жилища пожилой дамы, увлекающейся лотерейными билетами, в котором я обустроил наблюдательный пункт. Первый день я провел в тишине, отходя в туалет или за едой лишь тогда, когда это делал по свою сторону Мирт. На второй мне все это немного надоело, потому что Мирт не совершал ничего, что могло бы внести ясность в произошедшее между нами: таращился в экран, зевал, спал, пытался читать книгу, но в какой-то момент швырнул ее на пол. Поэтому на третий день я позволил себе отвлечься. Принял душ (ванная дамы была мне уже почти как родная), переоделся и пошел искать ресторан. Отчасти я надеялся, что столкнусь с Миртом, но он не выходил из квартиры. Вернулся я, когда на часах было одиннадцать вечера, и снова занял позицию с биноклем. Мирт все так же торчал перед монитором. Однако что-то поменялось в его позе. Он откинулся на спинку стула, склонил голову набок, и его изгиб шеи, заостренный кончик носа и линия челюсти заворожили меня. Все это время я находил в себе силы держаться отстраненно. Словно Мирт — очередное мое задание. Даже в те дни дома, что я пил и спал, не накатывала горечь и обида. А теперь… теперь мне как никогда стало ясно, что же я потерял. Этот золотой мальчик — все, что у меня было. И хоть я вижу его через бинокль так близко, что могу разглядеть, как он облизывает губы, я не могу коснуться его. А так хочу. Безумно хочу. Мирт вдруг плавно изменил позу, чуть шире развел ноги, и рука его спустилась вниз. Бесстыдник, хоть бы шторы задернул… Его ладонь скользнула за резинку пижамных штанов. Что было на мониторе, я не мог разглядеть, не тот угол. Хотел бы я знать… Мирт погладил пах, глубоко и мерно дыша, и по моему загривку скатилась капля пота. Стало жарко. Иногда я подходил к нему сзади, пока он смотрел кино или играл в приставку, и касался его точно так же — сначала через ткань нижнего белья, а потом, когда у него начинал вставать, проводил рукой по горячей плоти. Я сглотнул. Мирт чуть привстал, чтобы сдернуть штаны вниз, и запрокинул голову назад, закрыв глаза. То, что происходило на экране, больше его не интересовало. Кулак его ходил по члену все быстрее. Дрогнувшими руками я подкрутил окуляры бинокля, и изображение прыгнуло ближе. Темно-розовая головка его члена выскользнула из-под резинки тесных боксеров. Я прикусил губу. Знал бы он, что за ним наблюдают… что бы он тогда сделал? Посмотрел бы прямо на меня, усмехнулся и продолжил ласкать себя. Не отрывая взгляда от его пальцев, от замедлившихся, вальяжных движений для того, чтобы растянуть удовольствие, я нашарил смартфон, лежавший рядом. На миг скосил глаза, вбивая пароль и тыча на кнопку вызова. Опять вернувшись к Мирту — влажная головка члена скользит по перепонке между указательным и средним пальцем, — я приложил смартфон к уху. Я не ждал, что он ответит. Может, меня бы устроил автоответчик, чтобы услышать его голос. Может, я бы удовлетворился его раздраженным взглядом на зазвонившую трубку. Но Мирт, вздрогнув, схватил телефон, лежавший на столе, и, не глядя на экран, ответил. Он боялся пропустить чей-то звонок? Ждал, что его вызовут? Движения его стали еще медленнее и совсем стихли. — Да? — напряженно произнес Мирт. Голос его звучал чуть ниже обычного — но и только. Он провел кулаком по всей длине члена, окончательно выпростав его из нижнего белья. Я выдохнул. И что я ему скажу? Спрошу разрешения присоединиться? Чушь. Если и встречаться, то не там, где нас могут увидеть или подслушать. Мирт молчал. Он скользнул открытой ладонью по члену вниз и взял в горсть яйца. До меня вдруг дошло, что я звоню ему с рабочего телефона, со скрытого номера. А значит, он не посмотрит на экран смартфона и не увидит мое имя. Но разве трудно догадаться, кому еще придет в голову позвонить и дышать в трубку? — Ив? — наконец спросил он. Он поднял голову и огляделся. Ничуть не стесняясь, он поддернул штаны и встал. — Угадал, — сказал я. — А я за тобой наблюдаю. — Вот как? — хмыкнул он, проходя по комнате и всматриваясь в углы. — Надеюсь, у тебя хороший обзор. — Просто замечательный. Можешь не выяснять, где я. Все равно не найдешь. Зато ты у меня как на ладони. — Ох, разумеется, агент, — холодно ответил Мирт. — Дави своим опытом сколько угодно. Только не забывай, что это я тебя нагнул. Что ты так бы и не раскусил меня, не пригрози я тебе пистолетом. — Меня заводит твоя самоуверенность. Мирт потер нижнюю губу костяшкой пальца. Он подозрительно оглядел монитор, а затем посмотрел в окно. — Ты испортил мне удовольствие, — обвинил он. — Weirdo. — Но ты все еще можешь продолжить и доставить удовольствие мне. — Я усмехнулся. — Садись обратно, милый. Обзор замечательный. Он, помедлив, скользнул взглядом по окнам дома напротив, но ничего не заметил. — Хорошо, милый, — передразнил он. — Как пожелаешь. Он рухнул обратно на стул, сдернул до колен штаны, обхватил член. — Знаешь, что я представлял? — жарко заговорил он, потеряв всю элегантность движений, быстро двигая кольцом пальцев. — Как впервые трахнул тебя. Тебя, такого большого и наглого. Думал… думал, ты так неотразим, что я с тобой лег в первую же встречу от вскружившей голову страсти? — Он, шумно дыша, смолк. Я слушал, не шелохнувшись. Потянуло в груди, но одновременно наливалась тяжесть внизу живота. Да, я отлично помню, как хотел поиметь его в рот, а вышло так, что он поимел меня в задницу, и это понравилось нам обоим. — Как бы не так. О, как ты стонал, — со сбившимся дыханием проговорил Мирт. — Музыка. Как ты отдался мне. Так вот какой он, подумал я тогда, вот какой этот суперагент, которым все восхищаются. Такой… доступный. — А ты — такой влюбчивый, — сказал я. Мирт бросил смартфон на стол и прикусил кулак. Движения его стали еще быстрее, он весь стал натянутой струной, и готов поклясться, что ему стало горько от всего, что он наговорил. Я больше не слышал его дыхания. Руки подрагивали, и увеличенная картинка прыгала. Я просунул ладонь под себя, сжал пах почти до боли. Мирт на мгновение замер — и брызнул спермой на футболку. Какое-то время он оставался неподвижен, а потом резко потянулся вперед, схватил смарт и приложил его к уху. — Так и думал, что ты не положишь трубку, — выдохнул он. Со лба его сорвались капли пота. Я перекатился на спину, уставился невидящим взглядом в потолок. Моя очередь судорожных движений рукой и разрядки почти без удовольствия. — Понравилось шоу? Я почти воочию видел злой оскал Мирта, за которым он даже от самого себя пытался скрыть истинные чувства. — Ты мог бы постараться получше, — ответил я. Какое-то время он молчал, а я надрачивал всухую. — Нет настроения, — проронил Мирт. — Без тебя. — Да, кот… Я облизал пересохшие губы. — Нам нужно встретиться, — напряженно сказал он и поспешно добавил: — Не сейчас. Сейчас… дай угадаю… ты закрыл глаза и представляешь, что это моя рука у тебя между ног. — Угу. — Ив… Мне показалось, что он извинится, скажет, что ему жаль, или еще что-то сентиментальное, не свойственное ему. — Я помогу тебе, — прошептал он, и наваждение рассеялось. — Это мой рот вокруг твоего члена. И мое шелковое горло. И ты долбишь так глубоко и жестко, что я почти не могу дышать. Пытаюсь застонать… и глотку спазмом сводит. А ты натягиваешь меня на свой член все сильнее. С губ сорвался хриплый стон, сперма испачкала пальцы. Мирт довольно засмеялся. Он дал мне несколько секунд, чтобы прийти в себя, и заговорил: — Где мы встретимся? Соображать было трудно. По телу разлилась нега, и все, чего мне хотелось, — это вечность пролежать на полу перед этим несуразно огромным окном, слушая голос Мирта. Но я заставил себя собраться, потому что, возможно, второго шанса Мирт мне не даст. Черт знает, что у него в голове творится… — Помнишь, где мы в первый раз ужинали? — Да, — настороженно ответил он. — Три остановки по северной ветке, а потом две — перпендикулярно. Дальше по второстепенной налево, если встать спиной к… — Я осекся. Не хотел давать ни одного понятного ориентира. Просто на всякий случай. — Я понял, — ровно ответил Мирт. — И там будет… — Он попытался подобрать слова. — Там штиль. Я не сразу догадался, а потом до меня дошло. «Штиль» — картина, которую Мирт повесил у нас в спальне. На ней изображен дом, разрушенный ураганом, в момент, когда ветер стих и воздух стал кристально чист, а вещи застыли, словно в янтаре. — Да. Там. Меня немного удивило, что он знает тайные места города, заброшенные дома, которые я считал исключительно своей находкой посреди мегаполиса, напичканного камерами и людьми. Но… мы ведь оба профессионалы, не так ли? И дрессировали нас одни и те же учителя. — Когда? — спросил Мирт. Я не хотел, чтобы мы столкнулись взвинченными, перевозбужденным, еще не осознавшими до конца всю глубину разделившей нас пропасти; я не хотел, чтобы Мирт все еще находился под впечатлением от своей сумасбродной выходки с пистолетом. И поэтому я сказал, снова переворачиваясь и поднося бинокль к лицу: — Послезавтра. Через час после заката. — Хорошо, — все так же спокойно сказал он. — И прекрати за мной следить. Он опустил руку, в которой сжимал смартфон, и задернул шторы.