Обманщик

      Вольфрам устало шел домой, прошло более месяца с тех пор как они с Юури были вместе. Однако кроме касаний украдкой и робких поцелуев, когда рядом нет, Греты ничего не было. Но и от этого сердце трепетало. А Грета… Этого ребенка не возможно было не любить, да и сама малышка очень привязалась к нему, так же как и Сая-сан. Поэтому приходя, в гостеприимный дом он чувствовал, что его ждут. И это чувство, точно маленький солнечный лучик пробился — таки сквозь толщу отчаяния, что окружала его на протяжении нескольких лет.       К слову сказать, фон Бильфельд так и не смог открыться раскрыть возлюбленному свою самую большую тайну и это тяготило молодого мужчину все больше и больше. Он не хотел выглядеть в глазах друга жалко, чтобы тот сочувствовал ему, для Вольфрама это было унизительно. Судьба забрала у него почти все, но блондин не хотел склонить перед ней голову. Гордость, пожалуй, это было единственным, что не изменилось с течением времени. Остановившись напротив своего жилища. Мужчина пару раз хлопнул себя по щекам, тем самым возвращая из мира грез и фантазий в реальность. Эльф поднял голову, внимательно вглядываясь в окна спящего дома. Обычно горело только одно. Но сегодня оно было черным. В страх засновал в голове маленькой серой мышкой. Бегом, преодолев три лестничных пролета, остановился у входа в квартиру и позвонил. В ответ — тишина. Открыв дверь, молодой человек достаточно громко произнес: — Онэ-чан, я дома, — и снова ничего… Страх из мышки превратился в огромную крысу. Обежав всю квартиру, Вольфрам убедился, что в квартире он один. Куда Сюзанна могла пойти так поздно? Что случилось? Почему она мне не позвонила? —  роились мысли в голове художника, медленно и эффективно сводя его с ума. Мужчина чуть не подпрыгнул, когда зазвонил его телефон. — Вольфрам? — О, этот голос… Этот голос иллюстратор предпочел бы никогда не слышать. Этот голос предвестник всех несчастий в его семье. Голос врача, сообщавшего подростку о том, что его один из его старших братьев и мать погибли, другой брат находится в коме, а его невестка из-за травмы головы не сможет видеть. Апогеем кошмара стала приобретенная астма, выявленная у Сюзанны. — Я Вас слушаю, Гюдза — сан… — Зачем же так официально, малыш, — эльфа от омерзения просто передернуло, в памяти всплыл образ эскулапа: толстый лысенький мужчина с маленькими глазками. Художник до сих пор помнил тот сальный взгляд, которым лечащий врач Конрада одарил его при первом знакомстве — Я к тебе с новостями…боюсь, правда, не очень хорошими. — Говорите быстрее, у меня много дел… Я должен встретить одного важного для меня человека. — Процедил сквозь зубы блондин, всей душой желая закончить бесполезный разговор. — Как всегда резок и порывист…- с наигранной обидой протянул собеседник, — Раз так, слушай. Милая Сюзанна в больнице. У бедняжки случился присту… — Не мелите ерунды! — молодой мужчина уже не обращал внимания, что кричит, срываясь чуть ли ни на фальцет — У Сью уже давно не было приступов и ваши коллеги утверждали, что при должном уходе их не повториться. И они появляются только в случае… Что Вы, черт подери, ей сказали!!! — Ни чего особенного, — спокойно и равнодушно отозвался Гюдза — сенсей — Она слишком близко к сердцу восприняла новость о том, что в случае с твоим братом может помочь только эвтаназия. — Эвта — что? — не понял художник. — Отключение аппарата жизнеобеспечения, — Вольфраму показалось, что его ударили под дых. Дыхание перехватило, резко закружилась голова, и парень сполз по стене на пол — но ты же знаешь, Вольф, твой обожаемый братик может пожить чуть подольше. Я могу тебе помочь, естественно не просто так… Ты же помнишь мои условия — голос медика превратился из скучающе равнодушного в омерзительно — сладострастный. — Я достану деньги, — удивительно, но, учитывая обстоятельства, голос фон Бильфельда не дрожал. — Хм, — самодовольно — решать тебе, но я хочу в три раза больше, чем ты платил ежемесячно, да и в этот раз срок тебе до послезавтра, если деньги не будут переведены на счет, тогда решение консилиума будет приведено в исполнение. Надеюсь, ты меня понял, ма…- Вольфрам сбросил вызов и невидящим взором уставился в противоположную стену. Мысль о том, чтобы оказаться в руках докторишки — извращенца доводила до отчаяния, но жизнь брата сейчас важнее всего. Мужчина, почувствовав отвращение к самому себе из-за собственных страхов, подорвался с места и заметался по квартире…

***

      Вольфрам был в панике те деньги, что он получил в издательстве, составляли лишь одну восьмую указанной суммы, да и, собрав все сбережения, отложенные на «черный» день мужчина с отчаянием понял, что это всего половина. Занять денег? У Харуки больная мать, а жена надрывается на нескольких работах. Нет, не пойдет. Попросить помощи у Карихары, Адзусы или кого- то из ребят, работающих в редакции или — все они замечательные, но отягощать своими проблемами художник не привык. А Юури… Он не должен узнать об этом. Иначе он тоже окажется под ударом. В полицию дорога заказана.       Конрад несколько лет назад работал над делом одного из сильных мира сего. Вот только для таких людей закон не писан. Брата пытались подкупить, угрожать и даже некоторые его коллеги делали прозрачные намеки, на то, что дело необходимо закрыть, на крайний случай это должен быть «глухарь»…Но брат был чересчур упрям, и намеривался вывести негодяев на чистую воду… Только эта принципиальность стояла жизни нескольким людям.       Они возвращались с приема устроенного в честь премьеры нового фильма, где мама играла главную героиню. Она сияла, как самое настоящее солнышко всех вокруг заражая своим весельем. В результате после фуршета за руль сел Гвендаль, поскольку Конрад, поддавшись уговорам матери и жены пригубил немного вина. Дальнейшие события Вольфрам вспоминал как отрывочные кадры из фильма ужасов. Вылетевший на встречную полосу байкер, попытка старшего брата уйти от столкновения…испуганные крики мамы и Сюзанны, когда машину завертело в смертоносном танце, глухой удар. Когда он очнулся в больнице, то Гюдза — сенсей сообщил о том, что Сюзанна и Конрад в реанимации, а мама и Гвендаль, принявшие весь удар на себя погибли… Апофеозом кошмара стала новость о том, что Конрад впал в кому, и проснется он или нет никому не известно. Позже Йозак приходил навестить пострадавших и рассказал о том, что согласно официальным данным экспертизы — неосторожность водителя. Но на самом деле, офицер был уверен, что авария была подстроена. Когда же напарник Конрада попробовал разузнать что- либо — был понижен в должности. Тогда Сюзанна и Вольфрам попросили бросить эту затею. Матери и Гвенделю уже не поможешь, а Конрад… Его состоянием и воспользовался предприимчивый эскулап, завуалированно намекнув на то, что если Вольфрам не будет оплачивать лечение своих родственников, то… Парень драгоценности матери и этих денег хватило, чтобы на время заткнуть рот этой пиявке. Но со временем аппетит шантажиста возрастал.       После выписки молодой человек продал дом и купил маленькую квартиру в самом захолустном районе. Попытался найти работу. Сначала мечта продать свои картины, затем поработать менеджером в ресторане. Но на все получал: «Мы позвоним Вам позже». Поэтому пошел работать на полставки в бар — официантом, в офис — уборщиком. Но все равно денег не хватало. Как — то раз завсегдатай их бара протянул ему визитку с предложением о работе. Вот так он и оказался в Лагуне. Вольфрам мечтал стереть себе память, чтобы не вспоминать о работе здесь. Все дело в том, что клуб с пафосным названием был предназначен для постояльцев Vip- категории, а предпочтения толстосумов были весьма своеобразными: начиная от проведения вечера за бокалом вина, свидании в течение недели, заканчивая эскорт услугами. К сожалению, из-за…кхм…некоторой экзотичности своей внешности эльф пользовался чрезмерной популярностью. Гизела… Добрая и очень упрямая сестра Сюзанны отправила его работы на конкурс. На котором, к слову, он занял второе место. Его заметили. Работа Вольфрама, в качестве иллюстратора, набирала обороты. Но судьба, видимо решила компенсировать то время, что художник провел как в раю, низвергнув в самое сердце ада.       Каковы превратности судьбы он так стремился уйти отсюда и все забыть, но сова вернулся сюда. Блондин поднял голову, читая вывеску, мерцающую неоновыми огнями. Легко кивнув охране, мужчина натолкнулся на грустную улыбку Ниджиары — сан. Наверное, он один единственный сочувствовал ему и поддерживал, как мог. Подняться по ступенькам, неслышно приблизиться к двери, ведущей в кабинет хозяина заведения. Троекратный стук о деревянную поверхность — условный сигнал и привычное уху «Дозо». Войти в кабинет, усевшись в кресло встретиться с хитрым прищуром золотых глаз. — Я же говорил, что ты вернешься ко мне, Вольфрам — произнес молодой длинноволосый мужчина глядя поверх очков за передвижениями художника. — И тебе здравствуй Сара, — отозвался иллюстратор, холодно и отчужденно наблюдая за бывшим другом, работодателем, если это так можно назвать. Между ними не было больше ни соперничества, ни симпатии, ни увлеченности граничащей с одержимостью со стороны Сарареги только взаимовыгодные отношения. — Думаю, что ты и сам понимаешь, что ошибаешься… Я не вернусь… — Тогда я не понимаю смысла твоего пребывания сейчас в моем кабинете, — длинноволосый передернул плечами, явно раздражаясь. — Мне нужны деньги… Много… — Я не занимаюсь благотворительностью, — резче, чем хотелось бы. Хозяин Лагуны отвернулся к окну. — Я не возвращаюсь, это разовое соглашение, на него я могу рассчитывать? — художник старался скрыть свое волнение. По сути, это был его последний шанс спасти дорогого и самого родного человека. Однако Сарареги об это знать совсем не обязательно. Что-то, прикинув в голове, директор подошел к бывшему одногруппнику и, наклонившись к уху прошептал: — Конечно, можешь, ведь постояльцы так скучали по Маленькому эльфу, — бешеный росчерк зеленых глаз пересекся с ехидно — золотым. Вольфраму очень хотелось съездить кулаком по холеной морде бывшего товарища, однако сейчас это было не возможно. Как бы ни было прискорбно признавать, сейчас хозяином положения был Сарареги. Поэтому вспыхнувший гнев в малахитовых глазах погас. Работодатель благожелательно улыбнулся — Хороший мальчик, как жаль что ты не всегда такой послушный. А вот теперь мы с тобой обсудим условия нашей сделки.

***

      Когда ты влюблен, все видится в радужном свете. Проблемы кажутся пустяковыми и незначительными, и ты можешь горы свернуть. Сердце трепещет от осознания того, что твои чувства взаимны. Во всяком случае, Юури был в этом уверен, он это знал, чувствовал. Вольфрам его личное чудо простил такого дурака, как он. Принял и его чувства и его маленькую принцессу, порой Шибуя даже ревновал, когда малышка просила рассказать сказку на ночь именно маленького эльфа, а не его. Правда кого к кому мужчина так и не определился. Вот только была в бочке меда и ложка дегтя. Иногда Вольфрам казался сотруднику редакции холодным и далеким. Он мог подолгу сидеть на подоконнике, рассматривая городской пейзаж, хотя, темноволосый мог поклясться, что его любимый ничего не видел…       Когда ты влюблен, тебя намного легче ранить. Рабочий день подходил к концу, когда на телефон многостаночника пришло сообщение. Понадеявшись, что оно от фон Бильфельда мужчина выбрал опцию открыть и…обомлел. Сообщение было о Вольфраме. Эмэмэска отображала фото, на котором был изображен художник, входящий в клуб. Но ни это повергло Шибую в шок, а приписка, по скрипту содержащая сообщение об услугах данного заведения, а так же адрес. Что Вольфрам там забыл? Как он связан с этим злачным местом? На фото было зафиксировано время. Неужели он и сейчас там. Подорвавшись с места, Юури бросился на выход из редакции, не слыша ни грозных окриков Мидзухары — сана и встревоженных голосов коллег.       Клуб действительно оказался по адресу указанному неизвестным отправителем сообщения. Пройти в заведение тоже не составило проблем. Однако сколько бы ни вертел головой по сторонам многостаночник, Вольфрама он не видел. Мужчина хотел было уже уходить, но интуиция вопила о том, что необходимо еще подождать. Темноволосый едва не подавился коктейлем, когда на его плечо кто-то по — свойски закинул руку. — Какие люди решили почтить своим присутствием мою скромную обитель, — Шибуя покосился на говорящего и сам себя позабыл. — Что ты здесь делаешь… Сарареги? — Работаю… А ты, я так понимаю за Вольфрамом приехал? — сотрудник редакции подобрался, не веря ни единому слову, сказанному этим светловолосым демоном. — Извини, но он сейчас тоже очень занят, он у нас нарасхват… Сам знаешь, какой он горячий… — Ты все врешь…- подорвался с места брюнет, сбрасывая руку длинноволосого прохвоста. Становясь напротив него. Ощерившись словно дикий пес. Нет, он не верит, это не может быть правдой, этот человек с прогнившей душонкой все врет, не может его маленький эльф предать его, нет… — Ой-я — ой-я, — усмешка больше похожая на оскал растянула тонкие губы — а ты думал, Вольф невинный ангелок? Где ты живешь Шибуя — сан в волшебной стране с единорогами? Так позволь спустить тебя на землю. Если хочешь, можешь посмотреть.       Что дернуло Юури пойди за этим хозяином преисподней, мужчина не знал, он двигался на автомате. Зайдя в свой кабинет Сарареги, с какой-то издевательской небрежностью что-то пощелкал на клавиатуре и развернул монитор к ошарашенному сотруднику редакции. Оттого как по телу возлюбленного шарят сальные лапищи, а грязный рот клиента прикасается к, священным в понимании Юури, губам молодого человека замутило. Контрольным выстрелом было то, что с его единственной любовью обращались как с портовой шлюхой, то заставляя кричать, то затыкая рот каким-то куском ткани. Юури не выдержал и, вылетев из кабинета, громко хлопнул дверью.

***

      Приведя себя в порядок, Вольфрам выполз из Лагуны. Сарареги не обманул. Деньги на указанный счет он перечислил в присутствии художника. Однако при этом с холеного лица не сходила полу усмешка, но фон Бильфельду было уже плевать. Хотелось поскорее добраться до дома и поспать. От запаха бензина голова раскалывалась, а от трескотни пассажиров перед глазами все начинало расплываться, гигантским усилием воли. У порога своей квартиры он заметил Шибую, сидящего прямо на грязном полу. Эльф опустился на колени рядом с нареченным. — Юури…- позвал он друга, но тот продолжал сломанной куклой глядеть в одну точку, иллюстратор хотел дотронуться до щеки любимого, но тот неожиданно резко стиснул тонкие пальцы в руке, причиняя боль — Ой… Юури, да что с тобой? — Скажи, где ты был сейчас? — глаза визави были похожи на две бездонные пропасти. В них не было жизни, не было привычного тепла. И вообще, друг смотрел на него, будто видел впервые. — На работе… Я же тебе говорил… — Вольфрам испуганно вздохнул и попытался освободить кисть, но Шибуя не отпустил, дернув на себя, отчего молодой человек повалился на собеседника.- Юури, прекрати, пожалуйста, я очень устал. — Ну конечно, ты ведь много клиентов обслуживаешь. Недаром маленький эльф пользуется особым спросом в Лагуне. Может, и меня обслужишь, тебе ведь не впервой. Как — никак элитная шлюха — зло выплюнул Шибуя, глядя в белое как свежевыпавший снег лицо любимой швали. Собрав последние силы, Вольфрам ототкнул друга, его слова разбавили физическое недомогание огромной порцией душевной, от которой резко заболело в груди и дышать становилось все труднее. — Да, как ты смеешь! — Смею, потому что ты мне врал постоянно, ты потоптался по моему сердцу! Влез в душу своими грязными ручонками, уничтожил мое будущее, разрушил мою жизнь. Я жалею, что встретил тебя! Ведь ты настоящее чудовище, ты не умеешь любить… Как же я мечтаю, чтобы ты, наконец, исчез из моей жизни… Я ненавижу тебя!!! — воскликнул многостаночник и бросился опрометью вниз по лестнице, желая только одного оказаться как можно дальше от этого места, а главное подальше от хозяина этой квартиры.       Не в силах вымолвить хотя бы слово Вольфрам открыл замок и на негнущихся ногах зашел в квартиру, хватаясь за горло, дышать было практически не возможно, воздух приходилось буквально проталкивать. Молодой мужчина зашарил руками по горловине куртки, оттянул ворот свитера, сделал несколько неуверенных шагов к окну в тщетно попытке открыть его, но перед глазами все поплыло, голова закружилась. Вольфрам, падая, вцепился в занавеску, обрушив на себя гардину. А через несколько минут все стихло…